Как-то с утра пораньше, пока солнце не разошлось, вышла я в сад полить розы. Жара в этом году невыносимая, никакого спасения от нее нет. Даже в полшестого прохладой и не пахнет. Зато пахнет клубникой с грядки. Хоть я теперь и деревенский житель, огород разводить не стала. Посадила только любимую ягоду, пару кустов смородины и цветы. А все остальное в магазине можно купить.
«Вот сейчас полью это все, соберу клубнику, перетру с сахаром и пожарю оладушки на завтрак, ― строила я планы. ― Потом в доме порядок наведу, навещу соседку тетю Люсю…»
Это мамина подруга, всю жизнь дружили, ни разу не видела, чтобы хоть поругались. Мамы десять лет назад не стало, а соседка недавно плоха сделалась, ослабла. Стараюсь помогать, хоть она и ворчит. Не может принять, что сама уже не справляется, и неудобно, что чужому человеку за ней ходить приходится. Так сложилось, что ни детей, ни внуков у нее нет. Не брошу же я ее одну.
Сама я четыре года назад в родительский дом переехала. Всю жизнь врачом проработала, вышла на пенсию и поняла, что в городе мне делать нечего. Всегда деревенская жизнь ближе была. На переезд, правда, решилась не сразу ― сначала я сюда каждые выходные ездила, отдыхала душой. Два месяца так промоталась и решила окончательно перебраться.
В городе меня ничего не держало. С мужем мы давно развелись, дочка уже взрослая, так что я со спокойной совестью оставила ей квартиру, собрала вещи и уехала. В тот же год засадила весь сад розами. Любимые мои цветы, а муж так редко дарил. Вот я и порадовала себя, каждое лето теперь любуюсь.
Но уже вторую неделю смотрю на свой розарий и понимаю: что-то не так. Как будто по ночам тут садовые гномы хозяйничают. То куст помят, то калитка не так закрыта. Но за руку пока никого не ловила, да и потерь не замечала.
Закончила с домашними делами, проведала соседку, позвонила дочке, съездила в магазин. Я водитель со стажем, еще одна причина, по которой мне легко было решиться на переезд. Город недалеко, что-то нужно ― села в машину и доехала. А вечером уселась перед телевизором и принялась за вязание. Это занятие я вместе с садоводством начала осваивать. Аринка какую-то модную сумку увидела, нашла схему ― вот, удовлетворяю хотелки. В молодости из-за работы времени не хватало вниманием ее баловать, так хоть на пенсии порадую.
Так и прошел очередной день. Они у меня мало чем друг от друга отличаются, но я не жалуюсь. Ни однообразие, ни одиночество меня не тяготят.
На следующее утро снова встала пораньше. Вышла во двор. Все так же жарко, на небе ни облачка. По прогнозу, в ближайшие две недели дождей не обещают, поэтому я принялась за полив. Ходила между кустами, любовалась цветами и тут увидела то, что подтвердило все мои подозрения. Самый красивый куст почти весь ободран. Ну что за вандализм! Розовая, пионовидная, гордость моя. Я доставку саженцев несколько недель ждала, два года выхаживала, подкармливала, она у меня только в прошлом году первые бутоны дала, а в этом ― раскинулась во всем великолепии. И тут такое.
У меня сразу все соседи под подозрение попали. Несколько дней ходила присматривалась, кто в мой сад заглядывает, кто при встрече глаза прячет. Никто себя так и не выдал. Я уже почти успокоилась, смирилась, набеги на мои цветы больше не повторялись.
В пятницу засобиралась к подруге в гости. Мы с ней в школе близко общались, а потом разъехались учиться по разным городам, и связь оборвалась. Так, созванивались иногда. А через год после моего возвращения и она приехала в родную деревню. С тех пор дружба и возобновилась.
Сложилась у нас традиция: каждую пятницу собираться у меня или у нее ― посплетничать, чаю попить. А тут к встрече дело ― а она меня не зовет. Звоню ей ― не отвечает. Ну я и решила сходить к ней, вдруг что-то случилось.
Случилось, ага! Предательство века случилось!
Дело было так. Пришла я к ней, стучу в дверь. Открывает.
― Привет, Катя, ― нервничает отчего-то, в дом не зовет. Краснеет, бледнеет, оглядывается. Как будто прячет там что-то.
― Привет. Все нормально у тебя? Куда пропала? Я тебе звонила, ты не ответила, заволновалась.
― Все хорошо, ― и опять оглядывается. Да что там у нее такое?
― Ну и хорошо, ― улыбаюсь, чтобы приободрить, а то она сама не своя. ― Чай-то будем пить? Все равно пришла уже…
И потихоньку начинаю ее в дом теснить. Может, это и некрасиво, в городе так не принято, а у нас здесь некоторые и без стука могут в дом войти, я уже смирилась и сама начала под местное общество подстраиваться. Да и интересно до ужаса стало, что она там скрывает.
Дошли мы так до кухни. Она спиной, я на нее. И что я вижу! В вазе на столе стоят мои розы!
― Света, как же так! ― у меня даже слов не нашлось, хотя обычно проблем с этим нет. Так мне обидно стало. И не из-за того даже, что она знала, какая отрада для меня этот сад, и все равно украла, а из-за того, что прямо не попросила. Неужели думала, что откажу?
― Кать, это не я, Катенька, ― сразу в слезы. Она всегда такой была. Это меня обидеть сложно, а ей поплакать ― как нос почесать.
― Конечно, не ты! Цветы сами с куста спрыгнули, к тебе прибежали и в вазу залезли! Не придумывай! ― понесло меня.
И ведь так натурально мне сочувствовала, когда я жаловалась, зараза такая! Успокаивала меня, поддерживала. Тьфу!
Я даже выяснять ничего не стала, развернулась и ушла.
Хоть я и лишилась одной из радостей, жизнь моя от этого не сильно изменилась. Я продолжала копаться в саду, помогала соседке, ездила в гости к дочке, иногда ― она ко мне… Да еще продолжала отбиваться от ухаживаний одного очень уж настойчивого кавалера. Не знаю, откуда он в нашей деревне взялся, да только когда я в школе училась ― он тут не жил. Какой-то Павел Иванович, ветеринаром здесь работает.
Пару раз еще замечала, что кто-то ― кто бы это мог быть! ― побывал в саду, но таких варварских нашествий больше не было.
Как-то раз я полночи не могла уснуть. Духота стояла страшная, вентилятор не справлялся. Маялась я, маялась и ушла в зал спать. Решила, что там окна деревьями затенены, солнце в них не палит целый день, должно быть немного прохладнее. Улеглась, уже даже начала в сон проваливаться, как вдруг услышала в саду шорох. Сначала подумала, что ежик гуляет, но потом засомневалась. Ежик не падает, как мешок с картошкой, и не матерится. На Светку это тоже не похоже. Неужели и правда не она?
Тихонечко встала и пошла к выходу. Сейчас я выясню, кто у нас тут мародерством занимается!
На улице темно, но свет включать не стала. Вдруг испугается, через забор перепрыгнет и убежит. Так и не узнаю, кто это был. Тихонечко подкралась, схватила за ухо и обманчиво ласково спросила.
― Это кто тут у нас по участковому соскучился?
― Ой. Ой-ой, ― по голосу сразу узнала Петровича. Хороший мужик, рукастый. Только пьет безбожно. Ему бы жену хорошую, она бы его быстро вылечила.
― Петрович, у тебя руки запасные появились? Эти не жалко? Ты же знаешь, что я повыдергиваю.
― Знаю, Катерина, знаю. Да я же ради любви! ― начал искать высокие оправдания своим низким поступкам. ― А у тебя такие цветы красивые. Магазинные и рядом не стояли, их и нести стыдно, когда такая красота под рукой. Ну и бесплатно.
― Я тебе устрою «бесплатно»! Каждое утро будешь приходить поливать теперь. А осенью обрезать поможешь. Иначе пойду к участковому, понял?
― Да понял, понял.
― Кому таскал хоть? Светке?
― Светке, ― жалобно вздохнул. ― Она меня так за эти цветы отчитала, думал, больше на порог не пустит. Но потом остыла и с таким сожалением букет выбрасывала, что я вот опять решился.
― Только попробуй еще хоть один цветок тронуть. Приходи завтра утром, я сама аккуратно срежу. ― немного оттаяла я, добродушно улыбнувшись. Любовь же.
Через два месяца Петрович и Света расписались. Он за ум взялся, она к нему переехала. Дом у него большой, теплый. Когда только успевал строить между пьянками.
Света его, конечно, под каблук не загонит, не в ее характере, но она его одним своим кротким взглядом на путь истинный наставить может. И правда влюбился ведь. Все у них будет хорошо. И у меня тоже.
Следующее лето выдалось не таким жарким. И днем на улице жить можно, а вечером вообще красота: хорошо, прохладно. Я сидела во дворе, недавно от меня ушли Петрович со Светой. Мы его торжественно приняли в свою компанию и чаевничали по пятницам уже втроем. Он, даром что мужик, первым сплетником в деревне был. Все про всех знал. И очень часто сватал мне ветеринара, за что я грозилась исключить его из нашего пятничного клуба.
Я уже собралась в дом идти, сгрузила на поднос грязную посуду, подмела в беседке, как вдруг услышала стук в ворота.
Открываю ― стоит Павел Иванович с огромным букетом ромашек. Во двор протиснулся и давай душу изливать.
― Катя, я вас как увидел ― сразу влюбился, не могу больше молчать. Ну что вы такая неприступная. С какой стороны к вам не подойди ― отталкиваете. Я же не зову вас жениться через неделю… хотя я и не против. Разрешите хотя бы на чай вас пригласить, ― и цветы протянул.
― Даже знать не хочу, где вы этот букет взяли! ― сказала я строго и спрятала лицо в букете, чтобы он не увидел, как я улыбаюсь.
И что только делать с этими влюбленными воришками?
