— Ну и огурцы твоя бабушка делает! Жуткие просто. Кривые, мелкие, а банки нечистые, — Нонна Романовна поджала губы, пристально разглядывая кухонный шкаф Риты. — А уж как она их закатывает! Без стерилизации, просто кипятком заливает. Как вы еще живы после таких заготовок?
Рита глубоко вдохнула, досчитала про себя до десяти и спокойно ответила:
— Бабушкины огурцы всегда получаются хрустящими. А банки чистые, просто они старые немного.
— Старые банки надо выбрасывать! — безапелляционно заявила свекровь, доставая очередную стеклянную тару из шкафа и критически ее осматривая. — А эту сколько лет используете? Там же на дне налет! Виталику сколько раз говорила, что нужна новая посуда. Вот подарю вам на годовщину набор красивых баночек.
Это был третий визит свекрови за неделю. Третий визит и третья «инспекция» кухонных шкафов. Рита украдкой взглянула на часы — еще час до прихода мужа, а терпение уже на исходе.
Их свадьба состоялась прошлой весной. Скромная, но красивая церемония, после которой молодожены стали жить в однокомнатной квартире Риты, доставшейся ей от бабушки по материнской линии. Маленькая, но уютная квартирка стала их первым семейным гнездышком.
В первые недели совместной жизни все казалось идеальным. Виталик — симпатичный, уверенный в себе мужчина, работающий менеджером в строительной компании — был внимательным и заботливым. Он приносил Рите цветы без повода, помогал с домашними делами, а по выходным они вместе ходили в кино или гуляли в парке.
Нонна Романовна впервые «заглянула на чай» через месяц после свадьбы. Приехала с тортом, комплиментами и коробкой новых кухонных полотенец, «потому что те, что у вас, уже совсем выцвели». Рита не придала значения этому замечанию. Потом были новые сковородки, «потому что на тех, что у вас, все пригорает». Затем — постельное белье, «потому что ваше уже не первой свежести».
С каждым визитом комплиментов становилось меньше, а замечаний — больше.
***
— Виталик говорит, ты опять собираешься к своей деревенской бабушке ехать? — Нонна Романовна перешла к осмотру холодильника. — А почему он с тобой не едет?
— У него работа, много дел, — автоматически ответила Рита, чувствуя, как внутри растет раздражение.
— Ну конечно, работа! Он же кормилец в семье. А ты бы лучше дома занялась чем-нибудь полезным. Что там делать, в деревне этой? Старуху развлекать?
— Бабушка Лиза мне как вторая мама. Она воспитывала меня каждое лето, пока родители работали, — Рита сжала кулаки под столом. — И ей нужна помощь по хозяйству.
— А муж? Мужу твоему помощь не нужна? — Свекровь захлопнула дверцу холодильника. — Ты замужняя женщина теперь, а не девочка на побегушках у всех родственников.
Рита промолчала. Спорить с Нонной Романовной было бесполезно — любое возражение превращалось в многочасовой монолог о неблагодарности сегодняшней молодежи и о том, как тяжело ей, Нонне Романовне, приходилось в молодости.
***
Через полгода совместной жизни Рита забеременела. Новость о будущем ребенке поначалу вызвала у Виталика восторг. Он кружил жену по комнате, целовал и обещал золотые горы. Но уже на следующий день его энтузиазм заметно угас.
— Детские вещи сейчас такие дорогие, — задумчиво произнес он, изучая бюджет на месяц. — Придется экономить на многом.
Рита улыбнулась: — Ничего, справимся. Мама обещала помочь с коляской, а папа сказал, что купит кроватку.
— Опять твои родители, — нахмурился Виталик. — Я сам могу обеспечить свою семью.
Но когда через неделю в их квартире появилась Нонна Романовна с новостью о том, что нашла «прекрасную скидку на телевизор, о котором ты мечтал, сыночек», Виталик возражать не стал. А на вопросительный взгляд жены ответил: «Ну мама же хочет сделать мне приятное. И вообще, ребенок только через семь месяцев, еще успеем накопить».
***
Когда Рите сообщили о беременности, первым делом она позвонила бабушке Лизе.
— Бабуль, у меня новость! Я скоро стану мамой!
— Маргаритушка, внученька, поздравляю! — голос бабушки звенел от радости. — Как себя чувствуешь? Не тошнит? Когда приедешь?
— В субботу, бабуль. Виталик на корпоратив идет, а я к тебе.
— Один пойдет? — В голосе бабушки появилась настороженность.
— Ну да, это же рабочее мероприятие. К тому же мне сейчас лучше свежим воздухом дышать, а не в душном ресторане сидеть.
— Ну-ну, — протянула бабушка. — Приезжай, поговорим.
Разговор с бабушкой получился долгим. Сидя на веранде старого деревянного дома, Рита впервые призналась, что не все так гладко в ее семейной жизни.
— Я стараюсь, бабуль, правда. Готовлю, убираю, стараюсь Нонне Романовне не перечить. Но она каждый раз находит, к чему придраться. То салфетки не так лежат, то занавески не того цвета, то я слишком много времени у телефона провожу.
Бабушка Лиза погладила внучку по руке:
— А муж что?
— А что муж… Говорит, что мама старенькая, ее нужно щадить. Что я молодая, мне легче уступить.
— Сколько лет свекрови твоей?
— Пятьдесят пять.
— И это старенькая? — Бабушка усмехнулась. — Мне семьдесят восемь, и я огород сама вскапываю.
Рита грустно улыбнулась:
— Ты другая, бабуль. Ты сильная.
— И ты сильная, Маргаритушка. Просто еще не знаешь об этом.
***
Роды прошли тяжело. Двенадцать часов схваток, экстренное кесарево, неделя в больнице. Но когда Рита впервые взяла на руки свою дочь — маленькую, крикливую Алису — все страхи и боль отступили.
Виталик приходил в больницу каждый день, но ненадолго — «на работе аврал». Приносил соки, фрукты, новые пижамы. Нонна Романовна появилась только раз, посмотрела на внучку через стекло и заявила:
— В нашем роду все мальчики рождаются. Первые дети — всегда мальчики.
Будто Алиса нарушила какое-то важное правило, посмев родиться девочкой.
Домой их провожала мама Риты — Елена Андреевна. Она помогла расположить детские вещи, показала, как правильно купать ребенка, как прикладывать к груди.
— Мамочка, ты же останешься на пару дней? — с надеждой спросила Рита, измученная бессонными ночами в больнице.
— Конечно, милая. Папа привезет сумку с вещами вечером.
Но вечером позвонила Нонна Романовна:
— Виталик сказал, твоя мать у вас поселилась? На каком основании? Ребенку нужен покой, а не толпа родственников в доме. Мы с Виталиком завтра приедем, все организуем как надо.
«Организация» от свекрови выглядела так: детскую кроватку переставили из спальни в гостиную — «чтобы вас ночью не будила», пеленальный столик задвинули в угол — «занимает слишком много места», а любимое кресло-качалку Риты вынесли на балкон — «от такого скрипа у ребенка нервы расшатаются».
Рита, измученная недосыпом и послеродовой болью, не нашла в себе сил возразить. А когда Нонна Романовна объявила, что теперь будет приходить каждый день «помогать с малышкой», лишь кивнула в ответ.
Но «помощь» свекрови оказалась своеобразной. Она приходила после обеда, когда Рита, наконец, успевала покормить и искупать дочку, уложить ее спать и принять душ. Нонна Романовна готовила ужин для сына, перемывала посуду — «после тебя все равно разводы остаются», и критиковала каждое действие невестки.
— Ты слишком часто берешь ее на руки. Избалуешь. — Зачем ты покупаешь ей столько одежды? Все равно вырастет через месяц. — Почему она так кричит? Ты что-то делаешь неправильно.
К внучке Нонна Романовна подходила редко, только чтобы поправить одеяльце или сделать фото для подруг. Когда Рита просила подержать малышку, пока она сходит в душ, свекровь морщилась:
— Я свое уже отнянчила. Решила родить — сама и разбирайся.
***
Виталик возвращался с работы поздно, ужинал и садился к компьютеру — «отчеты доделать». На просьбы помочь с дочкой отвечал стандартно:
— Я весь день вкалываю, чтобы вы тут в тепле сидели. А ты что делаешь целый день? Ребенок спит, а ты отдыхаешь.
Рита перестала просить. Научилась справляться сама — с колик ами, бессонными ночами, стиркой, готовкой, уборкой. Когда заканчивались деньги на детское питание или подгузники, звонила маме — Виталик выдавал ей строго определенную сумму на месяц, и неожиданные расходы в нее не вписывались.
— Ты уже все потратила? — удивлялся он. — Куда деньги уходят? Я же тебе на прошлой неделе давал.
— Алисе нужны новые ползунки, она из старых выросла. И крем от опрелостей закончился.
— Опять? — Виталик раздраженно доставал кошелек. — Вот, держи. Но это последнее до зарплаты.
***
В субботний день, когда Алисе исполнилось полгода, Рита собралась навестить бабушку Лизу. Малышка уже уверенно держала голову, переворачивалась и с интересом изучала мир вокруг.
— Я к бабушке, — сообщила она мужу за завтраком. — Вернемся к вечеру.
— Опять? — Виталик поднял глаза от телефона. — Ты каждую неделю к ней ездишь. Старуха без тебя не проживет?
— Не говори так, — резко ответила Рита. — Бабушка Лиза моя семья. И я хочу, чтобы Алиса знала свою прабабушку.
— Делай что хочешь, — пожал плечами Виталик. — Только продукты, которые она даст, не забудь привезти.
Бабушкин дом встретил их запахом свежей выпечки и теплом натопленной печи. Елизавета Петровна, несмотря на возраст, сохраняла поразительную энергию и жизнелюбие. Она подхватила правнучку на руки и закружила по комнате:
— Ой, какая красавица выросла! Вся в прабабушку!
Рита рассмеялась впервые за долгое время:
— Бабуль, ну какая же она в тебя? Она еще даже не понимает ничего.
— Все она понимает, — улыбнулась бабушка. — Глаза умные, наблюдательные. Характер будет сильный, не то что у некоторых мужчин, — она многозначительно посмотрела на внучку.
Они провели чудесный день. Бабушка рассказывала истории из своей молодости, показывала Алисе старые семейные реликвии, а Рита впервые за долгие месяцы чувствовала себя защищенной и любимой.
Перед отъездом бабушка отвела внучку в сторону:
— Маргаритушка, помнишь, я тебе говорила, что дом тебе отписала?
— Помню, бабуль, но давай не будем об этом. Ты еще сто лет проживешь.
— Дай-то Бог, но всякое бывает. Документы в верхнем ящике комода, под скатертями. И вот что скажу: держи эту информацию подальше от своего мужа и его матери. По глазам вижу — не те это люди, чтобы им про наследство рассказывать.
***
Возвращаясь домой с полными сумками бабушкиных гостинцев, Рита услышала из квартиры громкие голоса. Открыв дверь, она обнаружила Нонну Романовну, которая командовала двумя рабочими, передвигающими мебель в гостиной.
— А, явилась наконец, — свекровь окинула ее недовольным взглядом. — Где тебя носило весь день?
— Мы были у бабушки Лизы, я же предупреждала, — Рита в недоумении смотрела на разгром в квартире. — Что здесь происходит?
— Ремонт происходит! — торжественно объявила Нонна Романовна. — Виталик решил сделать тебе сюрприз. Мы меняем обстановку — эта старая мебель уже давно просится на помойку.
Рита оглянулась в поисках мужа и обнаружила его на кухне, увлеченно изучающего инструкцию к новой микроволновке.
— Виталик, что происходит? — тихо спросила она. — Откуда деньги на ремонт? Ты же говорил, что мы должны экономить.
— Мама помогла, — отмахнулся он. — Она давно хотела обновить нашу квартиру. Говорит, нельзя растить ребенка в такой обстановке.
— Но это моя квартира! И мне нравилась моя обстановка!
— Ну перестань, Ритуль, — он обнял ее за плечи. — Мама хочет как лучше. И посмотри, какая красивая микроволновка. С функцией гриля!
В этот момент из коридора донесся треск и возглас Нонны Романовны:
— Осторожнее с этим комодом! Хотя нет, можете сразу выносить, мы купили новый шкаф.
— Комод? — Рита вырвалась из объятий мужа и бросилась в коридор. — Не трогайте комод!
Но было поздно — старинный комод, переживший не одно поколение семьи, уже вынесли на лестничную клетку. А с ним и все его содержимое, включая фотографии, письма и документы на бабушкин дом.
— Что ты устраиваешь истерику? — Нонна Романовна недовольно поджала губы. — Это же старье. Мы тебе новую мебель покупаем, а ты капризничаешь как ребенок.
— Это не старье, — дрожащим голосом произнесла Рита. — Это память о моей семье. Верните комод на место.
— Поздно, — вмешался Виталик. — Грузчики уже занесли новый шкаф. Не волнуйся, мы все важные вещи сохранили. Мама все перебрала.
— Что? — Рита почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Вы копались в моих вещах?
— А что такого? — невинно спросила свекровь. — Просто отсортировали ненужное. Выбросили старые бумаги, пожелтевшие открытки. Кому это нужно?
В этот момент что-то сломалось внутри Риты. Все накопившееся за месяцы унижений, контроля и пренебрежения вырвалось наружу:
— Вон из моего дома. Оба. Сейчас же.
— Что? — Нонна Романовна театрально схватилась за сердце. — Как ты разговариваешь со старшими? Виталик, ты слышишь, что она себе позволяет?
— Рита, ты что? — Виталик подошел к жене. — Мама хотела как лучше…
— Вон! — повторила Рита, указывая на дверь. — Я устала от вашего «как лучше». Это мой дом, мои вещи, моя жизнь. И я больше не позволю вам ее контролировать.
— У меня сейчас сердечный приступ будет, — Нонна Романовна опустилась на новый диван. — От родной невестки такое слышать! После всего, что я для вас сделала!
— Мама, успокойся, — Виталик бросился к матери. — Сейчас воды принесу. А ты, — он обернулся к Рите, — извинись немедленно.
— Не извинюсь, — твердо ответила Рита. — И если ты не можешь выбрать между мной и матерью, иди и живи с ней. Мне надоело быть третьей лишней в собственном доме.
Через час квартира опустела. Виталик, собрав необходимые вещи, увел рыдающую мать к себе домой. На пороге он обернулся:
— Когда одумаешься — позвони. А пока я жить с истеричкой не намерен.
Рита закрыла за ними дверь и впервые за долгое время почувствовала облегчение.
***
Телефон зазвонил через три дня после ссоры. Номер был незнакомым.
— Маргарита? Это Павел Семенович, сосед вашей бабушки Елизаветы Петровны.
Сердце Риты сжалось от предчувствия:
— Что-то случилось?
— Елизавете Петровне плохо стало. Скорая приехала, но… не успели. Сердце.
Мир вокруг Риты пошатнулся. Бабушка, ее опора, наставница, самый близкий человек…
Похороны прошли тихо и скромно. Пришли соседи, несколько дальних родственников, родители Риты. И неожиданно — Виталик с матерью, с огромным венком и постными лицами.
После церемонии, когда все собрались за поминальным столом, появился нотариус — пожилой мужчина с потертым портфелем.
— Елизавета Петровна оставила завещание, — объявил он. — По ее последней воле дом и участок земли переходят в собственность внучки, Маргариты Алексеевны.
— Ах вот оно что, — громко прошептала Нонна Романовна на ухо сыну. — Теперь понятно, чего она к бабке своей каждую неделю моталась.
Рита сделала вид, что не услышала.
***
Вечером, когда все разошлись, Рита осталась в бабушкином доме одна с дочкой. Она сидела на веранде, вспоминая все счастливые моменты, проведенные здесь.
Телефонный звонок вывел ее из задумчивости. На экране высветилось имя мужа.
— Да, Виталик, — устало ответила она.
— Ритуль, я тут подумал. Может, хватит нам ссориться? У нас ведь дочка растет. Надо ради нее вместе быть.
— Ты это сейчас вспомнил? После трех дней молчания?
— Ну я же обиделся… Ты маму мою обидела.
— Я завтра возвращаюсь в город, — Рита решила не начинать этот разговор снова. — Приезжай на выходных, повидаешься с дочерью.
— А может, я завтра приеду? — неожиданно предложил Виталик. — Помогу тебе вещи собрать, дом осмотреть. Все-таки наследство получила, разобраться надо.
— Наследство? — Рита удивленно приподняла бровь. — При чем тут наследство?
— Ну дом же теперь твой. Наш, то есть. Общее имущество, так сказать.
Рита рассмеялась:
— Ничего общего, Виталик. Дом мой, только мой. И был моим задолго до нашей свадьбы. Бабушка мне его еще пять лет назад отписала.
— Что? И ты молчала?
— А надо было кричать об этом? Чтобы твоя мама быстрее комод выкинула?
— Послушай, — в голосе Виталика появились заискивающие нотки, — давай все-таки помиримся. Мама тоже хочет с тобой поговорить. Она раскаивается.
— Правда? — Рита не поверила своим ушам. — С каких пор Нонна Романовна в чем-то раскаивается?
— Она изменилась. Осознала свои ошибки. Давай я завтра приеду с ней, все обсудим.
***
На следующий день у ворот бабушкиного дома остановилась машина Виталика. Из нее вышли он сам и Нонна Романовна, одетая в непривычно скромное черное платье.
— Риточка, милая, — свекровь раскрыла объятия, направляясь к невестке. — Как я рада тебя видеть!
Рита стояла на крыльце, держа на руках Алису, и недоверчиво наблюдала эту трансформацию.
— Девочки мои! — Нонна Романовна поднялась по ступенькам и попыталась обнять обеих. — Как же я по вам соскучилась!
— Неужели? — Рита отстранилась, не позволяя себя обнять. — Вы же никогда особо не интересовались ни мной, ни внучкой.
— Риточка, ну что ты такое говоришь, — свекровь покачала головой. — Я всегда о вас заботилась. Просто ты молодая, не понимаешь еще материнской любви. Мой сын всё осознал, готов простить тебя.
— Пройдемте в дом, — Рита распахнула дверь, решив не продолжать бессмысленный спор.
Внутри Нонна Романовна с интересом осмотрелась: — Какой уютный домик! Просторный, светлый. И участок хороший. Тут, наверное, огород большой можно разбить.
— Он уже есть, — Рита указала в окно на грядки. — Бабушка каждый год огурцы, помидоры, клубнику выращивала.
— Огурцы? — оживилась свекровь. — О, я в консервировании знаешь какой мастер! Мои огурчики в прошлом году на районном конкурсе первое место заняли.
Рита сдержанно улыбнулась, не напоминая, что никакого районного конкурса консервации в их городе не проводилось.
— А хозяйственные постройки есть? — Нонна Романовна продолжала осмотр. — Курочек можно завести, индюшек. Экологически чистые яйца, мясо — для ребенка самое то.
— Зачем мне курицы? Я в городе живу.
— А ты подумай, — вмешался Виталик, присаживаясь на диван. — Квартиру можно сдавать, а самим здесь жить. Тихо, спокойно, воздух чистый. Дочке полезно.
— И вы со мной? — Рита с сомнением посмотрела на мужа.
— Конечно! — радостно воскликнула свекровь. — Все вместе! Я бы тоже могла тут жить. Свою квартиру сдам, пенсия скоро. Буду за хозяйством присматривать, огород вести, внучку воспитывать. Я у тебя поживу, свою квартиру сдам, ты же не против?
— А Виталик на работу как будет ездить? Это час на машине.
— Ну, может, работу поменяет, поближе что-нибудь найдет, — отмахнулась Нонна Романовна. — Главное, что я уже и теплицу присмотрела хорошую. Алюминиевую, крепкую. Виталик на выходных установит.
— Теплицу? — Рита удивленно посмотрела на свекровь. — Вы уже и теплицу выбрали?
— Конечно! Я все продумала, — с энтузиазмом продолжила свекровь. — В северном углу участка теплицу поставим, там солнца больше. А в сарае курятник оборудуем. Я уже и мебель присмотрела для перепланировки. Твои старые шкафы выбросим, они все равно рассохлись.
Рита слушала этот поток планов, и перед глазами вставала картина: Нонна Романовна командует в ее доме, перекладывает вещи, критикует каждый шаг, а она снова становится гостьей в собственных стенах.
Алиса на руках начала капризничать. Рита покачала дочь и внезапно с поразительной ясностью поняла — пришло время наконец сказать то, что давно созрело внутри.
— Остановитесь, — тихо, но твердо произнесла она. — Вы сейчас планируете, как будете распоряжаться моим домом?
— Нашим домом, — поправил Виталик. — Мы же семья.
— Откуда такой интерес? — продолжила Рита, игнорируя его замечание. — Три дня назад вы собрали вещи и ушли, заявив, что не желаете жить с истеричкой. А сегодня уже планируете, где теплицу поставить?
Нонна Романовна поджала губы:
— Риточка, ну что ты такая злопамятная? Мы же с добрыми намерениями. Помочь хотим.
— С добрыми намерениями? — Рита покачала головой. — А может, просто узнали про дом, и сразу пришли мириться? Вот сами купите себе дачу и там хоть бегемотов растите.
В комнате повисла тяжелая тишина. Виталик нервно забарабанил пальцами по подлокотнику дивана.
— Ты всегда была подозрительной, — наконец проговорила свекровь. — Мы от чистого сердца, а ты?
— От чистого сердца? — Рита усадила дочку в детское кресло и выпрямилась. — За год вы ни разу не поинтересовались, как я справляюсь с ребенком. Ни разу не предложили помощь, не погуляли с внучкой. Зато сейчас, когда появился дом, сразу планы строите.
— Это неблагодарность! — Нонна Романовна вскочила. — После всего, что я для тебя сделала! Виталик, ты слышишь, как она с матерью твоей разговаривает?
Виталик подошел к жене:
— Рит, ну правда, чего ты завелась? Мама искренне хочет помочь. Дом большой, вместе проще будет.
— Я не хочу вместе, — спокойно ответила Рита. — Этот дом — память о бабушке. О человеке, который действительно меня любил и поддерживал. И я не позволю превратить его в еще одну арену для ваших манипуляций.
— Что значит «не хочу вместе»? — прищурился Виталик. — Мы муж и жена, если ты забыла.
— Пока да, — кивнула Рита. — Но это легко исправить. Я подаю на развод, Виталик.
— Что? — он отшатнулся. — Ты с ума сошла! Из-за какого-то старого дома ты готова семью разрушить?
— Не из-за дома, — Рита покачала головой. — А из-за того, что ты никогда не был на моей стороне. Ни разу не поддержал, когда твоя мать переходила границы. Даже к дочери ты относишься как к обузе.
— Неправда! — возмутился Виталик. — Я все для вас делаю! Работаю, деньги зарабатываю!
— И каждую копейку попрекаешь, — Рита вздохнула. — Послушай, я не хочу ссориться. Но я устала жить в семье, где меня не уважают и не ценят.
— Это окончательное решение? — Виталик сжал кулаки.
— Да.
— Тогда пеняй на себя, — он резко подхватил пиджак. — Идем, мама. Нам здесь не рады.
— Так и останешься одна, с ребенком на руках, — прошипела Нонна Романовна, направляясь к двери. — Кому ты нужна будешь? Мой сын — завидный жених, его быстро уведут!
— Возможно, — спокойно ответила Рита. — Но лучше быть одной, чем с человеком, который не видит твоей ценности.
Когда дверь за ними захлопнулась, Рита подошла к окну. Наблюдая, как они садятся в машину, она чувствовала не горечь, а удивительное облегчение. Алиса позади радостно забулькала, словно одобряя решение матери.
***
Три месяца спустя Рита сидела на веранде бабушкиного дома, наблюдая, как ее дочь пытается сделать первые шаги по мягкой траве. Развод прошел на удивление гладко — Виталик не хотел скандала и быстро согласился на предложенные условия. Алименты выплачивал регулярно, хотя видеться с дочерью не стремился.
Рита сдала городскую квартиру и переехала в бабушкин дом. Нашла удаленную работу бухгалтером, что позволяло ей проводить больше времени с дочерью. Постепенно она обустраивала дом по своему вкусу, сохраняя те вещи, которые напоминали о бабушке, но добавляя и что-то свое.
Соседи, знавшие ее с детства, помогали советом и делом. Особенно подружилась Рита с соседкой Анной Васильевной — женщиной лет шестидесяти, которая жила через дорогу.
— А я все думала, когда же ты сюда переберешься, — сказала ей как-то Анна Васильевна, помогая высаживать цветы у крыльца. — Бабушка твоя всегда говорила, что этот дом твоей душе принадлежит.
— Она мне еще пять лет назад его отписала, — улыбнулась Рита. — А я все в городе сидела, пыталась семью сохранить.
— Иногда сохранить себя важнее, чем сохранить неправильные отношения, — мудро заметила соседка. — Бабушка твоя это понимала, потому дом и отписала. Знала, что рано или поздно пригодится тебе этот запасной аэродром.
К осени Рита полностью освоилась в новой жизни. Алиса научилась ходить, говорить первые слова, и пространство старого дома наполнилось детским смехом и топотом маленьких ножек.
Однажды ранним утром, когда Рита с дочкой завтракали на веранде, к дому подъехала знакомая машина. Виталик, похудевший и будто повзрослевший, неуверенно подошел к крыльцу.
— Привет, — он переминался с ноги на ногу. — Я подумал, может, с дочкой погуляю? Если ты не против.
— Не против, — Рита вытерла ладошки Алисы влажной салфеткой. — Она подросла, думаю, вам будет интересно пообщаться.
— Спасибо, — он неловко кашлянул. — Я тут подумал… Мы как-то не по-людски расстались. Я понял, что был не прав во многом.
— Ты с мамой больше не живешь? — догадалась Рита, заметив его осунувшееся лицо.
— Снимаю квартиру. Понял, что пора жить своей жизнью, — он вздохнул. — Она, конечно, обижается. Говорит, неблагодарный сын, бросил мать в старости.
— И как ты себя чувствуешь?
— Странно, — признался он. — Сложно, но правильно, понимаешь? Как будто наконец-то дышать начал полной грудью.
Рита понимающе кивнула — именно это чувство она испытывала последние месяцы.
— А дом у тебя хорошо получается, — он оглянулся. — Уютно. По-настоящему.
— Спасибо, — Рита улыбнулась. — Я старалась.
— Я не прошу вернуть все назад, — Виталик смотрел куда-то мимо нее. — Просто хочу, чтобы ты знала — я многое осознал.
— Я рада за тебя, — искренне ответила Рита. — Правда рада.
Она наблюдала, как он гуляет с дочерью по саду, показывает ей яблони и учит бросать мячик. Что-то неуловимо изменилось в нем — исчезла заносчивость, появилась какая-то новая, взрослая серьезность.
Когда спустя два часа он уезжал, пообещав приехать через неделю, Рита поняла, что не испытывает к нему ни злости, ни обиды. Только спокойное принятие — они оба двигаются дальше, по своим дорогам.
В тот вечер она долго сидела на веранде, любуясь закатом. Завтра предстояло высаживать яблоневые саженцы, которые она заказала — старинные сорта, которые когда-то выращивала бабушка. Рите хотелось, чтобы эта традиция продолжалась, чтобы когда-нибудь Алиса могла сказать своим детям: «Это яблони, которые посадила моя мама. А до нее — ее бабушка».
Дом на окраине города, который так хотели заполучить бывший муж и свекровь, стал для Риты не просто недвижимостью или наследством. Он стал символом ее внутренней силы, напоминанием о том, что иногда нужно отпустить привычное, чтобы обрести настоящее. А к настоящему стоит идти своей дорогой, без оглядки на чужие ожидания и планы.
Когда Алиса крепко уснула в своей кроватке, Рита достала с полки старую фотографию бабушки Лизы. Молодая женщина с решительным взглядом и легкой улыбкой смотрела прямо в камеру.
— Спасибо, бабуль, — тихо произнесла Рита. — Теперь я понимаю, что ты имела в виду, когда говорила, что я сильнее, чем думаю. Ты всегда это знала, правда?
И ей показалось, что вечерний ветер, колыхнувший занавеску, принес с собой тихий, одобрительный шепот: «Всегда знала, Маргаритушка. Всегда знала».
