Наталья Сергеевна поправила тяжелые бордовые шторы и неодобрительно посмотрела на невестку, накрывающую на стол.
Любое действие Марины вызывало у свекрови молчаливое раздражение: то чашки она расставляла не так, то салфетки складывала неправильно. За три года совместной жизни с Андреем девушка так и не смогла угодить его матери.
– Опять эти дешёвые конфеты купила? – Наталья Сергеевна поморщилась, разглядывая коробку на столе. – Андрюша с детства любит «Вдохновение», а ты всё какую-то ерунду в дом тащишь.
Марина промолчала, только крепче сжала губы. Она прекрасно помнила, как муж вчера сам выбрал эти конфеты в магазине. Но спорить было бесполезно: свекровь всё равно осталась бы при своём мнении.
***
Каждое воскресенье для Марины превращалось в настоящую пытку. Свекровь настояла на традиции семейных обедов в своей квартире, где старинная мебель и тяжелые портьеры создавали атмосферу музея, в котором Марина чувствовала себя незваной гостьей.
И каждый раз Наталья Сергеевна находила способ указать невестке на её несовершенство.
– Андрюшенька, сыночек! – раздался из прихожей голос свекрови, от которого у Марины мурашки побежали по спине. – Я твои любимые пирожки с капустой испекла!
Андрей, как всегда подтянутый и серьезный, в своем адвокатском костюме, поприветствовал мать. Марина поймала торжествующий взгляд свекрови – как же, сын прибежал, даже пальто не снял, а уже к маме спешит.
– Привет, – бросил ей муж на ходу, уже доставая телефон из кармана.
«Когда всё пошло не так?» – крутилось в голове у Марины, пока она расставляла тарелки с золотой каемкой – гордость свекрови, доставшиеся той от бабушки.
Сразу после свадьбы всё было иначе. Андрей звонил по пять раз на дню, приносил любимые пирожные, помнил все важные даты.
А потом началось: «Мамочка плохо себя чувствует», «Маме одиноко», «Надо маму проведать». Наталья Сергеевна методично вытягивала сына из их молодой семьи, как опытная швея вытягивает нитку из кружева.
– А «Оливье» где? – прищурилась свекровь, оглядывая стол. Её наманикюренный палец постукивал по скатерти. – Андрюша же любит…
– Я сделала другие салаты, – Марина старалась, чтобы голос звучал уверенно.
– Вечно всё по-своему! – свекровь картинно всплеснула руками, браслеты звякнули. – Я же объясняла… Андрюша, вот в твоем детстве я всегда…
И понеслась знакомая песня. Про то, как маленький Андрюша любил манную кашу, как она ночами сидела у его кроватки, как отказывала себе во всём ради сына. Марина слышала эти истории столько раз, что могла пересказать их наизусть.
В горле встал ком. А ведь она, дурочка, мечтала о другом. Представляла, как будет учиться у свекрови печь пироги, как будут вместе выбирать занавески, как станут подругами.
Но Наталья Сергеевна с первой встречи расставила все точки над «i»: место возле её сына уже занято, и это место – её, материнское.
***
Близился день рождения свекрови. Наталья Сергеевна ежедневно заводила разговор об этом, будто невзначай: то по телефону, то за чаем – всегда находила подходящий момент.
– Сынок, а помнишь брошь, которую ты мне в прошлом году подарил? – томно вздыхала она, поправляя кофточку. – Зинаида, соседка моя, всё выспрашивала, где такую красоту купили. А уж к синему костюму как идёт – загляденье!
Марина как раз несла чашки на кухню, когда услышала этот разговор. В животе неприятно ёкнуло: эту злосчастную брошь они с мужем выбирали вместе. На неё ушла почти вся её учительская зарплата. Когда она заикнулась об этом Андрею, тот только рукой махнул: «Ну хватит! Мама же!»
***
В этот раз празднование решили устроить в ресторане. Свекровь обзвонила всю родню: пригласила сестер с мужьями, подруг и коллег. Марина долго выбирала наряд, перемерив весь гардероб, – так хотелось хоть раз услышать одобрение свекрови.
– Боже мой, ты в этом пойдешь? – Наталья Сергеевна поморщилась с явным неодобрением. – Какой ужасный цвет! Андрюша, у твоей жены, случайно, нет температуры? В здравом уме такое не выберешь…
У Марины вспыхнули щёки, к горлу подступил ком. Тёмно-зелёное платье, на которое она потратила последние деньги, вдруг показалось безвкусным и нелепым.
– Перестань, мама, – пробормотал Андрей, не отрываясь от телефона. — Пусть идет, в чем хочет!
***
Ресторан был переполнен – собралось около тридцати человек. Свекровь, словно именинная королева, порхала между столами, принимая поздравления и подарки. Особенный восторг у неё вызвал альбом от сестры.
– Посмотрите! – восклицала она, указывая на фотографии. – Вот маленький Андрюша! А здесь его первые шаги… А тут мы на море, я сшила ему панаму…
Марина сидела в дальнем углу, рассеянно помешивая остывший салат. За спиной перешептывались родственницы:
– Это жена Андрея? Какая невзрачная…
– Наталья говорит, совсем не хозяйственная…
– Три года в браке – и без детей…
От духоты и недоброжелательных разговоров закружилась голова. Марина с трудом дошла до туалетной комнаты и умыла лицо холодной водой. Из зеркала на неё смотрела незнакомка – бледная, с потухшим взглядом.
«Неужели я действительно настолько никчемна?» – размышляла она, вглядываясь в своё отражение. Куда исчезла та жизнерадостная девушка, чей смех звенел громче всех? Теперь она боялась произнести лишнее слово, опасаясь осуждения.
***
Когда Марина вернулась в зал, возле именинницы уже собралась толпа гостей. Андрей, весь такой важный и торжественный, стоял рядом с матерью, сжимая в руках маленькую бархатную коробочку.
– Мамочка, – начал он с той особой интонацией, от которой у Марины всегда сводило зубы, – ты для меня всё. Каждым своим успехом я обязан только тебе!
Наталья Сергеевна, как опытная актриса, промокнула уголки глаз кружевным платочком, а потом картинно ахнула, когда сын открыл коробочку. В свете люстры засверкали бриллиантовые серьги.
– Господи! – всплеснула она руками. – Неужели те самые? Из ювелирного на Ленина? Я на них каждый раз останавливалась…
У Марины внутри всё оборвалось. Совсем недавно они с мужем проходили мимо той витрины, и Андрей как бы между прочим спросил её мнение об этих серьгах.
«Наверное, мне готовит подарок», – размечталась она тогда, как последняя дурочка. Двести тысяч – сумма для их бюджета неподъемная. Они всегда обсуждали крупные траты вместе, считали каждую копейку, выплачивая кредит.
Но тут муж даже не заикнулся о покупке. Просто взял и потратил такие деньги, не сказав ей ни слова.
– Сыночек, ты мой золотой! – щебетала Наталья Сергеевна, любуясь своим отражением. – Какая прелесть!
А Марина стояла, чувствуя, как предательски дрожат руки. Вот, значит, как. Вот она какая – её цена в этой семье.
***
«Какая прелесть!», «Невероятно!», «Настоящие бриллианты!» – гости охали и ахали, разглядывая подарок. А Марина сидела в углу, чувствуя себя лишней на этом празднике жизни, будто случайно забрела на чужое торжество.
Перед глазами всплыли их с мужем походы по магазинам, где она придирчиво изучала ценники, выбирая продукты подешевле. Последние полгода они едва сводили концы с концами – платежи за машину съедали почти всю зарплату. Она научилась готовить даже из самых простых продуктов, забыла, когда в последний раз покупала себе одежду.
И тут на тебе – двести тысяч на сережки для мамочки! Откуда только деньги взялись?
– Мой Андрюша всегда знал толк в подарках, – Наталья Сергеевна уже в третий раз прихорашивалась перед зеркалом. – Не то что некоторые… А серьги просто загляденье, как для настоящей королевы!
Марина сидела, уставившись в тарелку с остывшим салатом. Сами серьги – ладно бы, черт с ними. Но то, как муж обошелся с ней, даже не заикнувшись о такой трате… Будто она не жена, а квартирантка какая-то.
Три года она надеялась, что Андрей заметит, как его мать планомерно выживает её из семьи. Что однажды он скажет: «Мама, хватит». Но сегодня он сам всё расставил по местам – жена для него пустое место, с чьим мнением можно не считаться.
– Извините, – пробормотала она, отодвигая стул. – Что-то мне нехорошо…
На улице было темно и промозгло. Марина стояла у входа в ресторан, жадно глотая холодный воздух. В висках стучало, а в груди будто засел острый осколок.
***
В такси стояла тишина, нарушаемая лишь шуршанием шин по мокрому асфальту. Марина смотрела на мелькающие фонари и понимала: это предел её терпения.
– Зачем ты ушла? – недовольно спросил Андрей, когда они вошли в квартиру. – Мать расстроилась.
Марина почувствовала, как что-то оборвалось внутри:
– Я расстроила свекровь? А потратить двести тысяч на украшения, не обсудив это с женой, – нормально?
– Опять начинаешь… – он поморщился. – Разве я не могу сделать подарок матери?
– Можешь! Но мы ведь семья! – воскликнула она. – Вместе выплачиваем кредит, экономим на всём. Помнишь, как я просила ноутбук для работы? Ты говорил, что нет денег. А на бриллианты для матери нашлись?
– Не смей сравнивать! – повысил голос Андрей. – Мать отдала мне всю жизнь! А ты… ты…
– Договаривай, – произнесла она шепотом. – Кто я для тебя? Просто приложение к твоей матери?
Она опустилась на диван, чувствуя слабость в ногах. Перед глазами промелькнули три года брака: постоянные колкости свекрови, насмешливые улыбки, намёки на её несостоятельность как жены.
– Знаешь, – сказала она после долгой паузы, – я действительно старалась. Надеялась стать частью вашей семьи. Но сегодня поняла: всё напрасно. Ты всегда будешь на её стороне.
– К чему ты ведёшь? – насторожился он.
– К разводу, Андрей. Достаточно. Не желаю быть лишней в ваших отношениях.
– Из-за каких-то серёг?!
– Нет. Из-за того, что для тебя я – пустое место. Из-за того, что позволял матери унижать меня. Из-за того, что утратила самоуважение, пытаясь ей соответствовать. С меня хватит.
***
Утром Марина сложила вещи в старый чемодан и уехала к давней подруге Елене.
Бракоразводный процесс прошел быстро и без конфликтов. Бывшая свекровь торжествовала, но Марина к тому времени уже обрела душевное равновесие, словно освободившись от тяжкого бремени.
Спустя год они случайно встретились в супермаркете. Наталья Сергеевна по-прежнему носила те самые серьги. По словам общих знакомых, Андрей так и жил с матерью, которая умело отваживала всех его потенциальных избранниц.
Проводя вечера в своей небольшой квартире, Марина часто размышляла о том, что истинная любовь не унижает человеческого достоинства. А если отношения приносят боль и страдания, нужно найти в себе силы их прервать, несмотря на страх и душевные муки.
