– Внуки на меня не похожи, ты ничего не хочешь сказать? – прищурилась Ирина Павловна, буравя меня взглядом.
Я замерла с вилкой в руке, наполовину поднёсённой ко рту. Этот вопрос повис в воздухе, как наэлектризованная тишина перед грозой. Мои дети, Маша и Саша, увлечённо ковырялись в тарелках, не подозревая о буре, надвигающейся на наш тихий семейный обед. Сергей, мой муж и сын Ирины Павловны, заметно напрягся, как будто ожидал удара молнии.
Ирина Павловна всегда была… особенной. Эталон элегантности, осанка королевы, взгляд, способный заморозить арктические льды. Она гордилась своей родословной, считала себя чуть ли не аристократкой, хотя корни её семьи уходили в обычную крестьянскую глушь. И вот теперь, на закате своих лет, она прицепилась к внешности внуков.
– Ирин Павловн, ну что ты такое говоришь? – попытался разрядить обстановку Сергей, нервно кашлянув. – Маша – вся в тебя, посмотри на эти ямочки на щеках, когда она улыбается!
– Ямочки? У меня были благородные скулы, а не эти… – она пренебрежительно махнула рукой в сторону внучки. – Саша вообще не пойми в кого. Ни одной нашей фамильной черты.
Мне стало обидно до глубины души. Я всегда старалась угодить свекрови, хотя это было практически невозможно. Готовила её любимые пироги с яблоками, слушала бесконечные рассказы о её молодости, даже пыталась перенять её манеру одеваться – безуспешно, конечно. И вот, спустя десять лет брака, она бросает мне в лицо такое обвинение.
– Ирина Павловна, мне кажется, вы преувеличиваете, – попыталась я говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. – Дети меняются, растут. К тому же, они – это смесь наших с Сергеем генов. Нельзя же требовать, чтобы они были вашей точной копией.
– Гены – это всё ерунда, – отрезала она. – Главное – кровь. А кровь не обманешь.
Я посмотрела на Сергея. Он отводил глаза, явно не желая вмешиваться в этот фарс. Я понимала его: между молотом и наковальней оказаться – врагу не пожелаешь. Но молчать я больше не могла.
– Вы хотите сказать, что я… что я нагуляла детей? – мой голос дрогнул от возмущения.
– Я ничего не хочу сказать, – она пожала плечами, делая вид, что не понимает, к чему я клоню. – Просто констатирую факт. Внуки на меня не похожи. А должны быть.
После обеда я чувствовала себя опустошённой. Словно меня вываляли в грязи. Сергей пытался меня успокоить, говорил, что мама просто старая и у неё старческие заскоки. Но я чувствовала, что дело не только в этом. Ирина Павловна действительно сомневалась в моей верности. И это было невыносимо.
– Серёж, я не могу это так оставить, – сказала я мужу вечером, когда дети уже спали. – Она меня оскорбила. Она оскорбила наших детей.
– Лен, ну что ты хочешь, чтобы я сделал? – он вздохнул, устало потирая переносицу. – Ты же знаешь мою мать. Она такая, какая есть.
– Я хочу, чтобы ты поговорил с ней. Чтобы ты объяснил ей, что так нельзя. Что её подозрения – это бред.
– Хорошо, я поговорю, – пообещал он. – Но не жди чуда.
Разговор с матерью ни к чему не привёл. Она твердила одно и то же: «Внуки не похожи. Что тут непонятного?» Сергей вернулся домой мрачнее тучи.
– Она уверена, что права, – сказал он. – Говорит, что у неё глаз-алмаз.
Я почувствовала, как во мне закипает гнев. Не на Сергея, а на его мать. На её упёртость, на её высокомерие, на её нежелание видеть очевидное. Я решила взять дело в свои руки.
Я начала копаться в семейных альбомах. Искала хоть какие-то зацепки, хоть какие-то доказательства того, что дети всё-таки имеют хоть какое-то сходство с семьёй Сергея. И знаете что? Я нашла. Маша, оказывается, очень похожа на моего деда по материнской линии. У неё такие же светло-голубые глаза и такая же упрямая линия подбородка. А Саша… Саша был копией прабабушки со стороны отца – Ирины Павловны – в молодости. Только черты эти были размытые, не такие явные.
Но самое интересное я узнала от старой подруги Ирины Павловны – тёти Вали. Она рассказала мне, что когда Сергей был маленьким, Ирина Павловна тоже переживала, что он «не похож на отца». Она даже устраивала скандалы мужу, подозревая его в неверности. Представляете? Сама была в такой же ситуации!
Собрав все доказательства, я решила поговорить с Ириной Павловной напрямую. На этот раз я не собиралась оправдываться. Я собиралась атаковать.
– Ирина Павловна, я хочу с вами поговорить, – сказала я, войдя в её квартиру без приглашения.
– А, это ты, – она посмотрела на меня свысока. – Что-то ещё хотела сказать?
– Да, хотела. Я хотела показать вам кое-что, – я разложила перед ней фотографии. – Посмотрите внимательно. Вот Маша – это мой дед. А вот Саша – это вы в молодости. Видите сходство?
Она прищурилась, рассматривая фотографии. Видно было, что она удивлена.
– Это всё ерунда, – попыталась она отмахнуться. – Фотографии – это всего лишь фотографии.
– Нет, это не ерунда. Это доказательство того, что вы ошибаетесь. Но это ещё не всё, – я достала ещё одну фотографию – старую, пожелтевшую. – А это – вы и Сергей в детстве. Похожи?
Она молчала.
– Знаете, что мне рассказала тётя Валя? Что вы тоже подозревали своего мужа в неверности, потому что Сергей был на него не похож. Вы сами были в моей шкуре! И вы знаете, как это больно и обидно.
Я видела, как в её глазах появляется растерянность. Она, наконец, поняла, что её подозрения – это абсурд.
– Я… я не знала, – пробормотала она. – Я просто… я хотела, чтобы мои внуки были похожи на меня. Чтобы они продолжили мой род.
– Ваш род продолжится в любом случае, – сказала я. – Потому что Маша и Саша – это ваши внуки. Они носят вашу фамилию. И они любят вас. Несмотря ни на что.
Наступила долгая пауза. Я ждала, что она скажет. Ждала извинений. Но она молчала.
– Я погорячилась, наверное, – наконец произнесла она. – Не стоило мне так говорить.
Это было всё, на что она была способна. Но мне этого было достаточно.
– Я рада, что вы это понимаете, – сказала я. – Но больше так не делайте.
Я ушла, оставив её одну. Я не знала, что она почувствовала. Но я знала, что поступила правильно. Я защитила себя и своих детей.
Через неделю мы снова были в гостях у Ирины Павловны. Всё было как обычно. Она по-прежнему была сдержанной и немногословной. Но в её взгляде больше не было подозрительности.
– Ну, глаза у Саши, пожалуй, как у моего деда… немного… наверное, – сказала она, прощаясь с нами.
Я сдержанно улыбнулась. Сергей обнял меня за плечи. В воздухе висела недосказанность, но конфликт был сглажен. И я надеялась, что он больше никогда не повторится. Я стала сильнее и увереннее в себе. И я научилась отстаивать свои границы. И, возможно, со временем, Ирина Павловна тоже изменится. Может быть, она поймёт, что главное в семье – это любовь и доверие. А не внешнее сходство.
