— Мам, мы поживем у тебя? — спросил сын, и я была готова танцевать от счастья. Я только этого и ждала!
— Конечно! Места много. Всем хватит, — счастливая говорила я.
Подготовила им комнату, даже мебель новую купила, чтобы молодым было удобно и комфортно. Знала бы я тогда, на что соглашаюсь…
Мужа моего не стало десять лет назад. Несчастный случай… И я осталась одна на с сыном. Роме тогда было пятнадцать — подросток.
Тяжело мне пришлось с ним, очень тяжело. Он что только не вытворял — то окно мячом с друзьями разобьют, то еще что-нибудь на хулиганят.
Когда он вышел из подросткового возраста, я облегченно выдохнула. Можно и расслабиться, — подумала я. Но ошиблась.
В восемнадцать Рома привел в дом девушку.
— Мама, знакомься, это Марина. Она будет жить с нами. — заявил сын.
— Что значит с нами? — я рассматривала гостью и, наверное, тут же поседела от уж.аса.
Передо мной стояла маленькая девочка (может ей и было восемнадцать, конечно) с сережкой в носу, с розовыми волосами и совсем в непристойной одежде.
— Ты не работаешь. Тебе еще учиться и учиться. Рано девушек в дом водить. Да и не пара она тебе… Посмотри на нее..
Тогда я сделала свою самую главную ошибку, раскритиковала подружку сына, не дала им жить вместе, прогнала.
В общем, делала все то, что делают обычно свекрови в рассказах: вредничала, хамила, ворчала…
Марина сбежала, сверкая пятками, а я радовалась. Победила! Отвоевала сына!
Но Роме мое поведение не понравилось. Конечно, он был воспитанным мальчиком и ничего мне не сказал, но отношения между нами стали… как бы выразиться… отстраненными.
Я не знала, где мой сын проводит вечера, он даже друзей перестал приводить домой.
— Рома, где ты вечерами пропадаешь? Почему друзья к тебе не приходят? — как-то спросила я.
— Зачем? Чтобы ты опять кого-нибудь выставила?
Мы отдалились друг от друга. Рома жил своей жизнью, я — своей.
Когда мой сын собрался жениться, я узнала самая последняя. Меня он позвал в кафе, предупредил, чтобы оделась поприличнее и помалкивала за столом.
Я пришла и узнала, что это не просто встреча с сыном, а знакомство с будущей невесткой.
— Почему не дома? — искренне удивилась я. — Могли просто чай попить с тортиком. К чему это все?
— Я специально решил устроить встречу на нейтральной территории, — сухо ответил сын. — Мы с Настей подали заявление в ЗАГС, пышной свадьбы не будет, посидим в ресторане и на этом все.
— А жить? Жить-то где будете? — меня больше интересовал этот вопрос. — У нас, надеюсь?
Сын недовольно посмотрел на меня.
— Квартиру снимем.
Я все поняла и больше подобных вопросов не задавала.
Невестка, конечно, мне не понравилась. Стрижка, как у мальчика, штаны с дырами и очень большие каблуки.
Неестественно, некрасиво, как мне кажется. Но на этот раз я промолчала, не хотела окончательно испортить отношения с сыном.
Прошло чуть больше года, как они поженились. Я видела сына редко: заскочит на минутку, что-то возьмёт и обратно к Насте.
К себе меня не звали. Я старалась не обижаться. Молодым нужно своё пространство — размышляла я.
Они семью строят, зачем мне им мешать? Главное, что у него всё хорошо и он счастлив.
А потом одним вечером они вдруг пришли вместе. Сидят на кухне, оба какие-то тихие, напряжённые.
Настя смотрит в телефон, Рома нервничает.
Я сразу насторожилась: может, поссорились?
А потом сын сказал:
— Мам, мы тут… Ну… Настя… Она беременна.
Я вздрогнула от радости, мечтала стать бабушкой!
— Да вы что! Правда? Боже мой, родные мои! — я кинулась обнимать Настю, хотя она так и сидела как каменная, даже улыбнулась как-то натянуто.
А Рома тогда посмотрел на меня снизу вверх, как в детстве:
— Мам… Нам надо съехать со съемной квартиры. Хозяева цену подняли. Мы не потянем… Можно… — он запнулся, будто ему стыдно стало и тихо добавил: — Мы у тебя поживём?
Я кивала так быстро, что чуть шею не потянула.
— Конечно, Ромочка! Конечно, родной! Места хватит! Я вам комнату освобожу, мебель купим. И с ребеночком помогу! Какая радость!
Я тогда правда была готова плясать от радости. Теперь я не одна — сын вернулся. У меня будет снова семья, снова дом не пустой.
Внук или внучка! Счастье-то какое! Как же я ждала этого!
На следующий день я поехала в магазин. Купила новые обои для той комнаты, где раньше стояли мои книжные шкафы.
Купила новый шкаф, кровать с хорошим матрасом, — пусть Насте будет удобно. Она все-таки носит моего внука.
Я выбирала обои сама нежные, светлые, «под ребёнка». Выбрала красивую люстру, чтобы светло было.
Я тогда думала: «Настя увидит, что я стараюсь. Рома оценит обязательно!»
Первые дни были как праздник. Я готовила то, что Настя любит. Правда, я не сразу поняла, что ей не нравится моя еда:
«Зачем столько масла? Мне нельзя жирное», «Курица? Опять? Может, салат?»,
«Суп? Я суп не ем», — она демонстративно отодвигала тарелку.
Рома оправдывал поведение жены:
— Мам, не обижайся, у Насти токсикоз, ты же понимаешь…
Конечно, понимаю! Господи, я сама рожала, я знаю. Пусть капризничает, лишь бы здоровая была.
Потом невестка начала придираться к мелочам — то полотенце жёсткое, то мыло пахнет «деревней».
— Купите своё! — смеялась я, но Настя только закатывала глаза.
— Если бы могли купить, давно бы от вас свалили…
Я тогда осознала, что я им мешаю. Но гнала от себя такие мысли, я же всё для них! Они же молодые, им тяжело.
Я отдала им большую комнату, а сама перебралась — в маленькую.
Говорила подруге по телефону:
— Да ничего! Молодым нужно место, мне и так нормально.
Подруга вздыхала:
— Ты себя только в обиду не давай. Знаешь, чем такие истории заканчиваются?
Я смеялась в трубку:
— Да чем? Я сына люблю, это главное! У нас семья.
Скоро я заметила, что Рома стал говорить шёпотом, смеяться при мне перестал. А Настя целыми днями лежала с телефоном, мол, ей тяжело, — токсикоз.
Я всё делала сама: стирала, готовила, убирала.
Настя только ходила по квартире и высказывала мне претензии:
«Опять пересолили? Фу, я это не буду!», «В холодильнике ничего нормального нет? Как всегда…»
Я терпела ее хамское поведение, ведь сама пустила их. Сама позволила хозяйничать в своей квартире, потому что боялась повторить свою ошибку с Мариной — той первой девочкой сына, с розовыми волосами.
Теперь помалкивала, лишь бы Рома был со мной.
Если бы я только знала тогда, на что подписалась… ведь самое главное было впереди…
Прошло пару месяцев с тех пор, как они поселились у меня. Настя всё чаще лежала на диване и жаловалась Роме, что квартира похожа на общежитие с обшарпанными стенами…
— Мам, понимаешь, коридор у нас весь облезлый, обои старые, плитка потолочная отваливается… — сказал мне сын вечером, когда мы с ним сидели на кухне. — А ведь скоро ребенок мой родиться. Ну как в таких условиях жить?
Я только кивнула.
— Ну так отремонтируйте!
— Да мы хотим. Только, мам, ты сама понимаешь, ты тут, Настя тут… Пыль, грязь, шум. Может, ты на недельку к тёте Тане? Ну, чтобы мы всё быстро сделали.
Я тогда засуетилась:
— Конечно! Конечно, Ромочка! Я не буду вам мешать!
Я Насте тоже говорила — пусть уедет к родне. Ей же нельзя в пыли! Настя фыркнула с дивана:
— Может мне вообще съехать?
Рома промолчал на выпад жены.
Я за два дня всё собрала. Даже деньги им оставила на стройматериалы.
— Мам, ну ты чего? — Рома улыбался. — Ты ещё и деньги даёшь? Спасибо за помощь! Ладно, мы быстро все сделаем, ты не переживай!
Я уехала к Тане, на душе даже радость была. Ну вот, дети обустраиваются, гнёздышко своё делают. А я пока не мешаюсь.
Через неделю звоню:
— Ром, как дела?
— Ой, мам, работы непочатый край — строители подвели. Ищу другую бригаду.
Через две — звоню опять:
— Ромочка, может, мне вернуться?
— Да ты что, мам! Тут всё ещё в пыли. Подожди ещё чуток.
— Может, к вам хоть заеду, помогу?
— Мам, ну ты чего, какой помогу? Ещё надышишься цементом. Сиди у Тани, отдохни!
Я слушалась. Сидела, звонила Насте, та трубку почти не брала, если брала, то говорила раздраженно:
— Всё нормально, не переживайте. Мы заняты.
Прошёл месяц, потом ещё неделя. Я не выдержала:
— Ром, я приеду хоть на день!
— Мам, ну ты чего? Ну куда ты сейчас? Тут ещё дел: коридор весь оборван…
— Ромочка, ну что ты всё тянешь? — я старалась говорить спокойно. — Я ведь мешать не буду.
— Мам, ну правда, не время сейчас. Давай ещё недельку. — он говорил усталым голосом, как будто я его напрягаю.
Я сначала соглашалась, а потом сама себе сказала: «Хватит, Галь. Сколько можно — всё спрашивать, можно ли тебе к себе домой? Возьму кредит, найду рабочих, они быстренько все закончат».
Я поехала домой без предупреждения…
Стою у двери, ключ вставляю, — не идёт. Сначала подумала, замок заклинило. Стукнула кулаком по двери раз, другой.
Вышла Настя с недовольным лицом.
— А вы чего приехали? — без здравствуйте спросила она.
— Настя, пусти, мне надо домой.
— У нас ремонт. Здесь грязно. Вам сейчас сюда нельзя.
— Настя, это мой дом! Где Рома? Позови его!
— Рома спит еще.
Она хотела закрыть дверь, но я подставила ногу.
— Настя! Открой!
— Вы чего руками дверь держите? Идите отсюда.
— Позови Рому!
— Не буду!
Дверь все же захлопнулась прямо перед моим лицом. Настя оказалась сильнее Я стояла на площадке и не понимала — как так?
Через пару часов дозвонилась до Ромы. Он взял трубку. Тихим голосом сказал:
— Мам, ну чего ты опять?
— Рома! Ты что творишь? Почему меня не пустили?
— Мам, ну ты же видишь, ты мешаешь. Настя нервничает, ей скоро рожать. Ну не лезь ты сейчас к нам. Дай пожить одним.
Не знал, как тебе сказать — давай ты насовсем переберешься к тете Тане.
— Рома, я домой хочу! — я уже почти кричала.
— Мам, ну ты чего… Я же объясняю, Настя родит, успокоится, и тогда ты вернешься…
— Понятно. Я мешаю твоей Насте! И ты меня обманом выставил из моей же квартиры, потому что жена твоя так решила.
Он замолчал. Разговора у нас не получилось. Точнее, мне не о чем было больше говорить с сыном.
Я пошла в полицию. Объяснила всё, как есть. Дежурный только развёл руками:
— А что мы можем? Они прописаны? Прописаны.
Ваш сын? Ваш.
Выселяйте через суд.
Я подала в суд впервые в жизни. Не спала ночами, читала бумаги, таскалась к юристу.
Рома пару раз приезжал, пытался по-хорошему договориться.
— Мам, ну чего ты? Ну зачем ты так? Мы же семья!
— Семья не выгоняет, Рома, — отвечала я.
Суд я выиграла, выселила их обоих и вернулась в свою квартиру. Пустую, грязную. Ремонт в коридоре они так и не сделали. Настя даже оборванные обои не выбросила.
Я сидела на кухне и думала:
Что я не так сделала? Как могла воспитать так Рому, что он с легкостью отказался от меня?
Не знаю.
Знаю одно — больше я сына на порог не пущу. Путь строит свое счастье в другом месте, не у меня дома.
