никитаНиколай выбирал жене подарок в ювелирном магазине, когда рядом с его ухом раздался торжествующий женский возглас:
— Ну, что, Коленька, попался?! Вот, наконец-то, я тебя и нашла. Значит, вон ты какой стал!
Николай замер, оторвал свой взгляд от золотых изделий, которые только что рассматривал на витрине, и опасливо скосил глаза в ту сторону, откуда раздавался голос.
Рядом с ним стояла незнакомая женщина бальзаковского возраста, и буквально пожирала его глазами.
— Здравствуйте, — едва слышно произнёс Николай. – Извините, но… Откуда вы знаете моё имя?
— Я-то откуда знаю? – Незнакомка широко заулыбалась. – А ты приглядись повнимательнее, Коля. Неужели, и правда, не узнаёшь?
— Нет… – Он затряс головой. – Честное слово, не узнаю. А что, мы с вами так хорошо знакомы?
— Ещё как хорошо! – Она вдруг повернула голову в профиль, и сделала глупое лицо. – А погляди так! Опять не узнаёшь?
— И так не узнаю…
— Колька, да ты, наверное, прикалываешься! – воскликнула она, готовясь расхохотаться. – Ты не можешь меня не узнать! Не имеешь права!
— Почему это?
— А потому что все мои говорят, что я нисколько не изменилась.
— Все ваши – это кто? Мама с папой?
— Все мои друзья! — Женщина смотрела на него уже с недоумением. — Николай, ну ты что?! Твоя же фамилия Пеструхин, так ведь?
— Так, – кивнул испуганно Николай. Он сильно заволновался, потому что всегда считал, что память у него очень хорошая. В отличие от других, он всегда с легкостью запоминал номера телефонов, хотя сейчас с мобильными телефонами это совсем и не нужно. Да и лица людей он тоже всегда хорошо держал в памяти. — Погодите, я чего-то, не пойму, — забормотал он, изо всех напрягая свою память. — Вы ведь, точно, не моя одноклассница!
— Нет, конечно, — замотал она головой. – Не одноклассница.
— И не одногруппница! – сказал он опять уверенно. – Может, мы с вами в институте вместе учились на разных потоках? В разных зданиях. Может, вы меня видели, а я вас – нет?
— Да нет же! – Женщина весело наблюдала, как он силится что-то вспомнить. – Мы знакомы с тобой не по институту!
— А где же мы тогда с вами встречались? На какой-нибудь базе отдыха? Вы можете мне сказать?
— Я могу только подсказать, — весело кивнула она. — У нас с тобой одно время была обоюдная любовь.
— Что? – Лоб Николая тут же покрылся холодной испариной, и он почувствовал, как по спине побежал неприятный пот. — Обоюдная любовь? У нас с вами? Вы не обманываете?
— Даже — горячая любовь, — подмигнула ему женщина, и опять хмыкнула. – Очень горячая.
— Да ладно вам… — Он с ужасом стал вспоминать молодые годы, свои нечастые любовные приключения, и к ужасу понял, что в голове его, почему-то, не возникает образа этой женщины. — И, мы что, прямо — любили друг друга? – спросил он пересохшим ртом.
— Ещё как любили. Мы даже лежали с тобой в одной кровати. В маленькой тесной кровати.
— Нет! – категорически воскликнул он. – Уж такое я бы точно запомнил! А я не помню! Значит, этого не может быть!
— Ещё как может! – Женщина как будто издевалась над Николаем. Так ему, во всяком случае, показалось. — Я тебе даже несколько раз говорила: «Всё равно ты будешь мой!»
— Вы? Мне? — Глаза Николая расширились от ужаса. — Говорили такое?
— Ага. Говорила. Когда ты пытался нагло предать нашу любовь. Я тебя хватала за рубашку, и чтобы другие не услышали, на ухо шептала: «Всё равно ты будешь мой!»
— Когда вы мне такое шептали? В прошлой жизни?
— Почему в прошлой? В этой!
— Мы с вами, что, были очень сильно пьяные, да? – вдруг дошло до него. — Такие пьяные, что я вас даже не запомнил…
— Ну что ты? – опять замотала она головой. — Мы в то время с тобой не пили. Нам было нельзя.
— Нельзя? Интересно… – Николай устал напрягать свою память, и наконец-то, додумался спросить: — Позвольте, а вы можете мне сказать, как вас, вообще, зовут? Как ваше имя?
— Тома я. — Улыбка не сходила с её лица. – Тамара Гришина.
— Странно… Но от вашего имени, честное слово, у меня ни в голове, ни в других местах, никаких ассоциаций не возникает…
— Ну, вот… — Женщина разочарованно вздохнула. – Я я-то думала, ты меня увидишь, бросишься обниматься и кричать: «Томка! Вон ты какая стала! А помнишь, как мы с тобой!..»
— А что мы с тобой? То есть… С вами…
— Мы с тобой, Коля, лёжа в кровати целовались. Как взрослые. А потом Вера Петровна нас поймала и наказала…
— Вера Петровна?
— Ага. Вера Петровна. Такая высокая женщина с мягкими и тёплыми руками. Наша воспитательница. Она нам говорила, что от поцелуев у детей на губах может выскочить малярия.
— Ах, Вера Петровна!- наконец-то, ахнул Николай. — Из детского сада, что ли? — Он тоже заулыбался, и, наконец, воскликнул: — «Господи, Томка! Вон ты какая стала! Как же ты меня напугала!»
— Почему — напугала? — захохотала она.
— Потому что я подумал, что я сошёл с ума! – захохотал и он. – А ведь, правда, я сейчас вспомнил, у нас с тобой была горячая любовь. И однажды мы с тобой лежали в твоей кроватке.
— Не в моей, а в твоей!
— Да не всё ли равно? Ну, как ты живешь?
— Отлично я живу, Колька! А ты?
— И я отлично! Значит — «Всё равно ты будешь мой» — отменяется?
— Конечно, отменяется! А знаешь, почему у нас с тобой в семьях всё хорошо? Я только сейчас догадалась.
— Почему? — весело спросил он.
— Потому что мы с тобой в детском садике не зря тренировались в любви!
— Точно! Не зря!
Николай схватил Тамару под руку, они вышли из магазина и пошли по тротуару куда глаза глядят. Шли, и не замечая людей, вспоминали свои счастливые детсадовские приключения. И от души хохотали.