— Паша, а ты очень привлекательный, — щебетала Анна, уже заметно захмелевшая после двух бокалов вина, — Ты знаешь об этом?
Павел слегка усмехнулся.
— Анечка, мне 35 лет, — спокойно сказал он, — Уж кто-то за это время мне успел сообщить о моих достоинствах.
Анна дурашливо хихикнула и сделала еще глоток.
Они сидели в уютном ресторанчике, и сегодня Анна твердо решила, что добьется поставленной цели. Молодая женщина искренне недоумевала, почему Павел упрямится. Она прекрасно знала, что нравится мужчинам. У Анны был, что называется, «трендовый типаж», на который охотно клевали. Кроме того, Анна обладала безусловной женской смекалкой , которая позволяла ей манипулировать мужчинами. Но Павел неожиданно оказалась крепким орешком.
«Что ж, так даже интересней» — подумала про себя Анна. И решила сменить тактику.
— Павел, наверное, я пытаюсь слишком форсировать события, — мягко проговорила Анна, — Я понимаю. Совсем недавно Вы понесли тяжелую утрату…
Анна тщательно подбирала слова и исподтишка следила за реакцией Павла
— Ведь я тоже потеряла очень близкого и любимого мною человека, — добавила Анна, — Мне больно до сих пор. Но жизнь продолжается… Тем более, Вы еще совсем молодой мужчина.
— Вы полагаете, что полгода – это достаточный срок, чтобы забыть дорогого сердцу человека? – спокойно спросил Павел.
— Нет… То есть… — Анна на какое-то время растерялась, — Павел, я не сбираюсь на Вас давить и к чему-то принуждать…
По ходу своего монолога Анна как бы невзначай сбросила с ноги туфель на каблучке и дотронулась пальцами ног в изящных чулках до ноги Павла.
Мужчина на секунду заглянула под стол.
— А мне кажется, Вы именно это и пытаетесь делать, — насмешливо сказал он.
Анна смутилась, но только на секунду. Затем она начал злиться, максимально стараясь скрывать это от собеседника.
«Черт бы тебя побрал!» — про себя женщина буквально кричала, но внешне по-прежнему усиленно удерживала доброжелательную улыбку.
— Извините, случайно…
Вскоре сказался употребленный алкоголь, природа потребовала свое, и Анна удалилась в уборную, где не просто удовлетворила природную нужду, но дала волю эмоциям. Благо, свидетелей не было, и Анна о души прорычалась в никуда, выражая свое отношение к непробиваемости Павла.
«А, может, он в этом плане за другую команду играет?» — мелькнуло в ее голове.
В принципе, с учетом обстоятельств, все могло быть.
«Получается, я просто зря теряю с ним время» — печально подумала Анна.
Однако версия – не аргумент. Без боя сдаваться Анна не собиралась.
Когда она вернулась в зал ресторана, то не сразу поверила своим глазам. Вместе с Павлом за столом сидела Ангелина, младшая сестра Анны. Геля, как называли ее близкие, была при полном параде и, явно, оказалась здесь не случайно. С трудом сохраняя самообладание, Анна подошла к столику.
— Геля, что ты здесь делаешь?
Голос Анны звучал ласковым ручейком, а глаза метали молнии.
— Да вот, решила присоединиться к вашим семейным посиделкам, — с фальшивой улыбчивой любезностью ответила Ангелина, — Хорошо, что я узнала, где вы.
— Конечно, я очень рада тебя видеть, — Анна присела за столик, обдумывая, что ей лучше сделать – больно пнуть Ангелину за столом, или как будто нечаянно пролить на нее что-то, сложно поддающееся стирке.
Они довольно непринужденно болтали о том- о сем, а сестры время от времени обменивались ядовитыми взглядами. Павел был мил и вежлив, но не более. И такое его поведение явно начало бесить уже обеих женщин.
Настал срок, когда в уборную понадобилось уже им обеим. В тот вечер в ресторане было немноголюдно, и Анна с Ангелиной вновь оказались в уборной наедине. Никто не знает, о чем они разговаривали. Но через несколько минут посетителей ресторана ждало незапланированное, но незабываемое шоу…
— Просто нужно было больше уделять маме время! – выговаривала Анна сестре, когда они, наконец, увиделись спустя два года после последней встречи.
Разговор происходил на тесной бабушкиной кухне в обшарпанной «хрущевке», где сестры пили чай.
— Кто бы говорил, — возмутилась Ангелина, — Ели что, ты старшая. Теме и нужно было возглавить миссию опеки. А ты? Вспомнила про мать, когда вожжа под хвост попала.
— На себя посмотри, — бурчала в ответ Анна.
Препираться таким образом и переводить стрелки друг на друга для сестер было обычным делом с детства. Они были погодками, так что вопрос возрастной разницы в их дуэте был, скорее, номинальным. И чаще использовался той, или иной стороной ради выгоды, или козырного аргумента.
В процессе ругани Анна случайно бросила взгляд на портрет женщины лет 50+ с грустным и уставшим лицом, который стоял на полке, перечеркнутый черной лентой. Анна поневоле замолчала. Ангелина, перехватив взгляд сестры, тоже поспешила прикусить язык.
Их мать, Ольга Николаевна, умерла полгода назад. Однако обе сестры навестили родные места только теперь, и у каждой была для этого веская причина. В отличие от первого, второй брак Ольги Николаевны был весьма удачным. Разведенная женщина с двумя маленькими дочками вышла замуж за вдовствующего крупного чиновника, переехав в его роскошную трехкомнатную квартиру в старом центре города.
К падчерицам государственный муж относился нейтрально, однако обеспечил обеих стартовым минимумом, которым они должны были распорядиться на свое усмотрение. Не сказать, чтобы им это удалось. Именно поэтому обе теперь были здесь.
Ольга Николаевна повторно овдовела несколько лет назад. Анна и Ангелина к тому времени разъехались в другие города. Одна отправилась покорять Северную столицу, вторая просто столицу. Матери сестры время от времени звонили, но и все.
О наличии у Ольги Николаевны онкологии Анна и Ангелина узнали от своей бабушки, Клавдии Петровны. Однако на помощь матери не спешили. У каждой нашлась целая куча неотложных дел. Пока Анна в Москве в течение нескольких лет безуспешно пыталась женить на себе семейного любовника, Ангелина в Санкт-Петербурге в отчаянии старалась удержать на плаву весьма шаткий бизнес.
Рак сжег Ольгу Николаевну менее, чем за полгода. На похороны сестры также не смогли приехать. Зато явились через полгода…
Известно, что именно по истечении такого срока близкие покойного могут претендовать на наследство. Ведь Ольга Николаевна была единственной наследницей хорошей квартиры после кончины своего второго мужа, а теперь таковыми себя считали Анна и Ангелина. Раздел и продажа наследственной квартиры помогла бы обеим решить целый ряд накопившихся проблем.
Каково же было изумление молодых женщин, когда они обе, почти одновременно, приехали в родной город и попытались попасть домой, как они думали. Но на пороге их встретил тот самый Павел, симпатичный мужчин лет 35, который заявил, что именно он является хозяином квартиры.
— Ольга Николаевна еще при жизни оформила на меня дарственную,– сообщил Павел обалдевшим сестрам, — Могу показать все документы.
Обе видели мужчину впервые, поэтому поспешили за объяснениями к бабушке Клавдии Петровне, которая и приютила внучек в своей двушке. Павел ни дну, ни вторую в своей квартире видеть категорически не желал.
— Но кто он такой? – не унимались сестры.
— Ваша мама жила с ним последний год, — пояснила бабушка, — Паша за ней ухаживал, он же и глаза ей закрыл.
Анна и Ангелина была буквально ошарашены новостью.
— Он же лет на 20 ее моложе, — недоумевал Анна.
— Ну, мать дает, — вторила ей не менее шокированная Ангелина, — Тоже мне, нашлась Людмила Гурченко…
Добиться от бабушки боле детального доклада об отношениях матери и Павла сестрам не удалось. И обе, в итоге, решили так просто не отступать. Анна к тому времени получила окончательную отставку у своего женатого любовника и осталась без его щедрого спонсорства, а горе-бизнесменша Ангелина погрязла в долгах.
Несмотря на то, что сестры никогда не были особо близки между собой, однако общая генетика сказалась в синхронных мыслях и идеях, что зародились в их головах. Обе решили соблазнить Павла и как-то убедить либо поделиться наследством, либо помочь решить их проблемы.
Естественно, поначалу своими планами сестры друг с другом не делились, поэтому понятия не имели, что пытаются охмурить Павла параллельно. Однако шила в мешке не утаишь, как и секретов друг от друга, проживая в бабушкиной двушке.
О свидании, которое Анна назначила Павлу в ресторане, Ангелина узнала, случайно прочитав их переписку в телефоне сестры. И поспешила испортить парочке всю малину.
Словесная перепалка в туалете двух подвыпивших и отчаявшихся дам была недолгой, и довольно быстро переросла в рукопашную. Анна и Ангелина, войдя в раж, незаметно для себя переместились из тесной уборной в зал ресторана, где пространство для маневров было куда обширней. Обе крыли друг друга отборной бранью и награждали тумаками.
Посетители реагировали по-разному. Кто-то в панике искал администратора с явным намерением попросить его срочно вмешаться, кто-то снимал все действо на телефон.
Павел за развернувшимся действом наблюдал спокойно и разнимать соперниц не торопился. В это время в его голове мелькали совсем другие картинки из недавнего прошлого.
Заплаканное лицо Ольги Николаевны.
— Прости меня, Пашенька, умоляю…
Вот она, заливаясь слезами, падает на колени и пытается поцеловать руки Павла. От болезненных воспоминаний Павел на какое-то время закрыла глаза. А затем поднялся и просто покинул ресторан бросив двух доморощенных «амазонок» на произвол судьбы.
Домой изрядно побитый, поцарапанные и страшно разочарованные в бегстве Павла сестры вернулись одновременно. Задумчивая Клавдия Петровна встретила обеих в кухне.
— Сядьте, — велела она, — Поговорить надо.
Еще до первого замужества за отцом своих дочек Ольга Николаевна пережила большую любовь, которая завершилась огромным предательством и рождением мальчика.
— Говорила я ей, оставь ребенка, вырастим как-нибудь, — убивалась Клавдия Петровна, — Нет, струсила. Отнесла в детским дом, только записку при нем оставила с именем и датой рождения, а его скоро усыновили. Так мы потеряли Пашкин след. Всю жизнь она с этим грехом прожила. А когда почувствовала, что недолго ей осталось, начала искать. И ведь нашла… Каялась перед ним, слезы лила, а потом и квартиру ему свою отписала. Но Пашка — молодец, до самого конца с ней был.
— То есть… Он – наш брат? – спросила обалдевшая Анна.
Ангелина лишь схватилась за голову и выругалась.
Павел больше на контакт с сестрами не шел. Он продал квартиру и уехал к себе на малую родину, где его, как выяснилось, помимо приемных родителей, ждали жена и двое детей. Он иногда звонил бабушке, но с Анной и Ангелиной общаться отказывался.
