— Мариш, я в магазин. Тебе что-нибудь захватить? — Андрей уже натягивал куртку в прихожей.
— Да, погоди минутку! — донеслось из кухни. — Список сейчас дам.
— Ну вот, начинается, — послышался недовольный голос Галины Петровны из большой комнаты. — Вечно она его гоняет по магазинам. Сама бы сходила.
Андрей сделал вид, что не услышал. За последние три месяца он научился пропускать мимо ушей половину маминых комментариев. Иначе можно было сойти с ума.
— Вот, возьми, — Марина протянула листок. — И это… может, маме твоей что-нибудь вкусненькое?
— Не надо мне ничего! — моментально отреагировала Галина Петровна, появляясь в дверях. — Сама себе куплю, когда пенсию получу. Не объела еще вас.
— Мам, ну что ты опять…
— А что я? Что я? Ничего я не опять. Просто говорю, как есть. Жена твоя, может, думает, что я тут на всем готовом устроилась?
Марина молча ушла на кухню. За полгода она уже выучила — спорить бесполезно. Любое слово будет вывернуто наизнанку.
— Катя! — крикнула она. — Уроки сделала?
— Не кричи ты так, — тут же среагировала свекровь. — У соседей маленький ребенок, между прочим.
— Простите, — привычно ответила Марина. — Забыла.
На самом деле никакого маленького ребенка у соседей не было. Но Галина Петровна каждый раз придумывала новые причины, почему в квартире нельзя громко разговаривать. То соседи работают в ночную смену, то у кого-то мигрень…
Андрей вздохнул и вышел из квартиры. На лестничной площадке достал сигарету — привычка, появившаяся за последние месяцы. Раньше курил только по праздникам, а теперь…
Телефон звякнул сообщением от Марины: «Прости за список. Знаю, что много».
«Все нормально», — быстро набрал он в ответ.
Вспомнил, как полгода назад они с Мариной, не раздумывая, предложили маме пожить у них. После кончины отца та совсем расклеилась. Целыми днями сидела одна в своей квартире, почти не ела. Даже на работу в больницу ходить перестала — взяла отпуск за свой счет.
— Мам, переезжай к нам, — сказал тогда Андрей. — На время, пока в себя не придешь.
Марина активно поддержала:
— Конечно, зачем вам одной сейчас? У нас места много, дети рады будут.
Галина Петровна поначалу отнекивалась:
— Да что вы, зачем вам такая обуза? Справлюсь как-нибудь.
Но быстро согласилась. И первое время все действительно было хорошо. Тихая, подавленная горем женщина целыми днями читала или смотрела телевизор. Марина готовила ей любимые блюда, дети забегали поболтать.
Изменения начались незаметно…
— Пап! — донесся голос двенадцатилетней Кати, вырвав Андрея из воспоминаний. — Ты куда?
— В магазин, солнышко. Тебе что-нибудь нужно?
— Можно мне тоже с тобой? — в голосе дочери появились просящие нотки. — А то бабушка опять будет проверять, как я уроки делаю…
Раньше Катя обожала бабушку. Каждые выходные ездила к ней в гости, та пекла любимый хворост…
— Хорошо, пойдем, — Андрей взял дочь за руку. — Только куртку надень.
— Опять без шапки собралась? — раздался голос Галины Петровны. — Вот все современные дети такие — только и думают, как бы простудиться. А потом родители с больничными сидят.
— Мам, на улице плюс пятнадцать.
— Ага, а ветер какой! Вон, по телевизору передавали — эпидемия опять идет, ети ее!
Катя молча надела шапку. Спорить с бабушкой она давно перестала.
По дороге в магазин дочь оживилась:
— Пап, а помнишь, как мы с бабушкой кексы пекли? Когда она еще у себя жила?
— Помню, дочь.
— А сейчас она даже на кухню маму не пускает, когда сама готовит. Говорит — только мешается.
Андрей вздохнул. Действительно, раньше все было по-другому. Мама любила, когда они всей семьей приезжали к ней на выходные. Накрывала большой стол, возилась с внуками. А теперь, живя в одной квартире, словно специально создает дистанцию.
Восьмилетний Димка тоже изменился. Раньше без бабушки не засыпал — она ему сказки читала. А сейчас старается в своей комнате отсидеться. Особенно после того случая с конструктором…
— Вечно эти детали по всей квартире разбросаны! — возмущалась тогда Галина Петровна. — Убрала в коробку, и спрятала наверх на шкаф, пусть теперь порядок знает.
Димка потом три дня любимую деталь искал. Оказалось, бабушка ее случайно в мусор выбросила вместе с какими-то бумажками.
В магазине Катя сразу побежала к отделу со сладостями:
— Пап, смотри, мармелад новый! Можно?
— Конечно, бери.
— А бабушка говорит, что от сладкого зубы портятся. И что мама нас разбаловала.
Андрей почувствовал, как внутри снова поднимается раздражение. Последнее время каждый разговор с детьми так или иначе сводился к бабушкиным замечаниям.
Дома их встретил громкий разговор с кухни:
— Я просто советую! — голос Галины Петровны звенел от возмущения. — Ты же неправильно суп варишь. Надо сначала обжарить…
— Галина Петровна, — голос Марины звучал устало, — я двадцать лет так готовлю. Семье нравится.
— Вот потому у Андрюши и гастрит! А все потому, что неправильно питается.
— У меня нет гастрита, мам, — Андрей зашел на кухню. — Откуда ты взяла?
— А что ты думаешь, я не вижу, как ты таблетки пьешь?
— Какие таблетки?
— Не притворяйся, я же утром видела — белые такие…
— Это витамины, мам.
— Да? А почему мне не сказали? Я же волнуюсь! Я мать все-таки!
Вечером, когда дети уже спали, Марина зашла к мужу в комнату:
— Может, поговорим?
— О чем? — Андрей прекрасно понимал, о чем, но боялся начинать этот разговор.
— Сам знаешь. Так дальше продолжаться не может. Дети уже боятся из своих комнат выходить.
— Преувеличиваешь.
— Да? А ты знаешь, что Димка сегодня в школе учительнице сказал? «А бабушка говорит, что вы неправильно нас учите». Представляешь?
Андрей потер виски. Действительно, мама в последнее время стала всех «учить жить». Особенно с тех пор, как перестала плакать по ночам и начала «возвращаться к жизни».
— Знаешь, — продолжала Марина, — я все понимаю. Человек потерял мужа, тяжело очень. Мы правильно сделали, что забрали ее к нам тогда. Но сейчас…
— Что сейчас?
— Сейчас она уже не горюет. Она просто… захватывает территорию. Каждый день новые правила придумывает. То обувь не так стоит, то салфетки не той стороной лежат.
В этот момент дверь приоткрылась:
— Андрюша, ты не спишь? — Галина Петровна замерла на пороге. — Ой, вы тут разговариваете… А я думала, может чайку попьем?
— Мам, одиннадцать вечера.
— А что такого? Раньше мы с твоим папой часто вечерами чай пили, разговаривали…
Марина молча вышла из комнаты. Опять. Стоит им с мужем начать серьезный разговор, свекровь тут как тут. То чай предложит, то давление прихватило, то сон страшный приснился.
А через неделю случилось то, что окончательно вывело ситуацию из равновесия. Марина вернулась с работы раньше обычного и застала Галину Петровну за «уборкой» в шкафу:
— Что вы делаете?
— А, невестушка! — Галина Петровна даже не смутилась. — Да вот, решила порядок навести. У тебя тут столько ненужных вещей…
На полу лежала куча одежды, которую Марина отложила на дачу. А еще… коробка с документами, которую они специально хранили в дальнем углу.
— А документы зачем достали? — Марина старалась говорить спокойно.
— Так они же все равно просто пылятся. Я их аккуратно сложила, не переживай.
Марина подошла к коробке. Внутри все было перемешано — договоры, справки, старые паспорта. На некоторых бумагах виднелись жирные пятна.
— Я посикунчиков напекла, — пояснила Галина Петровна, заметив взгляд невестки. — Руки, наверное, были не совсем чистые. Но ничего, главное ведь текст видно.
Это стало последней каплей. Когда вечером пришел Андрей, Марина твердо сказала:
— Нам надо серьезно поговорить. И не на кухне, а у твоей мамы в комнате. Всем вместе.
— Что случилось?
— Она перебирала наши документы. Все испачкала, перепутала. А если бы что-то важное потерялось?
Разговор вышел тяжелым.
— Мама, — начал Андрей, — мы благодарны тебе за помощь с детьми. Но есть определенные границы…
— Какие еще границы? — перебила Галина Петровна. — Я что, чужой человек? Может, мне еще разрешение спрашивать, чтобы по квартире пройтись?
— Речь не об этом. Просто нельзя без спроса…
— Ах, без спроса! — Галина Петровна схватилась за сердце. — Значит, я уже спрашивать должна? В своем доме?
— Это не твой дом, мам, — тихо сказал Андрей.
В комнате повисла тишина.
— Вот, значит, как… — голос Галины Петровны дрожал. — Выгоняете?
— Никто тебя не выгоняет. У тебя есть своя квартира. Мы договаривались, что ты поживешь у нас, пока не придешь в себя.
— И что, я уже пришла? По-твоему, я уже забыла отца? Через полгода?
— Мам, дело не в этом…
— А в чем? В том, что твоя жена меня терпеть не может? Что детей против бабушки настраивает?
— Никто никого не настраивает, — не выдержала Марина. — Просто вы сами…
— Я сама? — Галина Петровна повысила голос. — Да я только добра вам хочу! Только и думаю, как помочь! А вы…
Договорить она не успела — в дверях появился заспанный Димка:
— Мам, а почему все кричат?
— Никто не кричит, солнышко, — Марина встала. — Иди спать, мы тихонько будем разговаривать.
— Вот! — торжествующе воскликнула Галина Петровна. — Ребенка разбудили! А я что говорила? Все у вас не как у людей!
На следующий день Марина взяла отгул. Дождалась, пока дети уйдут в школу, и занялась пересаживанием цветов. Фиалки достались ей от бабушки, уже десять лет стояли на подоконнике. Как раз собиралась отсадить молодые отростки…
— Опять пыль разводишь? — Галина Петровна появилась на кухне. — Я же говорила, от этих цветов только грязь.
— Это фиалки моей бабушки. Они…
— А мне все равно чьи! — Галина Петровна решительно направилась к подоконнику. — Вот сейчас все уберем, и порядок будет.
— Не трогайте! — Марина дернулась, но не успела. Горшок выскользнул из рук свекрови и разбился об пол.
Вечером состоялся еще один разговор. Уже без Галины Петровны.
— Андрей, я больше не могу, — Марина сидела в спальне, сжимая в руках осколок горшка. — Это уже не просто придирки. Она специально все делает назло.
— Давай что-нибудь придумаем…
— Что тут придумаешь? Сказать прямо «мама, идите домой» ты не можешь. Я понимаю. Но и так продолжаться не может.
Андрей молчал. Он видел, как измучилась жена, как изменились дети. Даже соседи стали коситься — через стенку было слышно, как его мать ругается с утра до вечера.
— Знаешь, — вдруг сказала Марина, — а ведь ей самой здесь плохо.
— В смысле?
— Ну подумай. Она всю жизнь была хозяйкой в своем доме. А тут… Вроде и живет с нами, а все равно чужая. Вот и пытается все переделать под себя.
В этот момент они услышали, как хлопнула входная дверь. Через минуту в комнату заглянула Катя:
— Мам, пап, а бабушка опять мой дневник проверяла. Говорит, что у меня почерк некрасивый, и вообще…
Марина с Андреем переглянулись.
— Нужно что-то делать, — твердо сказал Андрей. — Прямо сейчас.
Решение пришло неожиданно. Через неделю, когда Галина Петровна в очередной раз начала жаловаться на давление, Марина вдруг оживилась:
— А ведь правда, Галина Петровна, последнее время вы часто на здоровье жалуетесь.
— Наконец-то заметила! — свекровь с готовностью откинулась на спинку стула. — А то все «нормально, нормально»…
— Мы с Андреем вот что подумали… — Марина многозначительно посмотрела на мужа. — Может, вам в санаторий съездить? Отдохнуть, подлечиться?
— В санаторий? — Галина Петровна растерялась. Такого поворота она не ожидала.
— Да, представляешь, мам, — подхватил Андрей. — Тут как раз путевка хорошая есть, в Подмосковье. Место отличное, врачи…
— А вы что, меня сплавить хотите?
— Да что вы такое говорите! — Марина старалась, чтобы голос звучал искренне. — Мы же о вашем здоровье беспокоимся.
Удивительно, но Галина Петровна согласилась. Может, и правда устала от постоянных конфликтов? Или просто не ожидала такого хода?
Следующие две недели пролетели как в тумане. Пока свекровь была в санатории, Андрей с Мариной каждый день после работы ездили в ее квартиру. Перемыли окна, подклеили обои в кухне, купили микроволновку и новый чайник. Марина перестирала все шторы, разобрала гардероб.
— Знаешь, — сказала она мужу, развешивая чистые занавески, — может, мы и правда мало внимания уделяли твоей маме? Надо было сразу ее квартирой заняться…
— Да я предлагал. Она же сама не хотела: «Не трогайте ничего, все как при папе было…»
В последний день перед возвращением Галины Петровны они приготовили ее любимый рассольник, потушили грибов с индейкой, затарили холодильник овощами, фруктами, молочкой и любимыми творожными колечками.
— Вот увидишь, ей понравится, — говорила Марина, расставляя горшки с цветами на подоконнике. — Дома все-таки лучше.
Андрей молчал. Он уже представлял, что будет, когда мать узнает, что везут ее не к ним, а в ее квартиру.
Так и вышло.
— Это что еще такое? — Галина Петровна стояла в дверях своей квартиры, не решаясь войти. — Почему мы сюда приехали?
— Мам, мы же договаривались… Ты поживешь у нас, пока в себя не придешь.
— И что, я уже пришла, значит? — голос начал повышаться. — Может, и память об отце похоронить прикажете?
— Мам, никто ничего не приказывает. Просто посмотри — мы все сделали, чтобы тебе было удобно.
— Удобно? — Галина Петровна наконец зашла в квартиру. — А это что? Занавески перевесили? А обои? Я же не просила!
— Мы думали…
— Вы думали! А меня спросить не надо было? Это же моя квартира! Мой дом!
— Вот именно, мам. Твой дом.
Галина Петровна остановилась посреди комнаты:
— Ах вот оно что! Значит, решили от матери избавиться? Сначала в санаторий сплавили, теперь сюда привезли…
— Никто ни от кого не избавляется, — Марина попыталась разрядить обстановку. — Посмотрите, мы и рассольник сварили, и грибы…
— Рассольник она сварила! — Галина Петровна всплеснула руками. — Может, ты еще скажешь, что это для меня? А не для того, чтобы совесть свою успокоить?
— Мам…
— Не мамкай! Все понятно с вами. Сговорились. А я-то, старая, поверила… В санаторий, отдохнуть… — она упала в кресло. — Выгнали мать родную…
— Никто тебя не выгоняет.
— Да? А это что? — она обвела рукой квартиру. — Ремонт сделали, технику купили — думаете, откупились? А то, что я там с внуками только общаться начала, это ничего?
— Начала общаться? — не выдержала Марина. — Вы же только критиковали их! То почерк плохой, то уроки неправильно делают…
— Молчи! — Галина Петровна вскочила. — Ты во всем виновата! Это ты сына против матери настроила! Все вы такие — невестки! Только и ждете момента…
Через полчаса они ушли. Галина Петровна наотрез отказалась идти провожать.
Прошло три года.
Галина Петровна больше не общается с сыном и его семьей. Каждый раз, встречая соседей, рассказывает, как невестка разрушила ее семью, настроила сына против матери. А ведь она только хотела помочь, только советы давала…
Особенно тяжело по праздникам. Андрей пытался поздравить маму с днем рождения, с Новым годом — в ответ только короткое «не звони больше».
Марина иногда пытается завести разговор:
— Может, съездим к маме? Все-таки столько времени прошло…
Но Андрей только качает головой. Он знает — ничего не изменилось. От соседей слышал — мать все так же рассказывает всем, как ее «предал родной сын».
А на самом деле… На самом деле Галина Петровна прекрасно устроилась. Ходит в хор ветеранов, ездит на экскурсии с подругами, даже на компьютерные курсы записалась. Вот только о внуках ни разу не спросила. Ни разу не поинтересовалась, как они там без бабушки…
Зато при каждом удобном случае не забывает напомнить знакомым:
— Вот так бывает — вырастишь сына, а он выберет чужую женщину вместо родной матери…
