— Представляешь, взял – и вылил суп в унитаз, да еще и пригрозил, что так будет каждый раз, когда приготовлю «это хрючево, а не нормальную еду», — жаловалась маме Даша, сидя на уютной и с детства знакомой кухне родительского дома. – Я всю ночь проплакала, а ему хоть бы что – ходит, ухмыляется.
— Дочь, ну а что тебе мешало сразу сварить нормальную еду?
— Мама, я что было в холодильнике, то и сварила. Откуда я, по его мнению, должна была взять мясо с картошкой, если у нас была только картошка, а до его зарплаты еще неделю?
Что было, с тем и выкрутилась. Раньше ведь он не был таким… — Даша сокрушенно вздохнула.
— Раньше ты тоже работала и делила с ним все расходы. Сейчас на него свалились и ты, и ребенок.
— Как будто это я настаивала на ребенке. Я как-то вообще хотела лет через пять им обзавестись, мы бы тогда подкопили и было бы проще мой декрет пережить.
— Ну да, конечно. Через пять лет тебе уже было бы тридцать пять, Дарья, в этом возрасте уже не рожают нормальные люди.
— Я вот слышала другое, — нахмурилась Даша.
Но развивать тему не стала. И вообще пожалела, что пришла к матери за помощью и поддержкой. Ведь как обычно оказалось, что Даша во всем виновата, могла бы потерпеть, разъяснить, сгладить…
Этого постоянно от нее требовали и мама, и супруг. Вот только Даша чем дальше, тем сильней чувствовала, что терпеть сил остается все меньше и меньше.
Мама каждый раз, когда Даша демонстрировала этот настрой, припоминала школьную знакомую Вику, которая «вечно жила для себя», «ни о ком не думала», «всегда только об одной себе заботилась» и потому до сих пор жила одна.
Вику превозносили, как эталон несчастной женской судьбы и каждый раз припоминали Даше, что если она будет вести себя непонятно как, то останется в итоге одна-одинешенька.
Как будто она и так не одна. Да, у нее есть муж и ребенок, вот только последний еще минимум лет десять будет полностью от нее зависеть во всех вопросах, а первый…
С первым она изначально собиралась прожить всю жизнь, вместе состариться и умереть в один день.
Вот только после выхода в декрет проблем становилось все больше, поведение мужа постоянно менялось к худшему и Даша все чаще себя ловила на мысли о том, что одной остаться уже совершенно не страшно.
Вот только были другие проблемы. С ребенком придется вернуться в родительскую квартиру и постоянно терпеть от матери упреки за то, что не удержала мужа в семье.
А еще – надо будет где-то брать деньги на все необходимое. Устроиться на работу? И как быть с маленьким Юрой тогда…
— Даша? – знакомый голос заставил отвлечься от мрачных мыслей и поднять голову на недавно упомянутую матерью Вику.
Та шла в сторону дома и Дашу с коляской, в которой спал маленький Юра, завидела издалека.
– Привет, давно не виделись. А что грустная-то такая?
В этом была вся Вика. Еще со школьных времен ей до всех было дело. Постоянно выспрашивала, какие там проблемы, как у кого дела, кому в чем нужна помощь. Иногда даже помогала где советом, где делом.
— Да так… Долгая история, — отмахнулась Даша.
— Ну так пошли ко мне, посидим, поболтаем.
Вика привела ее в знакомую Даше однушку, доставшуюся от бабушки. Помнится, еще учась в универе, она частенько бывала в этой квартире во время студенческих посиделок. Сейчас квартира изменилась до неузнаваемости.
— Нравится? Я сама ремонт сделала потихоньку, — похвасталась Вика.
Даша лишь завистливо вздохнула. У нее тоже была от бабушки доставшаяся квартира. Не квартира, верней, а так называемая «студия», то есть бывшая комната в общежитии, куда провели необходимые коммуникации и отгородили собственный санузел.
Но ремонта там не было уже лет пятнадцать, потому что муж не хотел что-то делать в квартире, к которой не имеет никакого отношения. А сама Даша слишком уставала сначала на работе, потом уже с ребенком, чтобы заниматься приведением в порядок унаследованной жилплощади.
Сидя на кухне и разглядывая все вокруг, Даша лишь вздыхала. Все говорило о том, что Вика вполне себе нормально живет. Одна, да, но… Так ли она несчастна, как внушала Даше родная мать? Несчастной Виктория не выглядела.
Даже наоборот – довольной, когда мельком рассказала о своих планах на дальнейшую жизнь, упомянула о недавнем повышении… А ведь Дашу тоже хотели повысить, но муж настоял на ребенке и… Боже…
Кажется, она сломала себе этим решением жизнь. И только сейчас окончательно это осознала.
— Ну а у тебя как дела? Эй, Даш, не надо тут… Даш, ты чего?
Да, она самым позорным образом расплакалась. Как маленький ребенок, которого обманули, пообещав конфетку, а в итоге заставили вместо обещанной конфеты проглотить горькую пилюлю.
Следующие полтора часа она рассказывала о выходках мужа. В особенности – о супе, за который было так обидно. Ну не понравилось, не хочешь есть – зачем же выливать? Даша бы поела, а так дома еды вообще не осталось.
— То есть, я правильно понимаю, что денег он не зарабатывает толком, но при этом захотел ребенка? Еще и права тебе какие-то качает?
— Мы живем в его квартире, — вздохнула Даша.
— Так не живи. Съезжай и разводись.
— И на что я буду жить? – Даша про себя удивилась, что даже не упомянула о том, что любит мужа.
Может быть потому, что с вылитым супом в ней самой что-то надломилось и больше никогда не станет прежним.
— Ну, во-первых, у тебя есть декретные. Не бог весть что, но в своей квартире с голоду уже не умрешь.
Во-вторых, при разводе подашь на алименты. До трех лет ребенка он тебя в любом случае содержать обязан.
В-третьих, никто не отменял подработки. Вон, на склад маркетплейса устройся в ночь через три – там не так уж и плохо платят.
А с ребенком можно и попросить кого посидеть из тех же соседей или родственников каких.
— Так-то оно так, — вздохнула Даша. После чего спросила Вику. – А если он начнет борьбу за опеку?
— Соглашайся, чтобы ребенка оставили ему.
— Но я не хочу, чтобы ребенка ему оставили! – при мысли о том, что Юра окажется в руках безответственного отца, Даша вздрогнула.
— Так он ведь этого тоже не хочет. Знаешь, я видела много семей в таких ситуациях, как твоя, и ни в одной из них мужик не хотел воспитывать своего ребенка.
Только угрожал, что опеку отберет, чтобы матерью манипулировать. Кто хочет воспитывать – тот воспитывает и до такой вот ситуации, как у тебя, не доводит.
Даша лишь вздохнула. И поэтому в следующий раз, когда муж, придя с работы, начал отчитывать ее за беспорядок в доме и отсутствие «нормальной еды», предложила ему.
— Лень, а может, разведемся?
— То есть как это, разведемся?
— Ну ты вот сам сказал, что я дом в порядке держать не могу, готовить не умею, деньги из тебя тяну, так может, пора положить этому конец?
А, ты не беспокойся, сына я при разводе готова оставить тебе. Все-таки, квартира у тебя побольше будет, да и садик со школой тут ближе, чем к моей студии.
— Какой это развод? Ты о чем это? – Леня стоял посреди кухни и хлопал глазами. – То есть, я тут на семью пашу, стараюсь, а ты о разводе думаешь?
Может, у тебя еще и есть тот, к кому ты от меня уйти собираешься?
— С твоим отношением уйти хочется просто в «никуда», — вздохнула Даша. – Есть в доме нечего. Картошку ты не жрешь, я уже поняла, а больше ты ничего не принес.
Если ты так не в курсе, то пять тысяч в месяц на двоих – это не те деньги, на которые можно сносно питаться в нашем городе.
Спать она ушла в комнату к сыну. А с утра проснулась от запаха жареной картошки.
Дома было… Нет, не прямо-таки чисто, но хотя бы мусор за собой Леонид убрал.
И уже за завтраком, который уплетал за обе щеки (сразу как-то забыл о том, что картошку не ест), принялся разговаривать.
— Слушай, Даша, я все понимаю, у нас сейчас тяжелые времена. Но решать все разрывом семьи… Это ведь не решение, верно?
Даша лишь помотала головой. Две недели наблюдала за тем, как муж ведет себя, как нормальный мужчина. Так, как вел себя до декрета.
В доме появились рыба и мясо (и деньги сразу нашлись на них, вот удивительно).
А еще – он наконец-то купил Даше шампунь, хотя до этого, когда она у него попросила взять обычную «чистую линию» в ближайшем супермаркете, выкатил ей тираду о том, что во времена их бабок хозяйственным мылом головы мыли либо вон, золой, и ничего – все ходили с красивыми длинными волосами без всяких шампуней.
Если Леонид рассчитывал вернуть Дашино расположение этими жестами, то он крупно прогадал.
Увиденное лишь укрепило веру женщины в то, что все было бы у них нормально, если бы Леонид не положил большой и прочный болт на благополучие своей же собственной жены и ребенка, на рождении которого он так настаивал.
Уже на разводе он искренне возмущался тем, что Даша от него уходит. А еще – проклинал «ту д…, которая ее на это надоумила».
А вот Даша была Вике благодарна. Кто знает, что с ней было бы, если бы бывшая одноклассница не открыла ей глаза на поведение когда-то любящего супруга.
Леонид так и не понял, что в своем разводе виноват целиком и полностью сам.
