Ия Суркова никогда не ожидала, что в тридцать семь лет ей придётся отстаивать свою территорию, как волчице. Особенно перед женщиной, которая должна была стать ей второй матерью.
Раиса Петровна застыла посреди гостиной, словно громом поражённая. Её накрахмаленный воротничок блузы будто стал ещё жёстче, а спина — прямее. Взгляд, обычно тёплый и понимающий, превратился в ледяное лезвие.
— Повтори, что ты сказала? — голос Раисы Петровны звучал тихо, но в этой тишине таилась буря.
Ия медленно выдохнула, удивляясь собственной смелости. Три года она терпела, улыбалась, кивала и подстраивалась. Но сегодня что-то сломалось внутри.
— Я сказала, что эту квартиру купила сама, — Ия расправила плечи. — Так что ваш сын тут командовать не будет. И вы, простите, тоже.
Шестьдесят квадратных метров в новостройке на окраине Подмосковья стали для Ии Сурковой символом независимости. Десять лет она откладывала каждую копейку, отказывала себе в отпусках и новой одежде, питалась дешёвыми макаронами и работала на двух работах. Когда она наконец получила ключи, это был, пожалуй, самый счастливый день в её жизни.
А потом она встретила Олега.
Знакомство с Олегом Верховцевым произошло случайно, в маленькой кофейне рядом с бизнес-центром, где Ия работала бухгалтером. Она пролила кофе на свои документы, он предложил салфетки и помощь. Банально до зубовного скрежета, но именно так всё и случилось.
Олег был непохож на мужчин, с которыми Ия встречалась раньше. Высокий, с уверенным взглядом и спокойными движениями, он не пытался произвести впечатление — оно возникало само собой. Он руководил небольшой строительной компанией, часто ездил в командировки и, как позже выяснилось, был на четыре года младше Ии.
— Женщина старше — это классика, — шутил он, когда Ия смущённо упоминала разницу в возрасте. — Помнишь Эммануэля Макрона и его жену?
Ия не помнила, кто такой Эммануэль Макрон, но улыбалась, чувствуя, как глупо колотится сердце в груди.
Их роман развивался стремительно. Через полгода Олег переехал к ней в новую квартиру, ещё через три месяца сделал предложение. Ия согласилась не раздумывая — в тридцать шесть найти мужчину, готового связать с тобой жизнь, казалось чудом.
— Ты приехала из своего Саратова и сумела всё сделать сама, — восхищался Олег, обводя взглядом небольшую, но уютную квартиру Ии. — Моя сильная женщина.
И только потом, гораздо позже, Ия поняла, что в этой фразе был не комплимент, а упрёк. Словно её самостоятельность и независимость были чем-то неправильным, неженственным.
Раиса Петровна Верховцева появилась на пороге их квартиры через неделю после скромной свадьбы, с тремя огромными чемоданами и известием, что её квартиру в центре города начали ремонтировать, и ей нужно где-то пожить «совсем немножечко, буквально месяц-другой».
Ия растерялась, но не возражала. В конце концов, это мать Олега, женщина, воспитавшая мужчину, которого она полюбила. Да и отказать свекрови в приюте на время ремонта было бы странно.
— Мама — замечательный человек, — говорил Олег, помогая Раисе Петровне распаковывать вещи в маленькой гостевой комнате. — Она всю жизнь проработала завучем в школе, у неё колоссальный опыт и мудрость.
Первые дни Ия не замечала ничего необычного. Раиса Петровна была вежлива, часто хвалила квартиру и интерьер, расспрашивала Ию о работе. Но постепенно что-то начало меняться.
Сначала Раиса Петровна переставила всю посуду на кухне, объяснив, что «так гораздо удобнее». Потом заменила шторы в гостиной на свои, «более практичные». Затем началась реорганизация холодильника, перестановка мебели и тысячи маленьких замечаний, от которых у Ии начинали дрожать руки.
— Оленька, — говорила Раиса Петровна сыну в присутствии Ии, — я заметила, что у вас очень пыльно под кроватью. Ты не мог бы сказать своей жене, что там надо протирать хотя бы раз в неделю?
Или:
— Я вижу, Иечка покупает подсолнечное масло в пластиковых бутылках. Оленька, объясни ей, что масло в стекле гораздо полезнее.
Первое время Ия молчала. Потом начала робко возражать. Но Раиса Петровна мастерски игнорировала эти попытки, а если Ия настаивала, переводила разговор на то, как тяжело ей, пожилой женщине, приспосабливаться к новым условиям.
— Месяц-другой» растянулись на полгода. Когда Ия осторожно поинтересовалась, как продвигается ремонт, Раиса Петровна расплакалась и рассказала, что строители обнаружили проблемы с проводкой, и теперь всё затягивается.
— Мама никому не мешает, — отрезал Олег, когда Ия попыталась обсудить с ним ситуацию. — Она помогает тебе с хозяйством, готовит, убирает. Многие были бы благодарны.
И Ия снова промолчала, чувствуя, как её дом, её крепость, медленно, но верно становится чужим.
Всё изменилось в один дождливый октябрьский вечер. Ия вернулась с работы раньше обычного — у неё начался сильный озноб, поднялась температура. Открыв дверь своим ключом, она услышала голоса из кухни.
— Оленька, ты должен понимать, что эта квартира — ваше совместное имущество, — говорила Раиса Петровна. — А значит, твоё в том числе. Не позволяй ей считать, что она тут главная только потому, что квартира была куплена до вашего брака.
— Мам, это сложно, — голос Олега звучал устало. — Ия очень гордится тем, что сама заработала на квартиру.
— Гордыня — страшный грех, — отрезала Раиса Петровна. — И потом, что такого особенного она сделала? Обычная квартира в обычном районе. Не Рублёвка, чай.
Ия замерла в коридоре, чувствуя, как к горлу подкатывает комок.
— Послушай, сынок, — продолжала Раиса Петровна, — я тут подумала… Мою квартиру после ремонта можно будет выгодно сдавать. А нам троим здесь вполне комфортно. Если перестроить кладовку, получится ещё одна маленькая комнатка, как раз для ребёночка…
Ия не услышала ответа Олега. Она тихо прикрыла входную дверь и вышла на лестничную площадку. Там, прислонившись к холодной стене, она простояла минут пятнадцать, пытаясь успокоить дыхание. Потом вернулась, громко хлопнув дверью и крикнув с порога:
— Я дома!
Ни в тот вечер, ни на следующий день Ия не подала виду, что слышала разговор. Она улыбалась, отвечала на вопросы, принимала лекарства от простуды, которые заботливо приносила Раиса Петровна.
А внутри неё зрело решение.
— Я не понимаю, чего ты добиваешься, — Олег стоял перед ней, скрестив руки на груди. — Моя мать сделала тебе что-то плохое?
Ия покачала головой. После её заявления о том, что ни Олег, ни его мать не имеют права командовать в её квартире, разразился настоящий скандал. Раиса Петровна удалилась в свою комнату, а Олег, вернувшийся с работы, требовал объяснений.
— Нет, Олег, твоя мать не сделала мне ничего плохого, — тихо ответила Ия. — Она просто забыла, что находится в гостях.
— В гостях? — Олег нервно усмехнулся. — Мы семья, Ия. Какие, к чёрту, гости?
— Семья — это когда уважают границы друг друга, — Ия почувствовала, как дрожит голос, но продолжила. — Когда не переставляют вещи без спроса, не критикуют каждый шаг, не планируют перестраивать чужую квартиру под себя.
Олег побледнел.
— Ты подслушивала?
— Я пришла домой и услышала, как вы обсуждаете мою квартиру, — Ия впервые за весь разговор повысила голос. — Мою квартиру, Олег! Которую я покупала десять лет! На которую откладывала каждую копейку!
— Но мы же муж и жена, — Олег развёл руками. — Что моё — то твоё, что твоё — то моё. Разве не так?
Ия посмотрела на него долгим взглядом.
— А что твоё, Олег? Что ты принёс в наш брак, кроме трёх чемоданов одежды и своей матери с вечным ремонтом?
Это был удар ниже пояса, и Ия знала это. Но что-то внутри неё сломалось окончательно.
— Вот как ты заговорила, — процедил Олег. — Значит, деньги для тебя важнее отношений?
— Нет, — покачала головой Ия. — Уважение важнее. Честность важнее. Но и да, деньги тоже важны. Особенно когда ты заработала их сама.
В дверях гостиной появилась Раиса Петровна. Её глаза были красными, но спина по-прежнему прямой.
— Я всё слышала, — произнесла она. — И, признаться, шокирована. В моё время невестки не разговаривали так со свекровями.
— В ваше время невестки жили в коммуналках с общей кухней и туалетом на этаже, — парировала Ия. — А свекрови не планировали втайне переехать к ним навсегда.
Раиса Петровна ахнула.
— Олежек, ты слышишь, как она со мной разговаривает?
Олег смотрел то на мать, то на жену, и в его глазах читалась растерянность.
— Ия, ты перегибаешь палку, — наконец произнёс он. — Извинись перед мамой.
Ия молча покачала головой.
— Извинись, — повторил Олег, повышая голос. — Или…
— Или что? — тихо спросила Ия.
Повисла тяжёлая пауза.
— Или собирай вещи и уходи, — закончил Олег, и по его лицу было видно, что он сам не верит в то, что говорит.
Ия медленно выдохнула. А потом улыбнулась — впервые за весь разговор.
— Олег, это моя квартира. Если кто-то будет собирать вещи и уходить, то это не я.
Следующие три дня в квартире царила гробовая тишина. Олег почти не появлялся дома, задерживаясь на работе до поздней ночи. Раиса Петровна закрылась в своей комнате и выходила только на кухню, демонстративно не замечая Ию.
А Ия… Ия впервые за долгое время чувствовала странное спокойствие. Словно вместе со словами из неё вышла вся та тревога, которая копилась месяцами.
На четвёртый день Олег вернулся домой раньше обычного. Он выглядел осунувшимся, под глазами залегли тени.
— Нам нужно поговорить, — сказал он, входя в спальню, где Ия читала книгу.
Она отложила книгу и выжидающе посмотрела на мужа.
— Я снял квартиру, — произнёс Олег после паузы. — Мама переедет туда завтра.
Ия кивнула, не зная, что сказать.
— А её квартира? — наконец спросила она. — Тот самый ремонт?
Олег отвёл глаза.
— Мама продала свою квартиру год назад. Деньги вложила в мой бизнес. Я собирался тебе рассказать, но всё не находил подходящего момента.
Ия почувствовала, как к горлу снова подкатывает комок.
— То есть, вы оба лгали мне всё это время? — тихо спросила она.
— Мы не лгали, — поморщился Олег. — Просто не говорили всей правды. Это разные вещи.
— Не для меня, — покачала головой Ия.
Они сидели молча, глядя в разные стороны. Два человека, которые ещё недавно планировали прожить вместе всю жизнь.
— А ты? — наконец спросила Ия. — Ты тоже переезжаешь?
Олег пожал плечами.
— Я не знаю. Честно, Ия, я просто не знаю. Всё так запуталось.
И в этот момент Ия поняла, что на самом деле ничего не запуталось. Всё, наоборот, стало предельно ясным.
— Знаешь, что самое обидное, Олег? — она посмотрела ему прямо в глаза. — Если бы вы с матерью просто сказали правду, я бы поняла. Я бы даже согласилась, чтобы она жила с нами. Но не так. Не обманом.
Олег молчал, и это молчание было красноречивее любых слов.
Раиса Петровна уехала следующим утром. Ия помогла ей собрать вещи и даже вызвала такси. Они не обменялись ни единым словом сверх необходимого, но когда Раиса Петровна уже стояла в дверях, она вдруг повернулась к Ие.
— Знаешь, я ведь хотела как лучше, — произнесла она неожиданно мягким голосом. — Мой муж ушёл от меня, когда Олегу было четыре года. С тех пор мы только вдвоём против целого мира. Я просто хотела быть рядом с сыном.
Ия кивнула.
— Я понимаю. Но быть рядом — не значит лгать и манипулировать.
Раиса Петровна поджала губы, но ничего не ответила. Она повернулась и пошла к лифту, гордо выпрямив спину, как человек, который знает, что проиграл, но не собирается это признавать.
Олег переехал к матери через неделю. Их последний разговор был коротким и болезненным.
— Я всё ещё люблю тебя, — сказал он, стоя с чемоданом у двери. — Но я не могу выбирать между матерью и женой.
— Тебя никто и не просил выбирать, — тихо ответила Ия. — Тебя просили быть честным.
Он кивнул, словно соглашаясь, но они оба знали, что дело не только в честности. Дело было в том, что каждый из них представлял семью по-своему, и эти представления оказались несовместимыми.
Прошло полгода. Ия подала на развод, и Олег не стал возражать. Они встретились в кафе, чтобы обсудить детали, и Ия с удивлением обнаружила, что не испытывает ни гнева, ни обиды — только тихую грусть по тому, что могло бы быть, но не случилось.
— Как твоя мама? — спросила она, когда они уже собирались прощаться.
Олег слабо улыбнулся.
— Нормально. Она нашла себе друга, представляешь? Бывшего военного, вдовца. Они познакомились в поликлинике, в очереди к терапевту.
— Я рада за неё, — искренне сказала Ия.
Олег внимательно посмотрел на бывшую жену.
— Знаешь, ты была права насчёт многого, — неожиданно произнёс он. — Я слишком долго позволял маме решать за меня. И за нас.
Ия промолчала. Что тут скажешь? «Я же говорила»? «Жаль, что ты понял это слишком поздно»? Всё это было бы правдой, но совершенно бессмысленной сейчас.
— Мы с мамой много говорили после… после всего, — продолжил Олег. — Это было непросто, но, кажется, она наконец-то поняла, что я взрослый человек.
— А ты? — спросила Ия. — Ты сам это понял?
Олег грустно усмехнулся.
— Работаю над этим. Каждый день.
Они попрощались у входа в кафе. Ия смотрела, как Олег идёт к своей машине — всё такой же высокий и уверенный с виду. И думала о том, что любовь иногда похожа на дом: кажется прочным и надёжным, а на самом деле рушится от одного неверного движения.
Ия вернулась в свою квартиру — шестьдесят квадратных метров свободы и одиночества. Она стояла посреди гостиной, оглядываясь по сторонам, и думала о том, как странно устроена жизнь. Год назад она была абсолютно счастлива, получив ключи от этой квартиры. Полгода назад она была уверена, что нашла человека, с которым проведёт здесь всю жизнь. А сегодня…
А что сегодня? Ия подошла к окну. За стеклом медленно кружились первые снежинки. Тридцать семь лет, почти тридцать восемь. Развод за плечами. Всё с начала.
Она достала телефон и нашла номер риелтора, который когда-то помогал ей с покупкой этой квартиры.
— Дмитрий? Здравствуйте, это Ия Суркова. Помните меня? Да, та самая квартира на Профсоюзной. Слушайте, я хотела бы узнать, сколько она сейчас может стоить…
На следующий день Ия подала объявление о продаже квартиры. Она не знала, куда поедет дальше — может быть, обратно в Саратов, может быть, в другой город или даже страну. Знала только, что хочет начать с чистого листа.
Вечером позвонила мама.
— Доченька, ты уверена? — голос у мамы был встревоженный. — Может, не надо спешить?
— Уверена, мам, — Ия улыбнулась. — Эта квартира… В ней слишком много воспоминаний. И потом, я же смогла купить одну квартиру сама. Значит, смогу и вторую.
— Ты у меня сильная, — вздохнула мама. — Всегда такой была, с самого детства.
Ия хотела возразить, сказать, что вовсе не сильная — просто умеет делать вид. Но вместо этого неожиданно для себя произнесла:
— Я не сильная, мам. Я просто знаю, чего хочу. И чего не хочу тоже.
Через две недели на квартиру нашёлся покупатель — молодая пара, такая счастливая и влюблённая, что у Ии защемило сердце. Девушка ходила по комнатам, восторженно охая и представляя, где будет стоять диван, а где — кресло-качалка.
— Это наше первое собственное жильё, — счастливо улыбалась она. — Мы так долго к этому шли!
Её молодой человек обнимал её за плечи и серьёзно кивал, обсуждая с Ией детали сделки.
— А почему вы продаёте? — неожиданно спросил он. — Такая хорошая квартира, в отличном состоянии.
Ия пожала плечами.
— Иногда нужно двигаться дальше, — просто ответила она.
Когда они ушли, пообещав вернуться завтра с задатком, Ия села на подоконник и долго смотрела в окно. На душе было странно легко и спокойно, словно она наконец-то приняла важное решение, которое откладывала слишком долго.
Её телефон звякнул — пришло сообщение. Олег.
«Привет. Слышал, ты продаёшь квартиру. Это правда?»
Ия помедлила с ответом. Потом напечатала:
«Да, правда. Нашла покупателей, милая молодая пара. Завтра принесут задаток».
Телефон снова звякнул почти сразу:
«Могу я увидеть тебя? Поговорить?»
Ия закрыла глаза. Полгода назад она бы всё отдала за такое сообщение. Сейчас же…
«Прости, Олег. Не думаю, что нам есть о чём говорить».
Она отправила сообщение и выключила телефон. Потом встала с подоконника и начала собирать вещи. Впереди была новая жизнь, и она хотела войти в неё налегке.
Дмитрий, риелтор, сидел напротив Ии в том самом кафе, где полгода назад она встречалась с Олегом для обсуждения развода.
— Все документы готовы, — он пододвинул к ней папку. — Завтра встречаемся в регистрационной палате, подписываем договор купли-продажи, и дело в шляпе.
Ия кивнула, перебирая бумаги. Странно — всего неделя, и она перестанет быть хозяйкой квартиры, которую так долго считала своей крепостью.
— А вы уже решили, куда дальше? — поинтересовался Дмитрий.
Ия покачала головой.
— Пока нет. Но знаете, что самое удивительное? Меня это совсем не пугает.
Дмитрий понимающе улыбнулся.
— Когда я развёлся со своей первой женой, — неожиданно произнёс он, — мне казалось, что мир рухнул. А потом понял — нет, не рухнул. Просто изменился. И я вместе с ним.
Ия благодарно кивнула. Приятно, когда тебя понимают без лишних слов.
Выйдя из кафе, она не спеша пошла по улице, рассматривая витрины магазинов. Денег от продажи квартиры хватит, чтобы начать всё заново — возможно, даже в другом городе. Мысль об этом больше не вызывала страха, только лёгкое волнение и предвкушение.
Телефон в кармане завибрировал. Ия достала его — незнакомый номер.
— Алло?
— Здравствуйте, Ия Алексеевна, — раздался в трубке женский голос. — Это Раиса Петровна Верховцева. Не бросайте трубку, пожалуйста.
Ия замедлила шаг, но трубку не бросила.
— Я слушаю вас, Раиса Петровна.
— Мне Олег сказал, что вы продаёте квартиру, — голос Раисы Петровны звучал непривычно мягко. — Можно… можно узнать, почему?
Ия остановилась посреди тротуара, пропуская спешащих прохожих.
— А почему вас это интересует? — спросила она без враждебности, просто с искренним удивлением.
На том конце провода повисла пауза.
— Потому что я чувствую свою вину, — наконец произнесла Раиса Петровна. — И хотела бы… извиниться. Если можно.
Ия молчала, не зная, что ответить.
— Послушайте, — продолжила Раиса Петровна после паузы, — я понимаю, что вы имеете полное право послать меня к чёрту. Но я прошу вас уделить мне пятнадцать минут. Всего пятнадцать минут.
Ия смотрела на проносящиеся мимо машины. В голове промелькнули все месяцы унижений, манипуляций, тихих замечаний и громких скандалов.
— Знаете, Раиса Петровна, — произнесла она ровным голосом, — у меня были эти пятнадцать минут. И ещё много часов, дней и месяцев. Я использовала их, чтобы понять одну простую вещь: некоторые люди никогда не меняются. Они просто находят новые способы добиться своего.
— Но я действительно хочу извиниться, — в голосе Раисы Петровны послышались слёзы.
— Не сомневаюсь, — отрезала Ия. — Особенно сейчас, когда ваш сын остался без квартиры, а его новое жильё, очевидно, не так комфортно, как вам хотелось бы. Прощайте, Раиса Петровна.
Она отключила звонок и заблокировала номер одним движением пальца. Потом глубоко вдохнула морозный воздух. Лёгкие наполнились свежестью, а голова — ясностью.
Через месяц Ия стояла на балконе своей новой квартиры — небольшой, но светлой студии в центре Калининграда. Балтийское море шумело где-то вдалеке, а солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в оранжевые тона.
Телефон на столе высветил новое сообщение — её начальник, который неохотно отпустил её из московского офиса, но согласился на удалённую работу, прислал новый проект.
«Справишься?» — коротко спрашивал он.
Ия улыбнулась и напечатала в ответ:
«Разумеется».
Потом поставила телефон на беззвучный режим и вернулась на балкон. Впереди был вечер, полный тишины и свободы — той самой свободы, о которой она мечтала всю жизнь, но только сейчас научилась ценить по-настоящему.
Это была не просто новая страница — это была совершенно новая книга. И Ия наконец-то была готова её написать…
