Надежда стояла у окна, рассматривая дорогой автомобиль, припаркованный у ворот их загородного дома. Новенький «Мерседес» принадлежал ее отчиму Виктору Андреевичу.
Девушка поморщилась, вспомнив, как мать недавно восхищалась очередным приобретением мужа.
«Все им восхищается, — с горечью подумала Надя. — Даже спустя пятнадцать лет не может нарадоваться своему выбору!”
Эти пятнадцать лет были как заноза в сердце…
Девушка прекрасно помнила тот вечер, когда мама собрала вещи и увела десятилетнюю дочь из их старой «двушки» на окраине города. Помнила отца — высокого красивого мужчину с добрыми карими глазами.
Николай тогда опустился на колени, крепко обнял дочь и прошептал: «Прости меня, малышка. Я все исправлю». От него пахло алкоголем, но Наде было все равно. Она вцепилась в его клетчатую рубашку и рыдала, не желая уходить.
— Я больше так не могу, Коля, — сказала тогда мать. — Ты не хочешь меняться, а я устала жить в нищете.
— Лена, дай мне время, — хрипло ответил мужчина, поднимаясь с колен. — Я завяжу. Честное слово!
— Сколько еще нужно времени? Двенадцать лет я слышу эти обещания! Они пустые. Ты не способен их реализовать!
Через полгода Елена Сергеевна вышла замуж за успешного бизнесмена Виктора Андреевича. Их жизнь сразу кардинально изменилась: переезд в престижный район, частная школа, репетиторы, дорогая одежда.
Отчим старался изо всех сил, чтобы Надя его приняла. Возил на море, дарил подарки, помогал с учебой. Но девочка упрямо отвергала все его попытки стать ближе.
— Ты предала папу, — говорила дочь матери. — Бросила его ради денег, когда ему было тяжело! Мы должны были быть с ним рядом. Поддерживать!
— Дочка, ты не понимаешь, — вздыхала женщина. — Я одиннадцать лет пыталась спасти наш брак. Твой отец не хотел работать, пропивал последние копейки. Я не могла больше смотреть, как ты ходишь в старой одежде и не можешь поехать с классом на экскурсию.
Но Надежда ничего не слушала. Она регулярно навещала отца в его обветшалой квартире, помогала по хозяйству, носила продукты.
После их ухода Николай действительно изменился: бросил пить, устроился охранником в кафе. А потом неожиданно начал писать картины. Оказалось, что в молодости он занимался живописью, но забросил увлечение из-за проблем с алкоголем. Теперь его работы украшали стены маленькой квартиры: яркие, эмоциональные пейзажи и портреты дочери.
— Папочка, у тебя настоящий талант! — говорила дочь, с восхищением рассматривая новые картины. — Может устроить выставку?
— Что ты, доченька, — смущенно улыбался отец. — Это так, для души. Главное, что ты приходишь. Твои визиты — лучшее лекарство от всех бед!
***
Сейчас, стоя у окна роскошного дома, двадцатипятилетняя Надежда думала о предстоящей свадьбе.
Месяц назад Антон сделал ей предложение, и она согласилась.
Мать была в восторге. Жених работал в крупной компании и имел хорошие перспективы на карьерный рост.
— Я все оплачу! — радостно заявил тогда отчим. — Будет шикарная свадьба! Ресторан «Палаццо», живая музыка, европейский шеф-повар. Дочка, ты заслуживаешь всего самого лучшего!
Девушка вздрогнула, внутри все перевернулось. “Дочка…”
Перед глазами встала картина отца: его последняя работа, где он изобразил их вдвоем на фоне цветущего сада. Именно там, в старой квартире на окраине города, она чувствовала настоящую любовь и тепло.
— Надюша, ты чего задумалась? — в комнату поспешно вошла мать. — Платье привезли, пойдем примерять?
— Мам, я тебе кое-что скажу, — Надя повернулась к женщине, чувствуя, как колотится сердце. — Я хочу, чтобы на свадьбе рядом со мной был папа. Мой родной папа, а не отчим!
В коридоре хлопнула входная дверь, домой вернулся Виктор Андреевич. Надя глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Она знала, что ее решение причинит боль близким людям, но иначе поступить не могла.
Это был ее выбор, ее право на справедливость.
***
Виктор Андреевич вошел в комнату, привычно улыбаясь. Высокий, статный мужчина в дорогом костюме. Само воплощение успеха! Он положил на журнальный столик большой конверт и повернулся к падчерице:
— Надюша, я сегодня забрал эскизы свадебного оформления зала. Хочешь посмотреть?
Елена Сергеевна нервно теребила край блузки, переводя взгляд с дочери на мужа. Она знала характер Нади: если та что-то решила, переубедить ее невозможно.
— Витя, подожди, — тихо произнесла женщина. — Надя хочет нам что-то сказать.
Девушка выпрямила спину и посмотрела прямо в глаза отчиму:
— Я благодарна вам за все, что вы делаете. Но на свадьбе меня будет вести к алтарю папа. Мой родной отец. Я так хочу!
В комнате повисла тяжелая тишина. Виктор Андреевич медленно опустился в кресло, не сводя глаз с падчерицы.
— Ты это серьезно? — спросил он после долгой паузы.
— Абсолютно, — твердо ответила девушка. — Я уже говорила с папой, он согласился.
— Надежда, как ты можешь? — не выдержала мать. — После всего, что Витя для нас сделал! Пятнадцать лет он заботился о тебе как о родной дочери. Оплатил учебу, репетиторов, поездки…
— Вот именно! — перебила женщину дочь. — Все можно купить за деньги, да? Любовь, уважение, право быть отцом? Ты правильно сказала. Он просто Витя, а не мой папа! Никогда им не был и не будет! Почему к алтарю меня должен вести чужой человек при живом отце? Вам не кажется это странным?
— Дочка! — вскрикнула Елена Сергеевна.
— Дорогая, успокойся, — неожиданно мягко произнес Виктор Андреевич. — Давай послушаем Надю. Я хочу понять ее мотивы.
Мужчина повернулся к падчерице и уверенно попросил:
— Объясни мне, пожалуйста. Я действительно хочу тебя понять.
Девушка на мгновение растерялась. Она ожидала криков, скандала, но не этого спокойного интереса.
— Папа… мой папа сильно изменился, — начала она. — Он больше не пьет, работает. Он талантливый художник, просто раньше все это было скрыто за его проблемами. Он заслуживает быть рядом со мной в такой важный день.
— А я значит не заслуживаю? — все так же спокойно спросил Виктор Андреевич.
— Вы… вы не понимаете! — Надежда почувствовала, как дрожит ее голос. — Он — мой родной отец. Да, он совершал ошибки, но он никогда не предавал меня.
— В отличие от матери, ты хочешь сказать? — отчим внимательно посмотрел на девушку.
Елена Сергеевна тихо всхлипнула и опустилась на диван. Надя молчала, но ее молчание было красноречивее любых слов.
— Хорошо, — мужчина поднялся из кресла. — Я с уважением принимаю твое решение. Это твоя свадьба, тебе решать.
Он подошел к столику и взял конверт с эскизами:
— Завтра я отменю бронь в ресторане и предупрежу организаторов. Николай Петрович теперь отвечает за свадьбу своей дочери. Это будет справедливо, как ты считаешь?
— Что? — Надежда недоуменно посмотрела на отчима. — Но ведь вы обещали!
— Я обещал оплатить свадьбу дочери, — жестко ответил отчим. — Но раз я тебе не отец, то и обязательства мои аннулируются. Все логично, не находишь?
***
— Вы не можете так поступить! — девушка быстро вскочила со стула. — Это подло!
— Подло? — Виктор Андреевич язвительно усмехнулся. — А твое решение как назовем? Благородством?
Елена Сергеевна вытерла слезы и твердым голосом произнесла:
— Дочь, ты сама все решила. Раз твой отец для тебя важнее, пусть он и организует праздник. Это честно и правильно!
— Мама! Ты же знаешь, что у папы таких денег нет!
— А я думал, что главное — не деньги. Ты же это нам пыталась только что доказать? — спокойно ответил Виктор Андреевич. — Говорила о настоящей любви, которую не купишь. Вот и прекрасно. Пусть будет по-твоему!
***
Надежда почувствовала, как сильно задрожали ее руки. Все шло совсем не так, как она планировала. В ее представлении отчим должен был устроить скандал, наговорить гадостей, показать свое истинное лицо. А он… он просто принял ее выбор и развел руками.
— Я позвоню папе, — дрожащими пальцами девушка достала телефон.
Николай взял трубку после третьего гудка:
— Доченька, привет! Я как раз думал о твоей свадьбе. Знаешь, я начал писать картину. Ты в свадебном платье…
— Папа, — перебила мужчину дочка. — Тут такое дело… В общем, Виктор Андреевич отказался оплачивать свадьбу. Говорит, раз ты будешь вести меня к алтарю, то должен взять все расходы на себя. Ты же сможешь мне помочь и решить этот вопрос?
В трубке повисла тишина.
— Пап, ты слышишь?
— Слышу, малыш, — голос отца стал глухим. — Просто, Надюш, ты же знаешь мое положение. У меня есть только любовь к тебе, а денег… Я едва квартплату вытягиваю.
— И что теперь делать? — в отчаянии воскликнула девушка. — Гости приглашены, ресторан заказан!
— Может, стоит поговорить с отчимом? Он ведь столько лет заботился о тебе…
— Ты тоже против меня? — Надежда почувствовала, как слезы подступают к горлу.
— Нет, родная. Просто… может я действительно не заслужил такой чести? Все эти годы он был рядом, а я…
— Прекрати! Ты мой отец! Я люблю тебя!
— И я тебя люблю, доченька. Поэтому и говорю… подумай хорошенько. Не порти себе праздник из-за старых обид.
Девушка в ярости нажала «отбой» и повернулась к отчиму:
— Хорошо, вы добились своего. Я прошу прощения за свою выходку. Ведите меня к алтарю!
Виктор Андреевич ухмыльнулся и покачал головой:
— Нет, Надя. Теперь у меня нет такого желания. Поздно. Я уже позвонил в ресторан и отменил заказ. И дело не в деньгах. Просто я наконец понял… за пятнадцать лет ты так и не приняла меня. Я больше не буду навязываться. Живи, как хочешь и как знаешь!
***
— Вы не имеете права! — девушка сорвалась на крик. — Я не позволю вам портить мою свадьбу! Вы и так заставили меня унизиться перед вами!
— Надежда, прекрати сейчас же! — попыталась остановить ее мать, но дочь уже не слышала голоса разума.
— Нет, пусть говорит, — спокойно произнес Виктор Андреевич. — Я хочу услышать все, что она думает.
— А я и скажу! — Надежда подошла к отчиму поближе. — Кем вы себя возомнили? Думаете, если у вас есть деньги, можно купить любовь? Я пятнадцать лет терпела ваше присутствие в нашей семье! Вы разрушили все! Из-за вас мой папа остался один! А теперь еще пытаетесь манипулировать мной через эту свадьбу! Если бы не вы, мои родители были бы вместе!
Виктор Андреевич молча выслушал ее крик, не меняясь в лице. Только желваки на скулах выдавали его напряжение.
Когда Надя остановилась, чтобы перевести дыхание, мужчина спокойно достал телефон:
— Алло, это служба безопасности банка? Заблокируйте, пожалуйста, все карты на имя Надежды Николаевны Соколовой. Да, прямо сейчас. И отмените все привилегии по программе «Семья».
Девушка замерла с открытым ртом. Такого поворота она не ожидала.
— Что… что вы делаете? — её голос предательски дрогнул.
— То, что должен был сделать давно, — отчим положил телефон на стол и посмотрел ей прямо в глаза. — Собирай вещи. У тебя есть час.
— В каком смысле? — Надежда растерянно оглянулась на мать, ища поддержки.
— В прямом. Раз ты так ненавидишь эту «богатую жизнь» и считаешь меня разрушителем семьи, отправляйся к отцу. Там тебе будет комфортнее.
— Мама! Ты позволишь ему так со мной поступить?
Елена Сергеевна с отчаянием посмотрела на дочь и покачала головой:
— Прости, дочка. Но ты сама это выбрала. Своими словами, своими поступками. Мы слишком долго закрывали глаза на твое поведение. Иди жить к отцу. Так всем будет лучше. И, в первую очередь, тебе.
***
Через три часа Надежда стояла на пороге отцовской квартиры с двумя чемоданами. Николай удивленно встретил дочь, не понимая, что происходит.
А на следующее утро пришло сообщение от Антона:
«Прости, но я все знаю. Мне рассказали, что произошло. Я не готов связывать жизнь с человеком, который так относится к своей семье. К людям, которые отдавали тебе все. Прощай».
В маленькой кухне отцовской квартиры было тихо. Девушка сидела, глядя в окно на облупившийся фасад соседнего дома. Реальность оказалась жестокой: ни денег, ни жениха, ни прежней жизни. Только серые будни в старой квартире и горькое осознание собственной глупости.
Надежда несколько раз пыталась поговорить с отчимом: приезжала к дому, писала сообщения, звонила. Он долго не отвечал, а потом прислал короткое сообщение:
«Ты можешь приходить в гости, когда захочешь. Ты по-прежнему дочь моей жены. Но ни копейки от меня ты больше не получишь. И не сможешь жить в моем доме”.
Мать была еще категоричнее.
— Все справедливо! — сказала женщина во время их последнего разговора. — Ты годами отвергала любовь человека, который желал тебе только добра. Теперь живи как хотела. С родным отцом, без «грязных денег». Может быть, это научит тебя ценить то, что имеешь.
***
За окном моросил дождь.
Надежда слушала, как отец гремит кастрюлями на кухне, готовя свой фирменный борщ. В другое время она бы порадовалась этому, но сейчас даже запах любимого блюда не мог заглушить горечь осознания собственной ошибки.
«Какой же глупой я была! — думала девушка, глотая слезы. — Променяла настоящую любовь на детские обиды. Разрушила своё будущее, потеряла семью. И ради чего? Ради мнимой справедливости, которой на самом деле никогда не существовало?»
Дождь усиливался, и казалось, что серость этого района теперь навсегда станет частью её жизни. Заслуженной частью. Платой за высокомерие, неблагодарность и жестокость к человеку, который пятнадцать лет называл ее дочерью.
