В тот день Ирина подписала бумаги об увольнении и вышла из офиса, держа спину даже ровно. Глаза щипало, но она сдержалась — плакать на улице не хотелось. Десять лет в одной компании. Десять лет ежедневных отчетов, звонков клиентам, бесконечных таблиц. И вот — сокращение.
Телефон завибрировал в кармане пальто.
— Ириш, ты завтра сможешь деньги перевести? Тысяч десять хотя бы, — голос сестры звучал очень просто, без вопросительных ноток, скорее как напоминание о неизбежном.
— Аня, меня только что уволили.
Пауза. Короткая.
— Ой, прости. Но всё равно, тебе же выходное пособие дадут? — в голосе ни капли сочувствия. — У Мишки ботинки совсем развалились, мы в садик ходить не можем. А Паша зарплату только через неделю получит, да и той на всё не хватит.
Ирина вздохнула. Могла ли она ожидать другой реакции? Сестра никогда не умела сопереживать. Для неё существовали только собственные проблемы — трое детей, вечно недовольный муж, постоянная нехватка денег.
— Я посмотрю, что смогу сделать, — произнесла Ирина тихо. — Перезвоню вечером.
Город шумел вокруг, равнодушный к её беде. Люди спешили по своим делам, никому не было дела до женщины, только что потерявшей работу. До женщины, которая пять лет назад потеряла мужа и нерожденного ребёнка и с тех пор жила, растворяясь в чужих заботах.
Квартира встретила её прохладой и тишиной. Стеклянная ваза на журнальном столике ловила последние лучи заходящего солнца. Эту вазу Ирина купила себе на день рождения в прошлом году. Никто больше не дарил ей подарков — ни мать, вечно напоминавшая о трудностях сестры, ни сама сестра, погрязшая в пелёнках и кастрюлях, ни так называемые друзья, Наташа и Игорь, умевшие только брать.
Ирина села на диван, не снимая пальто. В голове крутились цифры: остаток по ипотеке, коммунальные платежи, продукты… Сколько она продержится без работы? Месяц? Два? На выходное пособие особо не разгуляешься, а перевести десять тысяч Ане… Но как отказать? У сестры трое детей, ребёнок без ботинок. Даже если десять — это перебор, пять-то она найти обязана. А обязана ли?
Телефон снова зазвонил. Мама.
— Ирочка, ты где пропадаешь? На лекарства Ане перевела? — голос матери звучал с претензией, будто Ирина уже в чём-то провинилась. — Катька там разболелась, температура под сорок, а у них денег даже на жаропонижающее нормальное нет.
— Мама, меня сегодня уволили, — Ирина произнесла это ровным голосом, как-будто защищаясь от ее безразличия к ее жизни.
— Уволили? — в голосе матери промелькнуло удивление, но ни намёка на сочувствие. — И чего ты там натворила? Начальству нагрубила что ли?
— Сокращение, мама. Я ни при чём.
— А, ну да, — в трубке послышалось фырканье. — Ладно, работу новую найдёшь. Ты же у нас умная, образованная. А вот Аньке как сейчас быть? У неё трое детей, Ириш, больной ребёнок на руках, а муж её только в пятницу получку принесёт, если опять всю не прогуляет по дороге.
Так тоскливо стало внутри. Так бывает, когда долго несёшь тяжесть и вдруг чувствуешь, как спина не выдерживает. Но Ирина сдержалась.
— Хорошо, мама. Я завтра переведу, или куплю, что нужно, и завезу Ане.
— Вот и молодец, доченька, — мгновенно смягчилась мать. — Ты Аньке тогда позвони — успокой, она тебе список скинет, что купить надо.
В трубке раздались гудки. Мать даже не спросила, как Ирина себя чувствует, не предложила помощи, не поинтересовалась её планами. И почему-то сегодня это задело сильнее обычного.
Пять лет назад её жизнь разделилась на «до» и «после». «До» было наполнено смехом, планами на будущее, ожиданием ребёнка. В «после» остались только обязанности — перед начальством, перед матерью, перед сестрой, перед друзьями.
Вечер тянулся бесконечно. Ирина заставила себя поесть, хотя аппетита не было. Полистала сайты с вакансиями — ничего подходящего не нашла. Позвонила Ане, выслушала длинный список лекарств, которые нужно было купить, и перевела ей пять тысяч. Половину от запрошенной суммы.
— А остальное когда сможешь? — недовольно спросила сестра.
— Аня, я без работы осталась. Буду экономить.
— Ну да, конечно, — в голосе звучало раздражение. — Тебе-то что? На себя только тратишься. А у меня дети.
— Я постараюсь в ближайшее время ещё перевести, — устало сказала Ирина и отключилась.
Ночь она провела без сна. Лежала в темноте, слушая, как тикают часы на кухне. Бесконечное тиканье, отсчитывающее минуты до рассвета. Когда-то в этой квартире должен был смеяться ребёнок. Они с Сергеем даже обои для детской выбрали — светло-голубые, с маленькими облачками. Обои так и остались в рулонах. А после аварии она не смогла даже зайти в ту комнату. Закрыла дверь и больше не открывала.
Она помнила, как мать сказала ей на сороковой день после провод: «Хватит киснуть, Ирина. Жизнь продолжается. Посмотри на свою сестру — беременна третьим, еле концы с концами сводят. Вот где настоящие проблемы. Тебе есть ради чего жить».
Ирина послушала. Стиснула зубы и пошла помогать сестре с детьми. Деньги, которые копились на ремонт детской, ушли на коляску для племянника. Выходные она проводила в квартире сестры — готовила, убирала, гладила. Это помогало не думать о пустой квартире, о незавершённом ремонте, о сломанных мечтах.
Наташа и Игорь появились позже. Соседи по дому, милая пара с маленькой девочкой. Ирина и не заметила, как из приятельских отношений выросла странная дружба, где она всегда была той, кто даёт.
— Ириш, посидишь с Машей в субботу? Нам с Игорем на концерт очень надо.
— Ир, одолжи до получки? Совсем на мели, холодильник пустой.
— Ириночка, помоги с документами на дачу, ты же разбираешься. У тебя на работе с такими бумажками опыт есть.
И она соглашалась. Всегда соглашалась. Потому что отказывать не умела, да и не хотела. Жизнь будто приобретала смысл только тогда, когда она была кому-то нужна.
Утром телефон зазвонил ровно в семь. Игорь.
— Ириш, привет, — его голос звучал деловито, без приветственных расшаркиваний. — Слушай, у нас тут форс-мажор. Наташкина колымага опять сломалась, а нам Машку в садик надо отвести. Ты же дома сейчас прохлаждаешься, верно? Давай, подходи к 7.40 — тут пара остановок всего на автобусе, заберёшь её, ладно?
Ирина молчала, ошарашенная. Он даже не спросил, как у неё дела. Даже не поинтересовался, почему она «дома прохлаждается». Просто поставил перед фактом.
— Алло? Ирина? Приём-приём? — в голосе появились нотки раздражения. — Ты там уснула, что ли?
— Хорошо, — сказала она тихо. — Буду.
— Вот и отлично, — обрадовался Игорь. — Мы тебя внизу ждём. И слушай, раз уж ты сейчас свободна, может, заберёшь её и из садика? А то мы с Наташкой сегодня с машиной будем возиться.
— Хорошо, — повторила Ирина и отключилась.
«Они даже не знают, что у меня горе случилось, — подумала она, одеваясь. — Что я потеряла работу. Что мне страшно. Что я не знаю, что делать дальше».
Игорь, Наташа и маленькая Маша ждали у подъезда. Девочка, увидев Ирину, радостно бросилась навстречу.
— Тётя Ира! А мы с тобой гулять будем?
— Нет, зайка, сегодня ты идёшь в садик, — улыбнулась Ирина.
— А заберёшь меня?
— Да. И тогда, если погода будет хорошая, мы погуляем в парке.
— Ура! — Маша запрыгала на месте.
— Спасибо, Ириш, — Наташа поцеловала дочку и передала Ирине пакет. — Здесь сменная обувь и перекус. Забирать в пять, хорошо?
— Хорошо.
— Ты прямо наша спасительница! — Наташа быстро обняла её. — И слушай, мы в выходные хотим на дачу рвануть, шашлыков пожарить, погоду обещают хорошую. Поедешь с нами? Тебе развеяться надо.
— Наташ, мне работу искать надо…
— Да ладно тебе, работа от тебя никуда не денется! Один день погоды не сделает. Заодно с нами Машку покараулишь, а мы с Игорем баню растопим. Будет весело!
Ирина понимала, что на даче её ждёт всё то же — готовка, уборка, присмотр за ребёнком, пока Наташа с Игорем будут «веселиться» у мангала. Но отказать не смогла. Как всегда.
— Хорошо, поеду.
— Вот и чудненько! — Наташа хлопнула в ладоши. — Кстати, а у тебя случайно тысяч пять до понедельника не найдётся? Нам ведь на продукты закупиться надо, раз вместе поедем.
Ирина сглотнула. Пять тысяч. Плюс пять, которые она уже отдала Ане. А впереди — неизвестность.
— Прости, Наташ, но у меня сейчас совсем туго с деньгами. Меня вчера…
— Да ладно тебе! — перебила Наташа. — У тебя всегда заначка есть, я же знаю.
И Ирина полезла в кошелёк. Как обычно. Потому что иначе Наташа обидится. Потому что иначе Маша не поедет на дачу. Потому что иначе…
— Спасибо, золотце! — Наташа быстро пересчитала купюры. — Мы в долгу не останемся!
«Останетесь», — подумала Ирина. Как и всегда. Но вслух, конечно, ничего не сказала.
Неделя пролетела в бесконечных заботах о других. Ирина возила Маленькую Машу в садик, покупала лекарства для Катиной простуды, одалживала деньги то Ане, то Наташе, помогала матери с генеральной уборкой. О себе подумать было некогда.
К пятнице на её счету осталась только сумма, отложенная на ипотеку. И тут позвонила мать.
— Ирочка, завтра Аня с детьми к тебе приедет, — безапелляционно заявила она. — У них в доме воду отключили на два дня, трубы менять будут. Ты же дома сидишь, прими их, помоги сестре.
— Мама, но я не могу, — растерялась Ирина. — У меня завтра собеседование, и потом мы с Наташей и Игорем…
— Какое ещё собеседование в субботу? — перебила мать. — Не выдумывай. И что там с Наташей? Опять будешь с их ребёнком сидеть? У тебя своя сестра есть, родная. Вот ей и помогай в первую очередь.
— Но я обещала…
— Обещала она! А сестре помочь — не обещала? Эгоистка ты, Ирка, вот ты кто. Ладно, всё равно выбора у вас нет. Анька с детьми завтра в девять у тебя будет. И давай без этих твоих вечных в «не могу» — уговаривай еще тебя.
В трубке раздались гудки. Ирина бессильно опустилась на диван. Как всегда — выбора нет. Разве мать хоть раз спросила, может ли она принять сестру с тремя шумными детьми? Разве Аня поинтересовалась, удобно ли это? Нет. Они просто ставили её перед фактом. Как и Наташа с Игорем. Только требовали, требовали, требовали.
Она набрала номер Наташи.
— Наташ, прости, но я завтра не смогу поехать на дачу.
— Что? — в голосе подруги слышалось искреннее возмущение. — С чего вдруг? Мы же всё распланировали!
— Ко мне сестра с детьми приезжает, у них дома воду отключают…
— И что? Ты не могла им сказать, что у тебя планы? Ир, ты что, совсем размазня? Вечно тобой все помыкают! Мы на тебя рассчитывали. Маша всю неделю ждала, что поедет на дачу с тётей Ирой!
В трубке послышались всхлипывания. Наташа явно включила громкую связь, чтобы Ирина слышала, как плачет ребёнок.
— Теперь ты ей скажи, что не поедешь, — с укором произнесла Наташа.
— Пожалуйста, дай ей трубку, — устало попросила Ирина.
— Ты не хочешь поехать с нами? — дрожащий голосок Маши разрывал сердце. — Ты меня больше не любишь?
— Машенька, я тебя очень люблю, — Ирина с трудом сдерживала слёзы. — Но завтра ко мне приезжают мои племянники, твои ровесники. У них дома воду отключили, и им нужно где-то помыться и постирать вещи. Я должна им встретить.
— А мне не должна?
Вопрос ребёнка поставил Ирину в тупик. Как объяснить шестилетнему ребёнку то, чего она сама не понимала? Почему она всем и всё должна?
— Машенька, я тебе обещаю, что в следующие выходные мы обязательно поедем или в парк, или в зоопарк. Только ты и я.
— Правда-правда? — голос девочки повеселел.
— Правда-правда.
— Ладно, — великодушно разрешила Маша.
Ирина услышала, как Наташа снова берёт трубку.
— Ну вот, договорились, да? — без капли благодарности произнесла она. — Только не забудь про зоопарк. Маша теперь неделю будет об этом говорить.
— Не забуду.
— И ещё, Ир… — Наташа замялась. — Раз уж ты не едешь, может, одолжишь нам свою машину? У нас столько вещей, а машину так и не починили — на автобусе не утащим.
Ирина закрыла глаза. За такое «одолжишь» надо было брать почасовую оплату. Но она знала, что согласится. Как всегда.
— Только аккуратно, — сказала она. — И заправьте, пожалуйста, полный бак, когда будете возвращать. У меня…
— Да-да, у тебя сейчас с деньгами туго, — нетерпеливо перебила Наташа. — Не волнуйся, заправим. Игорь заедет за ключами вечером, хорошо?
Вечером, отдав ключи от машины Игорю и приготовив квартиру для приезда сестры с детьми, Ирина наконец-то позволила себе поплакать. Одна, в душе, под шум воды, который заглушал рыдания.
Завтра будет трудный день. Трое шумных детей, бесконечные капризы, стирка, готовка, уборка. И сестра, которая даже спасибо, скорее всего, не скажет. Потому что так положено — сестра должна помогать. Потому что у Ирины нет своих детей. Потому что ей «всё равно делать нечего».
Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. Кто бы это мог быть так поздно? Наскоро вытерев лицо и накинув халат, она поспешила к двери.
На пороге стояла Анна. Одна, без детей, с большой сумкой в руках.
— Аня? — удивилась Ирина. — А где дети?
— Дома остались, с Пашкой, — Анна протиснулась в коридор. — Я вещи привезла, завтра стирать будем.
— Но мама сказала, что вы все приедете, — растерялась Ирина. — Из-за отключения воды…
— Да какое там отключение, — махнула рукой сестра. — Водопроводчики приходили, трубы в подъезде проверяли, ничего не отключали.
— Тогда зачем..?
— Мы с Пашкой в ресторан завтра пойдём, — прервала её Анна. — Годовщина у нас была же пару недель назад, а мы так и не отметили. Десять лет как поженились. Дети у тебя переночуют, а в воскресенье вечером мы их заберём.
Ирина оторопела.
— Но почему мама сказала про отключение воды?
— А ты бы согласилась тогда? — Анна смотрела на неё с непониманием. — Ты же вечно типо занята. А нам с Пашкой тоже отдохнуть хочется.
— Аня, но так нельзя, — тихо сказала Ирина. — У меня планы были же!
— Да ладно тебе! — фыркнула сестра. — Тоже мне, трагедию устроила. У тебя и дел-то нет никаких. Сидишь дома целыми днями, бездельничаешь. А у меня трое детей, поди покрутись с ними. Имею я право хоть раз за десять лет с мужем в ресторан сходить? Имею!
Ирина растерянно смотрела на сестру. Лгать вот так, сговариваться с матерью — это было уже слишком. Но возражать не имело смысла.
— Во сколько вы их привезёте? — только и спросила она.
— В девять, как мама и сказала. И вещи не забудь постирать, а то у нас стиральная машинка реально встала.
Анна ушла, оставив сестру в полной растерянности. Как легко её обманули. Как легко манипулировали. И ведь не в первый раз.
Ирина прошла на кухню и включила чайник. В голове вертелась только одна мысль: «Я так больше не могу. Я так больше не могу».
Утро началось с грохота. Старший племянник, двенадцатилетний Мишка, уронил вазу — ту самую, что Ирина купила себе на день рождения. Осколки разлетелись по всей прихожей.
— Чего его на видное место ставить? — буркнул мальчик, не извиняясь.
— Мишка, это была моя любимая ваза, — Ирина старалась говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало.
— Подумаешь! Новую купишь, — он пожал плечами и прошёл в комнату, даже не предложив помочь с уборкой.
Средняя, десятилетняя Катя, сразу потребовала планшет.
— У тебя есть вай-фай? Я мультики хочу посмотреть.
— Катенька, может, сначала позавтракаем? — предложила Ирина. — Я блинчики приготовила.
— Не хочу я твои блинчики, — капризно отозвалась девочка. — У тебя всё равно варенья малинового нет, я только с ним ем.
— Но я могу дать мёд или сметану…
— Сказала же, не хочу! — Катя нахмурилась. — Давай планшет и пароль от вай-фая.
Самый младший, пятилетний Петя, оказался самым покладистым. Он с удовольствием уплетал блинчики с мёдом и рассказывал Ирине о своих игрушках.
День тянулся бесконечно. Мишка то и дело включал музыку на полную громкость, игнорируя просьбы сделать потише. Катя отказывалась есть всё, что готовила Ирина, требуя теперь пиццу с доставкой. Только Петя радовал, тихонько рисуя в углу.
К вечеру Ирина чувствовала себя выжатой как лимон. Голова раскалывалась от шума и недосыпа. Дети, привыкшие, что с ними всегда потакающая мать, не слушались, капризничали, требовали невозможного.
Мишка разбил ещё и кружку, уронив её со стола. И снова не извинился, ещё и огрызнулся в ответ на замечание.
— Что ты ко мне пристала! Подумаешь, кружка! Мамке скажу, что ты ругаешься на меня.
Катя устроила истерику из-за того, что Ирина не разрешила ей съесть третий шоколадный батончик.
— Ты плохая тётя! — кричала она, топая ногами. — Дома мне можно есть сколько хочу шоколадок!
Когда наконец вечером приехали Аня с мужем, Ирина еле держалась на ногах. Квартира выглядела как после погрома: разбросанные игрушки, крошки на полу, гора немытой посуды.
— Ну как вы тут? — Аня окинула квартиру придирчивым взглядом. — Надеюсь, не сильно разгромили?
— Было непросто, — честно призналась Ирина.
— Тётя Ира на нас ругалась! — тут же пожаловалась Катя. — Она мне шоколадку не дала!
— Да? — Аня нахмурилась. — Странно это. У нас дома дети едят что хотят, когда хотят.
— Тётя Ира и меня за стакан разбитый наругала! — с вызовом добавил Мишка. — Говорит, это её типа любимая кружка!
Аня поджала губы.
— Ир, ты чего такая жадная стала? Это же дети. Ну разбили и разбили, подумаешь.
Ирина сглотнула подступающее раздражение.
— Аня, они разбили мою любимую вазу и кружку. И ни разу не извинились.
— А, эту уродскую вазу? — Аня махнула рукой. — Да и кружка-то, наверное, старая была. У тебя полно их, не обеднеешь.
Ирина молчала, сжав губы. Оправдываться бесполезно. Объяснять, что ваза была памятной, что кружку ей подарил покойный муж, — всё равно что говорить со стеной.
— Кстати, вы мои вещи постирали? — Анна оглядывалась по сторонам. — Я сумку с одеждой привозила.
— Да, всё постирала и высушила, — тихо ответила Ирина. — На кресле в коридоре сложено.
— Хоть на это ума хватило, — буркнул Паша, муж Ани, впервые подав голос. — Пацаны, собирайтесь. Дома нас ждёт новый телевизор. Большой, с пультом.
— Телевизор? — Ирина удивлённо подняла брови. — Вы же говорили, что у вас денег не хватает даже на ботинки для Миши.
Аня вспыхнула.
— Тебе-то что? — огрызнулась она. — Ботинки мы купим. А телевизор нам нужен был срочно, старый совсем сломался. Детям мультики смотреть не на чем.
— Мы с мамой ещё новую игровую приставку купим! — похвастался Мишка. — Самую крутую!
Ирина почувствовала, как внутри всё цепенеет. Пять тысяч, что она отправила сестре, ушли не на лекарства для больной Кати, не на еду, не на одежду. На новые игрушки для детей, якобы которым нужна была обувь.
— Аня, — тихо сказала она, — ты ведь сказала, что вам не хватает на самое необходимое. Что Катя болеет, что Мише не в чем в школу ходить.
— Ну и что? — сестра выпрямилась, приняв боевую стойку. — Детям тоже нужны радости в жизни. Не всё же по минимуму жить. Тебе-то легко рассуждать, живёшь одна, ни о ком не заботишься. А у меня трое!
— Я отдала тебе последние деньги, — Ирина чувствовала, как внутри поднимается что-то тёмное и тяжёлое. — Я без работы осталась. Мне ипотеку платить нечем будет через месяц.
— Вот привязалась! — закатила глаза Аня. — Работу-то ты найдёшь. А пока поможешь родной сестре, не развалишься. Подумаешь, телевизор! Мы, между прочим, и правда в ресторан сегодня ходили. Первый раз за десять лет, между прочим!
Паша тем временем уже вывел детей на лестничную клетку и закидывал сумки в лифт.
— Аня, хватит болтать, поехали уже! — крикнул он. — Сериал скоро начнётся, хочу на новом телике посмотреть.
Аня поспешно стала собираться, не глядя на сестру. На пороге она обернулась.
— В следующие выходные тоже заедем. С детьми погуляешь, а мы в кино сходим — нам понравилось уделять время укреплению семейных уз.
Дверь захлопнулась прежде, чем Ирина успела ответить. Она медленно опустилась на диван, глядя в одну точку. Это было уже слишком. Слишком для одного дня, для одной жизни.
В понедельник Игорь не вернул машину — не было ключей.
— Извини, ключи у Наташки в сумке остались, она на работе сейчас, вечером завезёт, — пояснил он беззаботно. — И, это… мы бак не заправили, денег не хватило. Но мы обязательно заправим на днях!
— Игорь, — Ирина устало потёрла виски, — мы же договаривались. Мне нужна машина сегодня, чтобы поехать на собеседование.
— Ну, вызови такси, — он пожал плечами. — Подумаешь, проблема. А вечером машина будет у тебя, Наташка ключи привезёт.
— А деньги когда вернёте? — спросила Ирина, уже зная ответ.
— Какие деньги? — Игорь сделал удивлённое лицо. — А, те пять тысяч? Слушай, с премией какая-то задержка, начальник обещал на следующей неделе. Потерпишь немного? Ты же понимаешь, мы не специально.
Ирина кивнула. Конечно, «не специально». Как и всегда.
Наташа действительно заехала вечером. С Машей и двумя огромными пакетами.
— Ириш, привет! — затараторила она с порога. — Слушай, я тебе ключи привезла и заодно попросить хотела. Ты же обещала Маше зоопарк? Вот, мы приехали. Только я не могу с вами пойти, мне в салон красоты срочно надо, брови сделать. Часа на три вас оставлю, ладно? И вещи эти Машины разбери, там куртка ей мала стала и ботинки. Может, кому отдашь, у тебя же знакомых полно с детьми.
В руки Ирине сунула ключи от машины и пакет с детскими вещами, а потом подтолкнула к ней маленькую Машу.
— Ты же с тётей Ирой в зоопарк хотела? Вот, гуляйте. А мама за тобой вернётся, — Наташа уже открывала дверь, явно торопясь. — Ирин, покорми её, ладно? Она с утра почти не ела.
И Наташа ушла, оставив ошеломлённую Ирину наедине с голодным ребёнком.
— Ну что, зайка, пойдём на кухню? Я тебе макароны с сыром приготовлю, ты же любишь?
Маша радостно кивнула.
Три часа растянулись на пять. Ни в какой зоопарк они не пошли. Наташа не отвечала на звонки. Когда она наконец явилась, от неё пахло духами и игристым.
— Прости за опоздание, — она даже не пыталась выглядеть виноватой. — С подругами встретилась, давно не виделись.
— Наташа, ты могла предупредить, — Ирина старалась говорить спокойно. — Я не планировала сидеть с Машей весь день. У меня было собеседование.
— Да ладно тебе, я так хорошо время провела — Наташа закатила глаза. — Сидишь дома целыми днями же. Могла бы и порадоваться, что не одна киснешь. И вообще, если бы не я, у тебя бы и друзей-то не было.
Её слова ударили больнее пощёчины.
— Наташа, я пропустила собеседование из-за тебя.
— Кстати, не забыла вещи отсортировать — но я все равно все заберу обратно, там для для Светки оказывается многое подойдет, она сегодня заедет.
— Нет, не сортировала — твёрдо ответила Ирина. — Забирай свои вещи и уходи. Я устала.
— Вот так благодарность! — возмутилась Наташа. — Мы тебе общением помогаем, а ты…
— Пожалуйста, уходи, — повторила Ирина.
Наташа надулась, схватила дочь за руку и пакет с вещами.
— И не звони нам больше! Неблагодарная ты, Ирка. Кому ты кроме нас нужна?
Эти слова эхом отдавались в голове Ирины весь вечер. В зеркале на неё смотрела измученная женщина с потухшим взглядом и опущенными плечами. Не красавица-жена, какой она была раньше. Не уверенная в себе. Тень человека.
За пару недель она потеряла работу, раздала почти все деньги, пропустила важное собеседование. И ради чего? Ради людей, которые видели в ней только прислугу.
Ирина до утра просидела на кухне, листая старые фото в телефоне. Фотографии с мужем, их счастливые лица… Она потеряла его и ребёнка в той аварии, но не должна была терять и себя.
Утром телефон зазвонил. Аня.
— Ир, нам деньги нужны. Срочно. Тысяч двадцать, — без предисловий сказала сестра. — машинка вообще сломалась стиральная.
Ирина глубоко вдохнула.
— Нет, Аня. Я больше не дам вам денег.
— Что значит «нет»? — голос сестры взвился. — Да ты обязана помогать!
— Я никому ничего не обязана, — твёрдо сказала Ирина. — У меня своя жизнь, свои проблемы. Я без работы осталась, а вы только требуете и требуете.
— Эгоистка! — закричала Аня. — Мамке расскажу!
— Рассказывай, — спокойно ответила Ирина. — Я устала угождать.
Она положила трубку и впервые за пять лет почувствовала облегчение.
Через месяц Ирина уже работала в новой компании. Зарплата была выше, расположение — удобнее. Она перекрасила волосы, купила новую одежду и даже записалась на курсы по плаванию — то, о чём давно мечтала.
Мать и сестра не звонили — она сама перезванивала раз в неделю, коротко. Без оправданий, без жалоб, без предложений помощи. Просто спрашивала, как дела.
Наташа с Игорем нашли новую «подругу» — молодую женщину из соседнего подъезда. Ирина иногда видела, как та везёт их дочку в садик или несёт пакеты с продуктами к ним домой.
В конце весны Ирина взяла отпуск и поехала к морю. Одна. Сидя на пляже и глядя на закат, она написала сообщение матери: «Я в Крыму, на море. Очень красиво. Привезу тебе магнитик».
