— Местные сплетницы! — подумала Лидия, проходя мимо группки женщин у подъезда.
Те моментально примолкли, проводили ее цепкими взглядами.
В маленьком городке любой новый человек вызывал живейший интерес, а уж молодая учительница, въехавшая в квартиру покойной Марии Петровны…
Лидия поднялась на второй этаж, с трудом провернула ключ в замке.
В нос ударил запах нежилого помещения — пыль, старые газеты, засохшие цветы на подоконнике.
Бабушкина квартира встретила ее тягостным молчанием.
Она медленно прошлась по комнатам, касаясь кончиками пальцев полированной мебели, разглядывая пожелтевшие фотографии на стенах.
Вот бабушка в молодости — статная, красивая, с длинной косой через плечо.
Вот мама — совсем девчонка, с бантами в косичках.
А вот и она сама, трехлетняя, на руках у деда.
Телефон в кармане разразился трелью, заставив Лидию вздрогнуть.
— Да, Женечка, — она прижала трубку к уху, пытаясь унять дрожь в голосе.
— Как устроилась? — голос жениха звучал озабоченно. — Может, зря ты все-таки? Нашла бы работу в городе, жили бы вместе…
— Мы же обсуждали, — Лидия устало опустилась на диван. — Тут квартира своя, школа рядом.
А ты приезжай на выходные.
— Ладно, — в трубке послышался тяжелый вздох. — Береги себя.
Утром Лидия отправилась в школу.
Типовое трехэтажное здание из красного кирпича ничем не отличалось от сотен других школ, разбросанных по маленьким городкам России.
Разве что тополя вдоль забора были выше обычного — старые, в два обхвата, с потрескавшейся корой.
Директор, Виктор Владимирович, встретил ее с плохо скрываемым облегчением.
— Вы просто спасение наше! — воскликнул он, энергично пожимая ей руку. — После того как Анна Сергеевна уволилась, мы уж не знали, что делать с четвертым «Б».
Особенно с этим… — он осекся, махнул рукой. — Впрочем, сами увидите.
Класс встретил новую учительницу настороженным молчанием.
Двадцать пар глаз уставились на нее с любопытством и легким недоверием.
Лидия окинула взглядом ряды — обычные дети, от отличников до двоечников, все как везде.
И тут она заметила его.
Антон Гришин сидел на последней парте, привалившись к стене с независимым видом.
Взъерошенные рыжие волосы, исцарапанные руки, равнодушный взгляд исподлобья.
Что-то было в этом взгляде такое…
Лидия невольно поежилась.
— Здравствуйте, ребята, — она улыбнулась как можно приветливее. — Меня зовут Лидия Алексеевна, и я буду вашей новой учительницей.
— Надолго? — громко спросил Гришин с задней парты.
Класс захихикал.
Лидия почувствовала, как краска заливает щеки.
— Это мы посмотрим, — спокойно ответила она, глядя мальчику прямо в глаза.
Тот первым отвел взгляд, фыркнул и демонстративно уставился в окно.
Так началась ее новая жизнь — бесконечная череда уроков, тетрадей, родительских собраний.
Постепенно класс привык к ней, дети оттаяли, стали доверять.
Все, кроме Гришина.
Он словно задался целью вывести ее из себя — опаздывал на уроки, не делал домашних заданий, огрызался в ответ на замечания.
— Может, сходить к нему домой? — предложила как-то Татьяна, молодая учительница английского. — Поговорить с родителями?
Лидия только рукой махнула:
— Пробовала уже. Никто не открывает.
А вечером Евгений сказал ей:
— Ты что, серьезно собралась возиться с этим хулиганом? — в его голосе звучало неприкрытое раздражение. — Брось ты это дело. Не твоя забота.
— Женя, он же ребенок, — устало возразила Лидия. — Просто запутавшийся, одинокий ребенок.
— Ну-ну, — хмыкнул жених. — Смотри, как бы не пожалеть потом.
А через неделю все изменилось.
Лидия столкнулась с Гришиным в магазине — он воровато оглядывался, пряча за пазуху буханку хлеба.
Их взгляды встретились.
Мальчишка побледнел, развернулся и бросился к выходу.
— Стой! — крикнула Лидия, но он уже исчез за дверью.
Она выскочила следом, увидела мелькнувшую за углом рыжую макушку и побежала следом.
Гришин несся как ветер, но Лидия не отставала.
Наконец он свернул в обшарпанный подъезд пятиэтажки.
Лидия влетела следом, поднялась по лестнице.
На площадке третьего этажа из приоткрытой двери доносились громкие голоса и музыка.
Антон стоял у стены, тяжело дыша.
— Не говорите никому, — хрипло выдавил он. — Пожалуйста.
И тут Лидия все поняла. Поняла, почему он ворует еду, почему ходит в одной и той же рубашке, почему его глаза всегда смотрят исподлобья, с вызовом и болью.
Из квартиры донесся звон разбитого стекла, женский визгливый смех.
Антон вздрогнул, съежился, будто пытаясь стать меньше.
— Пойдем ко мне, — неожиданно для себя предложила Лидия. — Поужинаем, сделаем уроки.
Мальчик недоверчиво посмотрел на нее, закусил губу.
— Зачем это вам? — буркнул он.
— Затем, что я твоя учительница. И мне не все равно.
В тот вечер она впервые увидела, как Антон улыбается — робко, неуверенно, но искренне.
Он жадно ел разогретый борщ, отвечал на вопросы — сначала односложно, потом все более охотно.
А после решения задач по математике вдруг спросил:
— А можно… можно я еще приду?
С того дня что-то неуловимо изменилось.
Антон по-прежнему опаздывал на уроки, но теперь всегда извинялся.
Домашние задания делал через раз, но больше не хамил в ответ на замечания.
А главное — он стал приходить к Лидии почти каждый вечер.
— Ты как социальный работник, честное слово, — ворчал Евгений по телефону. — Нянчишься с чужим ребенком вместо того, чтобы о нашей свадьбе думать.
— Женя, — устало отвечала Лидия, — ему больше не к кому пойти. Совсем не к кому, понимаешь?
— Не понимаю! — взрывался жених. — Почему это должна быть именно ты? Есть опека, в конце концов!
Лидия молчала.
Как объяснить, что она просто не может иначе? Что каждый взгляд исподлобья, каждая редкая улыбка этого настороженного, как дикий зверек, мальчишки стали для нее важнее любых планов и обещаний?
А потом случилось то, чего она боялась больше всего.
Возвращаясь из школы, она увидела пожарные машины у дома Гришиных.
Из окон третьего этажа валил черный дым.
— Там еще кто-то есть? — спрашивал пожарный у соседей.
— Вроде нет, — отвечала полная женщина в цветастом халате. — Она с утра с каким-то мужиком…
— А мальчик? — у Лидии перехватило горло. — Антон где?
— Так в школе вроде…
Лидия похолодела.
Антон не был в школе — прогулял, как часто бывало по понедельникам.
Она бросилась к подъезду, но ее перехватили:
— Куда? Нельзя туда!
— Там ребенок может быть! — закричала она. — Пустите!
Пожарные бросились в подъезд. Минуты тянулись как часы. Наконец из дыма появилась фигура в защитном костюме, несущая что-то на руках.
Антона, без сознания, но живого.
— Мать по ги б ла, — глухо сказал один из пожарных. — Когда мы добрались, уже поздно было.
Лидия смотрела, как врачи хлопочут над Антоном, и чувствовала, как внутри что-то обрывается.
Теперь его заберут в детдом. Увезут куда-нибудь далеко, и она больше никогда его не увидит.
Этого мальчишку с колючим взглядом и редкой, солнечной улыбкой, который только-только начал ей доверять.
— Нет, — прошептала она. — Нет.
И в этот момент она приняла решение.
Больничный коридор встретил Лидию гулкой тишиной и запахом хлорки.
Она медленно шла вдоль белых стен, сжимая в руках пакет с апельсинами.
За три дня, прошедших после пожара, она извела себя тревогой и чувством вины — может быть, если бы она в то утро настояла, чтобы Антон пришел в школу.
Нужно было позвонить или зайти сразу, как только поняла, что он не пришел…
— К Гришину? — окликнула ее медсестра. — Там уже опека, оформляют документы.
У Лидии екнуло сердце.
Она толкнула дверь палаты. Антон лежал, отвернувшись к стене, а рядом сидела полная женщина в строгом костюме и что-то записывала в блокнот.
— Здравствуйте, — Лидия шагнула вперед. — Я его учительница.
Женщина подняла голову, окинула ее оценивающим взглядом.
— Очень кстати, — сухо произнесла она. — Нам как раз нужна характеристика на ребенка. Вы знаете, что его мать по ги б ла?
— Да, — Лидия сглотнула комок в горле. — И я… я хочу оформить опеку.
Антон резко повернулся, уставился на нее широко раскрытыми глазами.
А женщина из опеки хмыкнула:
— Вы? А вы понимаете, какая это ответственность? Сколько вам лет?
— Двадцать. И я все понимаю.
— Лидия! — раздался от двери возмущенный возглас. В палату ворвался Евгений. — Ты с ума сошла? Какая опека?
Она обернулась к жениху, расправила плечи:
— Я все решила, Женя.
— Нет, это я все решил! — он схватил ее за локоть. — Мы сейчас же едем домой, и ты выбросишь эти глу пости из головы.
Какой ребенок? Ты сама еще ребенок! Мы же собирались пожениться!
— Собирались, — тихо ответила Лидия. — А теперь я не уверена.
Евгений побагровел:
— Ты что, всерьез собралась променять меня на этого… этого…
— На этого мальчика, — твердо закончила она. — Который остался совсем один.
И да, я серьезна как никогда.
— Тогда выбирай, — процедил Евгений. — Или я — или он.
Лидия почувствовала, как по щеке катится слеза.
Три года отношений, кольцо на пальце, совместные планы — все рушилось в одночасье.
Но она знала, что поступает правильно.
— Прости, — шепнула она, стягивая с пальца кольцо. — Я выбираю его.
Евгений развернулся и вылетел из палаты, хлопнув дверью.
Женщина из опеки покачала головой:
— Вы понимаете, что только что разрушили свою личную жизнь? И ради чего?
Лидия повернулась к Антону.
Мальчик смотрел на нее со смесью недоверия и надежды.
— Правда? — хрипло спросил он. — Вы правда хотите меня забрать?
— Правда, — она села на край кровати, осторожно взяла его за руку. — Если ты не против, конечно.
Антон крепко стиснул ее пальцы и отвернулся к стене, но Лидия успела заметить, как блеснули слезы в его глазах.
Следующие недели превратились в бесконечную беготню по инстанциям.
Справки, характеристики, обследования квартиры — голова шла кругом.
Неожиданную поддержку Лидия нашла в лице Михаила, сына директора школы.
— Отец рассказал о вашей ситуации, — сказал он, появившись однажды у нее в классе после уроков. — Я юрист, могу помочь с документами.
Она благодарно улыбнулась:
— Это было бы замечательно.
Михаил оказался не только отличным юристом, но и просто добрым человеком.
А когда выяснилось, что Антон увлекается авиамоделированием, притащил целый набор для сборки моделей.
— У меня в детстве такой же был, — пояснил он, глядя, как загорелись глаза мальчишки. — Давай вместе соберем?
Лидия с удивлением наблюдала, как постепенно оттаивает настороженный, колючий Антон.
Как все чаще улыбается, как увлеченно рассказывает о новой модели самолета, как тянется к Михаилу — впервые в жизни видя перед собой пример настоящего мужчины.
А потом случилось чудо — опека дала добро.
В тот вечер они втроем праздновали это событие у Лидии дома.
Антон, раскрасневшийся от волнения, показывал Михаилу свою новую модель, а Лидия смотрела на них и чувствовала, как в груди разливается тепло.
— Знаешь, — сказал вдруг Михаил, когда Антон убежал мыть руки перед ужином, — я давно хотел тебе сказать…
Он замялся, и Лидия увидела, как краска заливает его щеки.
— Что? — тихо спросила она, чувствуя, как учащенно забилось сердце.
— Ты удивительная, — выдохнул он. — То, что ты сделала для Антона…
Я никогда не встречал таких людей, как ты.
И я подумал… может быть…
В этот момент в комнату влетел Антон с мокрыми руками и взъерошенными волосами:
— А что у нас на ужин?
Михаил рассмеялся, взъерошил рыжую макушку:
— Погоди ты со своим ужином! У меня тут важный разговор!
— Какой разговор? — подозрительно прищурился мальчишка.
— Да вот, хочу спросить у Лидии Алексеевны… — Михаил глубоко вздохнул и повернулся к ней. — Ты выйдешь за меня замуж?
Лидия застыла, не в силах вымолвить ни слова.
А Антон вдруг просиял:
— Правда? Вы поженитесь? И мы будем жить все вместе?
— Если Лидия согласится, — мягко ответил Михаил, не сводя с нее глаз.
Она смотрела на них — на этого большого, сильного мужчину с добрыми глазами и мальчишку, который впервые за долгое время выглядел по-настоящему счастливым.
И вдруг поняла — вот оно, ее счастье.
Не то, о котором она мечтала когда-то, а настоящее, выстраданное, с привкусом слез и потерь, но оттого еще более ценное.
— Да, — прошептала она. — Конечно, да!
