— Вот и тесто подошло. Теперь можно куличи формировать, — Галина Петровна поправила белоснежный передник и оглядела кухню с довольством.
Пасхальный стол уже начинал приобретать праздничный вид. Крашеные яйца в хрустальной вазочке — яркие, как в детстве. Творожная пасха, приготовленная по рецепту ещё её матери — гладкая, с изюмом и цукатами. На расписной скатерти стояли её любимые тарелки — те самые, праздничные, доставаемые только по особым случаям.
— Так, осталось доделать куличи, — пробормотала Галина Петровна, разминая натруженными пальцами тесто. — И всё будет идеально.
Звонок в дверь разорвал уютную тишину квартиры. Резкий, настойчивый — не такой, каким звонят соседи, заглядывающие на минутку.
— Кого ещё принесло? — раздражённо пробурчала она, вытирая руки о передник. — В магазин, что ли, не успели сходить до праздника?
Галина Петровна оглядела себя в зеркале — волосы ещё держались в аккуратной укладке, которую она сделала утром, готовясь к приходу соседки Зинаиды Михайловны. Неторопливо подошла к двери, заправляя выбившуюся прядь седых волос за ухо.
Распахнув дверь, она застыла, будто окаменев.
— Здравствуйте, Галина Петровна, — на пороге стояла Лариса, её бывшая невестка.
Та самая Лариса, из-за которой Миша уехал в другой город. Та самая, которую Галина Петровна поминала недобрым словом каждый раз, когда звонила сыну.
— Что ты здесь делаешь? — слова вырвались прежде, чем Галина Петровна успела подумать.
— Мы приехали, — тихо ответила Лариса, и только тогда Галина Петровна заметила двоих детей за её спиной.
Мальчик — худощавый, с настороженным взглядом, так похожий на Мишу в детстве, что перехватило дыхание. И девочка — копия Ларисы, только глаза… глаза были Мишины.
— Это… — голос подвёл, и Галина Петровна прокашлялась. — Это кто?
— Ваши внуки, — просто ответила Лариса. — Денис и Аня.
Мир вокруг пошатнулся. Галина Петровна вцепилась в дверной косяк.
— У Миши нет детей, — выдавила она.
— Есть, — твёрдо сказала Лариса. — Просто он о них не знает.
Аня, маленькая девочка лет восьми, дёрнула мать за рукав.
— Мам, это наша бабушка? Та самая, про которую ты рассказывала?
Галина Петровна вдруг почувствовала, как по её щеке скатилась слеза. Внуки. У неё есть внуки. А она даже не знала.
— Можно войти? — спросила Лариса. — Мы с дороги, дети устали. Я всё объясню.
— Зачем? — только и смогла произнести Галина Петровна. — Зачем ты приехала? Почему сейчас?
Лариса тяжело вздохнула.
— Потому что нам некуда больше идти.
Денис переступил с ноги на ногу, вцепившись в небольшой рюкзак.
— Мам, пойдём отсюда, — тихо сказал он. — Нас тут не ждали.
Эти слова словно привели Галину Петровну в чувство.
— Входите, — отступила она в сторону. — Раз приехали, входите. Не на лестничной же клетке стоять.
Лариса подтолкнула детей вперёд.
— Разувайтесь, — привычно скомандовала Галина Петровна. — Тапки там, в углу.
Аня, не стесняясь, уже разглядывала квартиру.
— Ух ты, сколько книжек! А что это за запах такой вкусный?
— Куличи пеку, — автоматически ответила Галина Петровна. — К Пасхе.
Проходя в комнату, Лариса задела сумкой праздничную скатерть. Ваза с крашеными яйцами покачнулась.
— Осторожнее! — вскрикнула Галина Петровна, подхватывая вазу. — Всё тут перевернёшь.
— Извините, — Лариса выглядела изможденной. — Мы не хотели нарушать ваш праздник.
— А о чём ты думала, заявляясь вот так? — Галина Петровна отставила вазу подальше. — Семь лет ни слуху ни духу, а теперь на пороге с детьми?
— Бабуль, а у тебя конфеты есть? — Аня уже освоилась и дергала Галину Петровну за подол фартука.
Бабуль. Первый раз в жизни её так назвали.
— Найдутся конфеты, — Галина Петровна неловко погладила девочку по голове. — Проходите к столу. Чай поставлю.
В большой комнате воцарилось странное молчание. Дети разглядывали обстановку, Лариса нервно теребила ремешок сумки, а Галина Петровна не находила слов.
— Дети, помойте руки и садитесь, — наконец нарушила тишину Лариса. — Денис, не хмурься.
Мальчик послушно направился в ванную, продолжая крепко сжимать рюкзак.
— Как Михаил? — спросила Лариса, когда дети вышли из комнаты.
— Нормально, — сухо ответила Галина Петровна. — Работает в Новосибирске. Редко звонит, ещё реже приезжает.
— Он… женился снова?
— Нет. И к тебе это не имеет отношения, — отрезала Галина Петровна. — Лучше скажи, почему ты скрывала детей?
На кухне засвистел чайник. Галина Петровна поспешила выключить его, пытаясь собраться с мыслями.
Расставляя чашки, она вспомнила, как Лариса семь лет назад собирала вещи именно на этой кухне. Как Михаил кричал, что она сломала ему жизнь, как хлопнула дверь… Тогда Галина Петровна была на стороне сына. Невестка всегда казалась ей легкомысленной, неумехой. А сейчас эта «неумеха» растила его детей.
Вернувшись в комнату, она застала Аню рассматривающей фотографии на стенах.
— А это папа? — девочка указала на снимок, где улыбался молодой Михаил.
Галина Петровна замерла с подносом в руках.
— Да, твой папа, — ответила она, ощущая ком в горле. — В десятом классе. Он тогда первое место по физике на олимпиаде занял.
— Я тоже физику люблю, — неожиданно произнес Денис, впервые подав голос.
— Весь в отца, — вырвалось у Галины Петровны.
Лариса вздрогнула, и Галина заметила, как бывшая невестка украдкой смахнула слезу.
Зазвонил телефон.
— Зинаида Михайловна, — пояснила Галина Петровна, взяв трубку.
— Галя, ты куличи испекла? Я своих угостить хочу, — раздался жизнерадостный голос соседки. — Зайду через полчасика, хорошо?
— У меня… гости, — с трудом выговорила Галина Петровна. — Непредвиденные.
— Тем лучше! И меня познакомишь. Я пирог с яблоками принесу.
Галина Петровна вздохнула. Отказывать подруге было бесполезно.
— Лариса со внуками приехала, — произнесла она тихо, отвернувшись к окну.
На другом конце провода воцарилось ошеломленное молчание.
— Вот это новости! — наконец выдохнула Зинаида Михайловна. — Я тем более зайду. Ты там держись, Галя.
Звонок в дверь раздался, когда неловкое чаепитие подходило к концу. Денис с недоверием изучал бабушкины куличи, а Аня, уже освоившись, болтала без умолку.
— Это Зинаида Михайловна, — объяснила Галина Петровна, направляясь к двери.
— Галя, голубушка! — в квартиру буквально ворвалась полная женщина с яблочным пирогом. — Где они, наши путешественники?
Зинаида Михайловна, оказавшись в комнате, сразу взяла инициативу в свои руки.
— Ты, значит, Лариса, — она внимательно посмотрела на молодую женщину. — Наслышана, конечно. Ну, а эти красавцы — внучата нашей Галины?
— Я Денис, — настороженно представился мальчик.
— А я — Анечка! — звонко отозвалась девочка. — Вы тоже бабушка?
— Для всего двора бабушка, — засмеялась Зинаида Михайловна. — А пирог мой пробовать будете?
Пока Зинаида хлопотала, разрезая пирог, Галина Петровна отвела Ларису в сторону.
— Надолго вы ко мне? И всё-таки, почему сейчас? Почему Миша не знает?
Лариса потерла висок.
— Нас из квартиры выселяют. Хозяин решил продавать, а новое жильё я не потяну — зарплату медсестры сами знаете какая. Думала, может… — она запнулась. — Может, хоть детям поможете. О себе не прошу.
— А Миша?
— Он меня ненавидит. Вы же знаете, как мы расстались.
— Ты ушла от него без объяснений, — напомнила Галина Петровна.
— Я была беременна Аней. Денису четыре исполнилось. А Михаил всё работал, работал… — Лариса говорила тихо, отвернувшись к окну. — Когда я сказала, что жду ребёнка, он швырнул в стену тарелку и закричал, что ещё одного не потянет. А через неделю нашёл работу в другом городе.
Неожиданный грохот заставил обеих женщин обернуться. Денис в попытке рассмотреть статуэтку на высокой полке задел любимую вазу Галины Петровны. Осколки разлетелись по полу.
— Извините, я не… — испугался мальчик.
— Опять всё портишь! — выкрикнула Лариса. — Вечно ты!
— Э-э-э, стоп! — вмешалась Зинаида Михайловна. — Нечего кричать на мальчонку. С кем не бывает?
Галина Петровна молча смотрела на осколки. Эта ваза — ещё Мишин подарок на 8 марта лет пятнадцать назад. Единственное, что сын прислал за последний год — открытка на Новый год.
— Пустяки, — наконец произнесла она. — Сейчас веник принесу.
На кухне, доставая веник из кладовки, Галина Петровна услышала, как Аня о чём-то восторженно щебечет.
— Бабуль, а это что за медальки? Ого! Первое место… по литературе! Папа что, писатель?
— Нет, милая, — ответила Галина Петровна, вернувшись в комнату. — Твой папа инженер. А любовь к литературе ему я привила, сама всю жизнь русский язык преподавала.
— И мне стихи нравятся, — заявила Аня. — Я «Дядю Стёпу» наизусть знаю!
— Из Михалкова только это и знаешь? — невольно улыбнулась Галина Петровна. — А я тебе ещё многое могу показать.
Пока Галина Петровна собирала осколки, Зинаида Михайловна отвела Дениса в сторону.
— У тебя руки-то золотые, видно сразу, — сказала она. — Поможешь мне завтра скворечник приколотить? Старый совсем рассохся.
Денис нерешительно кивнул, становясь как будто выше ростом.
— Я гвозди забивать умею. И дрелью работать.
— Вот и славно, — Зинаида Михайловна подмигнула Галине Петровне. — Галя, родная, а давай-ка мы на кухню переместимся. Ты чай новый заваришь, а я помогу куличи закончить. Дети, айда с нами!
Вечер накрыл квартиру мягкими сумерками. Дети, утомлённые дорогой и впечатлениями, уснули — Галина Петровна постелила им в Мишиной комнате, которая семь лет стояла нетронутой. Зинаида Михайловна, оценив напряжённую атмосферу, тактично удалилась, пообещав заглянуть с утра.
Галина Петровна сидела на кухне, медленно помешивая остывший чай. Напротив устроилась Лариса — осунувшаяся, с тенями под глазами.
— Куличи получились хорошие, — неловко нарушила молчание Лариса. — Вы всегда вкусно готовили.
— А ты всегда умела льстить, — Галина Петровна отставила чашку. — Говори прямо: зачем приехала? Денег попросить?
Лариса вздрогнула.
— Не только денег… Нам правда жить негде.
— А к своим родителям?
— Мама умерла год назад, а с отцом вы же знаете, какие отношения, — Лариса обхватила чашку ладонями, словно грея руки. — Отчим нас на порог не пустит.
Снова повисло тяжелое молчание.
— Семь лет, — наконец произнесла Галина Петровна, и в её голосе звенела боль. — Семь лет я не знала, что у меня есть внуки. Что Мишины дети растут где-то… без меня. Без него.
— Михаил не хотел второго ребёнка, — тихо ответила Лариса. — Когда я забеременела Аней, он сказал, что это крест на его карьере. Что мы и одного-то еле тянем. А потом… потом он нашёл эту работу в Новосибирске и просто… уехал.
— И ты решила отомстить, скрыв детей? — глаза Галины Петровны сузились.
— Я решила их защитить! — выкрикнула Лариса, но тут же осеклась, покосившись на дверь детской. — Защитить от отца, которому они не нужны.
— Миша всегда детей любил.
— Чужих — может быть. А своего собственного сына водил в садик через раз. Всё работа, работа… — Лариса покачала головой. — Знаете, как Денис спрашивал, почему папа не приходит? Почему других детей папы из садика забирают, а его — нет?
Галина Петровна вспомнила, как сын недавно жаловался по телефону на усталость от работы, на одиночество. И ни слова о семье, которую оставил.
— А мне почему не сказала? — тихо спросила она. — Я ведь бабушка им.
— Вы всегда были на его стороне. Всегда! — Лариса сжала кулаки. — Как я могла доверить вам детей? Вы бы сразу Мише позвонили, а он бы… он бы…
— Что — он бы? — Галина Петровна подалась вперёд.
— Он бы их не принял, — выдохнула Лариса, и в её глазах блеснули слёзы. — И они бы знали, что родному отцу не нужны.
Галина Петровна откинулась на спинку стула. Впервые она подумала о том, какую боль испытала бы Аня, узнав, что папа отказался от встречи. Миша действительно мог так поступить — он никогда не признавал своих ошибок.
В этот момент резко зазвонил телефон. Галина Петровна вздрогнула, взглянув на часы — почти одиннадцать вечера.
— Мам, ты чего не спишь? — раздался в трубке голос сына.
Сердце пропустило удар. Галина Петровна растерянно посмотрела на Ларису.
— Миша… — только и смогла произнести она.
— С праздником тебя, забыл днём позвонить — работы навалили, — беззаботно продолжал Михаил. — Как ты там? Всё печёшь свои знаменитые куличи?
Лариса поднялась, качнув головой — не говори.
— Всё хорошо, Миша, — с трудом выдавила Галина Петровна. — Куличи… да, испекла.
— Молодец, — похвалил сын. — Жаль, я не могу приехать, попробовать их. Слушай, мам, тут такое дело… Меня в командировку в Европу отправляют на месяц. Так что если звонить не буду — не волнуйся, ладно?
— Конечно, Миша, — Галина Петровна прикрыла глаза. — Работа — это важно.
— Ты у меня самая понимающая! — обрадовался сын. — Ладно, пойду собираться. Пока, мам!
Повесив трубку, Галина Петровна долго смотрела на Ларису.
— Видите? — тихо спросила бывшая невестка. — Даже на Пасху не приехал. Всё работа.
— Бабуль, — сонный голос из коридора заставил обеих женщин обернуться. В дверях стояла Аня, растрёпанная, в пижаме. — Я пить хочу.
Галина Петровна молча налила воды и подала девочке.
— Это папа звонил? — спросила вдруг Аня.
Женщины переглянулись.
— Да, — медленно ответила Галина Петровна. — Твой папа.
— А он знает, что мы здесь? — глаза девочки распахнулись.
— Ещё нет, маленькая, — Галина Петровна погладила внучку по голове. — Но узнает. Обязательно узнает.
Пасхальное утро залило кухню солнцем. Галина Петровна, не спавшая почти всю ночь, уже хлопотала у плиты, когда в дверях появился заспанный Денис.
— Доброе утро, — неуверенно произнёс мальчик.
— Доброе, — кивнула Галина Петровна. — Садись за стол, сейчас оладьи будут готовы.
— Я могу помочь, — вдруг предложил Денис.
— Поможешь, — согласилась Галина Петровна. — Яйца ещё надо покрасить. Я луковой шелухой их крашу, как моя бабушка учила.
— А бабушка твоей бабушки тоже так красила? — серьёзно спросил Денис.
Галина Петровна улыбнулась, впервые за эти сутки искренне.
— Наверное. Это же традиция, понимаешь? От бабушки к внукам передаётся.
В кухню вбежала Аня, а следом вошла неуверенная Лариса.
— С праздником, — тихо сказала она.
— И вас, — Галина Петровна разложила по тарелкам оладьи. — Садитесь завтракать, а потом яйца красить будем.
Аня, увидев, как бабушка достаёт луковую шелуху, захлопала в ладоши:
— Мама, смотри, как у бабушки Тани! Помнишь, она нам показывала фотографии?
— Помню, — Лариса бросила быстрый взгляд на Галину Петровну. — Моя мама тоже так красила.
— Значит, и у вас традиция, — кивнула Галина Петровна. — Вот и хорошо.
После завтрака, когда дети увлечённо раскладывали яйца по кастрюлькам с красителями, Галина Петровна отвела Ларису в сторону.
— Я решила, — сказала она твёрдо. — Оставайтесь у меня. Сколько нужно. Квартира большая, места хватит.
Лариса изумлённо посмотрела на бывшую свекровь.
— Но… почему?
— Потому что они мои внуки, — просто ответила Галина Петровна. — И, может быть, не только Миша виноват в том, что всё так вышло.
Она помолчала, глядя, как Денис осторожно опускает яйцо в раствор.
— Я Мише напишу. Не письмо, — она кивнула на мобильный телефон, лежащий на столе. — Настоящее письмо, на бумаге. Расскажу обо всём. А там пусть сам решает.
Лариса кивнула, пряча подступившие слёзы.
— Бабушка! — крикнула Аня из кухни. — Иди скорее, яйцо уже красное стало!
— Иду, маленькая, — отозвалась Галина Петровна. — Сейчас мы с тобой такую красоту сделаем!
Когда солнце поднялось высоко, на праздничном столе стояло блюдо с разноцветными яйцами — красными, жёлтыми, с узорами из листьев петрушки. Рядом возвышались куличи, покрытые белоснежной глазурью.
— А давайте сфотографируемся, — предложила Лариса, доставая из сумки потрепанный фотоаппарат. — На память.
Галина Петровна обняла внуков, встав за праздничным столом. Денис несмело улыбнулся, Аня прижалась к бабушке. Лариса установила таймер и быстро встала рядом.
— Христос воскресе, — тихо произнесла Галина Петровна, когда щёлкнул затвор.
— Воистину воскресе, — ответили хором Денис и Аня, и в их глазах Галина Петровна увидела частичку себя, частичку своего сына.
И она поняла — её семья наконец-то вернулась домой.
