Антон не мог найти себе места. Он мерил шагами кухню, то и дело поглядывая на часы. Девять вечера. Маргарита обещала прийти к восьми. Конечно, пробки, метро, всё понятно, но почему не позвонить?
Телефон молчал, будто издеваясь. Антон в очередной раз нажал на значок вызова, но абонент по-прежнему был недоступен.
— Может, с ней что-то случилось? — вслух пробормотал он, глядя в окно на мокрую от дождя улицу.
— Антоша, ты опять места себе не находишь из-за этой девицы? — Людмила Павловна появилась на кухне неожиданно, как всегда в своём шёлковом халате с вышитыми журавлями. — Не придёт — значит, не судьба. Я пирожки с капустой испекла, твои любимые.
Антон поморщился. В свои тридцать два он всё ещё жил с матерью, и это начинало его угнетать всё сильнее. Особенно теперь, когда в его жизни появилась Маргарита.
— Мама, я просил тебя не называть её «эта девица». У неё есть имя — Маргарита.
— Маргарита, — фыркнула Людмила Павловна, выставляя на стол тарелку с пирожками. — Вот ещё, цветочно-ягодное какое-то. Нормальных имён, что ли, нет? Марина, Светлана, Елена…
Антон промолчал. С мамой спорить было бесполезно. Она имела своё мнение обо всём: о политике, о соседях, о коллегах по работе, но больше всего — о его личной жизни. До недавнего времени Антона это устраивало. Работа-дом, дом-работа. Спокойно, уютно, надёжно.
А потом появилась она. И земля ушла из-под ног.
Телефон внезапно ожил, высветив имя Маргариты. Антон схватил трубку так поспешно, что чуть не уронил её.
— Да! Алло! Ты где?
— Прости, Антош, — голос в трубке звучал устало. — Я сегодня не смогу. У Мишки температура поднялась, я его одного оставить не могу.
Антон сжал зубы. Мишка — это младший брат Риты, ему четырнадцать, и она заботится о нём с тех пор, как их родители погибли в автокатастрофе пять лет назад.
— Я могу приехать к вам, — предложил он.
В трубке повисло молчание.
— Не стоит, Антош. Мишка капризничает, спать не хочет. Давай лучше завтра увидимся.
— Хорошо, — сдался Антон. — Выздоравливайте.
Он положил телефон на стол и поднял глаза на мать. Людмила Павловна смотрела на него с плохо скрываемым торжеством.
— Опять не пришла? Ну надо же, какая неожиданность.
— У неё брат заболел.
— Ой, конечно, — Людмила Павловна картинно всплеснула руками. — То у неё работа допоздна, то брат заболел, то соседка ключи потеряла. Вечно какие-то отговорки. А ты, как телёнок, веришь.
Антон почувствовал, как внутри закипает злость.
— Мама, прекрати. Ты же знаешь, что у неё брат, за которого она отвечает.
— Знаю, знаю, — покивала Людмила Павловна. — И то, что она старше тебя на пять лет, я тоже знаю. И что квартира у неё однушка в хрущёвке на окраине. И что работает она простым бухгалтером в какой-то шарашкиной конторе. Мальчик мой, неужели ты не видишь, что она просто хочет окрутить тебя, чтобы решить свои проблемы? У неё брат-подросток на шее, денег вечно не хватает, квартира — клетушка. А ты — молодой, перспективный программист, с квартирой в центре…
— Это твоя квартира, мама, — напомнил Антон.
— Ну да, моя, — не смутилась Людмила Павловна. — Которую я когда-нибудь оставлю тебе. Если, конечно, ты не совершишь какую-нибудь глупость.
Антон потёр виски. Разговор в очередной раз пошёл по накатанной колее. Последние полгода, с тех пор как он познакомил Маргариту с матерью, эта пластинка заводилась с завидной регулярностью.
— Мама, мы не будем сейчас это обсуждать, хорошо? Я устал.
— А я нет? — мгновенно вскинулась Людмила Павловна. — Я целый день на ногах! Убралась во всей квартире, постирала, сходила в магазин, пирожки испекла. Между прочим, для тебя старалась! А ты только и думаешь, что о своей Маргарите этой. Даже не спросил, как у меня давление.
Антон тяжело вздохнул. Он знал, что у матери действительно проблемы с давлением. Знал, что ей тяжело справляться с домашними делами. Знал, что она делает всё для него, единственного сына, оставшегося после смерти отца.
— Прости, мам. Как ты себя чувствуешь сегодня?
Людмила Павловна мгновенно смягчилась.
— Да ничего, сыночек, терпимо. Доктор Зиновьев новые таблетки выписал, вроде помогают. Так ты будешь пирожки? Я с капустой сделала, как ты любишь.
— Буду, — сдался Антон. — Только чай заварю.
Вечер прошёл как обычно: пирожки, чай, сериал по телевизору, который смотрела мама, а он делал вид, что ему интересно. В одиннадцать Людмила Павловна отправилась спать, а Антон остался в своей комнате, уставившись в монитор компьютера.
Он открыл мессенджер и написал Маргарите:
«Как Мишка? Температура спала?»
Ответ пришёл почти сразу:
«38,2. Дала жаропонижающее, жду».
«Может, всё-таки приехать? Помочь чем-нибудь?»
«Не надо, Антош. Просто посиди со мной тут, пока я с ним. Расскажи что-нибудь».
И он рассказывал — о новом проекте на работе, о странном клиенте, который всё время меняет техническое задание, о том, как ездил на дачу помогать маме с огородом. Маргарита отвечала коротко, но он чувствовал её благодарность за простое человеческое участие.
В два часа ночи она написала, что Мишка наконец заснул, и температура опустилась до 37,1.
«Ложись спать, Риточка. Тебе завтра на работу».
«Спасибо тебе. Целую».
Антон улыбнулся. Она никогда не писала громких признаний в любви, но в этом коротком «целую» было больше теплоты, чем в длинных пафосных тирадах.
— Антон Сергеевич, вы бы хоть кофе выпили, — Вера Андреевна, секретарша, с тревогой смотрела на него. — Третий час над этим кодом бьётесь, даже не отвлеклись ни разу.
Антон потёр глаза. Действительно, с утра он погрузился в работу как в омут, пытаясь разобраться с багом, который никак не хотел находиться.
— Спасибо, Вера Андреевна. Пожалуй, действительно пора сделать перерыв.
Он вышел в коридор, достал телефон. От Риты не было ни звонка, ни сообщения. Наверное, на работе завал, да ещё Мишка вчера разболелся…
— Антоха! — окликнул его Димка, коллега и давний приятель. — Ты чего такой смурной? Пошли обедать, я тебе такое расскажу!
В обеденном зале бизнес-центра Димка, сверкая глазами, поведал последние офисные сплетни. Антон слушал вполуха, думая о своём. Наконец Димка это заметил.
— Эй, ты чего в облаках витаешь? Влюбился, что ли?
Антон усмехнулся.
— Давно уже.
— Да ну? — изумился Димка. — А чего молчал? Колись, кто она?
— Её зовут Маргарита, — Антон сам не заметил, как начал рассказывать. — Ей тридцать семь, она бухгалтер. У неё есть младший брат, которого она воспитывает после смерти родителей.
— Ого, — присвистнул Димка. — А чего такая… взрослая? И с довеском?
Антон нахмурился.
— Миша — не довесок. Он хороший парень, просто сложный возраст. А Рита… она особенная. Знаешь, с ней… спокойно. Она не пытается казаться моложе или красивее, не строит из себя фотомодель, не требует дорогих подарков. Она просто… настоящая.
— Прямо идеальная женщина получается, — хмыкнул Димка. — И что, вы уже планируете что-то серьёзное?
Антон помрачнел.
— Планируем. Только вот мама против.
— А, ну это классика, — понимающе кивнул Димка. — Тёща и зять, свекровь и невестка — вечная война. Но ты же не маменькин сынок, в конце концов? Тебе сколько лет? Тридцать два? Имеешь право на личную жизнь.
— В том-то и дело, что я до сих пор живу с мамой, — нехотя признался Антон. — У неё проблемы со здоровьем, я не могу её бросить.
— А твоя Маргарита что на это говорит? — полюбопытствовал Димка.
— Ничего. Не давит, не требует выбирать между ней и мамой.
— Прямо святая женщина какая-то, — с сомнением протянул Димка. — Слушай, а может, она просто тебя не так уж и любит? Ну, раз готова встречаться урывками и довольствоваться объедками с барского стола?
Антон стиснул зубы.
— Ты ничего о ней не знаешь.
— Эй, я же не в обиду, — примирительно поднял руки Димка. — Просто странно это всё. Вы полгода встречаетесь, а до сих пор не съехались, живёте каждый со своим родственником. Как-то не по-взрослому.
Антон хотел было возразить, но не нашёл слов. Димка был прав. Им с Ритой обоим за тридцать, но они вели себя как подростки, которым родители не разрешают встречаться. Только вместо родителей были мать Антона и брат Маргариты.
После обеда он не мог сосредоточиться на работе. Слова Димки крутились в голове, не давая покоя. Наконец Антон не выдержал и набрал номер Маргариты.
— Привет, — голос её звучал устало, но тепло. — Как ты?
— Нормально. Как Мишка?
— Лучше. Температура почти спала, но в школу сегодня не пошёл. Я отпросилась с работы, сижу с ним дома.
— Рита, — Антон решился. — Нам надо серьёзно поговорить. Я приеду сегодня вечером, хорошо?
В трубке повисла пауза.
— Что-то случилось?
— Нет. То есть да. Я просто понял, что мы не можем так дальше. Я хочу быть с тобой. По-настоящему, а не урывками.
Снова пауза. Потом Маргарита тихо сказала:
— Хорошо. Приезжай в семь. Я приготовлю ужин.
Маргарита жила в старой хрущёвке на окраине города. Двор, заставленный машинами, облезлый подъезд, скрипучий лифт, который вечно ломался. Антон поднялся на четвёртый этаж пешком и позвонил в знакомую дверь.
Открыл Мишка — высокий нескладный подросток с торчащими во все стороны вихрами и россыпью прыщей на лбу.
— Привет, дядь Антон, — буркнул он. — Проходи, Ритка на кухне.
Антон разулся, прошёл в крохотную прихожую. Старый советский шкаф, узкое зеркало, вешалка, заставленная обувью. Маленькая однушка была чистой, но тесной. Кровать Мишки стояла в углу единственной комнаты, а Рита спала на диване.
Она вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. Домашние штаны, растянутая футболка, волосы собраны в небрежный пучок. Никакой косметики, никаких украшений. И всё равно у Антона перехватило дыхание от её улыбки.
— Привет, — она чмокнула его в щёку. — Ужин почти готов. Как дела на работе?
— Нормально, — Антон замялся. — Рита, я хотел поговорить…
— На кухне и поговорим, — она кивнула в сторону комнаты, где Мишка уже уткнулся в ноутбук. — Чтобы не мешать больному.
Кухня была крохотной. Холодильник, плита, раковина, стол и два стула — вот и вся обстановка. На плите что-то аппетитно булькало.
— Садись, — Маргарита сняла крышку с кастрюли, помешала содержимое. — Будешь чай или кофе?
— Потом, — Антон посмотрел ей в глаза. — Рита, я хочу, чтобы мы жили вместе.
Она замерла с поварёшкой в руке.
— Вместе?
— Да. Я люблю тебя. Ты любишь меня. Мы взрослые люди. Почему мы должны видеться раз в неделю, и то если повезёт?
Маргарита медленно отложила поварёшку, села напротив него.
— А как же твоя мама?
— Я поговорю с ней, — решительно сказал Антон. — Объясню, что люблю тебя и хочу быть с тобой. Она поймёт.
— Антош, — Маргарита грустно улыбнулась. — Она не поймёт. Ты же знаешь.
— Тогда я просто поставлю её перед фактом, — упрямо сказал он. — В конце концов, мне тридцать два года, я имею право на личную жизнь.
— И как ты это себе представляешь? — тихо спросила Маргарита. — Переедешь ко мне? В эту конуру, где и без тебя тесно? Или мы с Мишкой переедем к тебе и твоей маме? В вашу трёшку в центре, где Людмила Павловна моментально сживёт меня со свету, а Мишку затравит своими нравоучениями?
Антон молчал. Он не знал, что ответить. Всё было именно так, как она сказала.
— Или ты предлагаешь снять квартиру? — продолжала Маргарита. — На твою зарплату программиста? А как же твоя мама, которая останется одна? У неё давление, сердце. Ты сам говорил, что не можешь её бросить.
— Но и тебя я тоже не хочу терять, — глухо сказал Антон.
Маргарита протянула руку, накрыла его ладонь своей.
— Я никуда не денусь, Антош. Просто нам нужно время. Мишке ещё четыре года до совершеннолетия. Потом он, возможно, уедет учиться в другой город. А твоя мама… что ж, будем надеяться, что она смирится с моим существованием.
— Четыре года? — Антон поднял на неё глаза. — Ты предлагаешь ждать ещё четыре года?
— А что нам остаётся? — она пожала плечами. — Если хочешь, можем пожениться. Штамп в паспорте ничего не изменит, но, может быть, твоя мама перестанет надеяться, что ты образумишься и найдёшь себе девушку помоложе.
Антон вздохнул. Он представил, как приведёт Маргариту домой и скажет: «Мама, мы женимся». Что будет? Скандал? Сердечный приступ? Молчаливое неодобрение и постоянные придирки к невестке?
— Знаешь, — Маргарита словно прочитала его мысли, — давай пока просто будем вместе, как сейчас. А там видно будет.
— Но мы и так почти не видимся, — возразил Антон. — То у тебя работа, то Мишка болеет, то моя мама устраивает истерику, если я задерживаюсь после одиннадцати.
— Значит, будем ценить каждую минуту, — Маргарита улыбнулась. — Иди сюда.
Она потянула его к себе, обняла. От неё пахло домашним супом и какими-то травами. Антон зарылся лицом в её волосы, вдохнул родной запах.
— Я люблю тебя, — прошептал он. — И я что-нибудь придумаю. Обещаю.
— Ты где был? — Людмила Павловна встретила его в прихожей, закутанная в шаль. — Уже двенадцатый час!
— Мама, мне тридцать два года, — устало сказал Антон, разуваясь. — Я был у Маргариты. У её брата температура, она сидит с ним дома.
— Температура, значит? — прищурилась Людмила Павловна. — А почему от тебя женскими духами пахнет? Они что, на больного брата духи переводят?
Антон закатил глаза.
— Мама, я был у своей девушки. Естественно, от меня пахнет её духами.
— Вот и признался! — торжествующе воскликнула Людмила Павловна. — А говорил — брат больной! Всё вы врёте, все вы…
— Мама! — Антон повысил голос. — Прекрати! Её брат действительно болен. И я действительно был у неё. И да, мы обнимались. И целовались. Потому что мы встречаемся, понимаешь? Мы любим друг друга!
Людмила Павловна побледнела и схватилась за сердце.
— Не кричи на мать! Я всё для тебя делаю, а ты…
— Мама, — Антон сбавил тон. — Я хочу жениться на Маргарите.
Людмила Павловна застыла с открытым ртом. Потом медленно опустилась на банкетку в прихожей.
— Жениться? На этой… — она осеклась, встретив его взгляд. — На Маргарите?
— Да, — твёрдо сказал Антон. — Я люблю её. И хочу быть с ней.
— А как же я? — голос Людмилы Павловны стал жалобным. — Ты бросишь меня одну? С моим давлением, с моим сердцем? Уйдёшь к ней? В эту конуру на окраине?
Антон сел рядом с матерью, взял её за руку.
— Мама, я не собираюсь тебя бросать. Мы… мы что-нибудь придумаем.
— Что тут думать? — оживилась Людмила Павловна. — Пусть она к нам переезжает. Тут места всем хватит. И брата своего пусть забирает, раз уж он к ней привязан.
Антон на миг представил, как они вчетвером живут в одной квартире: он, Маргарита, Мишка и мама. Картина получилась апокалиптическая.
— Мама, это невозможно, — мягко сказал он. — Ты же сама понимаешь.
— Почему это? — вскинулась Людмила Павловна. — Чем моё предложение плохо? Квартира большая, в центре, рядом с твоей работой. Или ей не нравится? Может, она рассчитывает, что ты к ней жить переедешь? В эту халупу? Ты что, примаком собрался стать?
— Мама, — терпеливо сказал Антон. — Дело не в квартире. Дело в том, что ты постоянно придираешься к Маргарите, ищешь в ней недостатки, критикуешь. Как она может жить там, где ей не рады?
— А я, значит, должна плясать от счастья, что какая-то разведёнка с прицепом положила глаз на моего сына? — язвительно спросила Людмила Павловна.
— Мама! — Антон вскочил. — Она не разведёнка! Она вообще никогда замужем не была! И Мишка — не прицеп, а её брат, за которого она несёт ответственность!
— Тем более! — не сдавалась Людмила Павловна. — Тридцать семь лет, и ни разу замужем не была. Это о чём говорит? О том, что она никому не нужна была! А тут ты подвернулся, молодой, перспективный, в самом расцвете сил. Конечно, она за тебя двумя руками ухватилась!
Антон почувствовал, что у него темнеет в глазах от ярости.
— Знаешь что, мама, — сказал он, с трудом сохраняя спокойствие. — Это ты никому не нужна, кроме меня. А Маргарита — умная, добрая, порядочная женщина, которая могла бы выбрать себе кого угодно. Но она выбрала меня. И я благодарен ей за это.
Людмила Павловна побелела.
— Значит, вот как ты с матерью разговариваешь? — прошептала она. — Я тебя растила, ночей не спала, всё для тебя делала, а ты…
— Мама, прекрати этот шантаж, — устало сказал Антон. — Да, ты меня вырастила, и я тебе за это благодарен. Но это не значит, что я должен всю жизнь жить так, как ты хочешь.
— Вот, значит, как? — Людмила Павловна поджала губы. — Ну что ж, иди. Иди к своей Маргарите. Живи с ней, женись на ней. А я тут как-нибудь сама справлюсь. Одна, больная, никому не нужная…
Она достала из кармана халата таблетки, трясущимися руками попыталась открыть упаковку. Антон вздохнул и помог ей.
— Мама, я не говорю, что ухожу прямо сейчас. Я просто хочу, чтобы ты приняла мой выбор. Поняла, что Маргарита — часть моей жизни. И относилась к ней хотя бы с уважением.
Людмила Павловна проглотила таблетку, запила водой из стакана, который он ей подал.
— Я не буду с ней общаться, — отрезала она. — И в моём доме её не будет.
— Это и мой дом тоже, — напомнил Антон.
— Ах, вот как? — Людмила Павловна горько усмехнулась. — Значит, ты хочешь привести её сюда? Против моей воли?
— Я хочу, чтобы мы могли встречаться не только у неё, — терпеливо объяснил Антон. — Иногда, по выходным, например, она могла бы приходить к нам. С Мишкой. Вы бы познакомились поближе, пообщались…
— Не будет этого, — отрезала Людмила Павловна. — Я к тебе примаком жить не пойду, и ты ко мне её не приведёшь. Или я, или она. Выбирай.
Антон устало потёр виски.
— Мама, это ультиматум?
— Называй, как хочешь, — пожала плечами Людмила Павловна. — Но моё слово — закон. Я её видеть не желаю. Ни здесь, ни где-либо ещё.
Антон молча развернулся и ушёл в свою комнату. Ночь прошла без сна.
— Ого, ты сегодня какой-то взвинченный, — заметил Димка, когда Антон в третий раз пролил кофе на клавиатуру. — Что случилось?
— Ничего, — отрезал Антон, вытирая клавиши салфеткой.
Димка покачал головой, но отстал. Весь рабочий день Антон был как в тумане. Код не писался, баги не находились. В шесть вечера он сорвался с места, не попрощавшись ни с кем.
Маргарита открыла дверь и застыла, увидев его лицо.
— Антош, что-то случилось?
— Я говорил с мамой, — он прошёл в квартиру, оглядел крохотную прихожую. — Где Мишка?
— У друга. Сидят, в приставку играют, — Маргарита настороженно смотрела на него. — Что сказала твоя мама?
Антон прошёл на кухню, сел за стол.
— Она поставила ультиматум. Или ты, или она.
Маргарита тяжело опустилась на стул напротив.
— Понятно, — тихо сказала она. — Что ж, я этого ожидала.
— А я нет, — Антон покачал головой. — Я думал, она просто кокетничает, набивает себе цену. Думал, если я буду настойчивым, она смирится. Но она… она серьёзно. Она никогда тебя не примет.
— И что ты решил? — спросила Маргарита, глядя ему в глаза.
Антон запустил пальцы в волосы.
— Я не знаю. Она одна, больная. Я её сын, единственный родной человек.
— Я понимаю, — кивнула Маргарита. — Не терзай себя. Ты не виноват.
— Я виноват, — глухо сказал Антон. — Я должен был с самого начала поставить её на место. Не допускать этих разговоров про «разведёнку с прицепом». Не слушать её брюзжание. Но я… я просто плыл по течению. Думал, всё как-нибудь само утрясётся.
— Ничего в жизни само не утрясается, — грустно улыбнулась Маргарита. — За всё нужно бороться. Или… отпускать.
Антон поднял на неё глаза.
— Ты предлагаешь мне отпустить тебя?
— Я предлагаю тебе решить, чего ты хочешь, — просто ответила она. — Без обид, без драмы. Твоя мама немолода, у неё проблемы со здоровьем. Она твоя кровь. И я пойму, если ты выберешь её.
— А как же мы? — хрипло спросил Антон. — Как же всё, что между нами было?
— Было — и прошло, — Маргарита коснулась его руки. — Жизнь не заканчивается, Антош. Ни моя, ни твоя. Ты встретишь другую женщину, которую примет твоя мама…
— Я не хочу другую! — Антон стукнул кулаком по столу. — Я хочу тебя! Именно тебя!
— Тогда будь мужчиной и сделай выбор, — твёрдо сказала Маргарита. — Не мечись между двух огней, не юли, не ищи компромисса там, где его нет. Просто выбери — и живи с этим выбором.
Антон смотрел на неё — усталую, ненакрашенную, в старой домашней футболке. На женщину, которая не играла с ним в игры, не манипулировала, не давила. Которая готова была отпустить его, если так будет лучше для него.
— Я выбираю тебя, — сказал он. — К чёрту всё. Я выбираю тебя.
Маргарита покачала головой.
— Не торопись, Антош. Подумай хорошенько. Сможешь ли ты жить с мыслью, что твоя мать осталась одна? Что она страдает из-за твоего выбора? Не будешь ли ты винить меня в этом через год, два, пять лет?
— Я никогда тебя ни в чём не обвиню, — Антон взял её руки в свои. — Потому что это мой выбор. Мой, понимаешь? Я взрослый человек, и я имею право на свою жизнь.
— Хорошо, — Маргарита внимательно смотрела ему в глаза. — Допустим. И что ты предлагаешь? Переедешь ко мне? Мы втроём будем ютиться в однушке? Или снимем квартиру? На какие деньги, Антош? Ты же половину зарплаты матери отдаёшь.
— Я найду другую работу, — упрямо сказал Антон. — С более высокой зарплатой. Возьму подработку. Что-нибудь придумаю.
— А твоя мама? Она останется одна, без твоей помощи?
Антон сжал зубы.
— Я буду ей помогать. Деньгами, продуктами. Буду навещать её.
— Если она тебя пустит на порог, — мягко заметила Маргарита. — Ты же знаешь свою маму. Она не из тех, кто прощает предательство.
Антон молчал. Он действительно знал свою мать. Знал её характер, её принципы, её упрямство. Знал, что она может годами не разговаривать с людьми, которые её обидели. Знал, что для неё слова «я тебя прощаю» не существуют.
— Мне плевать, — наконец сказал он. — Это её выбор. Я не могу жить её жизнью. Не могу вечно быть её маленьким мальчиком.
Маргарита тяжело вздохнула.
— Антош, ты сейчас на эмоциях. Остынь, подумай. Я никуда не денусь, обещаю. Мы можем продолжать встречаться, как раньше. А со временем, может быть, твоя мама смягчится…
— Нет, — Антон покачал головой. — Она не смягчится. Она будет до последнего держать меня рядом с собой. И я не хочу больше этого терпеть. Я хочу жить с тобой. Сейчас. Не через год, не через пять лет.
Маргарита смотрела на него с сомнением.
— Ты уверен?
— Абсолютно, — кивнул Антон. — Я приду к тебе. С вещами. Завтра.
Он пришёл через три дня. Позвонил в дверь, не глядя в глазок. Лицо осунувшееся, глаза покрасневшие.
— Она выбросила все мои вещи, — сказал он вместо приветствия. — Сложила в мусорные пакеты и выставила на лестничную клетку. Сменила замки. Не берёт трубку.
Маргарита молча обняла его, втащила в квартиру. Заварила чай. Накормила ужином. Мишка косился на гостя, но помалкивал.
— Что я наделал, Рита? — шептал Антон, уткнувшись ей в плечо. — Как я мог так с ней поступить?
— Ты не сделал ничего плохого, — тихо говорила она. — Ты просто хотел жить своей жизнью.
— А что будет с ней? Она же одна. У неё давление, сердце. Кто о ней позаботится?
— Она взрослый человек, Антош. Если ей нужна помощь, она найдёт способ её получить. Соседи, социальные службы, дальние родственники…
— У неё никого нет, кроме меня, — глухо сказал Антон. — Никого.
Маргарита не отвечала. Что тут скажешь? Банальные утешения только разбередят рану.
Прошла неделя. Антон ходил на работу, возвращался, ужинал с Ритой и Мишкой, смотрел телевизор, ложился спать на раскладушку в углу комнаты. И каждый день звонил матери. Каждый день слушал длинные гудки. Каждый день писал сообщения, которые оставались без ответа.
— Может, съездить к ней? — предложил он как-то вечером. — Проверить, всё ли в порядке?
— Съезди, — кивнула Маргарита. — Тебе будет спокойнее.
Он вернулся через час, бледный как полотно.
— Она не открыла, — сказал он. — Я звонил, стучал. Соседка вышла, сказала, что мама дома, что видела её утром. Но она не открыла мне. Сказала через дверь, что у неё нет сына. Что её сын умер.
Маргарита молча обняла его. Что тут скажешь?
Прошёл месяц. Антон похудел, осунулся, плохо спал. В однушке было тесно втроём, но он не жаловался. Нашёл подработку, стал больше зарабатывать. Научился готовить, помогал Рите по хозяйству. Подружился с Мишкой, помогал ему с математикой. Каждый день звонил матери. Каждый день слушал длинные гудки.
— Ты должен отпустить её, — сказала как-то Маргарита. — Это её выбор. Ты сделал всё, что мог.
— Я должен был остаться с ней, — глухо ответил Антон. — Я бросил её.
— Она сама тебя вынудила уйти, — возразила Маргарита. — Она поставила ультиматум. Она не оставила тебе выбора.
— Выбор есть всегда, — Антон горько усмехнулся. — И я его сделал.
Ещё через месяц позвонила соседка. Сказала, что Людмила Павловна в больнице. Инсульт. Тяжёлый.
Антон примчался в палату, бледный, с букетом цветов. Мать лежала, привязанная к аппаратам, с трубкой в горле. Открыла глаза, увидела его. И закрыла снова.
— Мама, — он опустился на колени у кровати. — Мамочка, прости меня. Я вернусь. Я буду с тобой. Только выздоравливай, пожалуйста.
Она не ответила. Но и не прогнала его.
Он просидел с ней весь день. И на следующий пришёл. И через день. Взял отпуск на работе, дежурил в больнице. Маргарита не возражала. Приносила ему еду, сменную одежду. Сама в палату не заходила — не хотела травмировать больную.
Через неделю Людмилу Павловну выписали домой. Врач сказал, что ей нужен постоянный уход. Антон кивнул. Он знал, что должен делать.
Вечером он пришёл к Маргарите, сел напротив неё за кухонным столом.
— Я должен вернуться к маме, — сказал он. — Ей нужен уход. Она не может сама себя обслуживать.
Маргарита кивнула.
— Я понимаю.
— Ты… ты не сердишься?
— За что? — она грустно улыбнулась. — За то, что ты заботишься о матери? Это нормально, Антош. Я бы сделала то же самое.
— Но как же мы? — хрипло спросил он. — Как же всё, что между нами было?
— Было — и прошло, — Маргарита повторила свои же слова, сказанные два месяца назад. — Жизнь не заканчивается, Антош. Ни моя, ни твоя.
— Я не хочу тебя терять, — Антон взял её за руку. — Я люблю тебя.
— И я тебя люблю, — просто ответила она. — Но твоя мать сейчас нуждается в тебе больше. Иди к ней. Это правильное решение.
— А мы? — снова спросил он. — У нас есть шанс? Будущее?
Маргарита помолчала, глядя в окно на вечернюю улицу.
— Знаешь, я думаю, нет. Твоя мать никогда не примет меня. А я… я не хочу быть причиной ваших ссор и разногласий. Ей сейчас нужен покой, забота. Я не хочу стоять между вами.
— То есть, всё? — Антон смотрел на неё с болью. — Мы расстаёмся?
— Мы отпускаем друг друга, — мягко поправила Маргарита. — Чтобы каждый мог жить своей жизнью. Без чувства вины, без разрывов на части. Это лучшее, что мы можем сделать друг для друга сейчас.
Антон сидел, опустив голову. Он знал, что она права. Знал, что у их истории не может быть счастливого конца. Не в этой жизни, не в этих обстоятельствах.
— Я буду скучать по тебе, — прошептал он.
— И я по тебе, — она улыбнулась сквозь слёзы. — Но мы оба переживём это, Антош. И, может быть, когда-нибудь, в другой жизни…
— В другой жизни, — кивнул он. — Обязательно.
Он вышел из её квартиры, не оглядываясь. Она не пошла его провожать. Так было легче. Для обоих.
Антон шёл по улице, глотая холодный осенний воздух. Внутри была пустота. Но и облегчение — странное, горькое. Он сделал выбор. Не самый счастливый, не самый лёгкий. Но единственно возможный. И с этим выбором он будет жить дальше. Один. Рядом с матерью, которая нуждается в нём. Без женщины, которую он любил, но не смог удержать.
Такова жизнь. Без хеппи-эндов, без чудесных спасений в последний момент. Просто череда выборов, каждый из которых что-то даёт и что-то отнимает. И нужно научиться жить с последствиями этих выборов. Не жалея, не оглядываясь назад. Просто жить дальше. День за днём. Шаг за шагом.
