Ольга долго стояла у входной двери и смотрела на тёмный коридор, пытаясь вспомнить, не забыла ли она что-то важное. Было ощущение, что забыла — но что именно, понять не получалось. Снова открывать дверь было уже невыносимо тяжело, и она просто повернулась, сделала глубокий вдох и шагнула в подъезд.
Утро было серым, и влажный воздух покрывал улицу. Когда она вышла на улицу, на остановке уже толпились сонные люди с пакетами и сумками. До вокзала оставалось всего несколько остановок, а дальше — неизвестность. Ольга оглянулась на свои окна — за ними, в темноте, мирно спали сыновья. Она впервые в жизни делала что-то исключительно для себя, а не для детей или мужа.
В автобусе она села возле пожилой женщины в аккуратном, выцветшем пальто. Та тут же улыбнулась ей как старой знакомой.
— Доброе утро, дочка. На вокзал едешь?
— Доброе утро. Да, на вокзал, — тихо ответила Ольга и чуть улыбнулась в ответ.
— Надолго уезжаешь? Сумка-то маленькая, — женщина указала на рюкзак.
— Пока не знаю. Может, навсегда.
— Навсегда? — женщина удивлённо вскинула брови и покачала головой. — Тяжело, наверное, дома-то, раз так решила?
— Просто поняла, что больше не могу слышать постоянный шум, крики и вечные вопросы детей, — ответила Ольга, глядя куда-то в окно автобуса. — Я устала так, что уже ничего не чувствую. Решила, пусть лучше меня осудят, чем я совсем сойду с ума.
Женщина внимательно посмотрела на неё, затем вздохнула и покачала головой.
— Я не понимаю, как можно устать от собственных детей настолько, чтобы бросить их, но я не осуждаю тебя. У каждого своя мера.
На следующей остановке она молча встала и вышла, оставив Ольгу наедине со своими мыслями.
На вокзале, выйдя из автобуса, Ольга ощутила себя абсолютно потерянной. Шум голосов и объявления диспетчера резко вывели её из задумчивости, и она направилась к кассе.
— Ближайший до Гриваса во сколько? — спросила она девушку за стеклом.
— Через пятнадцать минут, вторая платформа. Беретенет,?
— Да, пожалуйста, — Ольга вытащила мятые купюры и получила билет.
Эти пятнадцать минут она провела на скамейке, вслушиваясь в объявления поездов и стараясь не думать ни о чём. Только в момент отправления поезда, когда она уже сидела у окна, телефон завибрировал. Сообщение от мужа,
«Ты куда пропала? Что происходит?»
Она не ответила и выключила телефон.
Через час поезд мягко затормозил у незнакомой станции. Это был пригород Гриваса — рабочий район, совсем не похожий на уютные улочки её городка. Она шла по перрону, не понимая, что делать дальше. Вдруг её остановила женщина, торговавшая пирожками.
— Девушка, возьмите пирожок горячий, хоть поедите нормально. Грустная вы какая-то.
— Спасибо, я не голодна. А вы не знаете, где здесь можно жильё снять? Недорого, — неловко спросила Ольга.
— Знаю. Вон там, видите, дом с зелёными балконами? Там Лидия Григорьевна комнату сдаёт. Очень хорошая женщина, советую обратиться к ней.
Ольга поблагодарила и направилась к пятиэтажке с зелёными балконами. У подъезда она остановилась и с минуту собиралась с духом, прежде чем позвонить в старенький домофон.
— Кто? — спросил энергичный голос.
— Здравствуйте, мне комнату сдать посоветовали. Это здесь?
— А, ну поднимайся, второй этаж.
Дверь открыла пожилая женщина в халате и домашних тапочках. В её глазах светилось любопытство.
— Проходи, проходи. Откуда будешь?
— Из Ключей, — ответила Ольга, входя в небольшую, но чистую прихожую.
— Ой, далеко занесло. С семьёй?
— Нет, я одна пока.
— Я Лидия Григорьевна, — сказала хозяйка и внимательно посмотрела на Ольгу. — Сбежала, что ли?
— А так сразу видно? — смущённо спросила Ольга.
— Детка, я тут двадцать лет комнаты сдаю. Сразу вижу, кто по работе приехал, кто к любовнику, а кто — от мужа сбежал. Ну, пойдём покажу, где жить будешь.
Комната была простой, с кроватью, шкафом и старым письменным столом. Из окна открывался вид на мусорные контейнеры и небольшой магазин. Ольга сразу почувствовала облегчение — ей нужно было именно такое место.
— Оплата вперёд, гостей не водить, пить не разрешаю. Справишься?
— Конечно, — сказала Ольга.
— Ну вот и славно. Отдыхай. Устроиться поможем, работу найдём. У нас здесь все друг другу помогают.
На следующий день Лидия Григорьевна действительно отвела её в кафе рядом с вокзалом. Встречала их девушка лет двадцати пяти, которая говорила быстро и уверенно.
— Я Маруся, заведую тут всем. Опыт на кухне есть?
— Домашний только, — призналась Ольга.
— Ну, хоть честная. Ладно, научим. Главное, руки мой и с Антоном, поваром, сильно не спорь, а то сбежит ещё один.
После первой смены Маруся подошла к Ольге и протянула ей мобильник,
— Тебе же позвонить нужно кому-нибудь? Домой или родителям?
— Детям, — тихо ответила Ольга. — Можно?
— Конечно можно. Только ты так трагично не смотри, я не из полиции нравов.
Ольга набрала номер старшего сына, сердце застучало сильно-сильно.
— Алло? — раздался голос Вити.
— Привет, сынок, — еле произнесла Ольга. — Это мама. Ты можешь сейчас говорить?
— Мама, ты где? — испуганно прошептал он. — Папа сказал, что ты сбежала.
— Я просто ненадолго уехала. Ты главное помни, что я вас очень люблю.
— Мам, ты вернёшься? — тихо спросил Витя, и в его голосе уже слышались слёзы.
— Я постараюсь, сынок. Не сейчас, но скоро. Обещаю.
Когда она вернула телефон Марусе, та внимательно посмотрела на неё.
— Не плачь. У нас тут все поначалу плачут. Я, например, три месяца ревела после развода. Потом привыкла, сейчас даже нравится.
Дома вечером Ольга снова услышала голос Лидии Григорьевны из кухни.
— Оль, суп горячий ещё остался, будешь?
— Нет, спасибо, не хочу.
— Ну как знаешь. Если захочешь поговорить, ты заходи. Я тут долго живу, поверь, всё видела.
Квартира Лидии Григорьевны была именно такой, какую и представляла себе Ольга, слегка прокуренной, с ворчливым холодильником и неизменной вазочкой конфет на кухонном столе. Комната, которую она снимала, выходила балконом на старую детскую площадку и мусорные контейнеры, от которых постоянно тянуло запахом гнилых фруктов. Иногда в окно влетали обрывки разговоров жильцов, кто-то ругался, кто-то смеялся, кто-то звал домой ребёнка, затерявшегося во дворе. Всё это странным образом успокаивало её — жизнь продолжалась, даже если лично для неё что-то остановилось.
На кухне Лидия Григорьевна уже возилась с завтраком, когда Ольга тихо вошла и села за стол. Пожилая женщина мельком взглянула на неё, затем снова уставилась в сковороду, где шипела яичница.
— Ты знаешь, Ольга, я, конечно, не осуждаю тебя за то, что ты детей бросила, но так, по совести сказать — не понимаю, — произнесла хозяйка, поправляя цветастый халат. — У меня самой их трое было, и если б хоть на день исчезнуть, то только чтобы поспать нормально.
— Я понимаю, — мягко ответила Ольга, сжимая край клеёнки. — Я себя уже сама осудила много раз. Просто я поняла, что не могу больше быть для них мамой. Всё раздражало, их вопросы, их голоса, их шаги. Это не они виноваты, а я. Может, плохая мать, не знаю.
Лидия Григорьевна вздохнула и поставила перед ней тарелку с дымящейся яичницей.
— Ну, плохая, не плохая, но поешь. С голодухи точно лучше не станет. И работу искать иди — сиди, не сиди, а без дела в голове мысли чёрные.
Через полчаса Ольга уже шагала вдоль улицы, направляясь к кафе, которое ей посоветовала хозяйка квартиры. «Брусника» располагалась напротив вокзала и выглядела очень оживлённой — люди постоянно заходили и выходили, за прилавком мелькали фигуры официанток. На входе её встретила девушка, которая сразу приветливо улыбнулась.
— Ты Ольга, да? Мне Лидия Григорьевна уже звонила. Я Маруся, старшая официантка и немного администратор. Пойдём, покажу тебе кухню и Антона. Только сразу предупреждаю — Антон у нас вспыльчивый, но добрый. Не бойся его.
Антоном оказался высокий парень с небрежно завязанным фартуком и наколками на предплечье. Он нервно месил тесто, когда Маруся подвела Ольгу.
— Антоша, это Оля, твоя новая помощница.
Антон взглянул на неё поверх плеча и кивнул.
— Опыта есть хоть чуть-чуть?
— Только дома готовила, — честно призналась Ольга.
— Понятно, значит, нет опыта. Ничего, научишься. Я буду ругаться, но ты не принимай близко к сердцу, договорились?
— Договорились.
Первые дни были трудными. Антон часто нервничал, говорил быстро и строго, но не грубо. Однажды, в перерыве между обеденным и вечерним наплывом посетителей, он сел рядом с ней на пустой ящик от продуктов и спросил, вытирая руки полотенцем.
— Почему ты постоянно такая грустная? Семейные проблемы?
— Я ушла из дома. От мужа и детей.
— От детей? Это как вообще бывает? — Антон удивлённо вскинул брови.
— Просто поняла, что больше не могу, — Ольга опустила глаза. — Это звучит ужасно, правда?
— Ну, звучит не очень, но я, конечно, не имею права судить. Ладно, не говори об этом, если не хочешь. Слушай, а ты футбол смотришь? — неожиданно сменил он тему, чтобы облегчить разговор.
— Нет, вообще не люблю.
— Очень зря, — улыбнулся он. — Придётся тебя научить. У нас тут традиция после смены иногда смотреть футбол в кафе, чтобы нервы успокаивать.
И они действительно смотрели футбол. После длинного рабочего дня вся команда кафе собиралась за одним большим столом, болела и смеялась. В первый вечер Маруся подсела к Ольге.
— Ты уже привыкла немного? Смотришь, смеёшься — уже прогресс.
— Да, немного легче стало. Антон умеет отвлекать.
— Это точно, — усмехнулась Маруся, — он у нас как семейный психолог, только с половником в руках.
Дома Ольга старалась не задерживаться на кухне у Лидии Григорьевны, но хозяйка словно нарочно ждала её каждый вечер.
— Как работа? Антон не сильно тебя терроризирует?
— Нет, он даже поддерживает, — улыбнулась Ольга. — Удивительно, но там я чувствую себя спокойно.
— Люди и не такое переживают, детка, — мягче ответила хозяйка. — Просто нужно понять, что тебе теперь делать дальше. Детей-то как забирать собираешься? Или совсем уже решила не возвращаться?
Ольга задумалась, теребя край фартука, который забыла снять после смены.
— Я не знаю пока. Может, им без меня и правда будет лучше?
— Не говори глупостей, — сердито перебила её хозяйка. — Без матери детям никогда не лучше. Отдыхай и возвращайся. Нельзя такое пускать на самотёк.
Эти слова долго не давали Ольге покоя. Она понимала, что говорит Лидия Григорьевна правду, но пока не чувствовала в себе сил это принять. Она решила, что сначала нужно стать самой собой, а уже потом — снова мамой.
Однажды вечером, возвращаясь из кафе, Ольга услышала, как кто-то окликнул её с детской площадки. Обернувшись, она увидела Антона, сидящего на старых качелях с бумажным пакетом в руках.
— Эй, Оль, иди сюда, — махнул он рукой. — Хочешь булку с корицей? Я сделал лишние, жалко выбрасывать.
— Спасибо, но я не голодна, — сказала Ольга, всё же подходя ближе. — Ты здесь живёшь?
— Да, через дом от тебя. — Антон улыбнулся и протянул ей булку. — Бери, у нас повара народ гордый, второй раз не предложим.
Они вместе ели булочки и смотрели, как дети играли в мяч. Антон молчал долго, а потом спросил очень тихо.
— Ты правда думаешь, что сможешь жить без своих детей?
— Пока не знаю, — честно ответила Ольга. — Иногда мне кажется, что я ужасный человек. А иногда — что просто очень устала.
— Знаешь, наверное, мы все иногда ужасные, — сказал Антон, глядя в сторону. — Главное, вовремя понять, когда нужно вернуться. Мне вот никто не вернулся. А я очень ждал.
Ольга посмотрела на него, впервые увидев не шеф-повара, а просто человека с тяжёлым прошлым.
— Я подумаю, Антон. Правда подумаю.
С тех пор, как Ольга поселилась в квартире Лидии Григорьевны и начала работать в кафе «Брусника», её жизнь постепенно обрела чёткие контуры. Работа на кухне выматывала, но именно усталость помогала ей не думать о доме. На выходных она часто выходила гулять по району, иногда Антон составлял ей компанию. Он оказался хорошим другом, не задавал лишних вопросов и умел отвлечь разговором.
Однажды, когда Ольга стояла у окна и задумчиво смотрела на играющих детей во дворе, Лидия Григорьевна тихо вошла в комнату и села на край дивана.
— Послушай меня, Оля. Тут у нас в районе есть центр поддержки матерей. Я поговорила с их юристом, она готова тебя принять, подсказать, как быть дальше. Может, съездишь? Ты не обязана принимать решения сразу, просто узнай свои права.
Ольга повернулась, слегка удивлённая таким предложением.
— Вы думаете, это поможет? Я даже не уверена, хочу ли я бороться за детей. Я до сих пор не понимаю, что со мной происходит, — честно ответила она.
Лидия Григорьевна поднялась, пригладила свой фартук и взглянула на Ольгу серьёзно и даже немного строго.
— Дорогая моя, узнать свои права — это ещё не значит начать борьбу. Но ты должна хотя бы понимать, на что имеешь право. Иначе потом пожалеешь. Съезди, хуже не будет.
На следующее утро Ольга шла по незнакомой улице к старому двухэтажному зданию, раньше здесь, судя по детским рисункам на стенах, был детский сад. Внутри было тихо, пахло бумагами и свежей краской. Женщина за стойкой регистрации указала ей на дверь кабинета юриста.
Юристом оказалась молодая женщина, представившаяся Светланой Андреевной. Её голос звучал спокойно и профессионально, словно она привыкла к самым разным историям и уже давно перестала удивляться.
— Присаживайтесь, Ольга. Расскажите свою ситуацию подробно, не стесняясь, — произнесла она, открывая блокнот.
Ольга глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.
— Я ушла от мужа, оставив двоих детей. Не потому, что он меня бил или угрожал, нет. Я просто устала от жизни, в которой не видела себя. Не знаю, имею ли я вообще право теперь на что-то.
Светлана Андреевна записала несколько слов в блокнот, а затем мягко посмотрела на неё.
— Вы имеете право на многое, Ольга. На встречи с детьми, на частичную опеку, даже на полное восстановление своих прав, если захотите. Но для начала вам нужно понять, чего хотите именно вы. Какое будущее вы видите для себя?
— Я не уверена, что могу снова стать матерью, какой была раньше, — тихо ответила Ольга, не поднимая глаз. — Но я бы хотела хоть иногда их видеть.
— Хорошо, начнём с малого, — успокоила её Светлана Андреевна. — Подготовим документы на право встречаться с детьми в удобное для вас время. Если супруг будет сопротивляться, будем решать вопрос через суд. Согласны?
Ольга кивнула, чувствуя, как в груди становится легче.
На следующий день в кафе она рассказала обо всём Антону, сидя на кухонной скамейке во время короткого перерыва. Он крутил в руках металлический венчик, внимательно слушая её.
— Ты молодец, Оль. Правда молодец, — сказал он тихо. — Важно, что ты решила не сдаваться. Знаешь, мне бы вот тоже не помешало когда-то такого юриста. Может, тогда сейчас не был бы поваром в этой дыре, — он улыбнулся, глядя куда-то в сторону.
— Антон, а что у тебя случилось-то раньше? — осторожно спросила Ольга. — Ты постоянно намекаешь, но ничего не рассказываешь.
Он усмехнулся, откладывая венчик.
— Жена ушла от меня, детей забрала. Не потому, что я плохой. Просто не потянул тогда ни денег, ни эмоций. Сдался быстро. Теперь вот думаю, а вдруг зря? А вернуть уже поздно.
Ольга смотрела на него с сочувствием, ощущая внезапную близость, возникшую от схожести их историй.
— Никогда не поздно, Антон. Я сама только недавно начала это понимать.
Вечером дома её ждал неожиданный звонок с незнакомого номера. В трубке она услышала осторожный голос сына, старшего, Вити.
— Мам, это я. Я номер твой узнал у папы в телефоне. Он сейчас в магазине. Я скучаю. Ты вернёшься?
Сердце Ольги пропустило удар, дыхание стало тяжёлым.
— Я… скоро приеду увидеть тебя, Витенька. Я обещаю. Прости меня, что так вышло.
— Папа говорит, что ты нас бросила. Что тебе без нас лучше, — голос сына дрогнул.
— Нет, Витя. Я запуталась. Но вы не виноваты. Я очень люблю вас. Просто… устала тогда сильно. Но теперь я готова снова быть с вами.
— Правда, мам? — спросил сын тихо, почти шёпотом.
— Правда, мой хороший. Я больше никогда не уйду так надолго.
Звонок оборвался, видимо, вернулся Николай. Ольга ещё долго сидела, сжимая телефон, а затем решительно набрала номер Светланы Андреевны.
— Я хочу встретиться с ними как можно скорее.
— Отлично, — ответила юрист. — Давайте завтра подготовим заявление, и вы официально потребуете встречу. Это ваше право, и оно неоспоримо.
Перед сном Ольга заглянула на кухню, где Лидия Григорьевна смотрела по телевизору какой-то сериал.
— Ну что, решилась на что-то важное? — хозяйка подняла на неё взгляд.
— Решилась, — улыбнулась Ольга. — Спасибо вам за то, что заставили меня сходить в этот центр.
— Это ты себя заставила, девочка. Я лишь подтолкнула, — женщина тепло посмотрела на неё. — Ты всё правильно делаешь.
Через неделю после разговора с юристом Ольга получила право официально увидеться с детьми. Светлана Андреевна договорилась о встрече на нейтральной территории — в небольшом городском парке, чтобы избежать ненужных конфликтов. В назначенный день Ольга приехала на место заранее, почти за час, чувствуя, как сердце бешено колотится от волнения.
Она медленно ходила по аллеям, пытаясь успокоиться, когда внезапно услышала знакомый голос.
— Оля! Я тут! — Маруся махала ей рукой, направляясь к ней с другой стороны парка. Маруся была старшей официанткой из кафе «Брусника», ставшей для Ольги близкой подругой за последние месяцы.
— Что ты тут делаешь? — удивлённо спросила Ольга, улыбаясь ей навстречу.
— Антон сказал, что у тебя сегодня серьёзный день, решил тебя поддержать. И меня отправил, чтобы ты не передумала и не сбежала.
Ольга тихо рассмеялась и облегчённо вздохнула.
— Спасибо вам обоим. Я, честно говоря, уже сто раз пожалела, что затеяла это. А если дети не простили меня?
Маруся успокаивающе погладила её по плечу.
— Ты их мама, Оля. Просто будь собой. Они всё почувствуют.
Спустя несколько минут из-за деревьев показались фигуры её детей — Вити и Артёма, а чуть позади шёл Николай. Он выглядел угрюмо и явно был недоволен.
— Привет, мальчишки, — тихо произнесла Ольга, наклоняясь к ним. Сердце сжималось от радости и тревоги одновременно. Старший сын замешкался, затем нерешительно шагнул навстречу.
— Мама, ты правда приехала, — Витя смотрел на неё пристально, словно боялся, что она снова исчезнет.
— Конечно, я обещала, — Ольга с трудом сдерживала слёзы. Артём осторожно подошёл, обнимая её за ногу.
— Ты останешься с нами, мам?
Ольга присела рядом и погладила его по волосам.
— Теперь я буду видеться с вами постоянно. Я никуда не исчезну, обещаю.
Николай нетерпеливо кашлянул и перебил их.
— Надолго это представление? У нас дома дела есть.
Ольга выпрямилась и спокойно посмотрела на мужа.
— Это не представление, Коля. Это мои дети, и я имею право быть с ними. Ты можешь уйти, если спешишь.
Николай раздражённо отвернулся и отошёл, сев на скамейку неподалёку.
Когда они остались втроём, Ольга заметила, как напряжение медленно покидает мальчишек. Они гуляли по парку, разговаривая обо всём на свете. Дети рассказывали ей про школу, друзей и новые игрушки. Постепенно Ольга почувствовала себя увереннее и спокойнее.
Через пару часов, когда Николай увёл детей домой, Ольга села на ту же скамейку, где недавно сидел муж. Маруся подсела к ней и молча взяла её за руку.
— Как ты? — спросила она осторожно.
— Лучше. Но я ещё не всё решила.
— Что именно?
— Я хочу, чтобы дети могли приезжать ко мне. У Лидии Григорьевны уже не поживёшь долго, тесно там, да и неудобно. Мне нужно найти жильё побольше, стабильную работу, чтобы была возможность их забрать хотя бы на выходные.
Маруся улыбнулась и кивнула.
— Тогда идём обратно в кафе, поговорим с Антоном. Он как раз вчера говорил, что ему нужен администратор, а он бы хотел предложить тебе.
Ольга удивлённо посмотрела на подругу.
— Антон? Мне?
— Да. Говорит, ты серьёзная и надёжная. Так что пойдём быстрее, пока он не передумал.
Когда они пришли в кафе, Антон уже убирал кухню после обеденного перерыва. Увидев Ольгу, он отложил полотенце и, улыбнувшись, сказал.
— Ну что, встретилась с детьми? Как прошло?
— Хорошо, Антон. Спасибо за поддержку.
— Поддержка будет сейчас, — он сел напротив неё за стол и серьёзно продолжил, — Мне нужен помощник, администратор. Человек, который сможет следить за работой кафе, поставками и вообще за всем, кроме кухни. Я сразу подумал о тебе. Ты согласна?
Ольга растерялась.
— Я никогда не работала администратором, боюсь, не справлюсь.
Антон улыбнулся, легко махнув рукой.
— Справишься, Оля. Я знаю. Ты гораздо сильнее, чем думаешь сама.
Вечером того же дня, вернувшись домой, она застала Лидию Григорьевну на кухне, читающую газету.
— Улыбаешься, как довольная кошка, — сказала хозяйка, подняв взгляд поверх очков. — Хороший день был?
— Очень хороший, — ответила Ольга, присаживаясь рядом. — Я встретилась с детьми, а ещё Антон предложил мне новую работу. Хочу теперь найти квартиру побольше, чтобы мальчики могли приезжать.
Лидия Григорьевна довольна кивнула.
— Я всегда знала, что ты правильная женщина, просто запуталась немного. Знаешь, жизнь иногда заставляет нас поступать странно, но главное — вовремя очнуться.
Ольга задумчиво посмотрела в окно, где медленно сгущались сумерки.
— Вы знаете, я ведь правда сначала думала, что мне стало легче, когда ушла. А потом поняла — это не свобода, а просто побег.
— Теперь ты возвращаешься не потому, что должна, а потому, что хочешь, — сказала хозяйка, сжимая её руку. — И это самая важная разница.
Ольга улыбнулась, чувствуя, как медленно отступает её усталость, уступая место надежде. Впервые за долгое время она ясно увидела перед собой цель, и теперь точно знала, что больше никогда не позволит себе исчезнуть.
Вечером телефон снова зазвонил, на экране высветилось имя Николая. На этот раз она спокойно взяла трубку.
— Да?
— Оля, я хотел спросить… ты правда собираешься возвращаться в жизнь мальчиков?
— Да, Коля. Я их мама. Это не изменится.
Николай помолчал несколько секунд, затем тихо сказал.
— Я понимаю. Просто… не исчезай снова. Им это будет невыносимо.
— Я знаю. Больше не исчезну, — ответила она и отключила телефон.
Оставшись в тишине комнаты, Ольга улыбнулась сама себе, впервые по-настоящему ощущая уверенность в завтрашнем дне.
Теперь ей было куда идти, и это был её собственный выбор.
