Октябрьское утро выдалось промозглым. Порывистый ветер гнал по улице пожелтевшие листья, когда Марина с новорожденным Мишенькой вышла из роддома. Дмитрий, её муж, неловко переминался с ноги на ногу, не решаясь взять на руки сверток с ребенком. Рядом суетилась Валентина Петровна, то и дело поправляя одеяльце и раздавая указания.
— Димочка, ну что же ты стоишь столбом? Возьми сына! — свекровь подтолкнула его в спину.
— Мам, может не надо? Вдруг уроню? — Дмитрий отступил на шаг.
— Какой же ты безрукий! — Валентина Петровна всплеснула руками. — Дай-ка я сама возьму внука.
— Нет, я справлюсь, — Марина крепче прижала к себе ребёнка, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения.
Тяжелая дубовая дверь поддалась не сразу. В подъезде пахло сыростью и подгоревшей яичницей. Две недели без хозяйки превратили когда-то уютную квартиру в подобие холостяцкого логова. В кухне громоздилась гора немытой посуды, в комнате — разбросанные вещи и пустые коробки из-под пиццы.
— Господи, срамота какая! — Валентина Петровна немедленно принялась за уборку. — Димочка, как же ты довёл квартиру до такого состояния?
— А что я? — огрызнулся Дмитрий. — С работы прихожу уставший, какая уборка?
— Маришка, ты присядь с малышом, — свекровь замахала на невестку руками. — Я сама тут всё приберу. Вот в моё время…
Марина опустилась в старое кресло, баюкая задремавшего сына. Из кухни доносилось звяканье посуды и бормотание свекрови.
— Дим, может чаю сделаешь? — тихо попросила Марина.
— Марин, я лучше поработаю, — муж уже устроился за компьютером. — Ипотека сама себя не заплатит.
— Кстати об ипотеке, — Валентина Петровна выглянула из кухни, вытирая руки полотенцем. — Димочка вчера говорил, что платежи выросли.
— Да, на десять тысяч, — подтвердил Дмитрий, не отрываясь от монитора. — Марин, нам надо серьёзно поговорить.
— О чём? — она почувствовала, как внутри всё сжалось.
— Я тут посчитал… С одной моей зарплаты еле-еле концы с концами сводим. Может, тебе на работу выйти?
— Дим, ты что? — Марина растерянно посмотрела на спящего сына. — Миша еще совсем маленький.
— Я помогу! — вмешалась Валентина Петровна. — Что я, за внуком не пригляжу? Сама воспитала Димочку, и работала, и всё успевала. А ты, Мариночка, молодая ещё, должна на работу выходить.
— Вот видишь, мама поможет, — Дмитрий наконец повернулся к жене. — Марин, пойми, у нас выхода нет.
— Выхода нет? — Марина почувствовала, как к горлу подступают слёзы. — А ты не мог об этом подумать раньше? Когда мы решились на ребёнка?
— Так кто ж знал, что такое будет с кредитами? — развёл руками Дмитрий. — Да и вообще, все работают с маленькими детьми. Правда, мам?
— Конечно! — поддакнула свекровь. — Вон, соседка наша, Людмила, через два месяца вышла. И ничего, справляется.
— Справляется, — эхом отозвалась Марина, глядя на фотографию в рамке — их свадьба, счастливые лица, белое платье. Казалось, это было в другой жизни.
— Ты только не расстраивайся, — Валентина Петровна присела рядом. — Я же буду помогать. Мы вместе справимся.
— Вместе, — прошептала Марина, чувствуя, как по щеке катится слеза. В этот момент Мишенька проснулся и заплакал, словно почувствовав мамино настроение.
— Ой, ну вот, разбудили ребёночка, — засуетилась свекровь. — Дай-ка его мне, я успокою. У меня опыт.
— Не надо, — Марина встала, прижимая сына к груди. — Я сама.
Она ушла в спальню, оставив за спиной тихое бормотание свекрови: «Вот я в её возрасте…». Закрыв дверь, Марина опустилась на кровать и наконец дала волю слезам. Мишенька, словно почувствовав её состояние, тоже заплакал громче.
— Ничего, маленький, — прошептала она, целуя сына в макушку. — Мы справимся. Обязательно справимся.
За дверью продолжали о чём-то спорить муж со свекровью, но их голоса казались далёкими и чужими. В этот момент Марина поняла — жизнь уже никогда не будет прежней.
***
Мерный стук клавиатуры сливался с тихим гудением компьютера. Марина торопливо доделывала отчёт, то и дело поглядывая на часы. Уже восемь вечера, а дома ждёт голодный Мишенька.
Тихий скрип входной двери, осторожные шаги — она старалась не шуметь, но в прихожей уже горел свет. Валентина Петровна встретила её в домашнем халате, с недовольным лицом.
— Явилась наконец! — свекровь поджала губы. — Где тебя носит? Ребёнок весь день капризничал, не мог уснуть без матери!
— Валентина Петровна, я же предупреждала про отчёт, — Марина устало опустила сумку. — Как Миша?
— Только уснул, намучилась я с ним, — свекровь скрестила руки на груди. — В мои-то годы с малышом возиться! А ты что, не могла пораньше уйти? Я в твоё время и работала, и с ребёнком справлялась, и ужин всегда был на столе!
— Я не могла уйти раньше, у нас проверка, — Марина сжала кулаки. — Вы же сами настояли, чтобы я вышла на работу.
— Так то на работу! А не шляться неизвестно где допоздна! — повысила голос Валентина Петровна.
Из детской донёсся плач. Марина бросилась к сыну, но свекровь преградила ей путь:
— Стой где стоишь! Только уложила! Сама справлюсь, без тебя!
Из спальни вышел заспанный Дмитрий:
— Что за крик? Марин, ты где пропадала?
— На работе, Дим. На работе я была, как ты хотел.
— Мама целый день с Мишкой возится, могла бы и пораньше, — буркнул он, зевая.
— А ты? Ты хоть раз с сыном посидел? — Марина почувствовала, как дрожит голос.
— У меня работа! — огрызнулся Дмитрий. — Я деньги зарабатываю!
— А я, по-твоему, развлекаюсь? — слёзы подступили к горлу.
— Тише вы оба! — шикнула Валентина Петровна. — Ребёнка разбудите!
Марина молча прошла в ванную, включила воду. Подставила руки под холодную струю, пытаясь успокоиться. В зеркале отражалось осунувшееся лицо с тёмными кругами под глазами.
Воспоминания нахлынули внезапно. Вот она, беременная, гладит живот, мечтает о счастливой семье. Дмитрий обещает помогать, свекровь улыбается и говорит, что будет лучшей бабушкой.
— Мариночка, — голос свекрови из-за двери прервал воспоминания. — Ты бы хоть ужин приготовила. Димочка голодный.
— Сейчас, — отозвалась она, вытирая мокрое лицо.
На кухне Валентина Петровна продолжала отчитывать невестку:
— Вот я в твои годы всё успевала: и работать, и готовить, и за ребёнком смотреть. А ты…
— А я что? — Марина резко повернулась к свекрови. — Что я делаю не так?
— Ну как что? Вот сегодня опять задержалась. Димочка голодный сидит…
— Димочка может и сам что-нибудь приготовить! Он взрослый мужчина!
— Не смей так говорить о моём сыне! — вспыхнула Валентина Петровна. — Он работает!
— Я тоже работаю! — Марина грохнула сковородкой об плиту. — И с ребёнком сижу по ночам, и готовлю, и стираю!
— Плохо сидишь! — парировала свекровь. — Вон, днём плакал, звал маму, а мамы нет!
Марина закусила губу, чтобы не расплакаться. Достала телефон, открыла банковское приложение. Цифры на счёте медленно росли — она откладывала понемногу, каждый месяц, каждую получку.
На следующее утро история повторилась. Марина спешила на работу, Валентина Петровна ворчала, что внук капризничает, Дмитрий отмалчивался, уткнувшись в телефон.
— Ты хоть покормила ребёнка? — свекровь встала в дверях.
— Конечно покормила! — огрызнулась Марина. — Я что, по-вашему, совсем плохая мать?
— Да разве ж я такое говорю? — всплеснула руками Валентина Петровна. — Просто беспокоюсь! Вот я своего Димочку…
— Хватит! — Марина резко развернулась. — Хватит попрекать меня вашим Димочкой! Я ухожу на работу, потому что вы оба этого хотели! А теперь я же и виновата?
— Мам, пусть идёт, — вмешался Дмитрий. — Опоздает ещё.
— Конечно, пусть идёт, — поджала губы свекровь. — А мы тут с Мишенькой сами справимся, без неё…
Вечером Марина зашла в агентство недвижимости. Молодая риелтор внимательно выслушала её историю.
— Двухкомнатную хотите снять? С ребёнком? — уточнила она. — Есть несколько вариантов, можем посмотреть хоть завтра.
— Давайте, — кивнула Марина, чувствуя, как внутри разливается странное спокойствие.
Домой она вернулась затемно. В квартире было тихо — Миша уже спал, Дмитрий смотрел телевизор, Валентина Петровна что-то вязала в кресле.
— Опять задержалась? — привычно начала свекровь.
Марина молча прошла в детскую, поцеловала спящего сына. Достала телефон, проверила сообщение от риелтора: «Завтра в 11:00, записала адрес».
«Скоро, малыш, — прошептала она. — Скоро всё изменится».
***
Звон разбитой тарелки разрезал вечернюю тишину. На кухонном полу — осколки и недоеденный ужин. Марина застыла, глядя на разбитый фарфор, чувствуя, как внутри что-то обрывается.
— Это что такое?! — Валентина Петровна вскочила со стула, уперев руки в бока. — Совсем с ума сошла? Я своего Димочку…
— Замолчите! — голос Марины зазвенел, как тот разбитый фарфор. — Просто замолчите! Надоело слушать про вашего Димочку!
— Да как ты смеешь? — задохнулась от возмущения свекровь. — После всего, что я для вас делаю! Неблагодарная!
— А что вы делаете? — Марина шагнула вперёд, чувствуя, как прорывается всё, что копилось месяцами. — Попрекаете? Упрекаете? Учите жить?
— Да я… да ты… — Валентина Петровна побагровела. — Я тут с твоим ребёнком сижу, себя не жалею! А ты…
На шум прибежал Дмитрий:
— Что за крик? Мам, ты чего разошлась?
— Твоя жена! — Валентина Петровна картинно указала на Марину. — Совсем от рук отбилась! Я тут с её ребёнком…
— С её ребёнком? — Марина резко развернулась к мужу. — Он наш ребёнок, Дима! Наш! Но ты даже памперс ему ни разу не поменял! Зато требовать горазд!
— Не смей так с ним разговаривать! — взвизгнула свекровь. — Он работает, деньги в дом приносит!
— Я тоже работаю! — слёзы брызнули из глаз Марины. — И с ребёнком сижу, и готовлю, и убираю! А вы… вы только и делаете, что критикуете!
— Да как ты можешь? — Валентина Петровна схватилась за сердце. — Я же как лучше хотела! Всю душу в вас вложила!
— Душу? — Марина горько усмехнулась. — А может, не надо было? Может, лучше было просто позволить нам жить своей жизнью?
— Марин, ты чего? — Дмитрий попытался взять жену за плечи. — Мама же помогает…
— Помогает? — она отшатнулась от мужа. — Чем? Тем, что заставила меня выйти на работу, когда Мише два месяца было? Или тем, что попрекает каждым куском?
— Я не заставляла! — возмутилась свекровь. — Я просто сказала, что так будет лучше! Что все нормальные женщины…
— А я, значит, ненормальная? — Марина повысила голос. — Потому что хотела быть со своим ребёнком? Потому что устаю? Потому что не успеваю всё, как ваш идеальный Димочка?
— Не смей! — Валентина Петровна побледнела. — Не смей оскорблять моего сына!
— Твоего сына? — Марина перевела взгляд на мужа. — А мой муж где? Тот, который обещал любить и поддерживать? Который клялся быть рядом в горе и в радости?
— Марин, ну ты чего? — Дмитрий растерянно переводил взгляд с жены на мать. — Я же… я работаю…
— Все работают, Дим! — она сорвалась на крик. — Но не все превращают своих жён в прислугу!
— Замолчи! — Валентина Петровна шагнула к невестке. — Ты… ты… неблагодарная! Мы тебе всё дали! А ты…
В этот момент из детской донёсся громкий плач. Марина бросилась к сыну, но свекровь опередила её:
— Стой! Я сама!
— Нет! — Марина оттолкнула её. — Не смейте! Это мой ребёнок!
— Наш ребёнок! — поправил Дмитрий.
— Наш? — Марина обернулась к нему, держа на руках плачущего Мишу. — А где ты был, когда он болел? Когда не спал ночами? Когда нужно было менять подгузники?
— Я работал! — огрызнулся муж. — Деньги зарабатывал!
— А я что делала? — прошептала Марина. — Я что, по-твоему, развлекалась?
Она прижала к себе сына, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Миша постепенно затих, уткнувшись ей в плечо.
— Всё, — тихо сказала она. — Я так больше не могу.
— Что значит не можешь? — встревожилась Валентина Петровна. — Что ты задумала?
Марина молча прошла в спальню, достала заранее собранную сумку.
— Ты куда? — Дмитрий застыл в дверях. — Марин, ты что?
— Ухожу, — она говорила спокойно, будто речь шла о походе в магазин. — Квартиру я уже сняла. Вещи перевезу завтра.
— Как уходишь? — задохнулась свекровь. — А Димочка? А мы?
— А вы справитесь, — Марина застегнула куртку на сыне. — Вы же всё умеете. Всё успеваете. Всё знаете.
— Ты не можешь уйти! — Дмитрий загородил дверь. — Это мой сын!
— Твой, — кивнула Марина. — Можешь навещать. Только без мамы.
Она решительно отодвинула мужа и вышла в прихожую. За спиной раздавались крики свекрови и растерянный голос Дмитрия, но она их уже не слушала. Взяла сумку, открыла входную дверь.
— Марина! — окликнул Дмитрий. — Ты… ты не можешь так!
— Могу, — она обернулась в последний раз. — И знаешь что? Спасибо вам обоим. Вы наконец-то помогли мне понять, чего я стою.
Дверь захлопнулась за её спиной, отрезая крики и причитания. В подъезде было тихо. Миша сопел у неё на руках, крепко вцепившись в мамину куртку.
Весеннее солнце заливало светом уютную двухкомнатную квартиру. Марина поправила занавеску из светлого тюля, взглянула на часы — пора забирать Мишу из садика. На кухонном столе дожидался свой черёд свежеиспечённый пирог с яблоками.
У входа в детский сад уже собрались мамы. Едва переступив порог группы, Марина услышала знакомый крик.
— Как мое солнышко? Что сегодня делал? — Марина поцеловала сына в макушку.
Телефон тихо завибрировал — сообщение от Дмитрия: «Можно увидеться с сыном в выходные?»
Марина посмотрела на Мишу, который с аппетитом ел, измазав щёки яблочным пюре. Три месяца прошло с того вечера, когда она ушла. Три месяца тишины, спокойствия и… счастья.
Марина на мгновение замерла. Перед глазами пронеслись картины прошлого: упрёки, слёзы, постоянное чувство вины. Но сейчас всё это казалось далёким и нереальным.
Марина открыла сообщения и написала: «Можно, приходи в субботу. Только без твоей мамы».
Она подошла к окну. За стеклом шумел весенний город, спешили по своим делам люди. Где-то среди них была и Валентина Петровна, наверное, всё так же рассказывающая соседкам о своём идеальном Димочке. Но теперь эти рассказы больше не могли причинить боль.
Она оглядела свой новый дом — небольшой, но такой родной. На подоконнике — любимые фиалки, в детской — разбросанные игрушки. Здесь никто не упрекал её в неправильном воспитании, не читал нотаций, не сравнивал с другими.
Телефон снова подал сигнал. Дмитрий: «Спасибо. Я принесу ему новую машинку».
«Хорошо, — ответила Марина. — Только давай без нравоучений?»
«Договорились».
Она улыбнулась и отложила телефон. За окном садилось солнце, окрашивая небо в нежно-розовый цвет. Миша возился с конструктором, что-то увлечённо рассказывая сам себе. В этот момент Марина поняла: они действительно справились. И теперь всё будет хорошо.
