Дверь захлопнулась с таким грохотом, что старая люстра в коридоре качнулась, издав жалобный хрустальный звон. Ольга прислонилась спиной к двери и медленно сползла на пол. Сердце колотилось где-то в горле, а в ушах всё еще звучал возмущенный голос Валентины Сергеевны.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? После всего, что я для вас сделала!
Ольга знала, что за дверью свекровь еще минут пять будет стоять, переваривая случившееся, а потом с достоинством удалится, чтобы позвонить сыну и выложить ему подробный отчет о невестке, которая окончательно слетела с катушек. Но Игорю, ее бывшему мужу, уже давно было наплевать на то, что происходит в этой квартире. Как и на саму Ольгу.
История их брака закончилась три месяца назад. Внезапно, как обрыв пленки в старом кинотеатре. Просто в один вечер Игорь вернулся домой и сообщил, что встретил другую женщину. Что устал. Что им давно пора разойтись. И что он уже нашел себе новую квартиру.
— Надеюсь, ты не будешь устраивать истерик, — сказал он тогда, собирая вещи. — В конце концов, мы оба знаем, что между нами давно уже ничего нет.
Ольга не устроила истерику. Молча смотрела, как муж запихивает в чемодан свои свитера, которые она когда-то так аккуратно складывала на полках. Как снимает со стены их свадебную фотографию и небрежно кидает ее в ящик стола. Как забирает любимую коллекцию виниловых пластинок, оставляя на книжной полке пустые места, похожие на выбитые зубы.
Странно, но боли не было. Было оцепенение, словно она наблюдала за происходящим через толстое стекло аквариума. Может, он прав? Может, между ними действительно давно ничего не осталось? Тринадцать лет брака превратились в привычку, рутину, обязательства.
А потом началось самое интересное. Свекровь, Валентина Сергеевна, которая за все годы замужества относилась к Ольге со снисходительной холодностью, вдруг стала появляться на пороге квартиры с завидной регулярностью. То принесет банку солений, то поинтересуется, не нужно ли помочь с уборкой, то просто заглянет поболтать за чашкой чая.
Поначалу Ольга была даже рада этим визитам. Пустая квартира звенела тишиной, а от одиночества хотелось лезть на стену. Но очень скоро стало понятно, что за неожиданной заботой Валентины Сергеевны скрывается совсем другой интерес.
— Оленька, я тут подумала, — сказала свекровь во время очередного визита, помешивая чай в чашке, которую когда-то сама подарила молодоженам. — Ведь квартира-то эта, по сути, Игорю от его отца досталась. Конечно, по документам она на вас обоих записана, но ты же понимаешь…
Ольга тогда не сразу поняла, к чему клонит Валентина Сергеевна. А когда поняла, не смогла сдержать горький смех.
— Вы хотите, чтобы я съехала?
— Ну что ты, что ты, — свекровь всплеснула руками, расплескав чай на белоснежную скатерть. — Я просто думаю о будущем. Игорь может захотеть вернуться. Или продать квартиру. Ты ведь понимаешь, что после развода…
— После развода я имею право на половину совместно нажитого имущества, — отрезала тогда Ольга. — А эта квартира, хоть и была подарена Игорю его отцом, по закону является нашей общей собственностью.
Три года назад Ольга окончила юридический факультет. Она пошла учиться поздно, в тридцать два, когда поняла, что карьера менеджера в туристической фирме завела ее в тупик. Игорь тогда отнесся к ее решению с прохладцей.
— Зачем тебе это? — спрашивал он. — У нас и так всё хорошо. Я неплохо зарабатываю.
Но Ольга настояла на своем. И теперь была благодарна себе за упрямство. По крайней мере, она знала свои права и не собиралась позволять бывшей свекрови выживать ее из собственного дома.
После того разговора Валентина Сергеевна изменила тактику. Теперь она приходила со скорбным лицом, рассказывая о своих многочисленных болезнях и о том, как тяжело ей одной в большой квартире, где все напоминает о покойном муже.
— Знаешь, Оленька, я так часто падаю в последнее время, — говорила она, тяжело вздыхая. — Врачи говорят, что это из-за давления. А вдруг я упаду и не смогу подняться? Кто мне поможет? Игорь теперь так далеко живет…
И Ольга сдалась. Согласилась навещать свекровь раз в неделю, помогать с уборкой, иногда готовить. В конце концов, она действительно была немолодой женщиной, которой требовалась помощь. А Игорь, ее единственный сын, похоже, был слишком занят своей новой жизнью.
Но очень скоро Ольга поняла, что попала в ловушку. Валентина Сергеевна требовала всё больше внимания. Звонила по несколько раз в день, настаивала на том, чтобы Ольга приходила чаще, обижалась, если та не могла приехать немедленно. А еще — и это было самым неприятным — свекровь начала намекать соседям и общим знакомым, что Ольга виновата в распаде брака ее сына.
— Не смогла создать уют, — говорила она, многозначительно качая головой. — Игорь, бедный, приходил домой как на каторгу. А она всё со своими учебниками да работой…
Эти слова, переданные общей подругой, стали последней каплей. И сегодня, когда Валентина Сергеевна явилась без предупреждения, с требованием помочь ей перебрать вещи в кладовке, Ольга не выдержала.
— Валентина Сергеевна, — сказала она, стоя в дверях. — Ваш сын мне больше не муж, поэтому и вам я помогать не обязана.
И захлопнула дверь перед ее изумленным лицом.
Телефон зазвонил, когда Ольга досматривала второй сон. Она нащупала мобильный на прикроватной тумбочке и, не открывая глаз, приложила к уху.
— Оля? Ты спишь? — голос Игоря звучал непривычно напряженно.
Сон слетел мгновенно. Бывший муж не звонил ей с самого ухода, ограничиваясь редкими сухими сообщениями по поводу раздела имущества.
— Уже нет, — она села на кровати, пытаясь собраться с мыслями. — Что случилось?
— Мама в больнице. Инсульт. Врачи говорят, что состояние стабильное, но… В общем, она просит тебя приехать.
Ольга молчала, пытаясь осознать услышанное. Валентина Сергеевна, которая еще вчера стояла у нее на пороге, полная сил и возмущения, сегодня лежит в больнице с инсультом?
— Оля, ты слышишь? — в голосе Игоря появились нотки раздражения.
— Да, слышу, — она потерла висок. — Просто… С чего вдруг она хочет меня видеть? Мы вчера не очень хорошо расстались.
— Понятия не имею, — отрезал Игорь. — Она пришла в сознание час назад и первым делом попросила позвонить тебе. Приедешь?
Ольга закрыла глаза. Перед внутренним взором пронеслись все те моменты, когда Валентина Сергеевна делала ей мелкие гадости. Комментировала ее кулинарные способности, критиковала выбор одежды, намекала, что Игорю с ней, должно быть, ужасно скучно. И даже сейчас, когда их с Игорем брак развалился, она продолжала вмешиваться в ее жизнь, словно имела на это какое-то право.
— Оля?
— Да, я приеду, — сказала она наконец. — Скажи, в какой она больнице.
Игорь продиктовал адрес и отключился, не попрощавшись. Ольга еще несколько минут сидела неподвижно, глядя в пространство перед собой. Зачем Валентина Сергеевна хочет ее видеть? Чтобы обвинить в своем инсульте? Или чтобы в присутствии сына разыграть сцену прощения и примирения?
В больничном коридоре пахло хлоркой и чем-то неуловимо тревожным. Ольга шла медленно, вглядываясь в номера палат. Сердце стучало где-то в горле.
Возле нужной палаты она увидела Игоря. Он стоял, прислонившись к стене, с закрытыми глазами. Осунувшийся, с щетиной на щеках и темными кругами под глазами. В этот момент он показался Ольге таким беззащитным, что на секунду в груди кольнуло давно забытое чувство нежности.
— Привет, — сказала она тихо.
Игорь открыл глаза и выпрямился.
— Привет. Спасибо, что приехала.
— Как она?
— Стабильно. Врач говорит, что прогноз осторожно положительный. Правая сторона парализована, речь нарушена, но сознание ясное.
Ольга кивнула.
— Она сейчас одна?
— Да. Я только что от нее вышел. Она настаивает на разговоре с тобой наедине.
Что-то в его тоне заставило Ольгу насторожиться.
— Игорь, в чем дело? Что происходит?
Он помолчал, разглядывая свои ботинки, потом поднял взгляд.
— Она хочет переехать к нам.
— К нам? — Ольга непонимающе нахмурилась. — К кому — к нам?
— Ко мне и Марине, — он отвел глаза. — В нашу новую квартиру.
Марина. Так вот как зовут женщину, ради которой он оставил тринадцать лет брака. Ольга почувствовала, как что-то холодное свернулось в животе.
— А Марина в курсе?
— Да, — Игорь потер переносицу. — Она не против. Но там мало места. Однокомнатная квартира. И мама… В общем, она хочет поговорить с тобой о твоей квартире.
Так вот оно что. За все эти годы Валентина Сергеевна так и не смирилась с тем, что квартира, доставшаяся от ее мужа, больше не принадлежит исключительно их семье. И теперь, оказавшись в больничной койке, она решила воспользоваться ситуацией.
— Я поговорю с ней, — сказала Ольга и, не дожидаясь ответа, толкнула дверь палаты.
Валентина Сергеевна лежала на высокой больничной койке, маленькая и какая-то сжавшаяся. Правая половина лица застыла неподвижной маской, левый глаз смотрел настороженно и цепко. Когда Ольга вошла, этот глаз сузился, словно прицеливаясь.
— Здравствуйте, Валентина Сергеевна, — Ольга подошла к кровати. — Как вы себя чувствуете?
— П-плохо, — выдавила свекровь с видимым усилием. — С-садись.
Ольга опустилась на стул возле кровати. В палате пахло лекарствами и почему-то яблоками. На тумбочке лежало несколько ярко-красных плодов — видимо, принесенных Игорем.
— Игорь сказал, вы хотели меня видеть.
Валентина Сергеевна медленно кивнула и снова с усилием выдавила:
— К-квартира.
— Да, Игорь мне уже сказал. Вы хотите переехать ко мне?
Свекровь кивнула, не сводя с нее глаз.
— Валентина Сергеевна, но почему ко мне? У вас есть своя квартира. Или вы можете жить с Игорем и его… Мариной.
— Т-тесно, — отрезала свекровь. — У т-тебя три к-комнаты.
Ольга вздохнула. Даже сейчас, прикованная к больничной койке, Валентина Сергеевна оставалась верна себе. Никаких просьб, только требования. Словно Ольга всё еще была ее невесткой, обязанной исполнять любые капризы свекрови.
— Я понимаю, что вам нужна помощь, — сказала она мягко. — Но я работаю полный день. Кто будет за вами ухаживать?
— С-сиделка, — свекровь слабо махнула левой рукой. — З-заплатим.
Это «заплатим» резануло слух. Кто заплатит? Игорь? Или она должна будет содержать в своей квартире и свекровь, и нанятую для нее сиделку?
— Валентина Сергеевна, я не думаю, что это хорошая идея. Мы с Игорем разводимся. Скоро я, возможно, продам свою долю квартиры и перееду. И потом, после того, что вы говорили обо мне…
— Ч-что? — свекровь прищурилась. — Что я г-говорила?
— Что я плохая жена. Что не создавала уют. Что из-за меня Игорь ушел.
Валентина Сергеевна несколько секунд смотрела на нее, потом вдруг ее лицо исказилось, и из левого глаза покатилась слеза.
— Г-глупости, — прошептала она. — Н-никогда… т-такого… не г-говорила.
Ольга растерялась. За все годы знакомства она ни разу не видела, чтобы Валентина Сергеевна плакала.
— Но Люда сказала…
— Л-люда… с-сплетница, — свекровь с усилием подняла левую руку и вытерла слезу. — Я н-никогда… н-не винила т-тебя.
Ольга смотрела на нее, не зная, что сказать. Поверить? Или это просто еще одна манипуляция?
— К-квартира, — снова начала Валентина Сергеевна. — Это ж-же… в-вашей… с-семьи д-дом. Я х-хочу… ч-чтобы…
Она замолчала, явно подбирая слова, потом тяжело вздохнула и другим, более ясным голосом сказала:
— Я хочу, чтобы ты не продавала свою долю. Игорь поступил с тобой… нехорошо. И со мной тоже.
Ольга изумленно уставилась на свекровь. Валентина Сергеевна никогда не критиковала сына. Никогда.
— В каком смысле — нехорошо?
— Он бросил тебя, — свекровь говорила медленно, но теперь гораздо отчетливее. — Ради девицы, которая годится ему в дочери. И меня он тоже бросил. Сказал, что нет места. Что его Марина против.
Она снова замолчала, пытаясь перевести дыхание.
— Я была зла на тебя, — продолжила она наконец. — Думала, это ты его от меня отвадила. А потом поняла, что он сам… От всех отказался. От семьи. От корней.
Ольга слушала, не веря своим ушам. Неужели инсульт так изменил Валентину Сергеевну? Или она всегда так думала, просто не позволяла себе этого показать?
— И что вы предлагаете? — спросила Ольга осторожно.
— Живи в этой квартире, — свекровь смотрела на нее почти умоляюще. — Не продавай. Это твой дом. Я помогу тебе выкупить долю Игоря. У меня есть сбережения.
Ольга покачала головой, пытаясь осмыслить услышанное.
— А вы? Вы куда денетесь?
— В дом престарелых, — Валентина Сергеевна скривилась, словно эти слова причиняли ей физическую боль. — Там хороший уход. И общество. Я договорилась.
— Когда вы успели?
— Давно думала об этом. С тех пор, как твоя мать умерла.
Мать Ольги умерла пять лет назад. Одинокая, в пустой квартире. Ее нашли соседи, привлеченные запахом. Ольга тогда страшно корила себя за то, что не настояла на переезде матери к ним с Игорем. Но мать была гордой и независимой. «Не хочу быть обузой», — говорила она.
— Я не хочу умереть одна, — сказала Валентина Сергеевна, словно прочитав ее мысли. — И не хочу быть обузой для сына, который меня знать не хочет. Или для тебя. Ты хорошая девочка, Оля. Ты заслуживаешь лучшего, чем мой сын.
Ольга почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Столько лет она ждала от свекрови хотя бы намека на одобрение. И вот теперь, когда их пути должны были разойтись навсегда, Валентина Сергеевна наконец сказала ей эти слова.
— Мне нужно подумать, — сказала Ольга, поднимаясь. — Это всё… неожиданно.
Свекровь кивнула и прикрыла глаза, показывая, что разговор окончен.
В коридоре Игорь всё так же стоял у стены, теперь разговаривая по телефону. Увидев Ольгу, он быстро закончил разговор и спрятал телефон в карман.
— Ну как?
— Странно, — призналась она. — Очень странно. Твоя мама предложила мне остаться в квартире и даже помочь выкупить твою долю. А сама собирается в дом престарелых.
Игорь удивленно поднял брови.
— Да ладно? Мама никогда… Она же всегда говорила, что скорее умрет, чем окажется в богадельне, как она это называла.
— Ну, видимо, что-то изменилось, — Ольга пожала плечами. — Знаешь, она даже извинилась передо мной. По-своему, конечно.
— Извинилась? — Игорь недоверчиво фыркнул. — Мама никогда в жизни ни перед кем не извинялась. Даже передо мной.
— Может, инсульт изменил ее характер? Такое бывает.
Игорь задумался, потирая подбородок.
— Может быть. Врач говорил что-то такое… Что могут быть изменения личности. Но чтобы настолько…
Он замолчал, потом посмотрел на Ольгу каким-то новым взглядом.
— Знаешь, а ведь я скучаю по тебе.
Ольга опешила. Этого она точно не ожидала услышать.
— Что?
— Я скучаю, — повторил Игорь, делая шаг к ней. — Марина… она совсем другая. Мы постоянно ссоримся. И она действительно против того, чтобы мама жила с нами. Говорит, что не подписывалась на роль сиделки.
Ольга почувствовала, как внутри поднимается волна гнева.
— А я, значит, подписывалась? Поэтому ты решил свалить свою мать на меня?
— Нет, что ты, — Игорь поднял руки в защитном жесте. — Я просто подумал… Может, нам стоит попробовать еще раз? Я мог бы вернуться. Мы бы вместе ухаживали за мамой. Как семья.
Ольга смотрела на него, не веря своим ушам. Три месяца назад этот человек собрал вещи и ушел, не оглядываясь. А теперь он предлагает ей снова стать семьей?
— Игорь, ты с ума сошел? Ты бросил меня ради другой женщины. А теперь, когда понял, что она не будет с тобой нянчиться, как я это делала тринадцать лет, ты решил вернуться?
— Оля, ну зачем ты так? — он сделал еще один шаг к ней. — Я правда скучаю. И мама нуждается в нас обоих.
Ольга отступила, чувствуя, как внутри что-то обрывается. Не от боли, а от внезапного освобождения. Словно тяжелый груз, который она несла все эти годы, вдруг исчез.
— Нет, Игорь. Я не стану твоей запасной женой. И сиделкой для твоей матери я тоже не буду. Ни за деньги, ни из жалости.
— Но куда она денется? Дом престарелых — это же блеф! Ты же знаешь маму. Она скорее умрет, чем…
— Вот именно, — перебила его Ольга. — Я знаю твою маму. И поверь, если она решила что-то сделать, она это сделает. В отличие от тебя, она держит слово.
Игорь побледнел.
— Что ты хочешь сказать?
— Только то, что сказала. Прощай, Игорь. Надеюсь, у тебя всё будет хорошо с Мариной. Или с кем-то еще.
Она повернулась и пошла к выходу, чувствуя между лопатками его растерянный взгляд.
Прошло полгода. Ольга стояла у окна своей квартиры — теперь уже полностью своей, поскольку она всё-таки приняла предложение Валентины Сергеевны и выкупила долю Игоря. За окном падал первый снег, укрывая город белым покрывалом.
Завтра она собиралась навестить бывшую свекровь в доме престарелых. Тот оказался вполне приличным местом — светлые комнаты, вежливый персонал, ухоженная территория. Валентина Сергеевна, которая поначалу держалась настороженно, постепенно освоилась и даже, кажется, нашла друзей среди других обитателей.
Ольга приезжала к ней раз в неделю — привозила домашнюю выпечку, свежие фрукты, иногда книги. Они пили чай в маленькой уютной комнате Валентины Сергеевны и разговаривали. О погоде, о новостях, о книгах. Иногда — об Игоре, который после того разговора в больнице так и не объявился. Ни у матери, ни у бывшей жены.
Странно, но Ольга не чувствовала ни горечи, ни обиды. Словно тот Игорь, которого она когда-то любила, умер давным-давно, оставив после себя лишь блеклую тень. И эта тень теперь тоже растворилась, не оставив следа.
Звонок в дверь вырвал ее из задумчивости. Ольга нахмурилась — она никого не ждала. На пороге стоял курьер с огромным букетом белых роз.
— Ольга Андреевна? Вам доставка.
Она растерянно приняла цветы и расписалась в планшете курьера. Кто мог прислать ей цветы? В букете обнаружилась маленькая карточка.
«Спасибо за то, что не бросила мою мать. Я был неправ. Прости. Игорь».
Ольга перечитала записку дважды, хмыкнула и скомкала бумажку в кулаке. Ещё полгода назад эти слова перевернули бы всё её существо. Сейчас они не вызвали ничего, кроме лёгкого раздражения.
— Пятьдесят белых роз. Как на поминки, — произнесла она вслух и решительно отправила букет в мусорное ведро.
Через час она закрыла ноутбук, довольная сделанной работой. В понедельник ей предстояла первая встреча с клиентом в её новой юридической практике. Жизнь продолжалась — теперь на её собственных условиях.
Снег за окном падал всё гуще, заметая следы прошлого.
