— Валерия Витальевна, неужели вам нужны все четыре квартиры? — Нина старалась говорить спокойно, но голос все равно дрожал. — Мы с Гошей могли бы хотя бы временно пожить в одной из них.
— А с какой стати? — свекровь поджала губы. — Это мое наследство. Мое имущество — мое дело! Я планирую сдавать эти квартиры, чтобы обеспечить себе достойную старость. Вы молодые, сами заработаете. Взрослые должны сами решать свои проблемы.
— Мам, но мы правда в стесненных обстоятельствах, — вмешался Гоша, переводя взгляд с матери на жену. — Сама же видишь, какая у нас теснота.
— Ничего страшного, — отрезала Валерия Витальевна, поправляя безукоризненную прическу. — Мы с твоим отцом в свое время тоже начинали с малого. И ничего, справились. Не нужно рассчитывать на чужое. Я буду сдавать эти квартиры, а жить бесплатно никого не пущу.
Нина отвернулась к окну, чтобы скрыть выражение лица. Однокомнатная квартира, в которой они ютились с Гошей, казалась особенно тесной на фоне внезапно свалившегося на свекровь богатства. Четыре квартиры! И ни одной они не могут получить даже во временное пользование.
Новость о наследстве пришла неожиданно. Дядя Валерии Витальевны скончался, оставив ей и ее брату Николаю пять квартир. Николай, давно живущий в Германии, отказался от своей доли, не желая связываться с имуществом в России, куда не планировал возвращаться. Так Валерия Витальевна стала обладательницей сразу четырех квартир в центре города.
Нина и Гоша узнали об этом случайно, во время воскресного обеда у свекрови. Валерия Витальевна, обычно сдержанная и неэмоциональная, буквально светилась от радости.
— Представляете, какая удача! — рассказывала она, накладывая картофельное пюре в тарелки. — Я даже не надеялась. Думала, что дядя Витя все племяннице своей оставит, они ближе общались. А он, оказывается, все нам с Колей завещал. А Коля отказался!
— Ничего себе! — Гоша присвистнул. — И что ты теперь с ними делать будешь?
— Как что? Сдавать, конечно. Это же целое состояние! — глаза Валерии Витальевны блестели. — Я уже с риэлтором встретилась, он оценил примерную стоимость аренды. Представляете, сколько я буду получать ежемесячно?
Нина и Гоша переглянулись. Они жили в крошечной однушке, которую снимали за половину Гошиной зарплаты. О собственном жилье они могли только мечтать.
— Мам, а может, ты нам одну квартиру дашь? — осторожно спросил Гоша. — Ну, пожить. Хотя бы временно. Мы бы коммуналку оплачивали…
Лицо Валерии Витальевны изменилось, взгляд стал холодным.
— Это мое наследство, Георгий. Я никому ничего не должна.
С того дня прошел месяц. Валерия Витальевна активно занималась сдачей квартир. Она тщательно отбирала жильцов, заключала договоры, собирала деньги. К Нине и Гоше приезжала редко, а когда приезжала, то только и говорила, что о своих новых квартирах и благополучных жильцах.
— В трехкомнатную заселилась такая интеллигентная семья, — рассказывала она, сидя на кухне Нины и Гоши. — Муж — преподаватель в университете, жена — врач. И двое прекрасно воспитанных детей. А в двушку на Ленина въехал бизнесмен из Москвы. Платит вперед, никаких проблем.
Нина молча мыла посуду, стараясь не слушать. Их однокомнатная квартира с низкими потолками и старой сантехникой вызывала все больше раздражения.
— А с кем ты оставила ключи от квартиры на Пушкинской? — спросил Гоша, пытаясь вклиниться в монолог матери.
— С консьержкой, — отмахнулась Валерия Витальевна. — Там еще нужно кое-что доделать, прежде чем сдавать. Старая мебель, обои… Но квартира просто чудесная! Высокие потолки, большая лоджия…
Нина с грохотом поставила тарелку на сушилку. Гоша бросил на нее предупреждающий взгляд.
— Мам, а можно мы с Ниной посмотрим эту квартиру? — спросил он как бы между прочим.
— Зачем? — Валерия Витальевна нахмурилась.
— Просто интересно.
— Не вижу смысла, — отрезала свекровь. — У меня там ремонт скоро начнется, не хочу, чтобы кто-то ходил и мешал.
В этот момент в ванной что-то громко зашумело, а потом раздался треск. Гоша вскочил и побежал смотреть. Через минуту он вернулся с мокрыми руками и растерянным лицом.
— Труба лопнула, — сказал он. — Вода хлещет во все стороны.
— Восемьдесят тысяч?! — Нина чуть не выронила телефон. — За ремонт ванной и кухни?
— Да, именно столько, — подтвердил сантехник. — Трубы старые, нужно менять полностью. Плюс плитка отошла, ее тоже придется сбивать. А учитывая возраст дома… В общем, меньше не выйдет.
Нина в отчаянии посмотрела на Гошу. Таких денег у них не было. Совсем.
— Может, у твоей мамы попросим? — тихо предложила она, когда сантехник ушел.
Гоша неуверенно кивнул.
— Попробую. Но ты же знаешь…
Разговор с Валерией Витальевной состоялся вечером того же дня. Она приехала, осмотрела затопленную ванную и поджала губы.
— Так я и знала, — сказала она. — Надо было вам выбирать квартиру понадежнее.
— Мам, нам нужна помощь, — прямо сказал Гоша. — Нам нужны деньги на ремонт. Или… может быть, мы могли бы пожить в одной из твоих квартир, пока здесь будет ремонт?
Валерия Витальевна покачала головой.
— Георгий, я же говорила тебе. Это мое имущество, мое обеспечение. Я не могу просто так раздавать квартиры или деньги. Вы взрослые люди, сами решайте свои проблемы.
— Но мам…
— Никаких «но», — отрезала Валерия Витальевна. — Я никому ничего не должна. Возьмите кредит, займите у друзей, не знаю. Решайте сами.
Когда свекровь ушла, Нина не выдержала.
— Я не понимаю, — сказала она. — У твоей матери четыре квартиры. Четыре! И она не может нам помочь? Не может пустить нас пожить в одну из них на время ремонта? Это… это просто немыслимо!
— Нина, ты же знаешь мою маму, — устало ответил Гоша. — Она всегда была такой. Независимой, самостоятельной. И от других требует того же.
— Но мы же… — Нина осеклась, подбирая слова. — Мне кажется, что родные люди должны помогать друг другу. Особенно когда у одних есть излишек, а другие нуждаются.
Гоша только вздохнул, не находя ответа.
Тамара Петровна, мать Нины, приехала через неделю. Маленькая, суетливая женщина, она привезла с собой три сумки с едой и теплыми вещами.
— Я как узнала про вашу беду, сразу собралась, — говорила она, разбирая сумки. — Деньги, конечно, не могу дать много, пенсия маленькая. Но вот, кое-что привезла.
Нина обняла мать, чувствуя комок в горле.
— Спасибо, мама. Но мы справимся.
— А свекровь что? — Тамара Петровна понизила голос. — Не помогает?
Нина вкратце рассказала о ситуации с наследством и отказе Валерии Витальевны помочь. Тамара Петровна только качала головой, не веря своим ушам.
— Как так можно? — возмущалась она. — У нее четыре квартиры, а родной сын с женой в такой тесноте живут, да еще и с проблемами!
— Мама, тише, — Нина боялась, что Гоша услышит. — Каждый имеет право распоряжаться своим имуществом как хочет.
— Имеет, конечно, — согласилась Тамара Петровна. — Но есть же совесть, порядочность! Я вот на что только не шла, чтобы тебе помочь, когда ты училась. И последним делилась, и подрабатывала где могла. А тут — четыре квартиры!
Нина только вздохнула. Две такие разные женщины — ее мама и свекровь. Одна всегда готова отдать последнее, другая не желает делиться даже излишками.
Телефонный звонок раздался посреди ночи. Гоша нащупал телефон на тумбочке и сонно ответил. Через секунду он резко сел.
— Что? Когда? Сейчас приеду!
Нина тоже проснулась, испуганно глядя на мужа.
— Что случилось?
— Маме плохо, — Гоша уже одевался. — Давление подскочило, она еле до телефона доползла. Вызвала скорую, но просит, чтобы я приехал.
— Я с тобой, — Нина тоже начала одеваться.
Они приехали к Валерии Витальевне одновременно со скорой. Бригада медиков осмотрела пожилую женщину, сделала укол и оставила лекарства.
— Постельный режим минимум неделю, — сказал врач Гоше. — Давление нестабильное, возможны головокружения. Ей нельзя оставаться одной.
Когда медики ушли, Валерия Витальевна, бледная и осунувшаяся, посмотрела на сына.
— Гошенька, тебе придется побыть со мной, — сказала она слабым голосом. — Я сама не справлюсь.
— Конечно, мама, — Гоша кивнул. — Я останусь.
— И Нина пусть останется, — Валерия Витальевна перевела взгляд на невестку. — Мне нужна помощь.
Нина застыла. Она посмотрела на свекровь, потом на мужа.
— Валерия Витальевна, — начала она медленно, — я работаю полный день. У меня нет возможности сидеть с вами.
— Но я болею, — свекровь приподнялась на подушках. — Мне нужен уход!
— Я понимаю, — кивнула Нина. — Но разве я вам что-то должна?
В комнате повисла тишина. Гоша переводил растерянный взгляд с матери на жену.
— Что ты сказала? — голос Валерии Витальевны дрогнул.
— Я сказала, что ничего вам не должна, — повторила Нина твердо. — Вы сами нас этому научили. «Я никому ничего не должна», помните? Вот и я ничего не должна. У вас есть квартиры, в которых живут люди. Пусть они вам помогают. Или наймите сиделку на деньги от аренды.
Лицо Валерии Витальевны исказилось от гнева.
— Как ты смеешь! — воскликнула она. — Неблагодарная! Я вырастила сына, а ты…
— Валерия Витальевна, — перебила Нина, — у меня есть работа. Я не могу ее бросить, чтобы сидеть с вами. Гоша может остаться, это его мать. А я пойду домой.
И она действительно ушла, оставив ошеломленного Гошу разбираться с возмущенной матерью.
— Твоя жена — эгоистка! — кричала Валерия Витальевна, когда Нина ушла. — Как она могла так поступить! Я болею, а она…
— Мама, успокойся, — Гоша попытался утихомирить мать. — Тебе нельзя волноваться. Давление подскочит.
— Какое тут спокойствие! — Валерия Витальевна не унималась. — Она бросила меня в беде! Это неслыханно!
— Мама, Нина права, — тихо сказал Гоша. — У нее работа. Она не может все бросить. И… и ты действительно говорила, что никому ничего не должна. Когда мы просили помощи с ремонтом.
— Это совсем другое! — Валерия Витальевна возмущенно замахала руками. — То имущество, а это — здоровье, жизнь!
Гоша вздохнул.
— Я останусь с тобой, мама. Но Нину не вини. Она поступает так, как научилась от тебя.
Следующие несколько дней выдались тяжелыми. Гоша разрывался между работой, больной матерью и обиженной женой. Валерия Витальевна требовала постоянного внимания, а Нина наотрез отказывалась навещать свекровь.
— Пусть наймет сиделку, — говорила она мужу. — У нее деньги есть.
— Нина, это моя мать, — устало отвечал Гоша.
— Вот именно. Твоя, не моя. Вот ты и заботься.
На пятый день ситуация достигла точки кипения. Валерия Витальевна позвонила своей двоюродной сестре Маргарите и пожаловалась на «неблагодарную невестку». Маргарита тут же позвонила Нине.
— Как ты можешь так поступать с больной женщиной? — возмущалась она. — Валерия одна, ей нужна помощь!
— Маргарита Петровна, — спокойно ответила Нина, — у Валерии Витальевны четыре квартиры и стабильный доход от них. Она может нанять профессиональную сиделку, которая будет ухаживать за ней гораздо лучше, чем я. Я не медик, я бухгалтер. И у меня есть работа, которую я не могу бросить.
— Но это же вопрос семейной поддержки! — не унималась Маргарита.
— О какой семейной поддержке вы говорите? — голос Нины дрогнул. — Когда нам нужна была помощь, Валерия Витальевна сказала, что никому ничего не должна. Теперь я говорю то же самое.
Разговор закончился ничем, но через час Маргарита позвонила снова.
— Я хочу поговорить со всеми вами, — сказала она решительно. — Это не дело — воевать по телефону. Приезжайте сегодня вечером к Валерии. Я тоже буду. Надо все обсудить.
Семейный совет собрался в квартире Валерии Витальевны. Кроме хозяйки, Гоши, Нины и Маргариты там была еще и Тамара Петровна, которая наотрез отказалась оставлять дочь одну «на растерзание этим акулам».
— Итак, — начала Маргарита, оглядывая всех собравшихся, — давайте разберемся в ситуации. Валерия больна, ей нужен уход. Гоша работает и не может находиться с ней постоянно. Нина отказывается помогать. Я правильно все понимаю?
— Не совсем, — возразила Нина. — Я не отказываюсь помогать в принципе. Я отказываюсь бросать работу и сидеть со свекровью круглосуточно. Это разные вещи.
— Она просто не хочет мне помогать, — вмешалась Валерия Витальевна. — Ей наплевать на меня.
— Неправда! — воскликнула Нина. — Я каждый день передаю с Гошей продукты, лекарства. Я готовлю еду и отправляю ее сюда. Но я не могу здесь находиться постоянно!
— Тогда почему бы вам с Гошей не переехать сюда? — предложила Маргарита. — Хотя бы на время болезни Валерии.
— Потому что у нас есть своя жизнь, — ответила Нина. — Я не хочу жить в квартире свекрови, у которой есть еще четыре свободные квартиры, но она не дает нам ни одну из них даже во временное пользование.
— При чем тут квартиры? — возмутилась Валерия Витальевна. — Речь о моем здоровье!
— При том, что вы установили правила, — Нина посмотрела прямо на свекровь. — «Я никому ничего не должна», помните? Вот и я теперь живу по этим правилам.
— Девочка права, — неожиданно вмешалась Тамара Петровна. — Валерия, ты не можешь требовать от других того, чего сама не даешь.
— Я не понимаю, о чем вы, — Валерия Витальевна скрестила руки на груди.
— О взаимопомощи, — пояснила Тамара Петровна. — О поддержке. О семье, наконец. У тебя много, а ты не делишься даже с родным сыном. А потом требуешь, чтобы к тебе относились иначе.
— Мое имущество — это мое дело! — отрезала Валерия Витальевна.
— А моя жизнь — мое дело, — парировала Нина.
Маргарита покачала головой.
— Дорогие мои, так мы ни к чему не придем. Давайте искать компромисс.
Гоша, до сих пор молчавший, наконец заговорил.
— Я предлагаю следующее, — сказал он. — Я буду приходить к маме каждый день после работы, помогать по хозяйству. В выходные я буду здесь целый день. Нина будет готовить еду и передавать ее со мной, покупать необходимые лекарства. А на дневное время мы наймем сиделку, профессионала. Я готов частично оплачивать ее услуги.
— Почему я должна кого-то нанимать? — спросила Валерия Витальевна. — У меня есть сын и невестка!
— Потому что у сына и невестки есть работа, — твердо ответил Гоша. — Мы не можем бросить ее из-за твоей болезни, мама. Прости, но это так.
— Я согласна с вариантом Гоши, — кивнула Нина. — Это разумный компромисс.
— Я тоже согласна, — поддержала Тамара Петровна. — Профессиональная сиделка будет даже лучше, чем невестка, которая не имеет медицинского образования.
Валерия Витальевна хотела возразить, но Маргарита ее опередила.
— Валерия, этот вариант действительно оптимальный. И Гоша с Ниной помогают, и ты получаешь профессиональный уход.
— Хорошо, — наконец сдалась Валерия Витальевна. — Но учтите: я вычеркну вас из завещания! Все достанется соседям!
Нина усмехнулась.
— Валерия Витальевна, мы и не рассчитываем на ваше наследство. Мы рассчитываем только на себя.
Сиделку нашли быстро — опытную, немолодую женщину Антонину Сергеевну, которая сразу понравилась Валерии Витальевне своей обстоятельностью и аккуратностью. Гоша исправно навещал мать каждый день, Нина передавала еду и лекарства. Но сама приезжала редко, только когда Гоша очень просил.
Здоровье Валерии Витальевны постепенно улучшалось, но отношения с Ниной оставались натянутыми. Свекровь считала невестку неблагодарной эгоисткой, а Нина не могла простить свекрови ее черствость.
— Как ты можешь так спокойно общаться с ней? — спрашивала она Гошу после очередного визита к его матери. — Она же нам откровенно нахамила тогда, с квартирами.
— Она моя мать, Нина, — вздыхал Гоша. — Я не могу ее вычеркнуть из своей жизни.
— Я и не прошу тебя об этом, — Нина качала головой. — Просто не понимаю. Как можно быть такой… бесчувственной?
— Она не всегда была такой, — задумчиво говорил Гоша. — Когда папа был жив, она была другой. Более мягкой, что ли. А потом замкнулась, стала думать только о своей независимости, о том, чтобы ни от кого не зависеть.
— И чтобы никто не зависел от нее, — добавляла Нина.
Прошло полгода. Валерия Витальевна полностью поправилась и теперь с удвоенной энергией занималась своими квартирами. Сиделку отпустили, но Гоша по-прежнему навещал мать регулярно. Нина приезжала реже, отношения оставались прохладными.
Одним субботним днем, когда Нина и Гоша занимались домашними делами, раздался звонок. Гоша взял трубку и удивленно поднял брови.
— Нина, это мой дядя Коля! Из Германии!
Николай, брат Валерии Витальевны, звонил крайне редко. Последний раз они разговаривали, когда решался вопрос с наследством, и то — по видеосвязи с нотариусом.
— Он хочет с нами встретиться! — сообщил Гоша, положив трубку. — Приехал в отпуск и хочет всех видеть. Будет у мамы завтра к обеду.
Нина скривилась.
— Я не пойду.
— Нина, пожалуйста, — Гоша взял ее за руки. — Я не видел дядю много лет. Он классный мужик, правда. Ты ему понравишься.
— Дело не в дяде, а в твоей матери, — Нина высвободила руки. — Мне неприятно находиться с ней в одном помещении после всего, что было.
— Ради меня, — просил Гоша. — Только завтра, один раз.
В конце концов Нина сдалась.
Квартира Валерии Витальевны выглядела праздничной: на столе — лучшая посуда, в центре — большое блюдо с пирогами. Сама хозяйка в нарядном платье суетилась на кухне. Когда Нина и Гоша вошли, она сухо кивнула им.
— Николай вот-вот приедет, — сообщила она. — Гоша, помоги мне накрыть на стол.
Вскоре раздался звонок в дверь. На пороге стоял высокий седой мужчина с доброй улыбкой — так не похожий на свою чопорную сестру.
— Гошка! — воскликнул он, распахивая объятия. — Какой ты стал! Помню тебя вот таким пацаном, а теперь — мужчина!
Гоша обнял дядю, потом представил Нину.
— А это моя жена, Нина.
— Очень приятно, — Николай поцеловал Нине руку. — Красавица! Гошка, ты молодец!
Обед проходил в неожиданно теплой атмосфере. Николай рассказывал о жизни в Германии, о своей работе, о путешествиях. Он был общительным, приветливым, совсем не похожим на сестру.
— А ты, Леруся, как поживаешь? — спросил он, обращаясь к сестре. — Говорят, ты у нас теперь богатая наследница?
Валерия Витальевна улыбнулась.
— Да, квартиры дяди Вити мне очень пригодились. Я их сдаю, получаю хороший доход.
— Молодец, — кивнул Николай. — А ребятам помогаешь? — он кивнул в сторону Гоши и Нины.
Повисла неловкая пауза. Валерия Витальевна откашлялась.
— У них все хорошо, они справляются сами.
Николай внимательно посмотрел на племянника и его жену, потом снова на сестру.
— Я так понимаю, ребята, вы не получили ни одной из этих квартир? — прямо спросил Николай, отложив вилку.
Гоша опустил глаза, а Нина встретилась взглядом с Николаем.
— Нет, не получили, — спокойно ответила она. — Валерия Витальевна решила сдавать все квартиры.
— При чем тут квартиры? — резко вмешалась свекровь. — Мы говорим о другом!
— А о чем мы говорим, Лера? — Николай повернулся к сестре. — О том, что у тебя четыре квартиры, а твой сын с женой ютятся в однушке?
— Это мое имущество, — отрезала Валерия Витальевна. — Я никому ничего не должна.
— Должна, не должна… — Николай покачал головой. — Знаешь, Лера, когда я отказался от наследства, я думал, что ты хотя бы одну квартиру отдашь Гоше. Поэтому и подписал отказ так легко.
Валерия Витальевна покраснела.
— Не нужно меня учить, как распоряжаться своим имуществом!
— Не учу, — спокойно ответил Николай. — Просто напоминаю, что семья — это не только когда тебе что-то должны. Это когда ты сам готов помочь, поделиться, поддержать.
— А они мне помогали, когда я болела? — возмутилась Валерия Витальевна, бросив гневный взгляд на Нину. — Гоша еще да, а вот невестка…
— Я готовила еду и отправляла лекарства, но я не могла бросить работу, — спокойно ответила Нина. — У вас был доход от квартир, вы могли нанять сиделку. Так и получилось в итоге.
Николай внимательно посмотрел на Нину, потом на Валерию Витальевну.
— Я правильно понимаю, Лера, что ты отказала ребятам в помощи, когда они нуждались, а потом обиделась, что они поступили так же?
— Это совсем другое! — Валерия Витальевна всплеснула руками от возмущения.
— Нет, Лера, это то же самое, — мягко сказал Николай. — И ты это понимаешь, просто не хочешь признать.
За столом повисло напряженное молчание. Гоша неловко откашлялся.
— Давайте не будем об этом сейчас…
— Нет, Гоша, давайте поговорим, — неожиданно твердо сказала Нина. — Валерия Витальевна, я не держу на вас зла. Правда. Я просто приняла ваши правила игры. Вы сказали, что никому ничего не должны — и я решила жить по этому же принципу. Вы сдаете квартиры — это ваше право. Я хожу на работу — это мое право.
Валерия Витальевна хотела что-то возразить, но осеклась под внимательным взглядом брата.
— Мне кажется, тут есть над чем подумать, — сказал Николай. — Гоша, Нина, вы как планируете дальше жить? Так и будете снимать?
— Нет, — улыбнулся Гоша. — У меня повышение на работе, мы начали копить на первый взнос за ипотеку. Думаю, через год сможем купить свое жилье.
— Молодцы, — искренне похвалил Николай.
Когда обед закончился и Гоша с Ниной засобирались домой, Николай вызвался их проводить. Уже у выхода он протянул Гоше конверт.
— Вот, возьмите. Это от меня, на первый взнос. Не отказывайтесь, я могу себе это позволить.
Дома, открыв конверт, Гоша и Нина обнаружили чек на значительную сумму.
— Гоша, мы не можем это принять, — растерянно сказала Нина.
— Почему? Дядя Коля хочет нам помочь.
— Но он же нам никто… то есть, родственник, но дальний…
Гоша обнял жену.
— Нина, понимаешь, в чем разница между мамой и дядей Колей? Дядя не считает, что кому-то что-то должен или не должен. Он просто хочет помочь, потому что может. Вот и вся разница.
Нина задумалась.
— Надеюсь, твоя мама когда-нибудь это поймет.
— Не думаю, — честно ответил Гоша. — Но мы будем другими. Если у нас будут дети, мы научим их, что семья — это не там, где что-то должны, а там, где помогают просто потому, что могут.
Через месяц Валерия Витальевна пригласила Гошу и Нину на чай. Разговор был натянутым, но в конце вечера она неожиданно протянула Гоше ключи.
— Это от квартиры на Пушкинской, — сказала она сухо. — Живите там, пока не купите свою. Я договорилась с жильцами, они съезжают в конце месяца.
Нина и Гоша переглянулись в изумлении.
— Не думайте, что я признаю свою неправоту, — быстро добавила Валерия Витальевна. — Просто Коля меня замучил своими нравоучениями.
Когда они возвращались домой, Нина крепко сжала руку мужа.
— Знаешь, Гоша, я все равно не буду любить твою маму. И она меня тоже. Но, может быть, мы сможем научиться уважать друг друга.
— Это уже начало, — улыбнулся Гоша. — Маленький шаг, но в правильном направлении.
А через несколько дней Николай позвонил и сообщил, что решил не возвращаться в Германию насовсем — он выходит на пенсию и хочет провести остаток жизни на родине. «Буду приглядывать за вами всеми,» — смеялся он в трубку. И почему-то от этой новости на душе у Нины стало спокойнее.
