Алёна никогда не любила праздники. Особенно семейные. Но в этот раз деваться было некуда — сорокалетие мужа, событие, которое нельзя не отметить. Пришлось звать всю его родню, включая младшую сестру Марину, которую Алёна видела от силы раз в год, и то случайно.
— Ты же понимаешь, что они обязательно что-нибудь выкинут, — сказала Алёна, нарезая овощи для салата. — Особенно твоя сестрица.
Глеб только пожал плечами и продолжил расставлять бокалы.
— Алён, ну что ты начинаешь? Обычная семья, не хуже и не лучше других.
— Ага, особенно когда Маринка в прошлый раз на дне рождения твоей матери заявила, что мы всё себе в карман гребём, а с родными не делимся. И это при том, что мы им каждый праздник конверты подсовываем.
— У неё просто характер такой, — Глеб аккуратно протёр бокал салфеткой. — Она не со зла.
— А с чего тогда? — Алёна с силой вонзила нож в разделочную доску. — С большого ума?
В дверь позвонили. Алёна глубоко вздохнула, выдохнула и пошла открывать. На пороге стояла свекровь, Нина Павловна, с огромным тортом в руках. За ней маячили сестра мужа Марина с мужем Виталиком и двумя детьми.
— Ну что, именинника ещё не затискали? — Нина Павловна просочилась в квартиру, на ходу оценивая обстановку. — Так, а где же праздничная скатерть? Я тебе на прошлое Рождество дарила, белую с золотой вышивкой.
— Здравствуйте, Нина Павловна, — Алёна проигнорировала вопрос про скатерть. — Проходите, Глеб на кухне.
Марина, не разуваясь, прошла в гостиную, оставляя на паркете мокрые следы. Её муж Виталик, худой и сутулый, с лицом человека, привыкшего всё время извиняться, семенил следом.
— Ух ты, да у вас опять ремонт был? — Марина провела пальцем по новым обоям. — А мы всё в той же общаге торчим, денег на квартиру нет. Кстати, Глеб, мы тут узнали, сколько стоит комната в нормальном районе…
— Марин, давай потом, а? — Глеб появился из кухни, вытирая руки полотенцем. — Сегодня же праздник.
— Праздник у вас каждый день, — буркнула Марина, но тему временно оставила.
К семи часам собрались все: родители Глеба, его сестра с семьёй, пара друзей и коллег. Алёна крутилась между гостиной и кухней, подавая закуски, наполняя опустевшие тарелки и бокалы. Всё шло относительно гладко, пока не настало время дарить подарки.
Родители вручили Глебу конверт с деньгами, друзья — билеты на концерт любимой группы. Алёна подарила мужу дорогие швейцарские часы, о которых он давно мечтал. Глеб искренне обрадовался, расцеловал жену, и тут подала голос Марина.
— Вау, часики-то небось тысяч за двести? — она картинно присвистнула. — А мы с Виталиком вон, книжку тебе подписали, от души.
— Спасибо, Марин, — Глеб с улыбкой принял потрёпанный томик стихов. — Очень ценный подарок.
— Ага, только вот часы дороже, — не унималась Марина. — У вас, я смотрю, денег куры не клюют. Третью квартиру купили, а Виталик вон, даже на аспирантскую стипендию не проживёт, в общаге мыкаемся. Разве это по-людски? Родной брат в хоромах, а сестра по съёмным углам.
За столом повисла тишина. Алёна почувствовала, как внутри всё сжимается от гнева.
— Марина, — тихо сказала она, — мы с Глебом пятнадцать лет вкалывали, чтобы всё это иметь. Когда ты поступала, мы тебе на репетиторов деньги давали. Когда Виталик работу искал, Глеб его к себе в компанию устраивал, но он же через месяц уволился, сказал — «душно и не по мне». Так что давай без этого вот всего.
— Ой, ну конечно, — закатила глаза Марина. — Сейчас начнётся про «вы сами виноваты» и «кто не работает, тот не ест». Знаем, слышали.
— Марина, достаточно, — вмешалась Нина Павловна. — Не порти брату праздник.
— А что я такого сказала? — Марина демонстративно развела руками. — Правду говорю. Они третью квартиру купили, а мы с детьми в общаге. По-людски это?
Виталик дёрнул жену за рукав, но она лишь отмахнулась.
— Знаешь, Марин, — Глеб отложил книгу, — давай начистоту. Когда ты в последний раз работала? Три года назад? Пять? Виталик твой диссертацию пишет уже седьмой год. Мы с Алёной встаём в шесть утра и ложимся за полночь. У меня две работы, у неё — бизнес, который она с нуля подняла.
— Ой, не начинай, — поморщилась Марина. — У тебя своя правда, у меня своя.
— Правда одна, — отрезал Глеб. — Мы с Алёной работаем, а вы с Виталиком — нет. Вот и вся правда.
— Дети у меня, вообще-то, — огрызнулась Марина. — Я их воспитываю.
— И прекрасно, — кивнула Алёна. — Только не надо делать вид, будто мы тебе что-то должны.
— Вы семье должны! — вскинулась Марина. — Мы же родня!
— Родня — это не пожизненный билет на халяву, — Алёна старалась говорить спокойно, но получалось плохо. — Мы вам каждый праздник деньги даём, детям вашим подарки покупаем. Но покупать вам квартиру я не собираюсь. Хочешь жильё — иди работай.
— У меня дети маленькие!
— Младшему пять лет, уже в садик ходит. Старшему — восемь. Полно женщин с детьми работает.
— Ну да, тебе легко говорить, у тебя своих нет, — фыркнула Марина.
Это был удар ниже пояса. Алёна и Глеб давно хотели детей, но не получалось. Сначала откладывали, потом были проблемы со здоровьем у Алёны, потом — у Глеба. Они прошли кучу обследований, но до сих пор безрезультатно.
— Марина! — возмутилась Нина Павловна. — Как тебе не стыдно!
— А что такого? — невинно похлопала глазами Марина. — Правду говорю. Им детей не надо кормить-одевать, вот и швыряются деньгами.
Алёна встала из-за стола.
— Знаешь что, Марина, — тихо сказала она. — Убирайся из моего дома. Прямо сейчас.
— Чего? — опешила Марина.
— Ты слышала. Бери своих детей, мужа и уходи. И можешь больше не приходить.
— Глеб! — воззвала к брату Марина. — Ты слышишь, что твоя жена несёт?
Глеб медленно поднялся из-за стола.
— Слышу. И полностью согласен. Уходи, Марина.
— Вот значит как, — Марина начала демонстративно собирать детей. — Родную сестру из дома выгоняют, из-за денег! Мама, ты слышишь?
Нина Павловна поджала губы, но промолчала.
— Я вам это ещё припомню, — бросила Марина, выталкивая растерянного Виталика в прихожую. — Когда вам помощь понадобится, не приходите!
Когда за Мариной захлопнулась дверь, в квартире повисла гнетущая тишина.
— Ну что ж, — прокашлялся один из друзей Глеба. — Бывает. Давайте выпьем за именинника?
Вечер продолжился, но настроение было безнадёжно испорчено. Гости вскоре начали расходиться. Последними ушли родители Глеба. У двери Нина Павловна задержалась.
— Алёна, — сказала она негромко. — Ты уж прости Маринку. Она всегда такая была — завистливая. Ещё в детстве всё у брата отнять пыталась.
— Я не сержусь, Нина Павловна, — устало ответила Алёна. — Просто больше не могу это терпеть.
— Понимаю, — кивнула свекровь. — Но ты того… не обрывай с ней всё. Всё-таки сестра Глеба.
— Посмотрим, — уклончиво ответила Алёна. — До свидания, Нина Павловна.
Когда за гостями закрылась дверь, Алёна рухнула на диван. Глеб сел рядом и обнял её за плечи.
— Прости за этот цирк, — сказал он. — Я не думал, что всё так обернётся.
— А я предупреждала, — Алёна положила голову ему на плечо. — Ты же знаешь свою сестру.
— Знаю, — вздохнул Глеб. — Но она всё равно моя сестра.
— И что теперь? — Алёна подняла голову. — Будем терпеть её выходки до пенсии?
— Нет, конечно, — Глеб покачал головой. — Но и полностью рвать отношения я не хочу.
— А я хочу, — твёрдо сказала Алёна. — Я больше не желаю видеть её в нашем доме.
Глеб долго молчал, потом кивнул.
— Хорошо. Но с родителями мы общаться будем?
— Конечно, — Алёна слабо улыбнулась. — Твои родители тут ни при чём.
На следующий день Глеб ушёл на работу, а Алёна осталась дома — ей нужно было доделать проект для клиента. Около полудня в дверь позвонили. На пороге стоял Виталик, муж Марины.
— Привет, — он переминался с ноги на ногу. — Можно войти?
Алёна молча посторонилась, пропуская его в квартиру.
— Я ненадолго, — Виталик снял ботинки и прошёл на кухню. — Чаю можно?
— Можно, — Алёна включила чайник. — Говори, зачем пришёл.
— Извиниться, — Виталик сел за стол. — За вчерашнее. Марина… она не со зла. Просто у неё характер такой.
— Знаю, — кивнула Алёна. — У всех «характер такой». Только почему-то одни с этим характером работают и живут нормально, а другие сидят на шее у родственников и ещё недовольны.
Виталик потупился.
— Я понимаю, о чём ты. И согласен. Но Марина… она просто завидует. Вы с Глебом всего добились, а мы… — он развёл руками.
— А вы что? — Алёна поставила перед ним чашку с чаем. — Марина после института даже работать не пошла. Ты свою диссертацию который год пишешь? Седьмой? Восьмой?
— Шестой, — буркнул Виталик. — Но я почти закончил.
— Ты это каждый год говоришь, — Алёна села напротив. — Виталь, ты неглупый парень. Защити наконец диссертацию, найди нормальную работу. С твоим образованием можно хорошо зарабатывать.
— Думаешь? — Виталик поднял на неё глаза. — А куда идти?
— Да куда угодно! В НИИ, в частную компанию. Сейчас химики везде нужны. Ты же не чистый теоретик.
— Нет, конечно, — Виталик немного оживился. — У меня и практика есть, и патенты.
— Вот видишь, — Алёна улыбнулась. — Ты можешь обеспечить семью, было бы желание.
— Марина говорит, что с детьми сидеть — это тоже работа, — неуверенно сказал Виталик.
— И правильно говорит, — согласилась Алёна. — Только дети уже не грудные. Младшему пять лет, пора и о карьере подумать. Марина с её экономическим легко может в бухгалтерию устроиться или в банк. Начнёт с малого, а там и вырастет.
— Она не хочет, — вздохнул Виталик. — Говорит, зачем ей работать, если у брата денег куры не клюют.
— А брат тут при чём? — Алёна пожала плечами. — Мы с Глебом ни от кого денег не получали. Всё сами.
— Знаю, — Виталик отпил чай. — Я Марине то же самое говорю. Но она… упрямая.
— Это не упрямство, Виталь. Это паразитизм. И с этим надо что-то делать.
Виталик вздохнул и уставился в чашку.
— А что вчера за квартира была? — спросил он после паузы. — Третья, которую вы купили?
— Студия в новостройке, — ответила Алёна. — Под сдачу. Мы с Глебом решили, что пора подумать о пассивном доходе. На пенсию копим, так сказать.
— Ясно, — кивнул Виталик. — А… сколько она стоит?
— Виталь, — Алёна покачала головой. — Даже не начинай. Мы вам квартиру не купим.
— Да я не об этом! — замахал руками Виталик. — Просто интересно.
— Восемь миллионов, — ответила Алёна. — Но мы в ипотеку взяли, первый взнос был два миллиона.
— Ого, — присвистнул Виталик. — Откуда у вас такие деньги?
— Заработали, — отрезала Алёна. — Я уже пять лет своё дело веду, Глеб в двух компаниях трудится. Вот и все секреты.
— А нам слабо помочь, да? — Виталик вдруг сменил тон. — Хоть на первый взнос бы дали.
Алёна устало потёрла лоб.
— Виталь, мы вам каждый праздник деньги даём. Но квартиру вы должны сами заработать. Это ваша ответственность.
— Лёгко говорить, когда у тебя всё есть, — Виталик начал раздражаться. — А мы с детьми в общаге сидим.
— Если вам так тяжело в общаге, съехали бы к родителям Марины. У них трёшка в центре.
— Ты что? — Виталик посмотрел на неё как на сумасшедшую. — С её матерью жить? Да она нас со свету сживёт!
— Ну вот видишь, — усмехнулась Алёна. — Когда надо, вы прекрасно понимаете, что такое личное пространство и почему важно иметь своё жильё. Только почему-то считаете, что брат Марины должен вам его обеспечить.
Виталик насупился.
— Всё равно это несправедливо, — пробурчал он. — У вас три квартиры, а у нас ни одной.
— Жизнь вообще несправедлива, — философски заметила Алёна. — Но лучше что-то делать, чем жаловаться.
Виталик допил чай и встал.
— Ладно, спасибо за чай. Пойду я.
— Давай, — Алёна проводила его до двери. — И, Виталь, подумай над тем, что я сказала. Вы с Мариной ещё молодые, всё в ваших руках.
— Ага, — неопределённо отозвался Виталик и вышел за дверь.
Вечером, когда Глеб вернулся с работы, Алёна рассказала ему о визите Виталика.
— И что ты ему сказала? — спросил Глеб, нарезая овощи для ужина.
— Правду, — пожала плечами Алёна. — Что пора бы им самим о своей жизни позаботиться, а не ждать подачек от родственников.
Глеб задумчиво перемешал салат.
— Знаешь, я тут подумал… Может, всё-таки поможем им с первым взносом? Не из нашего бюджета, а из доходов от новой квартиры. Пусть год поживут на эти деньги, а потом отдадут.
— Глеб, — Алёна покачала головой. — Они никогда не отдадут. Ты же знаешь свою сестру.
— Знаю, — вздохнул Глеб. — Но мне как-то не по себе. Всё-таки родная кровь.
— А мне по себе, — твёрдо сказала Алёна. — Мы никому ничего не должны. Особенно тем, кто вместо благодарности только требует ещё и ещё.
Глеб молчал, помешивая соус для пасты.
— Ладно, — сказал он наконец. — Ты права. Пусть сами решают свои проблемы.
Прошёл месяц. Марина не звонила, но зато регулярно писала гневные сообщения матери, которая исправно передавала их содержание Глебу, а тот — Алёне. В последнем таком сообщении Марина сообщала, что их выселяют из общежития, и что они с детьми окажутся на улице, если «некоторые родственники не соизволят помочь».
— И что будем делать? — спросил Глеб, показывая Алёне сообщение от матери.
— Ничего, — ответила Алёна. — Это манипуляция. Их не выселят, успокойся.
— А если всё-таки выселят?
— Тогда поедут к родителям Марины. Или к твоим. Но точно не к нам.
Глеб помолчал, потом кивнул.
— Хорошо. Я верю тебе.
Но через неделю в их дверь снова позвонили. На пороге стояла Марина с двумя детьми и чемоданами.
— Нас выселили, — сказала она вместо приветствия. — Можно войти?
Алёна молча отступила в сторону, пропуская их в квартиру.
— А Виталик где? — спросил Глеб.
— Не знаю, — пожала плечами Марина. — Мы поссорились, и он ушёл. Телефон не отвечает.
— Понятно, — Алёна переглянулась с Глебом. — И что ты теперь планируешь?
— Пожить у вас немного, — Марина деловито расставляла чемоданы в прихожей. — Пока не найду квартиру.
— И на какие деньги ты собираешься её снимать? — поинтересовалась Алёна. — Ты же не работаешь.
— Найду работу, — отмахнулась Марина. — У меня диплом экономиста, в конце концов.
— Удивительно, — хмыкнула Алёна. — Месяц назад ты и слышать не хотела о работе.
— Виталик ушёл, — повторила Марина, словно это всё объясняло. — Мне теперь детей одной поднимать.
— А к родителям почему не пошла? — спросил Глеб.
— Там мама со своим новым хахалем, — скривилась Марина. — Я к нему на пушечный выстрел не подойду, а детей и подавно не подпущу.
Алёна вздохнула.
— Ладно, — сказала она. — Можешь остаться на неделю. Но только на неделю, Марина. За это время найди работу и съёмное жильё.
— Неделю? — возмутилась Марина. — Да я за неделю даже резюме составить не успею!
— Успеешь, — отрезала Алёна. — И ещё квартиру найдёшь. Это не обсуждается. Неделя — и ты съезжаешь.
Марина надулась, но спорить не стала. Глеб проводил её и детей в гостевую спальню, а Алёна пошла на кухню готовить ужин.
— Ты уверена, что неделя — это нормально? — спросил Глеб, когда присоединился к ней. — Может, хотя бы месяц?
— Нет, — Алёна решительно помотала головой. — Если дать ей месяц, она останется на полгода. Потом на год. А потом заявит, что эта квартира и так наполовину твоя, а значит, и её тоже.
— Не преувеличивай, — попытался возразить Глеб. — Марина не такая.
— Именно такая, — Алёна постучала ножом по разделочной доске. — Поверь моему опыту общения с подобными людьми. Неделя — и точка.
Глеб вздохнул, но спорить не стал.
Марина с детьми заняла гостевую спальню и развила бурную деятельность. Целыми днями она сидела на кухне с ноутбуком (одолженным у Глеба), рассылала резюме и проходила собеседования по видеосвязи. Дети были предоставлены сами себе и носились по квартире, периодически что-то опрокидывая и разбивая.
— Марина, — не выдержала Алёна на третий день, — ты не могла бы следить за своими детьми? Они только что разбили вазу в гостиной.
— Я занята, — отмахнулась Марина, не отрывая взгляда от экрана. — У меня собеседование через пять минут. Сама за ними присмотри, если тебе так надо.
Алёна стиснула зубы, но промолчала. Она понимала, что Марина специально нарывается на скандал — тогда появится повод обвинить Алёну в чёрствости и остаться в квартире ещё на какое-то время.
Вечером Алёна пожаловалась Глебу.
— Я больше не могу, — сказала она. — Её дети уже половину квартиры разнесли, а она делает вид, что это нормально.
— Потерпи, — Глеб обнял её за плечи. — Осталось четыре дня.
— Ты думаешь, она уедет через четыре дня? — Алёна скептически посмотрела на мужа. — Держу пари, она уже придумывает причину, почему не сможет съехать.
И действительно, на пятый день Марина объявила, что нашла работу в банке, но приступать может только через две недели.
— Так что мне придётся задержаться ещё ненадолго, — сказала она, накладывая себе ужин. — Надеюсь, вы не против?
— Против, — твёрдо сказала Алёна. — Мы договаривались на неделю.
— Но у меня же форс-мажор! — возмутилась Марина. — Я не виновата, что в банке такие правила!
— Марина, — Глеб устало потёр лоб. — Мы договаривались на неделю. Ищи съёмную квартиру.
— На какие деньги? — всплеснула руками Марина. — У меня же пока нет зарплаты!
— Возьми кредит, — предложила Алёна. — Или займи у родителей.
— Да-да, легко вам говорить, — Марина поджала губы. — У вас-то деньги есть. А мне что, с детьми на улицу идти?
— К родителям иди, — сказал Глеб. — Или к нашей маме. Но не к нам.
— Вот значит как, — Марина отодвинула тарелку. — Родную сестру с племянниками на улицу выгоняете. Ну-ну.
— Не на улицу, а к родителям, — терпеливо повторил Глеб. — Это разные вещи.
— Одно и то же! — воскликнула Марина и резко встала из-за стола. — Вы просто бессердечные! У вас три квартиры, а вы родной сестре с детьми угол пожалели!
Алёна почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Годами копившееся раздражение наконец прорвалось.
— Знаешь что, Марина, — она тоже поднялась, глядя сестре мужа прямо в глаза. — Мне плевать, что ты обо мне думаешь. Я устала от твоих манипуляций. Завтра тебя здесь не будет.
— Глеб! — Марина повернулась к брату. — Скажи что-нибудь!
Глеб молчал, глядя в свою тарелку.
— Молчишь? — голос Марины задрожал. — Значит, согласен с ней? Родную сестру предаёшь?
— Марина, — тихо сказал Глеб, поднимая глаза. — Ты прекрасно знаешь, что я тебя люблю. Но Алёна права. Ты пользуешься нами. Всегда пользовалась.
— Я? — Марина театрально прижала руку к груди. — Я пользуюсь? Да я… да мы…
— Сколько раз мы давали тебе деньги? — продолжил Глеб. — Сколько раз я устраивал Виталика на работу? Сколько раз мы сидели с твоими детьми, когда ты «отдыхала»? И что мы получили взамен? Только претензии и обвинения.
— Ах так! — Марина побагровела. — Тогда я уйду прямо сейчас! Собирайтесь, дети!
Она вылетела из кухни. Через десять минут в прихожей послышался грохот — Марина собирала чемоданы. Дети плакали, не понимая, что происходит.
— Может, хоть детей оставить до утра? — неуверенно спросил Глеб.
— Нет, — Алёна покачала головой. — Она их использует как рычаг давления. Если дети останутся, она придёт за ними завтра и снова закатит истерику.
— Наверное, ты права, — вздохнул Глеб.
Они вышли в прихожую. Марина уже стояла у двери с детьми и чемоданами.
— Прощайте, — драматично произнесла она. — Надеюсь, вы будете счастливы в своих трёх квартирах, пока ваша родня мыкается по чужим углам.
— Марина, — Глеб протянул ей конверт. — Вот, возьми. Здесь деньги на первый взнос за съёмную квартиру и немного на жизнь. Но это последний раз. Больше не приходи.
Марина секунду колебалась, потом выхватила конверт и сунула в карман.
— Думаешь, откупиться можно? — презрительно фыркнула она. — Деньги у вас есть, а сердца нет.
— Уходи, Марина, — устало сказала Алёна. — Просто уходи.
Когда за Мариной закрылась дверь, Глеб тяжело опустился на банкетку в прихожей.
— Думаешь, мы правильно поступили? — спросил он.
— Уверена, — Алёна села рядом с ним. — Иначе это никогда бы не закончилось.
Прошло три месяца. О Марине не было ни слуху ни духу. Нина Павловна при встречах старательно избегала этой темы, но однажды всё же не выдержала.
— Она у матери живёт, — сказала свекровь, помешивая чай. — Работает в банке. Виталик вернулся, защитил наконец диссертацию, устроился в какую-то лабораторию. Съёмную квартиру сняли, небольшую, но чистую.
— Вот видишь, — Алёна улыбнулась. — Могут же, когда хотят.
— Могут, — кивнула Нина Павловна. — Только… — она замялась.
— Только что? — насторожился Глеб.
— Марина сказала, что больше с вами знаться не хочет, — вздохнула Нина Павловна. — Говорит, вы её предали.
— Пусть говорит, — пожал плечами Глеб. — Я знаю, что это не так.
— И даже на Новый год к нам не придёте? — с надеждой спросила Нина Павловна. — Вся семья будет.
Алёна переглянулась с Глебом.
— Знаете, Нина Павловна, — сказала она после паузы. — Мы лучше вас к себе пригласим. Без Марины.
— Что ж… — свекровь вздохнула. — Может, оно и к лучшему. Поживём — увидим.
Ещё через полгода Алёна узнала, что беременна. Они с Глебом не могли поверить своему счастью — столько лет ожидания, и вот наконец… Врач сказал, что всё в порядке, и можно надеяться на благополучные роды.
— Как думаешь, стоит сказать твоим родителям? — спросила Алёна, когда они вышли из клиники.
— Конечно, — Глеб обнял её за плечи. — Они будут счастливы.
— А Марина узнает, — Алёна закусила губу. — Что, если она опять начнёт?
— Пусть узнает, — Глеб пожал плечами. — Это уже не наша проблема.
Нина Павловна действительно обрадовалась новости о внуке. Она тут же примчалась к ним с пакетами продуктов и книгами по уходу за младенцами.
— Ой, деточки, как же я рада! — щебетала она, расставляя на кухне банки с соленьями. — Наконец-то дождались!
— Да, Нина Павловна, — улыбнулась Алёна. — Мы тоже счастливы.
— А Марине сказать? — осторожно спросила свекровь.
— Как хотите, — пожала плечами Алёна. — Только пусть не приходит. Мне волноваться нельзя.
— Конечно-конечно, — закивала Нина Павловна. — Я ей просто сообщу, и всё.
Но через неделю в дверь позвонили. На пороге стояла Марина с букетом цветов.
— Можно? — спросила она непривычно тихо.
Алёна хотела захлопнуть дверь, но Глеб удержал её руку.
— Входи, — сказал он. — Только без скандалов, ладно?
— Ладно, — кивнула Марина и протянула букет Алёне. — Это тебе. Поздравляю.
Алёна недоверчиво взяла цветы.
— Спасибо, — сказала она сухо. — Проходи на кухню.
Они сели за стол. Марина нервно теребила салфетку.
— Я… — она откашлялась. — Я хотела извиниться. За всё.
Алёна удивлённо приподняла брови.
— Вот как?
— Да, — Марина наконец подняла глаза. — Вы были правы. Я вела себя… отвратительно. Пользовалась вами, манипулировала. Мне стыдно.
— И что же тебя вразумило? — спросила Алёна, всё ещё не веря в искренность извинений.
— Жизнь, — просто ответила Марина. — Когда приходится самой зарабатывать, платить за квартиру, обеспечивать детей… Начинаешь ценить то, что имеешь. И уважать тех, кто всего добился сам.
— Надо же, — хмыкнул Глеб. — А я уж думал, никогда этого не услышу.
— Я была ужасной сестрой, — Марина виновато улыбнулась. — И ещё худшей невесткой. Прости меня, Алён. И ты, Глеб, прости.
Алёна молчала, не зная, что ответить. Она ждала подвоха, какой-то скрытой манипуляции. Но Марина выглядела искренне раскаявшейся.
— Ладно, — наконец сказала Алёна. — Я принимаю твои извинения. Но это не значит, что всё сразу станет как прежде.
— Я понимаю, — кивнула Марина. — Доверие нужно заслужить. Я готова работать над этим.
— И никаких просьб о деньгах, квартирах и прочем? — уточнил Глеб.
— Никаких, — твёрдо сказала Марина. — Мы с Виталиком теперь справляемся сами. Он в лаборатории работает, я в банке. Снимаем двушку, детям в школу и садик купили всё необходимое. Жить можно.
— Рада за вас, — искренне сказала Алёна. — Правда рада.
— Спасибо, — Марина улыбнулась. — Знаешь, я ведь тебе всегда завидовала. Ты такая… собранная, целеустремлённая. Всегда знаешь, чего хочешь.
— А ты думала, мне это легко даётся? — усмехнулась Алёна. — Я пашу как проклятая с восемнадцати лет. Никаких поблажек себе не даю.
— Теперь я это понимаю, — кивнула Марина. — И уважаю.
Они проговорили ещё час. Марина рассказала о своей работе, о том, как Виталик наконец защитился и нашёл дело по душе. О том, как тяжело было первое время, когда приходилось считать каждую копейку.
— Но знаешь, — сказала она, — в этом есть что-то… правильное. Когда сам за всё отвечаешь. Когда знаешь, что всё, что у тебя есть — это результат твоего труда.
— Вот именно, — кивнула Алёна. — Именно это я и пыталась тебе объяснить все эти годы.
— А я не слушала, — вздохнула Марина. — Думала, мне все должны, потому что я — это я.
Когда Марина ушла, Глеб обнял Алёну сзади за плечи.
— Ну что, поверила? — спросил он.
— Не знаю, — честно ответила Алёна. — Время покажет. Но если она правда изменилась… Я рада.
— Я тоже, — Глеб поцеловал её в макушку. — Ты была права во всём. Иногда людям нужно упасть на самое дно, чтобы начать выплывать.
Через семь месяцев у Алёны и Глеба родился сын. На выписку из роддома пришли все: родители Глеба, Марина с Виталиком и детьми. Марина держалась скромно, не лезла вперёд с советами, как Алёна опасалась. Только тихо поздравила и вручила подарок — детское одеяльце, которое, как оказалось, связала сама.
— Я на курсы рукоделия записалась, — смущённо объяснила она. — Нервы успокаивает.
Постепенно отношения наладились. Не то чтобы они стали закадычными подругами, но теперь могли нормально общаться на семейных праздниках. Марина больше не заводила разговоров о деньгах и не намекала на помощь. Наоборот, на день рождения Глеба она принесла дорогой коньяк, купленный на первую премию Виталика.
А ещё через год Алёна случайно встретила Марину в торговом центре. Та выбирала обои для новой квартиры.
— Вы купили квартиру? — удивилась Алёна.
— Да, — с гордостью ответила Марина. — Маленькую, в новостройке на окраине. В ипотеку, конечно, но это наша квартира.
— Поздравляю, — искренне сказала Алёна. — Вы молодцы.
— Знаешь, — Марина вдруг стала серьёзной, — я должна тебя поблагодарить.
— За что? — удивилась Алёна.
— За то, что не поддалась. Не дала мне того, чего я требовала. Если бы вы тогда купили нам квартиру или позволили жить у вас… Я бы никогда не научилась стоять на своих ногах.
Алёна улыбнулась.
— Всегда пожалуйста, — сказала она. — Рада, что всё так обернулось.
Они разошлись, каждая по своим делам. Алёна шла к машине и думала о том, как странно всё повернулось. Может быть, иногда самый большой подарок, который можно сделать человеку — это не дать ему того, чего он требует? Может быть, иногда самое сложное и одновременно самое правильное решение — это сказать «нет»?
И, глядя на то, какой стала Марина — уверенной в себе, самостоятельной женщиной, Алёна была уверена, что три года назад они с Глебом поступили правильно. Иногда нужно просто позволить людям повзрослеть. Даже если для этого придётся пережить несколько неприятных разговоров и услышать обвинения в бессердечности. Потому что настоящая забота — это не всегда то, что кажется таковой на первый взгляд.
