никитаКсюша стояла посреди кухни, рассеянно помешивая ложечкой давно остывший чай. За окном моросил типичный осенний дождь, серая пелена заволакивала двор панельной девятиэтажки. Три года они с Антоном снимали эту двушку на окраине города — не самый престижный район, зато по карману двум недавним выпускникам. Антон работал системным администратором в транспортной компании, она — бухгалтером в небольшой фирме. Платили неплохо, но на собственное жильё накопить никак не получалось.
— Опять в облаках витаешь? — раздался за спиной голос мужа.
Антон подошёл сзади и обнял её за плечи. От него пахло свежестью и чем-то древесным — недавно сменил гель для душа.
— Да вот, задумалась, — Ксюша развернулась в его объятиях. — Звонила твоя мама.
Антон слегка напрягся, но продолжал улыбаться.
— И что хотела Людмила Андреевна? — он всегда называл маму по имени-отчеству, когда говорил о ней с женой, словно пытался установить дистанцию между ними.
— Предлагает нам переехать в квартиру твоих бабушки и дедушки. Говорит, чего вам деньги на ветер выбрасывать, когда можно жить в своём.
Брови Антона удивлённо поползли вверх.
— В ту двушку на Рабочей? Но там же… — он замялся.
— Да, я знаю. Она сказала — квартира сейчас пустует, да и вообще стоит без дела. Мы можем сделать там ремонт и жить.
Антон отпустил жену и прошёлся по кухне, постукивая пальцами по столешнице — его фирменный жест в моменты задумчивости.
— И просто так отдаёт квартиру? — в его голосе явно сквозило недоверие.
— Говорит, что переоформит на тебя. Но сначала мы должны сделать ремонт. «Вы ремонт делайте, документы я на квартиру на вас потом обязательно переоформлю», — процитировала Ксюша, неосознанно копируя интонации свекрови.
Антон усмехнулся, узнав мамину манеру речи.
— И сколько это «потом»? — спросил он.
— Этого она не уточнила. Просто сказала, что сейчас возиться с бумажками некогда, да и смысла нет, пока квартира в таком состоянии.
Антон задумчиво потёр подбородок.
— Странно это всё. Мама никогда особой щедростью не отличалась. А тут целую квартиру отдаёт…
— Может, просто хочет помочь сыну? — Ксюша сама не верила своим словам, но попыталась придать им убедительность.
— Помочь? — Антон горько усмехнулся. — Ты слишком хорошо о ней думаешь. За десять лет с тех пор, как я уехал учиться, она даже тысячи рублей на книги не прислала. Всё сам, всё своими силами. А тут квартира…
Ксюша промолчала. Отношения Антона с матерью всегда были сложными. Людмила Андреевна, овдовев рано, одна поднимала сына, но делала это без особой теплоты, скорее по обязанности. Ксюшу она никогда особо не жаловала, считая, что сын мог найти партию и получше — девушку с квартирой или хотя бы с состоятельными родителями. А Ксюша была из простой семьи учителей из райцентра.
— И что ты ответила? — спросил Антон после паузы.
— Сказала, что мы обсудим и перезвоним, — Ксюша пожала плечами. — А что тут ещё скажешь? Конечно, своя квартира — это здорово. Но меня тоже что-то смущает в этом предложении.
— Надо съездить, посмотреть, — решил Антон. — Я уже лет пять там не был, если не больше. После смерти деда мама туда сначала переехала ненадолго, потом вернулась к себе. Говорила, что собирается сдавать квартиру, но не знаю, сдавала ли.
Он достал телефон и набрал номер матери.
— Мам, привет. Да, Ксюша передала. Мы хотим сначала посмотреть на квартиру. Завтра после работы сможем заехать?
Квартира на Рабочей улице находилась в старой пятиэтажке, построенной ещё в шестидесятые. Подъезд встретил их обшарпанными стенами и запахом кошек, который не мог перебить даже резкий запах хлорки. Поднявшись на третий этаж, они остановились перед обитой коричневым дерматином дверью с мутным глазком.
— Надо же, даже замок не сменила, — пробормотал Антон, когда его ключ с первого раза вошёл в скважину.
Внутри квартира выглядела как застывший музей советской эпохи. Коричневые обои в мелкий цветочек, пожелтевшие от времени. Громоздкая стенка, занимающая всю стену в гостиной. Сервант с хрустальными бокалами, которые наверняка не доставали годами. Диван с вытертым до белизны местом по центру. Всё дышало затхлостью и запустением.
— Давно здесь никто не жил, — заметила Ксюша, проводя пальцем по пыльному столу. — Но места больше, чем у нас сейчас.
Антон кивнул, медленно проходя из комнаты в комнату, словно возвращаясь в детство.
— Здесь я проводил все летние каникулы, пока дед был жив, — сказал он, останавливаясь у книжной полки, заставленной томами Дюма и Жюля Верна. — Помню, как он читал мне «Трёх мушкетёров» перед сном.
Ксюша подошла и взяла его за руку.
— Здесь тепло, — сказала она. — Я имею в виду, дом. Хорошая планировка, солнечная сторона.
— Да, дед всегда говорил, что ему повезло с квартирой, — Антон слабо улыбнулся. — Он был инженером на заводе, получил её, когда строили дома для работников предприятия.
Они обошли всю квартиру. Кроме двух жилых комнат здесь были просторная кухня, раздельный санузел и длинный коридор с антресолями. Места действительно было больше, чем в их съёмной квартире, да и планировка удачнее.
— Ремонт, конечно, нужен капитальный, — Ксюша осматривала потрескавшуюся плитку в ванной. — Всё под замену.
— Это да, — согласился Антон. — Но с другой стороны, можно всё сделать по своему вкусу.
Они ещё с полчаса обсуждали, что и как можно переделать, оживившись от перспективы превратить эту застывшую во времени квартиру во что-то своё, современное. А потом внезапно Антон посерьёзнел.
— Ксюш, а ты точно хочешь сюда переехать? Предложение заманчивое, но это же мать. С ней никогда не знаешь, чего ожидать. Вдруг потом начнёт условия выдвигать, или вообще передумает?
Ксюша помедлила с ответом.
— Я думаю, что рискнуть стоит. В конце концов, мы избавимся от ежемесячной платы за съём. А эти деньги можно вложить в ремонт. Через год-полтора здесь будет конфетка.
Антон обнял жену за плечи.
— Ну, если ты так считаешь…
В этот момент в замке повернулся ключ, и на пороге возникла Людмила Андреевна — невысокая, подтянутая женщина с короткой стрижкой, окрашенной в насыщенный каштановый цвет. Несмотря на возраст — ей было уже за пятьдесят — она тщательно следила за собой и выглядела моложе своих лет.
— А, вы уже здесь, — сказала она вместо приветствия, оценивающе оглядывая Ксюшу с Антоном. — Ну как, посмотрели? Нравится?
— Привет, мам, — Антон чмокнул мать в щёку. — Да, смотрим. Конечно, ремонт нужен серьёзный, но место хорошее.
— А ты как думала? — Людмила Андреевна сняла лёгкое пальто и повесила на крючок в прихожей. — Двушка в центре, до метро десять минут пешком. Сейчас такую квартиру знаешь сколько стоит купить? Миллионов восемь, не меньше.
Она произнесла это с такой интонацией, словно делала им одолжение ценой в восемь миллионов.
— Она требует полного ремонта, мама, — заметил Антон. — Это большие затраты.
— А я что, против? — Людмила Андреевна пожала плечами. — Для себя же делаете. Я ж говорю — вы ремонт делайте, документы я на квартиру на вас потом обязательно переоформлю. Смысл сейчас возиться с бумажками, когда здесь такой… — она обвела рукой запущенную комнату, — …бардак.
— Хорошо, мам, мы подумаем, — сказал Антон, переглянувшись с Ксюшей.
— Да что тут думать? — Людмила Андреевна фыркнула. — Не хотите — не надо. Я найду, кому квартиру отдать. Две племянницы на примете, обе замужем, обе с детьми. С руками оторвут!
— Мы не отказываемся, — быстро сказала Ксюша, увидев, как напрягся Антон. — Просто нам нужно посчитать бюджет на ремонт, спланировать всё.
— Ну считайте, считайте, — Людмила Андреевна снисходительно кивнула. — Только не тяните. Квартира пустует, а могла бы уже приносить пользу.
По дороге домой Антон был необычно молчалив. Он хмуро смотрел в окно метро, явно погружённый в свои мысли.
— О чём думаешь? — спросила Ксюша, когда они вышли на своей станции.
— О предложении матери, — ответил он. — Что-то мне не даёт покоя. Слишком уж щедро с её стороны.
— Может, она просто хочет помочь? — снова предположила Ксюша, хотя сама в это не очень верила.
— Моя мать и бескорыстная помощь? — Антон усмехнулся. — Вещи несовместимые. Нет, тут что-то другое.
Дома они сели за кухонный стол, заварили чай и начали подсчитывать предстоящие расходы. Новая сантехника, электропроводка, полы, стены, потолки, кухня, двери…
— Минимум миллион, — вздохнул Антон, глядя на получившуюся сумму. — А если с новой мебелью и техникой, то и полтора.
— Зато потом не придётся платить за съём, — заметила Ксюша. — За год-полтора эти деньги окупятся.
— Если мать не передумает, — пробормотал Антон.
— Почему ты так в ней сомневаешься? — спросила Ксюша. — Всё-таки она твоя мама.
Антон посмотрел на жену долгим взглядом.
— Я её знаю всю жизнь, Ксюш. Она никогда ничего не делает просто так. Всегда с выгодой для себя. Когда мне было двенадцать, она отправила меня жить к бабушке с дедом на целый год. Якобы чтобы я в хорошую школу ходил. А на самом деле — потому что у неё появился новый мужчина, и я мешал их счастью.
Ксюша нахмурилась. Антон редко говорил о своём детстве, и такие откровения были неожиданностью.
— Может, ей просто тяжело содержать пустующую квартиру? — предположила она. — Налоги, коммуналка…
— Да какие там налоги… — отмахнулся Антон. — Копейки для неё. Нет, тут что-то другое. Но что?
Они проговорили почти до полуночи, взвешивая все за и против. В конце концов, решили рискнуть. В худшем случае они потеряют деньги, вложенные в ремонт. В лучшем — получат свою квартиру в хорошем районе.
— Завтра позвоню матери, скажу, что согласны, — решил Антон перед сном. — Но предложу всё-таки сначала оформить документы.
— Думаешь, она согласится? — усомнилась Ксюша.
— Вряд ли. Но попробовать стоит.
Как и предполагал Антон, Людмила Андреевна категорически отказалась оформлять документы до ремонта.
— Это что за новости? — возмутилась она по телефону. — Ты своей матери не доверяешь? Я вам, можно сказать, жизнь устраиваю, а вы мне условия ставите?
— Мам, это не условия, — пытался успокоить её Антон. — Просто так будет правильнее с юридической точки зрения. Мы вкладываем деньги в чужую собственность…
— Чужую? — перебила его мать. — Это моя квартира! И твоя будет, если не будешь выпендриваться! Или ты думаешь, я на старости лет вас обману? Родного сына?
Антон вздохнул. Разговор шёл по предсказуемому сценарию.
— Хорошо, мам. Давай так. Мы начнём ремонт, а ты параллельно займёшься документами. Идёт?
— Вот ещё! — фыркнула Людмила Андреевна. — Буду я бегать по конторам, когда там всё равно хлам несусветный. Сначала сделайте нормальный ремонт, приведите квартиру в божеский вид, а потом и о документах поговорим.
На этом разговор закончился, оставив у Антона ещё больше сомнений. Но отступать они уже не хотели. Перспектива иметь собственное жильё в хорошем районе перевешивала все страхи.
Через неделю они расторгли договор с арендодателем, собрали вещи и переехали в квартиру на Рабочей. Демонтаж старой отделки начали в тот же день — вдвоём сдирали обои, выносили старую мебель, разбирали антресоли. Что-то увозили на дачу к родителям Ксюши, что-то просто выбрасывали.
Людмила Андреевна наведывалась каждые два-три дня, придирчиво осматривая фронт работ и выдавая ценные указания.
— Только не вздумайте эти полы менять, — говорила она, постукивая туфлей по старому паркету. — Это дубовый штучный паркет, сейчас такого не делают. Его отциклевать надо, и будет как новенький.
— Мам, он местами прогнил, — возражал Антон. — Тут всё менять надо.
— Это вы так думаете, потому что в этом не разбираетесь! — отрезала Людмила Андреевна. — А я говорю — реставрировать!
Такие споры возникали постоянно. Свекровь имела своё мнение по поводу каждой мелочи — от цвета стен до расположения розеток. И всякий раз, когда Антон или Ксюша пытались настоять на своём, она напоминала, чья это квартира.
— Я вам условие ставила? Ставила! — восклицала она. — Ремонт должен быть достойным! А не эти ваши новомодные штучки!
Постепенно энтузиазм молодой пары сменился усталостью и раздражением. Особенно доставалось Ксюше — свекровь словно специально придиралась к каждому её решению, высмеивала вкус, намекала на неумение вести хозяйство.
— Я не понимаю, что ей нужно, — жаловалась Ксюша мужу после очередного визита Людмилы Андреевны. — Мы делаем ремонт на свои деньги, а она командует, как у себя дома. Хотя, формально, так и есть…
Антон лишь устало кивал. Он тоже был измотан постоянными конфликтами с матерью, но не хотел обострять ситуацию.
— Потерпи немного, — говорил он. — Главное — сделать ремонт, а потом заставим её оформить документы. Никуда не денется.
Но с каждым днём эта уверенность таяла. Людмила Андреевна всё чаще напоминала, что квартира — её собственность, и всё чаще использовала фразу «если будете себя хорошо вести». Это было унизительно.
В тот вечер Антон задержался на работе — случилась авария на сервере, и ему пришлось срочно восстанавливать данные. Ксюша была дома одна, занимаясь уборкой после очередного этапа ремонта. Они уже заменили окна, выровняли стены, обновили электропроводку. На очереди были полы и сантехника.
Звонок в дверь раздался около семи вечера. Ксюша, решив, что это курьер с заказанными отделочными материалами, поспешила открыть. На пороге стояла Людмила Андреевна в компании невысокой полной женщины с крашеными в ярко-рыжий цвет волосами.
— А, невестушка, — Людмила Андреевна окинула Ксюшу оценивающим взглядом. — Одна? А я вот Зину привела, подругу свою. Хочу ей квартиру показать, похвастаться, какой ремонт делают.
— Здравствуйте, — Ксюша натянуто улыбнулась и посторонилась, пропуская гостей.
— О, да тут уже всё по-новому! — воскликнула Зина, оглядываясь по сторонам. — А помнишь, Люд, какие здесь обои страшные были? А сейчас красота!
Людмила Андреевна снисходительно кивнула.
— Это ещё что… Вот полы поменяют, мебель новую купят — вообще другой вид будет. Я им сказала — делайте как следует, не экономьте. Всё-таки в центре квартира, не где-нибудь.
Ксюша молча наблюдала за ними, сдерживая раздражение. Свекровь вела себя так, словно делала им одолжение, позволяя вкладывать свои деньги в её квартиру.
— Пойдёмте на кухню, чай поставлю, — предложила Ксюша, стараясь быть вежливой.
— Давай, невестушка, давай, — кивнула Людмила Андреевна. — А мы пока с Зиной в комнате посидим, поговорим.
Ксюша ушла на кухню, которая была отделена от гостиной только аркой. Занявшись чаем, она невольно прислушивалась к разговору женщин, которые, видимо, забыли о её присутствии.
— А что, правда на них перепишешь? — спрашивала Зина вполголоса.
— Ага, щас, — хмыкнула Людмила Андреевна. — Как же! Ты меня знаешь — я что, д\у\р\а, квартиру в центре отдавать? Да ни в жизнь!
— А они-то верят? — удивилась Зина.
— Пусть верят, — в голосе Людмилы Андреевны звучало самодовольство. — Я им сказала: «Вы ремонт делайте, документы я на квартиру на вас потом обязательно переоформлю». Вот они и делают. А как закончат, я им скажу, что передумала.
— И что они тогда? — Зина, казалось, была шокирована таким планом.
— А ничего! — усмехнулась Людмила Андреевна. — Не выгонять же мне родного сына! Будут жить, платить мне аренду. А я через годик-другой продам эту квартиру. Цены-то растут, особенно в центре. А после ремонта ещё дороже будет стоить. Так что я в любом случае в выигрыше.
— Ну ты даёшь, Людка, — протянула Зина с нотками восхищения в голосе. — А если обидятся?
— Ну и что? — фыркнула Людмила Андреевна. — Подумаешь, какие нежные! Я, между прочим, им крышу над головой даю. Могли бы и спасибо сказать. А то ишь чего захотели — квартиру в центре задаром получить! Нет уж, пусть сначала ремонт сделают, а там посмотрим.
У Ксюши внутри всё оборвалось. Чайник на плите закипел, но она словно не слышала его свиста. В ушах шумело от нахлынувших эмоций — злость, обида, разочарование. Они поверили. Вложили все сбережения. А оказалось…
С трудом взяв себя в руки, она выключила чайник и, глубоко вдохнув, вошла в комнату с подносом.
— Чай готов, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал нормально.
Женщины тут же замолчали и натянуто улыбнулись. Зина выглядела слегка смущённой, а Людмила Андреевна — как всегда, невозмутимой.
— Спасибо, невестушка, — проворковала она. — Ты у нас настоящая хозяйка.
Когда Антон вернулся с работы, Ксюша была сама не своя. Он сразу заметил её красные от слёз глаза и встревожился.
— Что случилось? — спросил он, обнимая жену.
Ксюша, не сдержавшись, расплакалась. Сквозь слёзы она рассказала о визите свекрови с подругой и о подслушанном разговоре.
— Она нас обманывает, Антон! — воскликнула Ксюша, утирая слёзы. — Она и не собиралась переоформлять квартиру. Она хочет, чтобы мы сделали ремонт за свой счёт, а потом будет сдавать нам же эту квартиру или вообще продаст!
Антон слушал её, и его лицо становилось всё мрачнее. Когда она закончила, он долго молчал, только желваки ходили на его скулах.
— Я так и знал, — наконец произнёс он тихо. — Чувствовал, что здесь какой-то подвох.
— Что нам теперь делать? — спросила Ксюша. — Мы уже столько денег вложили…
Антон решительно встал.
— Нам нужно поговорить с ней. Прямо сейчас.
Он достал телефон и набрал номер матери.
— Мам, привет. Нам нужно поговорить. Срочно. Приезжай, пожалуйста, к нам. Да, сегодня. Это важно.
Повесив трубку, он повернулся к Ксюше.
— Она едет, — сказал он. — Будет через час. Давай собираться.
— Собираться? — не поняла Ксюша. — Куда?
— Обратно на съёмную квартиру, — ответил Антон. — Я уже позвонил хозяйке, она готова возобновить договор. К счастью, она ещё не нашла новых жильцов.
Людмила Андреевна приехала ровно через час, как и обещала. Она вошла в квартиру, излучая привычную самоуверенность, но, увидев сложенные вещи и серьёзные лица Антона и Ксюши, насторожилась.
— Что за срочность такая? — спросила она с деланным безразличием. — И почему вещи собраны?
— Мы съезжаем, мама, — ответил Антон спокойно.
— Как — съезжаете? — Людмила Андреевна округлила глаза. — Куда? Почему?
— Потому что ты нас обманула, — Антон смотрел ей прямо в глаза. — Ты никогда не собиралась переоформлять на нас квартиру. Ты хотела, чтобы мы сделали ремонт за свой счёт, а потом планировала либо сдавать её нам, либо вообще продать.
Людмила Андреевна на мгновение растерялась, но быстро взяла себя в руки.
— Что за глупости? — возмутилась она. — Кто тебе такое сказал?
— Я слышала твой разговор с Зиной, — тихо произнесла Ксюша. — Вы говорили в комнате, когда я была на кухне. Ты сама всё рассказала — что обманываешь нас, что никогда не собиралась оформлять документы.
Людмила Андреевна побледнела, затем покраснела. На её лице промелькнуло что-то похожее на стыд, но быстро сменилось возмущением.
— Подслушивать вздумала? — прошипела она. — Хороша невестушка!
— Не переводи стрелки, мама, — твёрдо сказал Антон. — Дело не в том, кто и что слышал. А в том, что ты нас обманула. Я предлагал сначала оформить документы, но ты отказалась. Теперь я понимаю, почему.
— Да что вы вообще понимаете! — Людмила Андреевна всплеснула руками. — Я вам крышу над головой дала, от аренды избавила! А вы…
— Мы вложили в ремонт твоей квартиры восемьсот тысяч, — перебил её Антон. — Это все наши сбережения. И ещё кредит на двести тысяч взяли. Ты об этом подумала?
— Какие-то восемьсот тысяч! — фыркнула Людмила Андреевна. — Да эта квартира восемь миллионов стоит! Я вам дарю квартиру, а вы из-за какого-то ремонта скандал устраиваете!
— Ты не даришь нам квартиру, мама, — устало сказал Антон. — Ты никогда не собиралась этого делать. Ты сама сказала об этом Зине.
Людмила Андреевна замолчала, поняв, что отпираться бессмысленно. Несколько минут в комнате стояла тяжёлая тишина.
— И что теперь? — наконец спросила она. — Вы правда уезжаете?
— Да, — кивнул Антон. — Мы возвращаемся на съёмную квартиру. А с тобой будем общаться через юриста.
— Юриста? — Людмила Андреевна побледнела ещё больше. — Ты что, судиться со мной собрался? С родной матерью?
— Если потребуется, — Антон был непреклонен. — Мы потратили на ремонт твоей квартиры миллион рублей. Это наши деньги, заработанные честным трудом. Мы имеем право на компенсацию.
— Да какая компенсация! — взвилась Людмила Андреевна. — Вы же здесь жить собирались! Пользоваться всем этим!
— На условиях, что квартира будет нашей, — напомнил Антон. — А не так, что мы сделаем ремонт, а ты потом будешь диктовать условия.
— Я могу подать на неё в суд за мошенничество? — спросила Ксюша, глядя на мужа.
Людмила Андреевна охнула и схватилась за сердце.
— Да вы что, с ума сошли? Я вам мать! Бабушка будущих внуков!
— О каких внуках может идти речь, когда ты обманываешь собственного сына? — горько спросила Ксюша. — Какой пример ты подаёшь?
Людмила Андреевна опустилась на стул, вдруг осознав серьёзность ситуации. Её уверенность таяла на глазах.
— Хорошо, — наконец произнесла она. — Давайте всё-таки поговорим. Как взрослые люди.
— Нам не о чем говорить, — отрезал Антон. — Ты всё решила за нас. Теперь мы решаем за себя.
Он подхватил сумку с вещами и кивнул Ксюше. Она тоже взяла свою сумку и направилась к выходу.
— Подождите! — Людмила Андреевна вскочила. — Я… я согласна оформить документы! Прямо сейчас! Завтра пойдём к нотариусу!
Антон остановился в дверях и повернулся к матери.
— Знаешь, что самое печальное, мам? То, что я тебе больше не верю. Ни одному твоему слову.
С этими словами он вышел, Ксюша последовала за ним. Дверь захлопнулась, оставив Людмилу Андреевну одну в квартире, наполовину отремонтированной за счёт обманутых ею детей.
Вернувшись в съёмную квартиру, Антон и Ксюша первым делом обратились к юристу. Тот, выслушав их историю, покачал головой.
— Ситуация непростая, — сказал он. — Формально вы делали ремонт в чужой квартире без каких-либо письменных договорённостей. Доказать факт устного обещания будет сложно.
— Но у нас есть чеки, подтверждающие расходы, — возразил Антон. — И свидетель — подруга матери, которая слышала её признание в обмане.
— Это уже лучше, — кивнул юрист. — Но вряд ли подруга вашей матери согласится свидетельствовать против неё.
Он оказался прав. Когда Антон позвонил Зине, та сначала замялась, потом начала отнекиваться, и в итоге заявила, что ничего такого не слышала и вообще плохо помнит тот разговор.
— Сговорились, — мрачно заключил Антон, положив трубку.
— Может, попробовать поговорить с твоей мамой ещё раз? — предложила Ксюша. — Когда эмоции улягутся?
— Не думаю, что это что-то изменит, — покачал головой Антон. — Она считает себя правой. В её голове она делала нам одолжение, а мы оказались неблагодарными детьми.
Он не ошибся. Людмила Андреевна позвонила на следующий день, но не чтобы извиниться или предложить компромисс, а чтобы высказать обиду.
— Я всё для тебя делала, — причитала она в трубку. — Всю жизнь одна тебя растила, ночей не спала! А ты? Родную мать обвиняешь в обмане, угрожаешь судом! За что мне такое наказание?
Антон слушал её молча, не перебивая. Когда словесный поток иссяк, он просто сказал:
— Мама, я не буду обсуждать это по телефону. Если хочешь поговорить, приходи с документами на оформление дарственной. Если нет — тогда нам действительно придётся решать вопрос через суд.
— Шантажировать меня вздумал? — взвилась Людмила Андреевна. — Да я лучше эту квартиру чужим людям отдам, чем тебе после такого!
На этом разговор закончился. Антон положил трубку и повернулся к Ксюше, которая слышала весь разговор — мать говорила настолько громко, что её голос разносился по всей комнате.
— Вот и всё, — сказал он. — Теперь мы точно знаем, где стоим.
Следующие несколько недель прошли в нервном ожидании. Антон и Ксюша консультировались с разными юристами, но все они сходились во мнении: без письменных договорённостей шансы вернуть деньги минимальны. Особенно учитывая, что речь идёт о семейном споре.
— Суд будет исходить из того, что вы добровольно вложили деньги в ремонт квартиры, принадлежащей матери, — объяснял один из адвокатов. — И что вы какое-то время жили в этой квартире, то есть пользовались результатами ремонта.
— Но это же несправедливо! — возмущалась Ксюша. — Мы поверили обещанию!
— Устные обещания сложно доказать, — разводил руками адвокат. — Особенно когда речь идёт о близких родственниках.
В итоге они решили не подавать в суд. Риск потратить ещё больше денег на судебные издержки был слишком велик, а шансы на победу — слишком малы.
— Будем считать это дорогим уроком, — сказал Антон. — Теперь мы знаем, что даже самым близким людям нельзя верить на слово, когда речь идёт о серьёзных вещах.
Ксюша видела, как тяжело ему даётся это решение. Он не просто потерял деньги — он потерял веру в собственную мать. Это была рана гораздо глубже, чем любые финансовые потери.
Людмила Андреевна ещё несколько раз пыталась связаться с сыном, но каждый раз разговор сводился к её обидам и обвинениям. Ни о каком признании вины или компенсации речи не шло. В конце концов Антон перестал отвечать на её звонки.
— Знаешь, что самое обидное? — сказал он однажды вечером, когда они с Ксюшей сидели на кухне своей съёмной квартиры. — То, что она даже не понимает, что сделала что-то не так. В её мире она — жертва, а мы — неблагодарные дети.
— Мне жаль, что так вышло, — Ксюша взяла его за руку. — Но может, так даже лучше. Теперь мы знаем, кто она на самом деле.
Антон сжал её ладонь и грустно улыбнулся.
— Да, теперь знаем. И больше не повторим эту ошибку.
Прошло три года. За это время многое изменилось. Антон получил повышение и стал руководителем IT-отдела. Ксюша сменила работу и теперь зарабатывала почти вдвое больше прежнего. Они накопили на первоначальный взнос и взяли ипотеку на небольшую, но уютную двушку в новостройке. Это была не центральная локация, но район с хорошей инфраструктурой и транспортной доступностью.
Отношения с Людмилой Андреевной так и не наладились. Антон иногда звонил ей на праздники или день рождения, но разговоры были короткими и формальными. Ни он, ни Ксюша ни разу не были в той квартире на Рабочей после своего ухода.
Однажды, возвращаясь с работы, Антон увидел мать, сидящую на лавочке возле их подъезда. Она заметно постарела за эти годы — волосы полностью поседели, спина сгорбилась, лицо покрылось сетью морщин.
— Мама? — удивлённо произнёс он, останавливаясь перед ней. — Что ты здесь делаешь?
Людмила Андреевна подняла на него глаза, в которых читалась смесь неуверенности и надежды.
— Здравствуй, сынок, — тихо сказала она. — Я… я хотела поговорить с тобой.
— О чём? — Антон не спешил проявлять дружелюбие. Слишком много было обид.
— Можно не на улице? — попросила Людмила Андреевна, поёживаясь от прохладного ветра.
Антон помедлил, но потом кивнул.
— Хорошо, пойдём.
Дома Ксюша встретила свекровь с вежливой сдержанностью. Предложила чай, но без лишних любезностей. Все трое сели за кухонный стол, и на некоторое время воцарилось неловкое молчание.
— Я продала квартиру на Рабочей, — наконец произнесла Людмила Андреевна, глядя в свою чашку.
Антон и Ксюша переглянулись, но ничего не сказали.
— Получила за неё хорошие деньги, — продолжила Людмила Андреевна. — Во многом благодаря вашему ремонту. Покупатели были в восторге от новых коммуникаций и выровненных стен.
Она достала из сумочки конверт и положила на стол.
— Здесь миллион двести, — сказала она. — Это то, что вы вложили в ремонт, плюс проценты. Я хочу вернуть вам долг.
Антон смотрел на конверт, не веря своим глазам.
— Почему сейчас? — спросил он. — Прошло три года.
Людмила Андреевна вздохнула.
— Потому что я поняла, что была неправа. Не сразу, конечно… — она слабо улыбнулась. — Ты же знаешь, какая я упрямая. Но время всё расставляет по местам. Я осталась одна. Совсем одна. И поняла, что самое ценное, что у меня было — это ты, сынок. А я всё разрушила своими руками.
Её голос дрогнул, и Антон впервые за долгое время почувствовал что-то похожее на сочувствие к матери.
— Я не прошу прощения, — продолжила Людмила Андреевна. — И не ожидаю, что вы сразу примете меня обратно в свою жизнь. Я просто хочу исправить то, что ещё можно исправить. Начать с малого — вернуть вам деньги, которые по праву ваши.
Ксюша, до этого молчавшая, вдруг спросила:
— А что заставило вас изменить своё мнение? Вы ведь были так уверены в своей правоте.
Людмила Андреевна грустно улыбнулась.
— Знаешь, дочка, когда живёшь одна, много времени остаётся на размышления. Я много думала о том, что произошло. И постепенно начала видеть ситуацию вашими глазами. Представила себя на вашем месте… И мне стало стыдно.
Она помолчала, собираясь с мыслями.
— Я всю жизнь боялась остаться у разбитого корыта. Сама выросла в бедности, потом Антошка рано остался без отца… Эта квартира была для меня страховкой, гарантией, что я не окажусь на улице в старости. И я так вцепилась в эту мысль, что перестала видеть главное — счастье собственного сына.
— Мама… — начал Антон, но Людмила Андреевна подняла руку, останавливая его.
— Дай мне закончить, сынок. Я должна это сказать. Я была неправа. Я обманула вас. И мне нет оправдания.
Она встала, собираясь уходить.
— Я не рассчитываю, что эти деньги всё исправят. Но, может быть, это будет началом. Началом чего-то нового между нами.
Она направилась к выходу. Антон и Ксюша проводили её до двери в молчании. Уже на пороге Людмила Андреевна обернулась.
— Я буду ждать, — сказала она тихо. — Столько, сколько потребуется.
Когда дверь за ней закрылась, Антон и Ксюша вернулись на кухню и молча уставились на конверт с деньгами.
— Что будем делать? — спросила наконец Ксюша.
Антон задумчиво постучал пальцами по столу — тот самый жест, который он унаследовал от матери.
— Не знаю, — честно ответил он. — Деньги мы возьмём — они действительно наши. А дальше… Дальше будет видно.
Он взял жену за руку и крепко сжал её ладонь.
— Знаешь, что самое важное, что я вынес из этой истории? — спросил он. — То, что нельзя строить счастье на обмане. Даже если тебе кажется, что ты делаешь это во благо. Рано или поздно правда всплывёт, и цена будет куда выше, чем ты готов заплатить.
Ксюша кивнула и положила голову ему на плечо.
— И ещё одно, — добавил Антон. — Я понял, что настоящий дом — это не стены и не квадратные метры. Это люди, которые всегда остаются рядом, даже когда всё рушится вокруг.
За окном начинался дождь — такой же, как в тот день, когда Людмила Андреевна сделала им своё «щедрое» предложение. Но теперь это был их дом — простой, не в центре города, зато по-настоящему их собственный. И никакие обещания не могли сравниться с этим чувством уверенности и защищённости, которое даёт дом, построенный на честности и доверии.
А конверт с деньгами стал не просто компенсацией за ремонт, но и символом того, что никогда не поздно признать свои ошибки и попытаться исправить то, что ещё можно исправить. Даже если для этого потребуются годы.