Виктор Соколов стоял, сжав кулаки, и смотрел прямо в глаза своей теще — Людмиле Андреевне. Шестидесятилетняя женщина с идеально уложенными волосами цвета воронова крыла, крашеными по последней моде, застыла с открытым ртом. Её накрашенные алой помадой губы дрогнули, но ни звука не вырвалось наружу. В гостиной дома, за покупку которого Виктор всё ещё выплачивал ипотеку, повисла тяжелая тишина.
— Я устал быть банкоматом для вашей семьи, — повторил Виктор уже тише, но по-прежнему твердо. — Понимаете? Я устал.
Людмила Андреевна медленно опустилась в кресло. Её бриллиантовые серьги — подарок Виктора на прошлый день рождения — ярко сверкнули в лучах послеполуденного солнца, пробивающегося сквозь тюлевые занавески.
— Ты это моей дочери тоже сказал? — её голос звучал непривычно тихо.
Виктор провел ладонью по густой русой шевелюре, тяжело вздохнул и плюхнулся на диван напротив тещи.
— Нет. Но скажу сегодня. Она должна знать, что так больше продолжаться не может.
— Скандалить будешь? — теща презрительно скривила губы. — Ну-ну. Моя Анечка и так от твоих выходок настрадалась.
Виктор хмыкнул и отвернулся к окну, за которым был виден их небольшой, но ухоженный сад. Клумбы с розами, которые посадила Аня. Качели, которые он сам собрал для сына. Беседка, построенная прошлым летом. Всё это требовало его постоянных вложений — и денежных, и временных. А сколько еще «обязательных» трат навязали ему Анина мать и братья?
— Скандалить не буду, — ответил он наконец. — Просто поставлю точки над «и». И вам советую подумать, как жить по средствам, а не за мой счет.
За тридцать пять лет своей жизни Виктор Соколов многого добился. Сын простого автомеханика из Подмосковья, он окончил технический вуз, основал собственную фирму по разработке программного обеспечения и к тридцати годам уже имел стабильный доход выше среднего. Он не был олигархом, но мог позволить себе достойную жизнь.
Анну он встретил на корпоративе у общих знакомых. Хрупкая блондинка с огромными зелеными глазами сразу привлекла его внимание. Когда она улыбалась, вокруг её глаз собирались очаровательные морщинки, а в голосе звучали теплые нотки, делающие её смех особенным. Виктор влюбился без памяти.
Через год они поженились. Свадьба была скромной — Виктор тогда только развивал свой бизнес и считал каждую копейку. Анна была счастлива и говорила, что ей не нужны пышные торжества.
— Милый, я выхожу замуж за тебя, а не за свадебное платье и банкетный зал, — шептала она, обнимая его.
Медовый месяц они провели в маленьком отеле на черноморском побережье. Ничего особенного, но оба были счастливы.
Проблемы начались позже, когда бизнес Виктора пошел в гору. Людмила Андреевна, которая поначалу смотрела на зятя свысока, вдруг обнаружила, что он — «перспективный молодой человек». А вместе с этим открытием пришли и регулярные просьбы о финансовой помощи.
Сначала это были небольшие суммы. Долг по коммуналке. Новое пальто к зиме. Ремонт старенького «Форда». Виктор не отказывал — Анна была единственной дочерью Людмилы Андреевны, и он хотел, чтобы у них были хорошие отношения.
Потом появились и другие «нуждающиеся» — младший брат Анны Костя, который никак не мог закончить институт и вечно сидел без денег, и старший — Павел, регулярно влезавший в сомнительные бизнес-проекты, требующие «стартового капитала».
К просьбам о деньгах постепенно добавились и другие: отвезти тещу на дачу, помочь Косте с курсовой, посоветовать Павлу, как вести бухгалтерию. Виктор не сразу понял, что превратился в семейного спонсора и универсального решателя проблем.
Рождение сына ненадолго отвлекло его от этих мыслей. Маленький Миша стал центром его вселенной. Виктор был готов на всё ради сына и жены. Но когда мальчику исполнилось три года, ситуация обострилась.
— Мишеньке нужен правильный детский сад, — безапелляционно заявила Людмила Андреевна. — Не эта районная богадельня, а нормальный, частный. С изучением языков и развивающими программами.
— Людмила Андреевна, такой сад стоит как крыло от самолета, — пытался возразить Виктор.
— Ну не обнищаешь же ты, в конце концов! Это же для твоего сына! Или тебе наплевать на его будущее?
Анна молчала, опустив глаза, но Виктор видел, что она на стороне матери. И он сдался.
Через полгода Людмила Андреевна переехала к ним. «Временно, пока не продам свою квартиру и не куплю поближе к вам», — объяснила она. Временное пребывание растянулось на год, за который Виктор сполна ощутил «прелести» жизни под одной крышей с тещей.
— Витя, не клади ноги на журнальный столик, это дурной тон.
— Витя, тебе не кажется, что пора сменить машину? На чём ты возишь моего внука?
— Витя, почему ты позволяешь Ане самой готовить? Она же устает! Надо нанять кухарку.
Кухарка не появилась, но домработница — да. Её зарплата легла на плечи Виктора, как и новая машина, и абонемент в фитнес-клуб для Анны («ей нужно восстановить форму после родов»), и путевка в санаторий для Людмилы Андреевны («у меня давление, мне нужен присмотр специалистов»).
Виктор терпел, сцепив зубы. Он любил Анну, обожал сына и верил, что рано или поздно эта ситуация изменится. Людмила Андреевна найдет новую квартиру, братья Анны встанут на ноги, и он снова будет распоряжаться своими деньгами сам.
Но прошло еще полтора года, а ничего не менялось. Только счета росли, а претензий становилось всё больше.
Последней каплей стал разговор, случайно подслушанный Виктором накануне. Он вернулся домой раньше обычного и, войдя в дом, услышал голоса из кухни.
— Мама, я не знаю, стоит ли… — это говорила Анна, его жена, голос которой он узнал бы из тысячи.
— Глупости! — это была Людмила Андреевна. — Конечно, стоит! Тебе нужно отдохнуть, развеяться. А Витя может и подождать с новым офисом. Не обеднеет!
— Но он говорил, что это важно для развития бизнеса…
— Ой, все они так говорят! А сам небось на каких-нибудь биткоинах играет или акции покупает. Мужики всегда себе заначки делают. Пусть лучше жене путевку в Дубай оплатит. Вот Светкин муж возит её два раза в год за границу, а наш всё про бизнес талдычит.
— Мама, ну нельзя так…
— Можно, Анечка, можно. Ты слишком мягкая. Мужиков нужно строже держать, а то на шею сядут. Вон, твой папа какой был, царствие ему небесное. Тоже всё про дела свои говорил, а я настояла — и шубу купил, и машину поменял. Мужчина должен обеспечивать семью, а не выкручиваться.
Виктор тихо закрыл дверь и вышел обратно на улицу. В груди клокотала ярость. Он бродил по району два часа, пытаясь успокоиться, а потом вернулся и сделал вид, что ничего не слышал.
Но утром, когда Анна увезла Мишу в детский сад, а он остался дома, чтобы поработать удаленно, состоялся тот самый разговор с тещей.
— Виктор, ты что, совсем из ума выжил? — Людмила Андреевна перешла в наступление, оправившись от первого шока. — Как ты можешь такое говорить матери своей жены? Я, между прочим, помогаю вам с Мишенькой, я…
— Вы живете в моем доме, — перебил её Виктор, чувствуя, как внутри разгорается тот же гнев, что и вчера. — Едите за мой счет. Пользуетесь машиной, которую я купил. И при этом имеете наглость обсуждать с моей женой, как бы потратить деньги, которые я планировал вложить в развитие бизнеса!
Людмила Андреевна побледнела.
— Ты… подслушивал?
— Нет, Людмила Андреевна. Я просто пришел домой. В свой дом. И услышал, как вы настраиваете мою жену против меня.
— Никто никого не настраивает! — голос тещи дрогнул. — Я просто хочу, чтобы моя дочь жила хорошо.
— А я, по-вашему, хочу, чтобы она жила плохо? — Виктор горько усмехнулся. — Я пашу как проклятый, чтобы обеспечить её, Мишу, вас, ваших сыновей… Весь ваш клан! И при этом я даже не могу решить, куда вложить заработанные мной деньги!
— Деньги в семье общие, — отрезала теща.
— Да, между мной и Аней они общие. Но не между мной и вами. Не между мной и Костей, который за семь лет так и не закончил свой институт. Не между мной и Павлом, который прогорает в каждом бизнесе, за который берется!
Людмила Андреевна поджала губы.
— Ты всегда был жадным. Я с самого начала это знала.
Виктор рассмеялся.
— Жадным? Я купил вам серьги с бриллиантами на день рождения. Оплатил путевку в санаторий. Даю деньги на ваши «женские штучки» — маникюры, педикюры, маски из улиточной слизи или что там еще. Если это жадность, то я не знаю, что такое щедрость.
Он встал и подошел к окну.
— Знаете, Людмила Андреевна, я долго терпел. Очень долго. Но всему есть предел. Я решил: с первого числа вы съезжаете от нас. Я помогу вам с первым взносом за квартиру, если хотите. Но жить вместе мы больше не будем.
— Ты не можешь так поступить с матерью своей жены!
— Могу. И поступлю. И еще — никаких больше спонсорских вливаний в бизнес Павла. Никаких «карманных денег» для тридцатилетнего Кости. Никаких «просто дай в долг, я верну» и прочего. Хватит.
Людмила Андреевна вскочила с кресла, её лицо исказилось от гнева.
— Да как ты смеешь?! Я всё расскажу Ане! Всё! Она знает, какой ты на самом деле!
— Какой? — Виктор повернулся к ней. — Работящий? Ответственный? Любящий отец? Или, может быть, терпеливый дурак, который слишком долго позволял помыкать собой?
— Ты… ты…
В этот момент входная дверь открылась, и в прихожей послышались шаги. Вернулась Анна.
— Мама? Витя? Вы дома? — её голос звучал удивленно. — Чьи это туфли? Паша приехал?
Виктор и Людмила Андреевна обменялись взглядами. Теща тяжело дышала, её грудь вздымалась от возмущения.
— Мы здесь, в гостиной, — ответил Виктор. — И нам нужно поговорить. Втроем.
Анна сидела между мужем и матерью, переводя взгляд с одного на другую. Её красивое лицо осунулось, под глазами залегли тени.
— Я не понимаю, — тихо сказала она. — Это какой-то кошмар.
— Анечка, твой муж просто взбесился, — тараторила Людмила Андреевна. — Говорит, что мы его используем, что мы… как он выразился?
— Что я устал быть банкоматом для вашей семьи, — спокойно повторил Виктор. — И это правда, Аня. Я устал. Я люблю тебя и Мишу больше всего на свете. Но я не могу больше тянуть всю вашу семью.
— Ты это из-за Дубая? — Анна смотрела на него с недоумением. — Мама просто предложила, я и не собиралась…
— Дело не в Дубае, — Виктор вздохнул. — Дело в том, что за последние пять лет я потратил на твою семью почти столько же, сколько на нашу собственную. И при этом я даже не могу рассчитывать на благодарность. Только на новые требования.
— Неблагодарный! — воскликнула Людмила Андреевна. — А кто с Мишенькой сидел, когда он болел? Кто супы варил, когда Анечка на работе задерживалась?
— Мама, пожалуйста, — Анна подняла руку. — Дай Вите договорить.
Это было неожиданно. Виктор с удивлением посмотрел на жену. Обычно в спорах с тещей она занимала сторону матери или отмалчивалась.
— Вить, скажи честно, — Анна повернулась к нему. — Ты… ты всё это время думал, что мы тебя используем?
В её глазах блестели слезы, и Виктору стало не по себе. Он никогда не хотел делать ей больно.
— Нет, конечно, нет, — он взял её за руку. — Я знаю, что ты любишь меня так же, как я тебя. Но есть вещи, которые нужно прояснить. У нас с тобой и Мишей должна быть своя жизнь. Своя семья. Без постоянного вмешательства извне.
— Вмешательства?! — Людмила Андреевна задохнулась от возмущения. — Это теперь так называется материнская забота?
— Мам, — Анна снова остановила её. — Витя прав. Мы давно должны были это обсудить. Я… я тоже иногда чувствую, что мы слишком много просим. Особенно когда дело касается Кости и Паши.
Теща уставилась на дочь с таким выражением, словно та внезапно заговорила по-китайски.
— Что ты такое говоришь? Они же твои братья!
— Да, но им обоим за тридцать, и они до сих пор не могут обеспечить себя сами, — твердо сказала Анна. — Это ненормально.
Виктор не верил своим ушам. Неужели его тихая, всегда уступчивая Аня наконец-то решилась сказать то, о чем, как оказалось, давно думала?
— И насчет квартиры, — продолжила Анна, глядя на мать. — Мама, я люблю тебя, но Вите тяжело. У него свой бизнес, он много работает, а дома нет покоя.
— Вот как? — Людмила Андреевна поджала губы. — Значит, родная мать теперь помеха? А кто тебе Мишеньку из садика забирает, когда ты на своих тренингах просиживаешь?
— Это мои курсы повышения квалификации, и они нужны мне для работы, — голос Анны дрогнул, но она продолжила. — И я благодарна тебе за помощь с Мишей. Правда. Но мы с Витей должны научиться справляться сами. Как семья.
Виктор обнял жену за плечи. Её слова были для него бальзамом на душу. Оказывается, она всё понимала, просто не решалась сказать.
— Анечка, ты не соображаешь, что говоришь, — Людмила Андреевна всплеснула руками. — Это он тебя настроил!
— Никто меня не настраивал, — Анна выпрямилась. — Я давно об этом думаю. Просто боялась тебя обидеть.
— А его, значит, не боишься?
— Его — нет, — Анна впервые за весь разговор улыбнулась. — Потому что знаю: что бы я ни сказала, он будет любить меня так же сильно. И не перестанет поддерживать.
Виктор почувствовал, как к горлу подкатывает ком. Да, он любил её. Всегда любил и будет любить, несмотря ни на что.
Людмила Андреевна тяжело поднялась с дивана.
— Я вижу, разговор окончен. Что ж, не буду мешать вашему семейному счастью. Пойду собирать вещи.
— Мама, подожди, — Анна тоже встала. — Никто не говорит, что ты должна уехать прямо сейчас. Мы можем всё обсудить спокойно, найти компромисс…
— Какой еще компромисс? — фыркнула Людмила Андреевна. — Твой муж прямым текстом сказал, что выставляет меня на улицу.
— Я сказал, что помогу с первым взносом за квартиру, — напомнил Виктор. — И дал срок до первого числа. Это не «на улицу», это нормальное человеческое предложение.
— Мама, послушай, — Анна взяла мать за руку. — Мы всё решим. Ты же присматривала ту двушку недалеко от метро, помнишь? Она всё еще в продаже. Мы с Витей поможем с первым взносом, а остальное — от продажи твоей старой квартиры. Там даже останется на ремонт.
Людмила Андреевна выдернула руку.
— Вот, значит, как. Сговорились против родной матери.
— Никто ни против кого не сговаривался, — устало сказал Виктор. — Мы просто хотим жить своей семьей. Это нормально.
Теща смерила его презрительным взглядом и, не говоря больше ни слова, вышла из комнаты. Через минуту наверху хлопнула дверь.
Анна тяжело опустилась на диван рядом с мужем.
— Она обиделась.
— Переживет, — Виктор взял её за руку. — Аня, почему ты раньше не говорила, что тоже устала от всего этого?
Она пожала плечами.
— Не знаю. Боялась конфликтов. Не хотела выбирать между тобой и мамой. И потом, ты никогда не жаловался… до сегодняшнего дня.
— Я не хотел тебя расстраивать, — Виктор притянул её к себе. — Но больше так нельзя. Мы должны быть честными друг с другом.
Анна положила голову ему на плечо.
— Мама привыкла командовать. После смерти отца она держала нас всех в ежовых рукавицах. Паша, я, Костя — мы просто подчинялись, так было проще. А ты… ты другой. Сильный, независимый. Я тебя за это и полюбила.
Виктор поцеловал её в макушку. От её волос пахло ванилью и чем-то еще, родным и знакомым.
— Я думал, ты меня полюбила за мою неотразимую внешность, — пошутил он.
Анна слабо улыбнулась.
— И за это тоже. И за то, что ты всегда знаешь, чего хочешь. И умеешь постоять за себя. За нас.
Они сидели в тишине, обнявшись, и Виктор чувствовал, как напряжение последних лет постепенно отпускает его. Да, им предстоял нелегкий разговор с Мишей. И поиск квартиры для тещи. И объяснения с Костей и Павлом. Но главное было сделано — они с Анной снова были вместе, по-настоящему вместе, без невидимой стены из недомолвок и обид.
— Знаешь, — тихо сказала Анна, — я записалась на курсы веб-дизайна.
— Правда? — Виктор удивленно посмотрел на неё. — Когда успела?
— Месяц назад. Хотела сделать тебе сюрприз. Думала, может, пригожусь в твоей фирме. Ну, или найду работу получше нынешней.
— Аня, это… это потрясающе! — он обнял её крепче. — Ты даже не представляешь, как я рад.
Она улыбнулась и поцеловала его.
— Я тоже хочу вкладываться в нашу семью, Вить. Не только заботой о Мише и домом, но и… финансово тоже. Чтобы ты не чувствовал себя единственной опорой. Чтобы мы были партнерами во всём.
Виктор почувствовал, как по щеке скатилась слеза. Он никогда не был особенно сентиментальным, но сейчас не мог сдержать эмоций.
— Я люблю тебя, Аня. Очень сильно люблю.
— И я тебя, — она коснулась его щеки. — И я уверена, что мы со всем справимся. Вместе.
За окном кружились осенние листья. Впереди была зима — холодная, как обычно в их краях. Но Виктор знал: в их доме теперь будет теплее. Потому что они с Анной наконец-то нашли общий язык и решимость защищать свою маленькую семью от любых бурь — финансовых, эмоциональных, житейских. И это стоило всех денег мира.
