— Слушай, ну перестань, ты же видишь, как мне не терпится! — Люда крутилась перед зеркалом, примеряя серёжки. Солнечные лучи проникали через тонкую занавеску и играли в её серебристых волосах.
Дочь Наташа стояла в дверях спальни, наблюдая за ней.
— Мама, я просто беспокоюсь. Этот Яков… ты его толком не знаешь. Пара недель в санатории — это не срок, чтобы узнать человека, — её голос выдавал глубокую тревогу.
Люда отложила косметичку и повернулась к дочери. В свои пятьдесят восемь она сохранила стройную фигуру и живой блеск в глазах, который появился после знакомства с Яковом.
— Мы с ним все эти дни разговаривали, гуляли вечерами, обедали вместе. Он очень интересный, образованный, пишет книгу. С ним есть о чём поговорить, — Люда взяла расчёску и провела по волосам. — Это всего лишь поездка на выходные, не на край света.
— А что за книгу он пишет? — спросила Наташа, явно не разделяя материнского энтузиазма.
— Исторический роман. Про Петра Первого, кажется, — Люда подошла к шкафу и достала лёгкое платье с цветочным принтом. — Обещал дать почитать, когда закончит первую главу.
— А если он врёт? Если он какой-нибудь проходимец? Познакомился с одинокой женщиной в санатории, понапридумывал историй…
— Господи, дочь! — Люда всплеснула руками. — Мне не семнадцать лет! Я взрослая женщина и способна разбираться в людях. Яков очень порядочный, надёжный человек. И вообще, это просто поездка в гости. И не более!
Наташа смягчилась, подошла к матери и обняла её за плечи.
— Прости, просто я переживаю. Ты столько всего пережила с отцом, а потом с Сергеем… Не хочу, чтобы тебе снова было больно.
Люда положила руку на ладонь дочери.
— Всё будет хорошо. Увидишь, ещё подружитесь с Яковом. Ему Дима наверняка понравится.
— Кстати о Диме, — спохватилась Наташа. — Я ему обещала, что ты сегодня блинчики приготовишь перед отъездом.
— Ну раз обещала… — Люда улыбнулась и направилась на кухню.
Когда Дима, восьмилетний внук с вечно растрёпанными волосами и россыпью веснушек на носу, съел последний блинчик, Люда взглянула на часы.
— Мне пора, — сказала она, вытирая руки о полотенце. — Яша обещал встретить на автобусной остановке.
— Звони каждый день, — Наташа проводила её до двери. — И лека.рства свои не забудь. Ты столько всего набрала на два дня.
Люда обняла дочь, потом присела перед внуком.
— Слушайся маму, Димка. А когда вернусь, привезу тебе что-нибудь интересное из деревни.
Яков ждал её у остановки, как и обещал. Высокий, широкоплечий, с седеющими висками и аккуратной бородкой, он выглядел солидно и надёжно. Увидев Люду, он заулыбался и пошёл навстречу.
— Я уже начал волноваться, — сказал он, забирая у неё сумку. — Вдруг передумаешь.
— Ты что! — смущенно улыбнулась Люда. — Я всю неделю ждала этих выходных.
Его машина стояла неподалёку — скромный синий «Рено». Яков уложил сумку в багажник, открыл перед Людой пассажирскую дверь.
Всю дорогу они разговаривали о санатории, о книгах, о даче Якова. Он рассказывал, какие там просторы, какая река протекает неподалёку, какие цветы растут в саду.
— Мой дом, конечно, не дворец, — говорил он, ловко управляя машиной. — Но я там душу вложил в каждый уголок. Сам ремонтировал, отделывал. Хотел, чтобы было уютно и по-настоящему.
Люда смотрела на проплывающие за окном пейзажи и чувствовала, как внутри разливается тепло. С Яковом ей было легко и спокойно, чего она не испытывала уже много лет.
Деревня действительно оказалась живописной. Небольшие домики, утопающие в зелени, широкая река, сверкающая на солнце, цветущие сады. Дача Якова выделялась среди соседних построек — аккуратный двухэтажный домик с резными наличниками, покрашенный в приятный жёлтый цвет.
— Вот мы и приехали, — Яков припарковал машину у калитки. — Добро пожаловать.
Внутри дом оказался ещё уютнее, чем снаружи. Деревянные панели на стенах, большой стол в центре комнаты, старинный буфет с посудой, печь в углу. На окнах — занавески с мелким цветочным узором, на полу — домотканые половики.
— Это всё ты сам? — восхищённо спросила Люда, оглядываясь.
— Да, — кивнул Яков, ставя её сумку на скамью у стены. — Родительский дом достался, но был в плачевном состоянии. Много лет восстанавливал, но оно того стоило.
— Здесь замечательно, — искренне сказала Люда.
— Располагайся, — Яков махнул рукой в сторону лестницы. — Наверху комната для гостей. А я пока чайник поставлю.
Комната наверху оказалась небольшой, но уютной. Деревянная кровать, застеленная лоскутным покрывалом, стол у окна, шкаф в углу. Люда положила сумку и подошла к окну. Вид открывался потрясающий — сад, за ним поле, а дальше виднелась синяя лента реки.
— Как же здесь хорошо, — прошептала она.
Вечер прошёл чудесно. Они приготовили ужин, накрыли стол на веранде, разговаривали до поздней ночи. Яков рассказывал о своих путешествиях, о книге, которую пишет, о планах на будущее. Люда слушала, затаив дыхание, и думала, что давно не встречала такого интересного собеседника.
Когда совсем стемнело, Яков проводил её до комнаты.
— Спокойной ночи, — сказал он, задержав на мгновение её руку в своей. — Завтра сходим на реку, если хочешь.
— С удовольствием, — улыбнулась Люда.
Утром она проснулась от птичьего щебета за окном. Солнце уже поднялось высоко, заливая комнату золотистым светом. Люда потянулась и почувствовала аромат свежезаваренного кофе.
Спустившись вниз, она обнаружила записку на столе: «Ушёл на рыбалку. Вернусь к обеду. Кофе в термосе, булочки в хлебнице. Отдыхай и наслаждайся. Я.»
Люда улыбнулась, налила себе кофе и вышла на веранду. Утро было ясное, тёплое. Она сидела, наслаждаясь тишиной и покоем, думая о том, как давно не чувствовала себя так хорошо.
После завтрака она решила приготовить что-нибудь к возвращению Якова. В холодильнике нашлись продукты для тарта. «Испеку яблочный с мятой — подумала Люда. — Яков наверняка будет рад».
Напевая что-то под нос, она замесила тесто, шинковала яблоки, посыпала их сахаром. Работа спорилась, настроение было прекрасным. Она как раз поставила тарт в духовку, когда услышала, как хлопнула входная дверь.
— Яшенька? — позвала она, не оборачиваясь. — Ты уже вернулся? А я тут сюрприз пеку.
Ответа не последовало. Люда обернулась и замерла.
В дверях стояла женщина. Примерно её возраста, но выглядящая значительно моложе — благодаря на удивление для утра вечернему макияжу и дорогой одежде. Белая шёлковая блузка, свободные кремовые брюки, изящные босоножки. Она держалась так, словно привыкла, что все обращают на неё внимание.
— О как, — произнесла незнакомка, окидывая Люду оценивающим взглядом. — А вы, простите, кто?
Люда растерялась, машинально вытирая руки о фартук.
— Я… я Людмила, подруга Якова. А вы…?
— А я Вера, — женщина улыбнулась, но улыбка не коснулась её глаз. — Жена Якова.
Люда почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Жена? Но Яша… Яков говорил, что…
— Что разведён? — Вера засмеялась, прошла в комнату и села за стол, закинув ногу на ногу. — Ну разумеется. Он всем это говорит. У него уже целая коллекция таких, как вы.
— Каких — таких? — Люда почувствовала, как краска заливает лицо.
— Дамочек из санатория, — пояснила Вера, разглядывая свой безупречный маникюр. — Это его любимое место для знакомств. Сначала водит по территории, потом рассказывает про книгу, которую якобы пишет, потом приглашает сюда… А я в это время обычно у мамы, у тёщи то есть. У него таких, как вы, каждый месяц новая.
— Не может быть, — пробормотала Люда, инстинктивно оглядываясь вокруг. — А где же ваши вещи? Здесь нет женских вещей.
— А зачем они ему тут? — фыркнула Вера. — Он сюда баб водит, пока я у мамы. Прячет мои вещи, конечно.
Люда сняла фартук, прошла мимо женщины к скамье, где стояла её сумка. Руки слегка дрожали, когда она начала собирать разложенные вещи.
— Вы куда же? — с деланным удивлением спросила Вера. — А как же ваш тарт?
— Чаю попьете, — сухо ответила Люда. — Я ухожу.
— Яшеньке что-нибудь передать? — спросила Вера ей вслед.
Люда не ответила. Она вышла из дома, плотно закрыв за собой дверь, и зашагала к остановке.
Внутри всё кипело от стыда и унижения. Как она могла быть такой наивной? Поверить всем этим сказкам про книгу, про развод… А ведь дочь предупреждала. Теперь придётся признаться, что была права не она, а Наташа.
Всю дорогу домой Люда сидела, прижавшись лбом к прохладному стеклу автобуса, и старалась не расплакаться. Не от того, что Яков оказался обманщиком — в конце концов, она его едва знала. А от собственной глупости, от этой нелепой ситуации, в которую она позволила себя втянуть.
Дома её встретила пустая квартира — Наташа с Димой ушли в кино. Люда бросила сумку в прихожей и прошла прямиком в ванную. Заперлась, включила воду и разрыдалась. Слёзы текли по щекам, смывая остатки туши, а вместе с ней и иллюзии о возможном счастье.
Когда Наташа с Димой вернулись, Люда уже взяла себя в руки. Она сидела на кухне и листала журнал, делая вид, что всё в порядке.
— Бабуля! — Дима бросился к ней. — Ты вернулась! А что так рано?
Люда обняла внука, вдыхая запах его волос — смесь шампуня и уличной пыли.
— Соскучилась по вам, — ответила она, целуя его в макушку.
Наташа стояла в дверях, вопросительно глядя на мать.
— Дим, иди переоденься, ты весь в мороженом, — сказала она, не отводя взгляда от Люды.
Когда мальчик убежал в свою комнату, Наташа села напротив матери.
— Что случилось?
Люда глубоко вздохнула и рассказала всё. С каждым словом ей становилось легче, хотя щёки горели от стыда.
— Мам, может, это и к лучшему, — сказала Наташа, когда Люда закончила свой рассказ. — Что ты сразу всё узнала, а не через полгода, когда уже привязалась бы к нему.
— Наверное, — вздохнула Люда. — Я приняла желаемое за действительное. Больше не буду отвечать на его звонки.
Но Яков не звонил.
Прошла неделя, потом другая. Люда постепенно успокоилась и старалась не вспоминать ни о поездке, ни о встрече с его женой. Жизнь вернулась в привычное русло — работа в библиотеке, вечера с внуком, выходные за книгой или телевизором.
В конце месяца они с Димой возвращались из парка. Был тёплый июньский день, мальчик прыгал через каждую трещину на асфальте, а Люда шла рядом, наблюдая за ним с улыбкой.
У подъезда она вдруг остановилась. Возле скамейки стоял Яков.
— Бабуль, ты чего? — Дима дёрнул её за руку.
— Ничего, — ответила Люда, крепче сжав ладошку внука. — Пойдём.
Яков заметил её и направился навстречу. Выглядел он осунувшимся, под глазами залегли тени.
— Здравствуй, — сказал он тихо. — Можно с тобой поговорить?
— Нам не о чем разговаривать, — отрезала Люда, пытаясь обойти его.
— Пожалуйста, выслушай меня, — в его голосе звучало такое отчаяние, что Люда невольно остановилась. — Я должен объяснить, что произошло.
— Мне кажется, твоя жена всё очень доходчиво объяснила, — холодно ответила Люда.
— Она не моя жена! — воскликнул Яков. — То есть… формально да, но мы в разводе уже три года.
Люда скептически посмотрела на него.
— Слушай, — Яков тронул ее за руку, чтобы остановить. — Мы с Верой действительно были женаты пятнадцать лет. Но три года назад развелись. После развода у неё случился… нервный срыв. Ей поставили диагноз. — Он замялся, подбирая слова. — Она отказывается принимать лекарства, считает, что с ней всё в порядке. И периодически устраивает такие… выходки.
Люда молчала, не зная, верить ему или нет.
— Вера приходит в мой дом, когда меня нет, следит за мной, вмешивается в мою жизнь, — продолжал Яков. — Она часто выдумывает вещи, которых не было. Это часть её… состояния.
Яков выглядел искренне расстроенным, но Люда не спешила верить ему на слово.
— Яков, я тебя едва знаю, — сказала она. — Извини, но я не могу просто так поверить в эту историю. Тем более ты писатель, тебе придумать такое — как раз плюнуть…
— Я понимаю, — кивнул он. — Поэтому предлагаю поехать к родителям Веры. Они подтвердят всё, что я сказал.
Люда колебалась. С одной стороны, всё это могло быть очередной уловкой. С другой — что-то в глазах Якова, в его голосе заставляло её сомневаться в версии Веры.
— Бабуль, кто это? — спросил Дима, с любопытством разглядывая незнакомца.
— Я Яков, — представился мужчина, присев перед мальчиком. — А тебя как зовут?
— Дима, — ответил внук, с интересом разглядывая его бороду.
— Очень приятно, Дима, — Яков протянул руку для рукопожатия, и мальчик, поколебавшись, пожал её. — Ты когда-нибудь был на рыбалке?
— Нет, — покачал головой Дима.
— Когда твоя бабушка меня простит, — Яков поднял глаза на Люду, — мы с тобой обязательно сходим на рыбалку. Я живу рядом с рекой, там отличный клёв.
Глаза мальчика загорелись.
— Правда? Бабуль, я ты его простишь?
Люда вздохнула.
— Дима, иди домой, скажи маме, что я сейчас приду, — сказала она, протягивая внуку ключи.
Когда мальчик убежал, она повернулась к Якову.
— Когда мы можем съездить к родителям Веры?
На следующий день они встретились у станции метро. Люда всё ещё сомневалась, правильно ли поступает, но любопытство и что-то ещё, чему она не хотела давать имя, перевесили осторожность.
Родители Веры жили в пригороде, совсем недалеко от дома Якова, в аккуратном двухэтажном доме за высоким забором. Яков позвонил в ворота, и им открыла пожилая женщина с усталым, но приветливым лицом.
— Яша? — удивилась она. — Что случилось?
— Здравствуйте, Зинаида Петровна, — поздоровался Яков. — Познакомьтесь, это Людмила.
Женщина вытерла руки о передник и протянула ладонь.
— Очень приятно. Что-то с Верой? — в её голосе звучало беспокойство.
— Не совсем, — ответил Яков. — Можно войти?
В небольшой гостиной было прохладно и пахло выпечкой. На стенах висели семейные фотографии в рамках — Люда заметила молодую Веру в свадебном платье рядом с Яковом.
— Зинаида Петровна, — начал Яков, когда они сели за стол. — Вера приходила ко мне на дачу на прошлой неделе. Она встретила там Людмилу и рассказала ей, что мы до сих пор женаты, что у меня «коллекция баб из санатория» и что она живёт у вас.
Пожилая женщина тяжело вздохнула и повернулась к Люде.
— О, господи… Опять значит началось… Нет, Людмила, это неправда. Яков и Вера в разводе уже три года. После развода у нашей девочки… начались проблемы. Она отказывается признавать, что больна, не принимает лечения. Иногда ей кажется, что они до сих пор женаты, иногда она придумывает какие-то истории…
Женщина потёрла виски, и в этот момент в комнату вошёл пожилой мужчина с седыми усами.
— А, Яков, какими судьбами? — кивнул он. — Опять Вера что-то натворила?
— Добрый день, Николай Иванович, — поздоровался Яков. — Да, она была у меня на даче, рассказывала Людмиле разные истории.
— Ох уж эти её истории, — вздохнул мужчина. — Простите, милая, — обратился он к Люде. — Наша дочь… она больна. Мы делаем, что можем, но она взрослый человек, мы не можем заставить её лечиться без ее согласия.
Люда смотрела на этих усталых, явно измученных ситуацией людей, и чувствовала, как сомнения отступают. Они не могли быть частью какого-то сложного обмана — слишком искренней была их боль.
— Может, вам чайку? — предложила Зинаида Петровна. — У меня вот запеканка есть королевская, только из духовки.
— Спасибо, но нам пора, — ответил Яков, поднимаясь. — Простите за беспокойство.
Когда они вышли на улицу, Люда какое-то время молчала, переваривая услышанное.
— Теперь ты мне веришь? — тихо спросил Яков.
— Да, — кивнула она. — Прости, что сомневалась. Просто это всё было так… неожиданно.
— Я понимаю, — Яков взял её за руку. — И мне жаль, что ты через это прошла. Я должен был предупредить тебя о Вере, но боялся, что ты испугаешься и не захочешь со мной общаться.
Они подошли к машине, и Яков повернулся к Люде.
— Послушай, у меня есть предложение. Я уже давно думаю продать дачу — слишком много там воспоминаний, да и Вера знает, где меня искать. Можно купить новый дом, в другом месте. А ты могла бы сдавать свою квартиру или оставить дочери. Мы могли бы начать всё с чистого листа.
Люда смотрела на него, не зная, что ответить. Всё происходило слишком быстро.
— Яков, я… мне нужно подумать. Это серьёзное решение.
— Конечно, — кивнул он. — Я не тороплю. Просто знай, что я серьёзно настроен. И к тому же, — он улыбнулся, — я обещал твоему внуку рыбалку.
По дороге домой Люда смотрела в окно и думала. О Якове, о его предложении, о том, как давно она не чувствовала себя по-настоящему счастливой и нужной. Может быть, судьба даёт ей шанс начать всё заново?
У подъезда Яков остановил машину и повернулся к ней.
— Я не буду торопить тебя с ответом. Просто знай, что я… — он замялся, подбирая слова. — Ты мне очень дорога, Люда.
Она улыбнулась и легко коснулась его руки.
— Давай поговорим об этом через пару дней? Мне правда нужно всё обдумать. И поговорить с дочерью.
— Конечно, — кивнул Яков. — Я буду ждать.
Наташа выслушала рассказ матери с недоверием, но постепенно её скептицизм сменился задумчивостью.
— А эти родители Веры… ты уверена, что они настоящие? Не актёры какие-нибудь?
— Наташа! — возмутилась Люда. — Ты видела этих людей? Пожилые, измученные горем. Какие актёры?
— Ладно, ладно, — примирительно сказала дочь. — Допустим, история правдивая. Но всё равно, переезжать к нему… Это слишком быстро, не находишь?
— Я ещё ничего не решила, — вздохнула Люда. — Но мне с ним хорошо. Легко. Я давно так себя не чувствовала.
Наташа посмотрела на мать долгим взглядом.
— Ты правда этого хочешь? Новой жизни, нового дома?
— Я хочу быть счастливой, — просто ответила Люда. — А с Яковом я чувствую, что это возможно.
Наташа задумчиво покачала головой, но потом улыбнулась.
— Знаешь, я давно не видела тебя такой оживлённой. Если он делает тебя счастливой… может, стоит рискнуть?
Через месяц Яков продал дачу и купил небольшой домик в живописной деревушке в ста пятидесяти километрах от города. Люда помогала ему с обустройством, привозила занавески, покрывала, посуду. Наташа постепенно привыкла к мысли, что у матери появился спутник жизни, а Дима был в восторге от обещанной рыбалки.
— Ты не пожалеешь? — спросил Яков, когда они сидели на крыльце нового дома, наблюдая за закатом. — Не будешь скучать по городской квартире?
— Нет, — покачала головой Люда. — С тобой мне хорошо везде.
Полгода спустя они отмечали новоселье в новом доме. Старую квартиру Люда оставила дочери и внуку, хотя те приезжали почти каждые выходные. Зима выдалась снежной, и домик, окружённый сугробами, казался сказочным теремом из детской книжки.
— Смотри, что я нашёл на чердаке, — Яков спустился с небольшой коробкой в руках. Гости — Наташа с мужем, Дима, соседи-пенсионеры, с которыми Люда и Яков быстро подружились — с интересом повернулись к нему.
В коробке оказались старые ёлочные игрушки — стеклянные шары, шишки, фигурки зверей.
— Это же ещё советские! — восхитилась Люда, бережно доставая хрупкую снежинку. — Такие были у моей бабушки.
— Нарядим ёлку по-старинке? — предложил Яков, улыбаясь.
Пока взрослые украшали ёлку, стоящую в углу гостиной, Дима бегал вокруг, подавая игрушки и требуя, чтобы самые красивые вешали пониже, чтобы он мог их рассмотреть.
— Нам пора, — сказала Наташа ближе к вечеру. — Завтра Диме в школу.
— Я не хочу уезжать! — заявил мальчик, вцепившись в руку Якова. — Хочу остаться с бабушкой и дедушкой Яковом.
«Дедушкой Яковом». Люда и Яков переглянулись, и Люда увидела, как в глазах мужчины блеснули слёзы.
— Ты приедешь в следующие выходные, — пообещал Яков, опускаясь на корточки перед мальчиком. — И мы пойдём на каток. Я расчищу пруд, и будем кататься на настоящем льду.
— Правда? — Дима просиял. — А коньки?
— А коньки я тебе уже купил, — подмигнул Яков. — Только это сюрприз, так что никому не говори.
Дима просиял ещё больше, обнял Якова и побежал одеваться.
Когда гости разъехались, Люда и Яков сели у камина. За окном кружился снег, в доме было тепло и уютно.
— Знаешь, — задумчиво сказал Яков, — я никогда не думал, что в моём возрасте можно начать жизнь заново. Думал, всё уже предопределено, всё идёт по накатанной колее.
Люда положила голову ему на плечо.
— Я тоже так думала. Особенно после того, как Серёжа ушёл. Мне казалось, что всё, что мне осталось — это быть бабушкой и потихоньку стареть.
— А теперь? — Яков повернулся к ней.
— А теперь я понимаю, что жизнь только начинается, — улыбнулась Люда. — И знаешь что? Я счастлива.
Весной они разбили огород за домом. Люда настояла на грядках с клубникой — «для Димы», и на цветнике — «для души». Яков построил небольшую беседку, увитую диким виноградом, где было так хорошо сидеть тёплыми вечерами.
Они часто говорили о Вере, но уже без горечи. Яков узнал от её родителей, что она наконец согласилась на лечение и постепенно приходила в себя.
— Может, когда-нибудь она найдёт своё счастье, — сказала как-то Люда, поливая цветы. — Каждый заслуживает второго шанса.
Яков обнял её сзади за плечи.
— Ты мудрая женщина, Людмила. И я благодарен судьбе за то, что она привела меня в тот санаторий.
А в июле они с Димой устроили настоящую рыбалку. Яков терпеливо показывал мальчику, как насаживать червяка на крючок, как забрасывать удочку, как определять, когда рыба клюёт. К вечеру они вернулись с внушительным уловом, и Дима гордо нёс ведёрко с карасями.
— Смотри, бабуль! — кричал он издалека. — Я сам поймал! Дедушка Яша только помогал немножко!
Люда, стоя на крыльце, смотрела, как они идут по тропинке — высокий седой мужчина и маленький мальчик, увлечённо рассказывающий что-то и размахивающий руками. Её семья. Её счастье.
Вечером, когда Дима уснул, они сидели на крыльце, наблюдая за звёздами.
— Странно, да? — задумчиво произнёс Яков. — Если бы не та история с Верой, мы, может, никогда не решились бы на такие перемены. Иногда то, что кажется бедой, оборачивается благословением.
Люда кивнула, глядя в ночное небо.
— Знаешь, о чём я иногда думаю? Что было бы, если бы я тогда не согласилась поехать к родителям Веры? Если бы просто ушла и вычеркнула тебя из своей жизни?
— И о чём ты думаешь? — Яков взял её руку в свою.
— Что я бы потеряла самое главное, — просто ответила Люда. — Свой шанс на счастье.
В этот момент на небе пронеслась падающая звезда, оставив за собой яркий след.
— Загадай желание, — шепнул Яков.
Люда закрыла глаза, улыбаясь.
— Уже сбылось.
