Лена и подумать не могла, что семейному счастью ее придет конец, да еще и будет он не пафосным, как требовали бы того одиннадцать лет брака, а совершенно прозаичным и будничным.
Обычное субботнее утро. Дети на каникулах у бабушки в деревне, сонный муж с кружкой кофе листает что-то в телефоне и ждет свой омлет с чесночными гренками. За оном весна – март совсем рано порадовал оттепелью, и торжество жизни на все лады воспевали воробьи и синицы.
– Ты к маме сегодня поедешь? – спросила жена, помешивая уже начавший густеть омлет.
В ответ муж промычал что-то невразумительное.
– Сереж, ты к маме поедешь сегодня, или дома останешься? Она просила помочь ей дверцу кухонную починить, снова с петли соскочила. – тихо и спокойно повторила Лена.
— Я ухожу, продаю свою долю в квартире, — сказал Игорь. — Мне надоело это притворство, хочу быть свободным!
Лена замерла над сковородой с поднятой лопаткой. Та дрогнула в руке, словно ее тоже потрясло сказанное мужем. В кухне повисла напряженная пауза, в которой разве что гудение газа из конфорки слышалось.
— Это какая-то плохая шутка с утра пораньше? — осипшим голосом переспросила Лена.
— Это не шутка, мне надоело все, что связано с тобой: быт, дети, постоянные твои халаты, даже твоя угодливость! У меня есть другая, и давно.
— Но у нас трое детей, мы вместе одиннадцать лет. О какой продаже квартиры может идти речь вообще? Ты о сыновьях подумал?
— А что мне о них думать? Это женское дело. Половина квартиры по закону принадлежит мне, так как мы с тобой ее в браке покупали. А Вероника справедливо хочет наше с ней уютное гнездышко.
— Вероника? Чудесное имя для разлучницы, которая мало того, что лишает отца детей, так еще и готова нас на улицу с мальчиками выставить. Во имя чего, Игорь?
— Во имя счастья! Я хочу быть счастливым, я имею на это право, поняла? У тебя все по полочкам, ты такая правильная, такая порядочная. А там настоящее, там без масок у меня, там чувства.
Хотелось Лене назвать эти самые «чувства» куда более хлестким и точным словом, но она была из слишком интеллигентной семьи, и даже теперь на такое не решилась.
Правильная? Да, наверное. Игорь был у женщины первым и единственным мужчиной.
В браке появились мальчики-погодки, Сеня, Ваня и Артемка. Лена хотела быть хорошей женой и матерью, для нее это было очень важным и значимым.
Она вставала раньше всех, чтобы приготовить завтраки, старалась поддерживать порядок и уют в доме, постоянно искала новые рецепты ужинов, чтобы порадовать своих мужчин. И тут вдруг она оказалась надоедливой помехой к великому счастью Игоря.
А какая-то Вероника, у которой ни ребенка ни котенка, но наверняка длинные ноги и отсутствие комплексов и стыда, решила увести мужика из семьи. Обида обожгла глаза слезами, Лена стиснула зубы.
— Ты хотел троих детей, я тебе их родила. Как ты можешь сейчас так поступать?
— Алименты платить буду, на половинную стоимость трешки ты купишь малосемейку. Вам с мелкими вполне этого хватит, не будет времени думать о личной жизни.
— Ты даже об этом подумал? Как мило с твоей стороны!
— Ну, а как же? Мне не нужен чужой мужик рядом с моими детьми.
— А им нужен отец, который променял их мать на какую-то молоденькую беспринципную вертихвостку?
— Достаточно, Лена. Я все сказал. Теперь думай сама.
Продать целую квартиру проще, а если заартачишься, то подселю к тебе квартирантов. Продам какому-нибудь бывшему заключенному за бросовую цену, чтобы проучить тебя!
Игорь слишком резко двинул локтем, и чашка с недопитым кофе полетела на каменный пол. Темным пятном и еще более темным предзнаменованием растекалось по светлому кафельному полу темное пятно кофейной гущи.
Голубые осколки чашки, словно осколки ее жизни, ловили из окна блики радостного весеннего солнышка.
Муж встал, перешагнул через осколки и лужу, и пошел собираться. В большую дорожную сумку запихал заботливо наглаженные женой рубашки, чистые, еще упакованные носки, стопку джинсов, пару своих любимых книжек Кинга.
Он ушел, нарочито громко хлопнув дверью, а Лена села прямо на пол в кухне, и разрыдалась. На плите безнадежно сгорел противно дымящий омлет из четырех яиц, рассчитанный на двоих.
Женщина плакала и плакала. Сперва тихо, а потом обхватив себя руками, раскачиваясь, и рыдая уже в голос, когда раздался звонок в дверь. Лена даже в глазок не посмотрела, просто распахнула.
— Ой, я не слишком рано, Леночек? Вы уже не спи… — и свекровь, увидев заплаканное опухшее от слез лицо снохи, осеклась.
Лена посторонилась молча, пропуская Марию Геннадьевну в квартиру.
— Игорь ушел от меня к другой. — после некоторой паузы все-таки сказала она, потому что свекровь смотрела вопросительно.
— Да ты что? Да как только посмел-то, а? Трое детей ведь! И чем только мой сын думает, я не понимаю! — непритворно возмутилась мать мужа.
— Он думает о том, что жена ему опостылела. И скучная я, и вся в бытовых делах и детях, а ему хочется приключений и эмоций с юной и прекрасной Вероникой.
Мария Геннадьевна поморщилась:
— Предатель! Ничего, он еще опомнится и вернется, Ленусь!
— Сомневаюсь. Он хочет продать свою долю в этой квартире, и ему больше не интересно, где будем жить я и мои сыновья.— Лена шмыгнула носом, но слезоразлив уже миновал.
— Он настаивает, чтобы ты согласилась на продажу квартиры полностью? — уточнила Мария Геннадьевна.
— Да, ведь так продать будет куда проще.
— Ну да, ну да. Так, дочка, не горюй! Еще проучим мы этого гуляку, я тебе обещаю. Постарайся его пока поводить за нос, но выгляди перепуганной и вот-вот готовой сдаться, поняла?
— Так я такая и есть. Мне подумать страшно, как мы будем без жилья с мальчиками, а денег выкупить у Игоря его долю у меня просто нет, ведь цены на недвижимость сейчас дикие просто.
Свекровь нарочито весело мне подмигнула, а потом вдруг очень жёстко сказала:
— Покажу я ему и его пассии небо в алмазах!
Лена даже икнула от неожиданности. Всегда такая интеллигентная и тихая учитель истории, Мария Геннадьевна сейчас выглядела, как самая настоящая скандинавская валькирия.
Она ушла, а молодая женщина стала собирать осколки чашки и мыть полы – отвлечься.
В обед позвонили от ее матери дети, весело щебеча, что ходили с дедом на рыбалку. Прислали фото щук и карасей. Лена невольно улыбалась, глядя на загорелые мордашки своих любимых мальчишек.
А после полудня явилась Вероника. Трезвонила в дверь, нажимая вновь и вновь пальцем я ярко-красным искусственным ногтем. Такою маникюр отлично подошел бы экстравагантным спутницам графа Дракулы.
— Лена, здравствуйте! Думаю, вы отлично знаете кто я, так что не будем ходить вокруг да около. Я пришла поговорить по-хорошему. Надеюсь, вы тоже решите разойтись с Игорем миром. — заявила расфуфыренная девица с искусственной белоснежной шубке модели авто-леди.
Явно не бедная – виден там и косметолог, и в ушах массивные золотые сережки, и браслетик на запястье с натуральными камнями явно тысяч за триста, не меньше.
— О каком мире вы говорите? Игорь пытается отобрать у меня половину квартиры, в которой растут наши дети. И вам хватает наглости заявиться ко мне и говорить о каких-то «по-хорошему»?
— Детка, селя ви, что ты как маленькая! Ты надоевшая женушка, которая наскучила. Я новая любовь и сладкая конфетка. Твои дети… Лишь помеха к счастью Игоря со мной. Они нужны были, пока ты нужна была. А теперь. Теперь спиногрызы твоя ответственность и проблема.
От этих слов Лена кулаки так сжала, что коротко подпиленные ногти в ладони впились. Она словно к драке приготовилась – вот-вот схватит эту нахалку за шкирку и с лестницы спустит. Но вспомнила слова свекрови.
— Я квартиру продать не дам. По доброй воле точно.
— Можно и не по доброй. — пропела Вероника, подвинув надушенным плечиком Лену, и пройдя в квартиру.
Старенькие обои, стопки джинсов на стуле, толстенький беспородный кот, который выкатился посмотреть кто пришел – все это заставило гостью скривиться брезгливо. И вся эта брезгливость принадлежала тому, что составляло жизнь Лены и ее троих сыновей.
— Ступай отсюда вон сейчас же! Пока я…
— Я уйду, но ты имей в виду – по-плохому мне будет поделить эту неухоженную конуру даже приятнее. — блеснули злым зеленые красивые глаза с густо накрашенными ресницами.
Лена закрыла дверь, чувствуя, как ее трясет, и как от гнева срывается дыхание. Как она смела? Как Игорь допустил такое? Сможет ли свекровь помочь ей, как и обещала, проучить этих двоих?
Лена никогда не была мстительной, даже вспыльчивой она не была. Но визит Вероники… Это было за гранью, и гнев терпеливой женщины бурлил, и грозил снести все на своем пути.
Тем временем Мария Геннадьевна приехала к сыну — в ту самую квартиру, которую он снял для своей новой пассии.
— Мама? Как ты тут? — удивился Игорь, но мать впустил.
Вероники дома не было. Иначе план лениной свекрови мог и не выгореть.
— Здравствуй, сынок. Мне сноха рассказала, что ты уходишь из семьи.
— Мам, только не начинай! Это дело только нас с без пяти минут бывшей женой касается, и разберемся мы тоже сами.
— Конечно-конечно, это вообще не мое дело. Было бы, если бы не трое моих внуков. — припечатала мать.
— Что Лена тебе наплела? Я готов платить алименты, а денег с половины квартиры им хватит купить свой уголок.
— Знаешь, ты рассчитал верно – половина квартиры одному тебе, а вторая половина на четверых. Здорово! Вероника научила такой арифметике? — прищурилась Мария Геннадьевна.
Игорь нахмурился. С этой точки зрения на ситуацию он как-то не смотрел:
— Но дети считаются за одного, потому что они маленькие и не могут жить самостоятельно. — нашелся он.
Кажется, это тоже шептала ему Вероника, но точно мужчина бы не вспомнил в данную минуту.
Мать смотрела на него зорко и как-то совершенно по-новому. От взгляда этого, ледяного и колючего, мужчине хотелось поежиться и попятиться.
А мать сказала:
— Вот что, сынок. У меня есть накопленные деньги. Их еще твой отец мне оставил, на черный день. Чернее дня, когда внуков моих хочет родной отец на улицу выгнать, я не знаю. Потому выкупаю твою долю.
— Мам, это просто идеальный вариант был бы! Я и сам не хочу с Леной эту хату пилить, тошно.
— Только я под проценты эти три миллиона положила, так что снять смогу только через месяц.
— Мне не говорит, мам. Твоего слова будет достаточно.
— А мне горит и твоего слова недостаточно, потому что появилась эта Виктория. Сейчас же едем к нотариусу и ты пишешь дарственную на жену.
Игорь пожал плечами:
— Ладно, раз тебе это так принципиально.
Мать улыбнулась. Игорь собрался и поехал к нотариусу. Документы оформили быстро, и Мария Геннадьевна отправилась к снохе. Лена была дома одна, пересматривала семейный альбом. Звонок в дверь застал ее врасплох.
Свекровь с порога вручила ей документы на квартиру:
— Все, моя золотая, больше нечего тебе и детям бояться.
***
Месяц спустя Игорь позвонил матери.
— Мам, деньги-то когда? Вероника нам уже квартиру-студию присмотрела отличную. Надо бы поспешить, ты говорила после третьего. Сегодня седьмое.
— А нет никаких денег, сынок! — заявила Мария Геннадьевна.
Игорь пребывал в полном шоке, а Вероника отлично слышала, что сказала мать ее ухажеру.
Вечером после работы Игорь нашел на столе записку: «У тебя ни гроша в кармане, ни жилья, зато алименты на троих детей. Чао-какао, бейбик!».
Бывшая жена тоже не пустила на порог, мать прервала всякое общение. Правило бумеранга в этой истории сработало просто идеально и каждый получил по заслугам!
