— Маша, дочь снова звонит с вокзала! – Иван Петрович отшвырнул газету так, что она разлетелась листами. – Поезд только что прибыл. Анюта с детьми. Говорят, хотят проветриться с недельку на нашем солнышке!
Мария Васильевна, вытирая руки о фартук, вошла на кухню. В ее глазах не было радости, лишь глубокая усталость.
— Опять? Иван, ну сколько можно? Анюта только месяц назад уехала, еле выжили! Дети кричат, она гуляет, мы тут и няньки, и повара, и кошелек! А до нее дядя Коля с семьей на три недели задержался! Они звонят не спросить, можно ли приехать, они звонят сообщить нам о том, что уже тут!
Иван Петрович тяжело опустился на стул. Мечта о спокойной предпенсионной жизни на юге, ради которой они продали квартиру в холодном городе и вложили все в этот дом, рассыпалась в пух и прах.
Новость о переезде сработала как сигнал для всей родни: бесплатная турбаза открыта!
Спустя полчаса дверь распахнулась, впуская поток теплого воздуха и… их дочь Анюту.
Она влетела в дом, как ураган, с двумя шумными детьми, которые тут же ринулись к дедушке с криками: «Деда, дай конфет!
— Мама, папа! Мы приехали! – Анюта бросила сумку на пол. – Ой, как тут здорово! Дети так соскучились по бабушке с дедушкой! Мы тут недельки на две задержимся, ладно? Аня, Петька, не шумите! Идите к бабушке на кухню, она вам вкусненького даст!
Мария Васильевна остолбенела. Сглотнув вставший в горле ком, она с надрывом проговорила:
— Анюта?! Ты же только… вы с детьми месяц назад уехали! Мы думали, ты отдохнула…
— Ну, мама, дети заскучали! Да и мне тут так хорошо! Я тут новых подруг нашла, вечерами гуляем. А вы тут одни скучаете! Так что я решила – поживу еще! – Анюта уже скидывала куртку, устраиваясь поудобнее на диване. – Папа, а что у нас на ужин? Я так проголодалась с дороги!
Иван Петрович встал рывком, его лицо мгновенно стало каменным и недовольным.
— Анюта, ты обещала на неделю, а пробыла три месяца. Дети висели на нас, как гири. Тебя не было с утра до ночи. Мы не отдыхали, мы выживали. Ты думаешь, мы для того продали все и уехали сюда, чтобы быть круглосуточной гостиницей для всех желающих?
Анюта нахмурилась и с обидой надула губы:
— Папа, ну что ты! Вы же родители! Бабушка и дедушка! Ваш дом – наш дом! И потом, все так делают!
— Все? – тихо спросила Мария Васильевна.
Она смотрела не на дочь, а куда-то вдаль. Потом взгляд женщины медленно вернулся к Ивану Петровичу.
В глазах Марии Васильевны мелькнула не усталость, а странная, почти безумная решимость.
— Все так делают… Хорошо… Иван… Я придумала, — женщина хитро подмигнула мужу.
— Что ты придумала, Маша? – спросил Иван, видя необычное выражение ее лица.
Мария подошла к столу, взяла блокнот и ручку. Ее движения были резкими, точными.
— Если все так делают… — значит, это бизнес. Так ведь, дочка?
— Бизнес? – переспросили хором Иван и Анюта.
— Да, – Мария Васильевна начала быстро отрывисто писать на тетради, лежавшей на столе. – Бизнес. Гостевой дом бабушки Маши и дедушки Вани. Полный пансион. Семейные скидки отсутствуют.
— Мама, ты что, шутишь? — Анюта, услышав слова матери, во весь голос рассмеялась.
— Ни капли, – ответила холодно Мария Васильевна.
Она что-то быстро накидала на лист, оторвала его и протянула Анюте со словами:
— Вот наш прайс-лист. Актуальный с сегодняшнего дня.
Анюта взяла из рук матери листок и с недоумением прочитала вслух.
* Проживание (сутки): 3000 руб. с человека (дети до 5 лет – 2000 руб.)
* Трехразовое питание: 1500 руб./сутки с человека.
* Услуги няни: 500 руб./час.
* Услуги повара (приготовление вне расписания): 1000 руб./час.
* Экскурсионное сопровождение: 2000 руб./час + транспорт.
* Уборка комнаты после выезда: 2000 руб.
* **Предоплата 100% за весь планируемый срок визита – обязательна.**
* **Скидки не предоставляются, родственные связи – не основание для скидок.**
* **Звонок с вокзала без предварительной брони и оплаты – штраф 5000 руб. за беспокойство.**
— Мама! Это же полнейший бред! Ты что, с ума сошла?! – закричала Анюта, тряся в воздухе листком. — Ты вообще понимаешь, сколько это денег? Откуда у меня столько?
— Нисколько, – спокойно ответила Мария Васильевна. – Мы инвестировали в этот дом, в коммунальные услуги, в продукты, в наше время и силы. Мы – не благотворительный фонд для родственников. Мы – коммерческое предприятие. Хочешь жить у нас? Плати, как и все клиенты. Или считай этот визит ознакомительным, но ночевать мы тебе не дадим. В поселке есть отличная гостиница. Дорогая. Вот их телефон, — добавила она и, чиркнув на листке номер, протянула его Анюте.
Иван Петрович сначала посмотрел на жену, как на пришельца. Потом по его лицу поползла медленная, широкая улыбка.
Он подошел к Марии Васильевне, обнял ее за плечи и посмотрел на ошарашенную дочь:
— Твоя мать – гений. Мы устали от халявы, Анюта. Очень устали. Так что выбирай: или платишь по прейскуранту за себя и детей, включая услуги няни на время твоих вечерних прогулок, или… собирай вещички. Поезд обратно уходит через два часа. Мы можем вызвать вам такси до вокзала. За наш счет. Последняя льгота.
Анюта стояла, открыв рот, и переводила взгляд с отца на мать, на листок с ценами, на детей, которые уже начали ныть.
— Вы… вы серьезно? Это же унизительно!
— Нет, дочь, – тихо сказала Мария Васильевна. – Унизительно было чувствовать себя бесплатными прислугами в собственном доме, который мы купили для своей спокойной старости. Унизительно, когда твои дети висят на нас, а ты пропадаешь неизвестно где. Унизительно, когда тебе звонят с вокзала. Это не унижение. Это – правила. Честные и прозрачные.
Анюта молчала минуту, две. Потом резко схватила сумку, начала совать в нее детские вещи, разбросанные по дивану.
— Ладно! Ясно! Мы уезжаем! Вы… вы просто жадные! И злые! Дети, собирайтесь! Быстро!
— Желаем приятной дороги, Аня, – сказал Иван Петрович, открывая дверь. – И передай всем родственникам: наш гостеприимный дом теперь работает только по предоплате. Прейскурант вышлем по электронной почте.
Когда такси с Анной и детьми скрылось за поворотом, в доме воцарилась тишина. Иван Петрович вздохнул:
— И что, Маша? Неужели сработает? Они же все обзовут нас последними словами…
Мария Васильевна не успела ответить, только что зазвонил знакомый номер – сестра Ивана, Катя, которая обычно заглядывала на пару деньков, а задерживалась на неделю.
Женщина откашлялась и взяла трубку, ее голос был удивительно деловым и бодрым:
— Алло? Да, Катя, слушаю! На вокзале? Как интересно! Мы как раз разработали новый, очень выгодный для гостей прайс на проживание! Сейчас продиктую условия…
Иван Петрович слушал, как его жена четко зачитывает цифры из ее бизнес-плана.
Он видел, как ее лицо постепенно расслабляется, а в уголках губ появляется едва заметная улыбка. Через минуту она положила трубку.
— И? – спросил Иван.
— Она сказала, что у нее что-то срочное в городе всплыло и что она, наверное, не сможет… и вообще, может, в другой раз… – Мария Васильевна медленно выдохнула. – Иван, кажется, мы только что купили себе тишину.
Она подошла к окну, залитому теплым южным светом. Иван Петрович встал рядом.
Они молча смотрели на свой сад, на тихую улицу. Где-то далеко проехала машина, запели птицы.
Никто больше не звонил с вокзала. Никто не требовал конфет или ужин. Это была их жизнь. Их пенсия. Их теплый край.
— Знаешь, Маша, – тихо сказал Иван, обнимая жену. – Этот семейный бизнес – лучшая наша инвестиция.
Мария Васильевна кивнула и прижалась к нему. Завтра они распечатают прайс и повесят на дверь.
На всякий случай. Но уже сейчас тишина в доме звучала слаще любой родственной благодарности.
Обиженная дочь около двух месяцев не контактировала с родителями, считая их предателями.
Однако спустя указанный срок стала отправлять матери и отцу картинки » С Добрым утром!», «Хорошего дня!», «Отличного настроения!»
Помаленьку Анна стала напрашиваться в гости, спрашивая у родителей, не соскучились ли те по внукам.
— На месяц, а потом полгода не приезжаешь, — коротко ответила Мария Васильевна.
Дочери ничего не оставалось, как согласиться на все условия, предложенные матерью.
