Аня смотрела на остывающий чай и слушала тиканье часов. Квартира, еще недавно заполненная голосами и звоном посуды, теперь погрузилась в тягостную тишину. Ушедший на работу Сергей оставил после себя лишь запах одеколона и невысказанное обещание, что «всё как-нибудь образуется». Как именно — оставалось загадкой.
Телефон завибрировал. На экране высветилось сообщение от свекрови: «Жду звонка». Третье за утро. Аня тяжело вздохнула и отложила гаджет в сторону. Разговор неизбежен, но можно оттянуть его хотя бы на несколько часов.
За окном играли дети. Аня подошла к подоконнику и облокотилась на него, разглядывая маленькие фигурки, беззаботно носящиеся по детской площадке. Там, внизу — безмятежность. Здесь, наверху, в их с Сергеем квартире — застывшее время и невыносимая неопределенность.
Ирина Николаевна Кравцова всегда была женщиной с характером. В свои шестьдесят два она сохранила не только стройную фигуру, но и несгибаемую уверенность в собственной правоте. Кабинет главного бухгалтера, который она занимала последние двадцать лет, был её вторым домом, а железная дисциплина — второй натурой.
— Лариса, документы по «Транском» готовы? — спросила она, заходя в отдел и на ходу поправляя бежевый пиджак безупречного кроя.
— Почти, Ирина Николаевна, — молодая сотрудница вскинула голову, как испуганная лань. — Там возникли вопросы по…
— «Почти» — это сколько процентов? Девяносто девять? — Ирина Николаевна приподняла идеально выщипанную бровь. — Когда я прошу к понедельнику, это значит, что в понедельник в 9:00 документы должны лежать у меня на столе. Не в 9:05, не «почти готовы». Готовы.
Она прошла к своему кабинету, провожаемая сочувственными взглядами остальных бухгалтеров. День начинался как обычно — с наведения порядка в хаотичном мире цифр и нерадивых подчиненных.
Телефон Ирины Николаевны разразился трелью.
— Мам, привет, — глухой голос сына звучал напряженно.
— Серёжа? Что-то случилось? — Она мгновенно выпрямилась в кресле. Сергей редко звонил по утрам.
— Мы с Аней вчера разговаривали… насчет того, что она хочет уволиться.
Ирина Николаевна медленно выдохнула.
— И?
— Она решила, что так будет правильно. Хотя бы на время.
— Правильно для кого? — Голос Ирины Николаевны стал ледяным. — Для твоей карьеры? Для вашего бюджета? Для ваших планов на квартиру побольше?
— Мам, мы всё обсудили…
— Прекрасно. Вы всё обсудили, — она постучала карандашом по столу. — Надеюсь, вы также обсудили, как будете выплачивать ипотеку на одну зарплату. И что ты готов есть полуфабрикаты, потому что твоя жена устала совмещать работу и готовку. И что…
— Мам, перестань, — в голосе Сергея послышалось раздражение. — Это наше решение.
— Решение, основанное на чём? На розовых соплях и мечтах о семейном уюте? — Ирина Николаевна сжала трубку. — Заезжай ко мне сегодня после работы. Поговорим.
Она положила трубку, не дожидаясь ответа сына. За окном сияло апрельское солнце, но в душе Ирины Николаевны разрасталась ледяная буря.
Анна училась на дизайнера интерьера, когда встретила Сергея. Высокий, с вечно взъерошенными тёмными волосами и смешной привычкой морщить нос, когда что-то обдумывал, он казался ей воплощением всего, о чём она мечтала. Умный, заботливый, с хорошей работой программиста и планами на будущее.
Его мать, напротив, с первой встречи вызвала у Ани смутную тревогу. Ирина Николаевна осмотрела её оценивающим взглядом, который, казалось, мог просканировать каждую клеточку тела и выдать полный финансовый отчёт о перспективности вложений.
— Дизайнер интерьеров? Интересно, — протянула тогда свекровь, держа чашку с чаем двумя пальцами, словно королева на приёме. — А какие перспективы у этой… профессии?
Аня тогда горячо рассказывала о своих проектах, о визуализации пространств, о том, как важно создавать место, где людям хочется жить. Ирина Николаевна кивала с вежливой улыбкой, явно пропуская мимо ушей всё, что не касалось цифр и конкретики.
— Очаровательно, дорогая. Но на что вы собираетесь жить? Серёжа, конечно, неплохо зарабатывает, но я бы не назвала программиста в среднем звене стабильным кормильцем для семьи.
— Мам! — возмутился тогда Сергей.
— Что «мам»? Я фактами говорю. Сейчас каждый второй школьник код пишет. Думаешь, через пять лет твоя профессия будет так же востребована?
Тот первый вечер задал тон всем последующим встречам. Аня старалась, улыбалась, готовила любимые блюда свекрови, но в глазах Ирины Николаевны всегда читалась одна мысль: «Недостаточно».
Сергей приехал к матери после работы, как она и просила. Он уже знал, что разговор будет тяжёлым — мать редко отступала, если считала, что знает, как лучше.
Ирина Николаевна встретила его с накрытым столом — борщ, котлеты с пюре, компот. Всё, как он любил в детстве.
— Садись, голодный, наверное, — она поставила перед ним полную тарелку. — У тебя круги под глазами. Она тебя не кормит?
— Мам, — устало произнёс Сергей, снимая пиджак. — Давай без этого.
— Без чего? — Ирина Николаевна картинно развела руками. — Без материнской заботы?
Сергей начал есть, зная, что пока тарелка не опустеет, серьёзного разговора не избежать. Борщ был идеальным, как и всегда. Мать умела готовить — это было одним из многих её талантов, наряду с умением зарабатывать деньги и доводить невестку до белого каления.
— Почему она решила уволиться? — наконец спросила Ирина Николаевна, когда Сергей отодвинул пустую тарелку.
— Ей предложили постоянный контракт в студии, но график такой, что с ребёнком не совместить.
— Каким ребёнком? — брови Ирины Николаевны взлетели вверх. — Вы что, планируете?
Сергей отвёл взгляд.
— Да. Вообще-то, Аня уже на восьмой неделе.
Тишина, воцарившаяся на кухне, была такой плотной, что её, казалось, можно было резать ножом. Ирина Николаевна медленно опустилась на стул.
— И когда вы собирались мне сказать?
— Мы хотели дождаться УЗИ, чтобы быть уверенными, что всё в порядке.
— Вы в своём уме? — её голос звучал тихо, но в нём клокотала буря. — Ипотека на двадцать лет, зарплата в компании, которая уже дважды проводила сокращения, и теперь ещё ребёнок и неработающая жена?
— Мам, я всё просчитал…
— Ты? — Ирина Николаевна горько усмехнулась. — Ты, который в прошлом году взял кредит на эту нелепую игровую приставку? Ты, который до сих пор не может организовать накопительный счёт?
Сергей сжал кулаки под столом.
— Я зарабатываю достаточно. Мы справимся.
— Конечно, — кивнула Ирина Николаевна. — А когда не справитесь, прибежите ко мне за помощью? Я в твоём возрасте, между прочим, уже была начальником отдела. И твоего отца тащила, и тебя одна растила — и никогда не жаловалась.
— Никто и не жалуется, — Сергей встал из-за стола. — Спасибо за ужин. Я поеду.
— Сядь, — голос Ирины Николаевны стал стальным. — Ты не понимаешь, к чему это ведёт. Сегодня она «временно» уволилась, завтра привыкнет сидеть дома. А потом начнётся: «Сережа, я устала с ребёнком», «Серёжа, мне нужна помощница по дому». А ты будешь вкалывать на двух работах.
— Аня не такая.
— Все такие, — отрезала Ирина Николаевна. — Просто не все сразу показывают своё истинное лицо. Вспомни свою первую девушку, как её… Машу? Тоже была вся такая скромная, пока не начала на твои деньги одеваться.
— Это было десять лет назад, и мне было девятнадцать! — Сергей повысил голос.
— А сейчас тебе двадцать девять, и ты всё так же наступаешь на те же грабли! — Ирина Николаевна тоже встала. — Я налоги плачу, чтобы она за мой счёт дома сидела?
— При чём тут твои налоги?
— При том, что пока такие, как она, прохлаждаются дома, такие, как я, содержат эту страну! Кто детские пособия будет платить? Кто дороги ремонтирует? Кто бюджет наполняет? Работающие люди, а не домохозяйки с запросами!
Сергей схватил пиджак.
— Знаешь что, мам? Ты переходишь все границы. Аня беременна, ей нужна поддержка, а не твои нотации о налогах.
— Тебе тоже нужна поддержка! — Ирина Николаевна повысила голос. — Поддержка здравого смысла! Тебя используют, а ты и рад стараться!
Сергей подошёл к двери и обернулся.
— Когда ты будешь готова извиниться перед Аней и принять наше решение — позвони. А до тех пор… давай сделаем паузу.
Дверь захлопнулась, оставив Ирину Николаевну одну на кухне с остывающими котлетами и горьким комком в горле.
Ночью Ане не спалось. Она ворочалась, глядя в потолок и прислушиваясь к дыханию мужа. Сергей после визита к матери вернулся мрачный, молчаливый, и на все вопросы отвечал односложно. «Нормально», «Поговорили», «Всё в порядке». Но Аня знала его достаточно хорошо, чтобы понимать — разговор вышел не просто тяжёлым, а разрушительным.
Телефон Сергея, оставленный на тумбочке, внезапно завибрировал. Аня повернула голову и в тусклом свете ночника увидела сообщение от свекрови: «Позвони, как проснёшься. Разговор есть».
Сердце пропустило удар. Тревога, которая преследовала её весь вечер, нахлынула с новой силой. Что ещё задумала эта женщина?
Утром Сергей уехал на работу рано, так и не увидев сообщения. Аня же, промучившись несколько часов, решилась позвонить свекрови сама.
— Доброе утро, Ирина Николаевна, — произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
— А, Анечка. Доброе, — голос свекрови был подчёркнуто вежливым. — Как самочувствие?
— Нормально, спасибо, — Аня напряглась, ожидая подвоха.
— Сережа сказал мне вашу новость. Поздравляю, — в словах не было и тени теплоты.
— Спасибо.
— Я подумала и решила, что нам нужно встретиться. Женский разговор, без Серёжи. Сможешь заехать ко мне сегодня?
Аня почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота — то ли от токсикоза, то ли от перспективы «женского разговора» с Ириной Николаевной.
— Боюсь, сегодня не получится. У меня встреча с руководителем насчёт увольнения.
— А завтра?
Аня поняла, что отвертеться не удастся.
— Завтра могу.
— Вот и славно. Жду тебя к двум часам. И… — Ирина Николаевна сделала паузу, — не говори Серёже. Женские дела, сама понимаешь.
Ирина Николаевна открыла дверь, одетая в домашний, но безукоризненно элегантный брючный костюм. Аня, в своём простом платье для беременных, сразу почувствовала себя неуместной.
— Проходи, — свекровь посторонилась. — Чай будешь?
— Да, спасибо.
Они расположились на кухне — той самой, где накануне произошёл разговор с Сергеем. Ирина Николаевна разлила чай по чашкам и поставила на стол вазочку с печеньем.
— Ешь, тебе нужно, — сказала она, кивнув на печенье. — В твоём положении важно хорошо питаться.
Аня осторожно взяла одно печенье, чувствуя, как растет напряжение.
— Я хотела поговорить начистоту, — наконец произнесла Ирина Николаевна. — Без обиняков и околичностей. Вы с Сережей совершаете ошибку.
Аня глубоко вздохнула.
— Если вы про ребёнка…
— Нет, что ты, — Ирина Николаевна отмахнулась. — Ребёнок — это прекрасно. Я о твоём решении уволиться.
— Это временно. Пока малыш маленький.
— Временно? — Ирина Николаевна усмехнулась. — Знаешь, сколько женщин говорили себе это? А потом — бац, и десять лет пролетело. И ты уже нигде не нужна, квалификация потеряна, навыки устарели.
— У меня есть план. Я буду брать заказы на фрилансе…
— Конечно, — кивнула свекровь с деланным пониманием. — Три заказа в год по знакомству. Отличный план.
Аня почувствовала, как краска заливает щёки.
— Вы не знаете моих планов и возможностей.
— Зато я знаю жизнь, — отрезала Ирина Николаевна. — И знаю, что происходит, когда женщина становится зависимой от мужчины. Сначала это «любовь и забота», а потом мужчина начинает считать каждую копейку, которую ты тратишь. Потому что это его деньги, а не общие.
— Сережа не такой.
— Все мужчины такие, — Ирина Николаевна отпила чай. — Я вышла замуж за его отца, когда была моложе тебя. Тоже любовь, тоже мечты. А потом он спустил все наши сбережения на какой-то бизнес и ушёл к секретарше. И я осталась одна, с ребенком на руках и без гроша. Но с работой, которая меня спасла.
Аня молчала, не зная, что ответить. Ирина Николаевна никогда раньше не рассказывала ей эту историю.
— Я не хочу, чтобы ты повторила мои ошибки, — продолжила свекровь. — Работа — это не просто деньги. Это твоя свобода, твоя независимость. Даже если Сережа идеальный муж, жизнь непредсказуема. Заболеешь ты, заболеет он, компания разорится… всякое бывает.
— Я понимаю ваши опасения, — тихо произнесла Аня. — Но это наше решение. Я хочу быть с ребёнком. Хотя бы первые годы.
Ирина Николаевна раздражённо постучала ногтями по столу.
— Знаешь, что меня по-настоящему злит? То, что вы не думаете о будущем. Все эти сопли про «я хочу быть с ребёнком» — это прекрасно. А когда ребёнку понадобится хорошая школа? Репетиторы? Секции? Кто всё это оплатит? Сережа один? А если не потянет?
— Мы всё рассчитали…
— Да что вы там рассчитали? — Ирина Николаевна повысила голос. — Серёжа получает сто двадцать тысяч. Из них шестьдесят — ипотека. Ещё тридцать — коммуналка, еда, транспорт. Остаётся тридцать. А теперь добавь сюда памперсы, смеси, коляску, кроватку… Ты думаешь, это копейки? Я тебе как бухгалтер говорю — ваша математика не сходится!
Аня вдруг почувствовала, как внутри поднимается волна гнева — неожиданная, горячая, застилающая глаза.
— А вы посчитали, сколько стоит частный детский сад? — она подняла взгляд на свекровь. — От сорока тысяч в месяц. Сколько стоит няня? От тридцати. А время, потерянное с ребёнком, вы в рублях оценить можете? Или счастье измеряется только деньгами?
Ирина Николаевна опешила от такого напора.
— Не передёргивай. Я говорю о реальности, а ты мне про эфемерное счастье…
— Реальность в том, — перебила Аня, — что я хочу быть хорошей матерью. И если для этого нужно затянуть пояса — мы затянем. А если вы считаете, что ваши налоги идут на моё содержание — так это не так. Сергей вполне может содержать свою семью. Без вашей помощи.
— Ах, вот как, — глаза Ирины Николаевны сузились. — Значит, я всё-таки права. Ты просто хочешь сесть ему на шею.
— Нет, я хочу вырастить вашего внука или внучку, — Аня поднялась из-за стола. — Но вам, похоже, важнее доказать свою правоту, чем счастье собственного сына.
— Не смей меня учить, что важно для моего сына! — Ирина Николаевна тоже встала. — Я его одна вырастила, без всяких там нянечек и «я хочу быть с ребёнком». Работала на трёх работах, но обеспечила его всем!
— И как это отразилось на ваших отношениях? — тихо спросила Аня. — Вы его контролируете, как будто он до сих пор мальчик. Вы не доверяете его выбору. Вы не уважаете его жену. Вам не кажется, что что-то пошло не так?
Лицо Ирины Николаевны побледнело.
— Убирайся из моего дома, — произнесла она дрожащим от ярости голосом. — Сейчас же.
Сергей нашёл жену в спальне — она лежала с закрытыми глазами, но он сразу понял, что она не спит.
— Что случилось? — он присел на край кровати.
Аня открыла глаза, покрасневшие от слёз.
— Я была у твоей мамы.
Сергей напрягся.
— Зачем?
— Она позвонила, попросила приехать. Сказала, не говорить тебе, — Аня села на кровати. — Это было ужасно, Серёж. Она считает, что я…
— Я знаю, что она считает, — Сергей взял её за руку. — Я разговаривал с ней после того, как ты уехала.
— Правда? — Аня удивлённо взглянула на мужа. — Она тебе позвонила?
— Нет, — Сергей грустно усмехнулся. — Я сам. Почувствовал, что что-то не так, и набрал тебя. Когда ты не взяла трубку, я позвонил маме. Она была… в своём репертуаре.
— И что ты сказал?
Сергей крепче сжал ее руку.
— Что мы с тобой семья. Что наши решения — это наши решения. И что если она не может уважать мою жену, мне придётся ограничить общение с ней.
Аня прижалась к мужу, чувствуя, как по щекам текут слёзы.
— Я не хочу, чтобы ты ссорился с мамой из-за меня…
— Не из-за тебя, — Сергей поцеловал её в макушку. — Из-за нас. Из-за нашего будущего ребёнка. Из-за того, что я мужчина, а не мальчик, которым можно командовать.
Следующие два месяца прошли в напряжённой тишине. Ирина Николаевна не звонила, Сергей не навещал её. Аня чувствовала себя виноватой, несмотря на уверения мужа, что это не её вина.
Отношения с матерью у Сергея всегда были сложными — любовь, смешанная с раздражением, благодарность, переплетённая с усталостью от вечного контроля. Но полный разрыв — это было что-то новое и болезненное для них обоих.
Аня занималась обустройством детской, изучала форумы для будущих мам, иногда брала небольшие заказы по визуализации интерьеров. Беременность протекала нормально, но тень конфликта со свекровью омрачала радость ожидания.
Однажды вечером, когда они с Сергеем смотрели фильм, раздался звонок в дверь.
— Ты кого-то ждёшь? — удивился Сергей.
Аня покачала головой. Сергей пошёл открывать, и через минуту в гостиную вошла Ирина Николаевна — непривычно неуверенная, с небольшой коробкой в руках.
— Добрый вечер, — она кивнула обоим. — Я не вовремя?
Повисла неловкая пауза. Аня первой нарушила молчание:
— Нет, что вы. Проходите, присаживайтесь. Чай, кофе?
— Чай, если можно, — Ирина Николаевна устроилась в кресле, держа спину прямо, как всегда.
Сергей и Аня обменялись взглядами. Он пожал плечами и ушёл на кухню ставить чайник.
— Как твоё самочувствие? — спросила Ирина Николаевна, глядя на заметно округлившийся животик Ани.
— Хорошо, спасибо. Токсикоз прошёл, сейчас самый приятный период.
Свекровь кивнула и опустила взгляд на коробку у себя на коленях.
— Я принесла кое-что… для малыша.
Она протянула коробку Ане. Внутри лежала маленькая вязаная шапочка и пинетки — голубые, с белыми помпонами.
— Я сама связала, — пояснила Ирина Николаевна, и в её голосе впервые прозвучала неуверенность. — Надеюсь, это мальчик. Хотя, если девочка, я перевяжу в розовый…
— Это мальчик, — тихо сказала Аня, проводя пальцами по мягкой пряже. — Мы узнали на прошлой неделе.
Губы Ирины Николаевны дрогнули в слабой улыбке.
— Я так и знала.
Сергей вернулся с чашками чая и печеньем на подносе. Он окинул напряжённым взглядом мать и жену, но, заметив вязаные вещи, замер.
— Мам, ты связала? — в его голосе слышалось удивление.
— А что такого? — Ирина Николаевна вскинула подбородок. — У меня, между прочим, и для тебя такие же были. Только жёлтые.
Аня аккуратно положила шапочку и пинетки обратно в коробку.
— Спасибо. Они очень красивые.
Они молчали, потягивая чай. Неловкость висела в воздухе как туман — не рассеивалась, но и не сгущалась.
— Я, собственно, не только из-за подарка пришла, — наконец произнесла Ирина Николаевна. — Мне предложили новую должность. Финансовый директор в холдинге. Зарплата в два раза выше, но и ответственности больше.
— Поздравляю, — искренне сказал Сергей. — Ты заслужила.
— Спасибо, — кивнула Ирина Николаевна. — Но дело в том, что офис в Санкт-Петербурге. Мне придётся переехать.
— В Питер? — Сергей удивлённо поднял брови. — Ты серьёзно?
— А почему нет? — Ирина Николаевна пожала плечами. — Что меня здесь держит? Квартиру можно продать или сдать. А там… новые возможности, новая жизнь.
— Но… — Сергей растерянно посмотрел на Аню.
— А как же мы? — вырвалось у Ани, и она тут же прикусила язык.
Ирина Николаевна смерила её долгим взглядом.
— А что вы? Вы взрослые люди. У вас своя жизнь, свои решения, — она отпила чай. — Как вы тогда сказали? «Сергей вполне может содержать свою семью без моей помощи». Вот и проверим.
Через неделю Ирина Николаевна действительно уехала. Сергей помогал ей с переездом — упаковывал книги, разбирал шкафы, грузил коробки в машину транспортной компании. Аня предлагала помочь, но свекровь отказалась, сославшись на Анино «интересное положение».
— Не хватало ещё, чтобы ты надорвалась, — сказала она тогда. — Кто будет воспитывать моего внука?
Ирина Николаевна обещала приезжать на выходные, но за следующие три месяца не появилась ни разу. Звонила регулярно, интересовалась здоровьем Ани и тем, как идёт ремонт в детской, но разговоры были короткими и сдержанными.
— Она обиделась, — вздыхал Сергей после очередного звонка. — Делает вид, что всё в порядке, но на самом деле злится.
— На что? — пожимала плечами Аня. — На то, что мы живём как хотим?
— На то, что больше не может нами управлять, — Сергей задумчиво смотрел в окно. — Знаешь, она всегда была властной до мозга костей. С тех пор, как отец ушёл, она жила с ощущением, что должна всё держать под контролем. Иначе мир рухнет.
Роды начались на две недели раньше срока. Сергей был на работе, когда Аня почувствовала схватки. Она вызвала такси и поехала в роддом, отправив мужу короткое сообщение: «Кажется, началось. Еду в роддом. Не волнуйся».
Сергей, конечно же, волновался. Он влетел в приёмное отделение через полчаса, взъерошенный и бледный от страха.
— Всё хорошо, — успокоила его медсестра. — Жена в предродовой. Первые роды обычно долгие, так что вам лучше пойти домой и собрать вещи.
Уже в такси Сергей понял, что не представляет, какие вещи нужно собирать. Аня говорила ему про какую-то «сумку в роддом», но где она и что там должно быть — он не имел понятия.
Он набрал номер матери, почти не надеясь на ответ — было уже поздно, а она наверняка занята на новой работе.
— Да, Серёжа, — голос Ирины Николаевны звучал встревоженно. — Что-то случилось?
— Аня рожает, — выпалил он. — Я в такси, еду домой за вещами, но не знаю…
— Так, спокойно, — в голосе матери появились знакомые командные нотки. — Сумка должна стоять в шкафу в коридоре. Аня наверняка всё приготовила заранее. Проверь, есть ли там документы — паспорт, полис, обменная карта. Деньги положи.
— Хорошо, — Сергей выдохнул. — Спасибо.
— Держи меня в курсе, — сказала Ирина Николаевна и отключилась.
Маленький Миша родился здоровым, но крикливым. Сергей стоял у окна с младенцем на руках и укачивал его, пытаясь успокоить.
— Давай я, — Аня протянула руки. — Тебе завтра на работу. Нужно выспаться.
— Сама-то когда спать будешь? — нахмурился Сергей. — Ты еле на ногах стоишь.
— Я посплю днём, когда он будет спать, — Аня забрала сына. — Иди, правда.
Сергей послушался, но спать не мог — лежал и слушал, как жена ходит с ребёнком по комнате, тихо напевая колыбельную. Когда Миша наконец затих, Аня вернулась в спальню и упала на кровать, не раздеваясь.
— Уснул? — шёпотом спросил Сергей.
— Ненадолго, — пробормотала Аня, уже проваливаясь в сон. — Через час опять проснётся…
Прогноз оказался точным. Через час Миша снова заплакал. Потом ещё раз. И ещё. К утру они оба были измотаны, а Сергею предстоял рабочий день.
— Я попрошу отгул, — сказал он, глядя на осунувшееся лицо жены.
— Не глупи, — Аня покачала головой. — Мы справимся.
К вечеру, когда Сергей вернулся с работы, она уже не была в этом так уверена. Миша плакал почти весь день, отказывался есть, и даже когда засыпал, то буквально на 15-20 минут. Аня выглядела как привидение — бледная, с кругами под глазами и дрожащими руками.
— Может, вызвать врача? — встревожился Сергей, забирая у неё сына.
— Мы были у педиатра днём, — Аня покачала головой. — Он говорит, всё нормально. Колики. Пройдёт через несколько недель.
— Недель? — Сергей в ужасе посмотрел на жену. — Ты не выдержишь столько.
— А куда деваться? — она через силу улыбнулась. — Теперь это наша жизнь.
К концу первой недели Аня была на грани нервного срыва. Мише становилось только хуже — он почти не спал, отказывался от молока, не ел смесь. Педиатр всё так же утверждал, что это нормально, но Сергей видел, как жена тает на глазах.
— Может, наймём няню? — предложил он, когда в очередной раз укачивал надрывающегося от плача сына.
— На какие деньги? — Аня покачала головой. — У нас и так все накопления уходят на памперсы и смеси. Твоя мама была права — мы не рассчитали…
Сергей стиснул зубы.
— Не говори так. Мы справимся.
Он позвонил на работу и взял отпуск за свой счёт. Целыми днями они с Аней по очереди носили Мишу на руках, давали лекарства от колик, пробовали разные смеси. Ничего не помогало.
— Знаешь, — сказал Сергей однажды ночью, когда они в очередной раз не спали, — я, кажется, не создан для этого. Я программист, а не… нянька.
— А я создана? — Аня устало посмотрела на него. — Думаешь, у меня инстинкт материнства сработал и всё стало понятно? Я тоже не знаю, что делать.
Звонок в дверь раздался неожиданно. Было воскресенье, десять утра. Сергей, с младенцем на руках, пошёл открывать.
На пороге стояла Ирина Николаевна — в строгом платье и с чемоданом.
— Мам? — Сергей уставился на неё, как на привидение. — Ты что тут делаешь? Почему не предупредила?
— Судя по твоему голосу в последний раз, предупреждать уже некогда, — она решительно вошла в квартиру. — Где Аня?
— Спит, — Сергей машинально передал ей внука. — Впервые за три дня.
Ирина Николаевна внимательно осмотрела ребёнка.
— Колики? — спросила она, заметив как младенец морщится и поджимает ножки.
Сергей кивнул.
— Ничего не помогает. Ни укропная вода, ни смекта, ни массаж…
— А грелку пробовали? Тёплую, на животик?
— Нет…
— Вот поэтому я и приехала, — Ирина Николаевна сняла пальто, не выпуская внука из рук. — Идём на кухню. Будем лечить колики по бабушкиной методике.
Когда Аня проснулась и вышла из спальни, на кухне её ждала удивительная картина: Сергей готовил блины, Ирина Николаевна сидела с Мишей, завёрнутым в полотенце с какой-то грелкой на животе, и мальчик… спал.
— Он спит, — прошептала Аня, глядя на свекровь широко раскрытыми глазами. — Как?
— Старая добрая грелка с солью, — Ирина Николаевна кивнула на подогретый мешочек. — Соль нагревается и долго держит тепло. Пол-литровая бутылка, соль, тёплая вода, полотенце. Чудес не бывает, но часа два-три он проспит.
Ирина Николаевна осталась на неделю. Она вставала по ночам к Мише, показывала, как правильно держать его при коликах, как купать, как пеленать. Спорила с педиатром по поводу смеси, заставила выписать другую. Готовила обеды и ужины, организовала доставку продуктов, наняла клининг для генеральной уборки.
— Я налоги плачу, чтобы вы тут в грязи жили? — фыркнула она, когда Сергей попытался возразить насчёт расходов.
К концу недели Миша стал заметно спокойнее, Аня выглядела отдохнувшей, а Сергей вернулся на работу.
— Мам, спасибо тебе, — сказал он, провожая мать на вокзал. — Без тебя мы бы не справились.
— Конечно, не справились бы, — Ирина Николаевна поправила шарф. — Вы же всё ещё дети. Думали, что всё знаете и всё можете. А оказалось…
— Оказалось, что ты была права, — кивнул Сергей. — И насчёт денег, и насчёт сложностей.
— Не совсем, — Ирина Николаевна посмотрела на сына внимательно. — Аня была права в другом. Ребёнку нужна мать. Постоянно, а не вечерами после работы. Я поняла это, когда тебе было лет пять. Но было поздно — мне нужно было зарабатывать, тянуть нас. Карьера стала главной. А сейчас я в другом городе, одна в огромной квартире… и думаю, стоило ли оно того?
Сергей обнял мать, чувствуя, как она напряглась от неожиданности.
— Ты приедешь на Новый год? — спросил он.
— Если позовёте, — Ирина Николаевна отстранилась и посмотрела на часы. — Мне пора. Поезд через двадцать минут.
— Мам, — Сергей задержал её за руку. — А ты не хочешь вернуться? Тебе не скучно там одной?
Ирина Николаевна поджала губы.
— Нет уж, — она покачала головой. — Я своё решение приняла. Мне и в Питере неплохо. Своя жизнь, своя карьера. Не буду вам мешать.
— Ты не мешаешь, — возразил Сергей. — Ты помогаешь. Мы только сейчас это поняли.
— Научитесь справляться сами, — Ирина Николаевна высвободила руку. — Пока!
