— Знаешь, иногда мне кажется, что мы никогда не накопим на собственное жильё, — Яна уткнулась лицом в подушку, пряча от Димы покрасневшие от слёз глаза.
— Эй, не говори так, — Дима присел на край кровати, осторожно погладив жену по спине. — Мы уже прилично отложили. Ещё год-полтора, и первоначальный взнос будет.
Яна перевернулась на спину и посмотрела на мужа. Её каштановые волосы разметались по подушке, а в глазах, несмотря на усталость, светилась решимость.
— Правда? Ты реально в это веришь?
— Конечно. Я вообще оптимист по жизни, ты же знаешь, — Дима улыбнулся той самой улыбкой, которая когда-то заставила Яну сказать ему «да» после трёх месяцев знакомства, когда он сделал ей предложение на крыше университета.
— Ну хорошо, оптимист. Тогда иди и приготовь нам ужин, пока я доделаю этот курсовик, — Яна со вздохом поднялась с кровати и направилась к столу, где её ждал ноутбук.
— Будет исполнено, моя королева! — Дима шутливо поклонился и вышел из комнаты.
Их съёмная однушка была маленькой, но уютной. Молодые люди умудрились превратить крохотную квартиру в настоящее гнёздышко, где каждый уголок был продуман и обустроен с любовью. Они поженились два года назад, когда Яна ещё училась на третьем курсе юридического, а Дима только-только получил повышение в IT-компании. Свадьба была скромной — родители с обеих сторон не могли позволить себе пышных торжеств, да и сами молодые решили, что лучше потратить деньги на первый взнос за собственное жильё.
С тех пор они жили скромно, но счастливо. Дима работал в офисе, а вечерами подрабатывал фрилансом. Яна училась и периодически бралась за подработки — помогала знакомым с юридическими документами. Они исправно откладывали почти треть своего дохода на будущую квартиру.
— Яна, иди ужинать! — позвал Дима через полчаса. — Я сделал твои любимые спагетти!
— Иду! — отозвалась девушка, сохраняя документ. — Пять минут!…
— Дим, можно тебя на минутку? — голос руководителя отдела звучал непривычно официально, и Дима почувствовал, как по спине пробежал холодок.
— Да, конечно, Михаил Степанович, — он поднялся из-за стола и направился в кабинет начальника.
Разговор был коротким и сухим. Компания теряла крупного клиента, доходы падали, и руководство приняло решение о сокращении персонала. Дима попал в первую волну — «последним пришёл, первым ушёл».
— Мне жаль, Дмитрий. Ты отличный специалист, и если бы всё зависело только от меня… — Михаил Степанович развёл руками. — Выходное пособие получишь через неделю. И конечно, я готов дать самые лучшие рекомендации.
Дима вышел из кабинета, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Два года работы, планы, мечты — всё рухнуло в один момент. Как он скажет Яне? Что теперь будет с их накоплениями? Придётся потратить часть на жизнь, пока он будет искать новую работу.
Он механически собрал вещи, попрощался с коллегами и вышел на улицу. Весенний ветер трепал волосы, но Дима не замечал ни яркого солнца, ни цветущих вишен. Перед глазами стояло лицо Яны…
— Что значит «уволили»? — Яна замерла с тарелкой в руках. — Как? Почему?
— Сокращение штата, — Дима устало опустился на стул. — Клиент ушёл, бюджеты урезали. Стандартная история.
— И что теперь? — Яна поставила тарелку на стол и села напротив мужа.
— Буду искать новую работу. Выходное пособие нам хватит на месяц-полтора, если экономить. Плюс мои заказы на фрилансе.
Яна молчала, переваривая информацию. Потом вдруг поднялась, подошла к Диме и крепко обняла его.
— Мы справимся, — сказала она твёрдо. — Ты найдёшь работу ещё лучше прежней, вот увидишь.
Дима благодарно прижал жену к себе. Вот за что он любил Яну — за её способность не паниковать в сложных ситуациях, за её веру в него.
— Кстати, — вдруг сказала Яна, отстраняясь. — У меня тоже есть новости.
Она на секунду замялась, а потом, глубоко вздохнув, выпалила:
— Я беременна.
Это должно было стать радостной новостью. В другой ситуации, в другое время они бы прыгали от счастья, обзванивали родных, строили планы. Но сейчас оба сидели на кухне, не зная, что сказать.
— Ты уверена? — наконец спросил Дима.
— Два теста и задержка в две недели. Да, я уверена, — Яна слабо улыбнулась. — Неожиданно, да?
— Мягко говоря, — Дима потёр лицо руками. — И что ты… что мы…
— Я хочу оставить, — твёрдо сказала Яна, прежде чем он закончил вопрос. — Это наш ребёнок, Дим.
Дима поднял глаза на жену. В её взгляде не было сомнения или страха — только решимость.
— Конечно, — сказал он, взяв её руки в свои. — Конечно, мы оставим. Я найду работу, и мы справимся. Я обещаю.
Яна улыбнулась сквозь слёзы, и Дима притянул её к себе. Они долго сидели обнявшись, пытаясь осознать, как в один день их жизнь перевернулась с ног на голову…
Утро началось со звонка. Сонный Дима потянулся к телефону, не открывая глаз.
— Алло? — хрипло произнёс он.
— Дмитрий? Это Николай Петрович, ваш арендодатель, — раздался в трубке деловитый голос. — У меня к вам разговор.
Дима мгновенно проснулся. Разговоры с арендодателем редко бывали приятными.
— Да, Николай Петрович, слушаю вас.
— В общем, так, — без предисловий начал Кравцов. — Я решил квартиру продавать. Ничего личного, выгодное предложение поступило. Так что через месяц прошу освободить помещение.
Дима сел на кровати, чувствуя, как внутри всё обрывается.
— Николай Петрович, послушайте, может, мы как-то договоримся? — начал он. — Моя жена беременна, мне бы не хотелось сейчас…
— Мои поздравления, — перебил его Кравцов, — но это не моя проблема. Договор у нас с правом досрочного расторжения при уведомлении за месяц. Я вас уведомляю. Первое число следующего месяца — последний день вашего проживания.
Связь прервалась, а Дима так и остался сидеть с телефоном в руке.
— Что случилось? — сонно спросила Яна, поворачиваясь к мужу.
Дима не знал, как сказать ей ещё одну плохую новость…
— И что нам теперь делать? — Яна сидела на диване, обхватив колени руками. — Снимать новую квартиру? Да на первый и последний платёж уйдёт половина наших накоплений!
Дима мерил комнату шагами, лихорадочно обдумывая варианты.
— А может… может к твоей маме? — осторожно предложил он. — Временно, пока я не найду работу. Потом снимем что-нибудь.
Яна напряглась. Её отношения с матерью всегда были сложными. Елена Викторовна была строгой женщиной с тяжёлым характером. Когда-то, овдовев, она поднимала дочь одна, и это наложило отпечаток на её личность. Она привыкла во всём рассчитывать только на себя и того же требовала от Яны.
— Не знаю, Дим, — Яна прикусила губу. — Ты же знаешь, какая она.
— Знаю, — вздохнул Дима. — Но у нас мало вариантов. К моей маме можно тоже — но от неё до твоего универа два часа в одну сторону. Это будет слишком тяжело для тебя, особенно сейчас.
Яна задумалась. Свекровь она любила — Нина Сергеевна была доброй и душевной женщиной, но действительно жила далеко — в небольшом посёлке под Москвой.
— Ладно, — наконец сказала она. — Я позвоню маме.
Елена Викторовна выслушала дочь молча. Потом, после долгой паузы, сухо произнесла:
— Приезжайте. Но учтите — у меня не санаторий. Я выделю вам отдельную полку в холодильнике, и питаться мы будем раздельно. За коммуналку будете две трети платить. И после 21 часа никакого шума — мне рано вставать.
— Спасибо, мам, — только и смогла выдавить Яна, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
— И ещё, — добавила Елена Викторовна, — надеюсь, вы быстро решите свои проблемы. Мне в моём возрасте нужен покой.
Связь прервалась, а Яна ещё долго сидела с телефоном в руках, борясь со слезами.
— Ну что? — осторожно спросил Дима.
— Она согласилась, — Яна попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой. — Поздравляю, теперь ты познакомишься с моей мамой по-настоящему…
Квартира Елены Викторовны находилась в старой пятиэтажке на окраине города. Двухкомнатная, с типичной для таких домов планировкой — маленькая кухня, узкий коридор, санузел, в котором едва можно развернуться.
— Вам придётся спать в гостиной, — Елена Викторовна демонстративно поправила идеально выглаженную скатерть на столе. — Надеюсь, ненадолго.
— Конечно, Елена Викторовна, — Дима старался быть максимально вежливым. — Мы очень благодарны вам за помощь.
— Ага, — пожилая женщина поджала губы. — Благодарны. Если бы вы правильно планировали свою жизнь, не пришлось бы благодарить.
— Мам, — тихо произнесла Яна. — Пожалуйста.
— Что «пожалуйста»? — Елена Викторовна поправила идеально уложенные седеющие волосы. — Я говорю как есть. Сначала нужно встать на ноги, а потом детей заводить. А вы что? Ни жилья, ни нормальной работы… Эх, Яна, Яна, не этому я тебя учила.
Дима почувствовал, как жена напряглась рядом с ним. Он взял её за руку, безмолвно говоря: «Держись, мы справимся».
Жизнь у Елены Викторовны оказалась настоящим испытанием. С самого первого дня она дала понять молодым, что их присутствие — вынужденная мера, а не её сознательный выбор.
Каждое утро начиналось с негромких, но отчётливых вздохов и шарканья за дверью гостиной. Елена Викторовна специально вставала раньше обычного, чтобы продемонстрировать, как тяжело ей приходится из-за присутствия нежданных гостей.
— Вам не кажется, что вы слишком долго спите? — спрашивала она, когда Яна, измученная токсикозом, выходила из комнаты ближе к девяти утра. — В твоём положении надо больше двигаться, а не лежать целыми днями.
— Мам, мне плохо по утрам, ты же знаешь, — пыталась объяснить Яна.
— Знаю я, знаю, — отмахивалась Елена Викторовна. — Беременность — не болезнь. Не придумывай. Все ходили беременные, и ничего. Я вот с тобой до последнего дня на заводе работала, и ничего — выросла здоровой.
Дима старался не вмешиваться в отношения матери и дочери, но с каждым днём ему становилось всё сложнее сдерживаться. Он видел, как Яне тяжело — и физически, и морально. Но приходилось терпеть — других вариантов у них просто не было.
С работой тоже не складывалось. Дима обошёл несколько компаний, разослал десятки резюме, но везде получал вежливые отказы или предложения с мизерными зарплатами. Фриланс приносил какие-то деньги, но их едва хватало на оплату коммуналки и продукты.
— Может, тебе в такси пойти? — как-то предложила Елена Викторовна за ужином. — Хоть какие-то деньги будут. А то сидишь целыми днями за компьютером, а толку?
— Мама! — возмутилась Яна. — Дима программист, а не таксист!
— Ну и что? — пожала плечами Елена Викторовна. — Работа есть работа. Когда я осталась одна с маленьким ребёнком на руках, я не выбирала. Шла куда брали.
Дима молча жевал безвкусный ужин, стараясь не показывать, как задевают его эти слова.
— Я больше не могу, — шептала Яна мужу ночью, когда они лежали на раскладном диване в гостиной. — Она меня с ума сведёт.
— Потерпи ещё немного, — Дима гладил жену по волосам. — У меня есть пара перспективных собеседований. Если всё получится, снимем комнату, а потом и квартиру.
— Дело не только в ней, — Яна повернулась на бок, глядя мужу в глаза. — Я не могу полноценно готовиться к экзаменам. Она постоянно что-то требует, критикует, указывает. Я как будто снова подросток, который всё делает не так.
Дима обнял жену, прижимая к себе.
— Знаешь, может, всё-таки к моей маме? — осторожно предложил он. — Да, далеко, но зато спокойно.
— Нет, — покачала головой Яна. — Мне осталось всего месяц до госов. Я должна закончить универ. Потом решим.
Апрель выдался на редкость тёплым. Яна шла из университета, наслаждаясь солнцем и лёгким ветерком. Сегодня ей удалось успешно сдать предпоследний экзамен, и настроение было приподнятым. Но чем ближе она подходила к дому матери, тем тяжелее становилось на душе.
В какой-то момент она остановилась перед детской площадкой. Когда-то, много лет назад, она играла здесь под присмотром бабушки, пока мама работала в две смены. Теперь площадка обновилась, появились яркие качели и горки, но сама атмосфера осталась прежней — уютной и спокойной.
Яна села на скамейку и вдруг, неожиданно для самой себя, разрыдалась. Все накопившееся напряжение, страх перед будущим, усталость — всё вырвалось наружу с этими слезами.
— Яночка? Что случилось, девочка моя?
Яна подняла заплаканное лицо и увидела перед собой Нину Сергеевну, мать Димы. Невысокая, полноватая женщина с добрыми глазами смотрела на неё с искренним беспокойством.
— Нина Сергеевна? — Яна попыталась вытереть слёзы. — Вы… вы что здесь делаете?
— В пенсионном фонде была, документы оформляла, — Нина Сергеевна присела рядом и обняла девушку за плечи. — Да что с тобой? Что-то с малышом?
— Нет-нет, — Яна покачала головой. — С малышом всё в порядке. Просто я… просто так устала…
И вдруг, сама не понимая почему, Яна рассказала свекрови всё. О том, как тяжело жить с матерью, о её постоянных упрёках и критике, о том, что дома она чувствует себя чужой и ненужной.
Нина Сергеевна слушала молча, не перебивая, только крепче обнимала девушку за плечи.
— Знаешь что, — сказала она, когда Яна закончила свой рассказ, — собирайте с Димой вещи и переезжайте ко мне. Ничего, что дольше добираться будет. Главное, чтобы тебе было спокойно. Тебе сейчас нервничать нельзя.
— Но у вас же всего одна комната, — растерянно произнесла Яна.
— И что? — улыбнулась Нина Сергеевна. — Я на кухне посплю, не впервой. Зато тебе будет где отдохнуть. И ребёночку спокойнее будет.
Яна смотрела на эту женщину, которая предлагала ей, по сути, чужому человеку, кров и заботу, и чувствовала, как к горлу снова подкатывает ком.
— Спасибо вам, — только и смогла выдавить она.
— Ну что ты, доченька, — Нина Сергеевна ласково погладила её по щеке. — Своих не бросаем…
— Сбегаете, да? — Елена Викторовна стояла в дверном проёме, скрестив руки на груди, и наблюдала, как Дима складывает немногочисленные вещи в чемодан. — Бегите-бегите. Только потом не приходите, когда опять трудности начнутся.
Яна молчала, методично складывая одежду. Она решила не отвечать на провокации матери — это было бесполезно.
— И не стыдно тебе? — Елена Викторовна переключила внимание на дочь. — Родную мать бросаешь ради чужой тётки!
— Мама, — Яна наконец подняла глаза. — Нина Сергеевна мне не чужая. Она мать моего мужа и бабушка моего будущего ребёнка. И она предложила нам помощь без условий и упрёков.
— Без условий? — Елена Викторовна усмехнулась. — Наивная ты, Яна. Ничего в этой жизни не бывает без условий. Потом она с тебя всё стребует, помяни моё слово.
— Дим, ты закончил? — Яна повернулась к мужу, игнорируя последние слова матери. — Нам пора.
Дима кивнул, застёгивая чемодан.
— Елена Викторовна, — он повернулся к тёще. — Спасибо, что приютили нас. Мы благодарны вам.
— Ага, как же — пожилая женщина скривилась. — Так я и поверила в вашу благодарность.
Яна подошла к матери и неловко обняла её. Елена Викторовна осталась стоять, не поднимая рук, как каменное изваяние.
— Мама, — тихо сказала Яна. — Я позвоню тебе, когда мы устроимся.
— Не утруждай себя, — Елена Викторовна отстранилась. — Мне и одной неплохо…
Маленький домик Нины Сергеевны больше напоминал сказочную избушку — уютный, с резными наличниками и небольшим садиком. Внутри всё дышало теплом и заботой — вышитые салфетки, старенькая, но ухоженная мебель, запах свежей выпечки.
— Располагайтесь, родные мои, — Нина Сергеевна хлопотала вокруг молодых. — Я вам постелила в комнате, а сама на кухне устроюсь. Там диванчик удобный, мне хватит.
— Мама, мы так не договаривались, — начал было Дима, но Нина Сергеевна замахала руками.
— И слышать ничего не хочу! Яночке нужен покой. И потом, я рано встаю, вас будить не хочу. Так что не спорьте со мной.
Яна растерянно оглядывалась, не веря, что всё это происходит на самом деле. После напряжённой атмосферы в квартире матери этот дом казался настоящим раем.
— Нина Сергеевна, я даже не знаю, как вас благодарить, — произнесла она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.
— И не надо благодарить, — Нина Сергеевна обняла девушку. — Ты теперь моя дочка тоже. А ещё скоро бабушкой меня сделаешь — это ли не счастье?
Госэкзамены Яна сдала блестяще, несмотря на все сложности. Каждое утро Нина Сергеевна провожала её и Диму до автобусной остановки, хотя молодые уверяли, что в этом нет необходимости.
Дима тоже наконец нашёл работу — не такую престижную, как прежняя, но с достойной зарплатой. Теперь они могли откладывать деньги на будущее, хотя и не так много, как раньше.
В июле родилась Марта — маленькая, но удивительно спокойная девочка с глазами Димы и носиком Яны. Нина Сергеевна с первого дня взяла на себя заботу о молодой маме и малышке, не позволяя Яне перетруждаться.
— Ты отдыхай, сил набирайся, — говорила она. — А с Марточкой я справлюсь, не впервой мне с младенцами возиться.
На выписку из роддома пришла и Елена Викторовна. Она выглядела скованной и неловкой, протянула дочери конверт с деньгами — пятьсот рублей — и букет гвоздик.
— Поздравляю, — сухо сказала она, стараясь не смотреть на внучку. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
— Спасибо, мама, — Яна попыталась улыбнуться. — Хочешь взять Марту на руки?
— Нет-нет, — Елена Викторовна отступила на шаг. — Я не умею с такими маленькими… Потом как-нибудь.
Но этого «потом» так и не наступило. Елена Викторовна не звонила, не приезжала, словно вычеркнула дочь и внучку из своей жизни.
Год пролетел незаметно.
Марта росла здоровой и весёлой девочкой, радуя родителей и бабушку своими успехами. Дима получил повышение, а Яна начала удалённо подрабатывать юридическими консультациями.
Их мечта о собственном жилье постепенно становилась реальностью. Они накопили на первоначальный взнос и уже присматривали квартиру. Но когда пришло время принимать решение, неожиданно для самих себя они решили пока не торопиться.
— Знаешь, — сказала Яна мужу, когда они обсуждали очередной вариант жилья, — может, сначала купим, а потом сдадим на год-другой? Мартуся ещё маленькая, ей бабушка очень нужна. Да и нам тоже.
— Ты правда этого хочешь? — удивился Дима. — Я думал, ты мечтаешь о собственном угле.
— Мечтаю, — улыбнулась Яна. — Но я поняла, что дом — это не стены. Это люди, которые рядом. И мне кажется, что здесь, с твоей мамой, у нас настоящий дом.
Дима обнял жену, целуя её в макушку.
— Я поговорю с мамой. Думаю, она будет рада, если мы останемся ещё на какое-то время.
Нина Сергеевна, узнав о решении молодых, расплакалась от радости.
— Родные мои, да я же только об этом и мечтала! — она вытирала слёзы краешком фартука. — Как же я без вас, без Марточки? Дом без вас совсем опустеет.
— Мы решили, что купим квартиру, но пока сдадим её, — объяснил Дима. — Так будет финансово выгоднее.
— Конечно-конечно, — закивала Нина Сергеевна, хотя было очевидно, что финансовая сторона вопроса волнует её меньше всего. — Вы правильно решили. А я вам помогу с Марточкой, чтобы вы могли работать и деньги копить.
В день, когда они подписали документы на покупку небольшой двушки в новостройке, Яна решилась позвонить матери. За прошедший год они общались всего пару раз — коротко и формально, обмениваясь дежурными фразами. Елена Викторовна ни разу не поинтересовалась, как растёт внучка, не предложила помощи.
— Алло? — голос матери звучал настороженно, словно она не узнала номер дочери.
— Мама, привет, — Яна старалась говорить спокойно и доброжелательно. — Как твои дела?
— Нормально, — после паузы ответила Елена Викторовна. — А у вас что?
— У нас хорошие новости. Мы купили квартиру, — Яна сделала глубокий вдох. — И я хотела пригласить тебя в гости. Посмотреть квартиру и… познакомиться с Мартой. Ей уже год, а ты её видела только один раз.
На другом конце линии повисло молчание. Яна уже начала думать, что мать бросила трубку, когда услышала тихий голос:
— Я не знаю… У меня много дел…
— Мама, — Яна сжала телефон крепче. — Пожалуйста. Марта — твоя внучка. Единственная. И я… я твоя дочь. Несмотря ни на что.
Снова пауза. Потом тяжёлый вздох.
— Хорошо. Когда?
Они договорились на следующее воскресенье. Яна положила трубку с противоречивыми чувствами — радостью от того, что мать согласилась, и тревогой перед предстоящей встречей.
— Всё будет хорошо, — сказал Дима, обнимая жену. — Увидишь.
Елена Викторовна пришла точно в назначенное время — ни минутой раньше, ни минутой позже. Она выглядела напряжённой и неуверенной, что было совершенно не в её характере. В руках у неё была небольшая коробка, перевязанная лентой.
— Здравствуй, — она неловко поцеловала дочь в щёку. — Красивая квартира.
— Спасибо, мам, — Яна улыбнулась. — Проходи, Дима сейчас чай поставит.
Нина Сергеевна, которая в этот момент укачивала задремавшую Марту, поднялась с кресла и вышла к гостье.
— Здравствуйте, Елена Викторовна, — она приветливо кивнула.
Елена Викторовна окинула Нину Сергеевну оценивающим взглядом и сухо кивнула в ответ.
Повисла неловкая пауза. Яна переводила взгляд с матери на свекровь, не зная, что сказать, чтобы разрядить обстановку.
— Я принёс чай, — Дима появился на пороге с подносом. — Елена Викторовна, рад вас видеть.
Елена Викторовна кивнула и ему, всё так же напряжённо. Потом вдруг протянула коробку Яне.
— Это… Марте. Я не знала, что ей нравится, поэтому… В общем, там игрушка. Медвежонок.
— Спасибо, мама, — тепло улыбнулась Яна, принимая подарок. — Ей понравится, я уверена. Хочешь посмотреть на неё? Она только что заснула.
Елена Викторовна неуверенно кивнула, и Яна повела её в детскую. Марта спала в своей кроватке, подложив ладошку под щёку. Яна видела, как лицо матери смягчилось при виде спящего ребёнка.
— Она так похожа на тебя в этом возрасте, — тихо сказала Елена Викторовна. — Такая же спокойная во сне.
— Правда? — удивилась Яна. — Я не знала.
— Да, — Елена Викторовна осторожно коснулась пальцем щеки внучки. — Ты тоже так спала — ладошку под щёку. И такая же светлая была.
В этот момент Марта проснулась и уставилась на незнакомую женщину своими большими глазами. Яна затаила дыхание, ожидая, что дочь расплачется, но Марта вдруг улыбнулась и протянула ручки к бабушке.
— Она хочет, чтобы ты взяла её на руки, — тихо сказала Яна.
Елена Викторовна неуверенно посмотрела на дочь, потом на внучку, и осторожно, словно боясь что-то сделать не так, подняла девочку из кроватки. Марта тут же ухватилась за её седую прядь и засмеялась.
— Какая же ты… тяжёленькая, — пробормотала Елена Викторовна, но в её голосе не было привычного недовольства — только странная, непривычная для неё нежность.
Обед прошёл на удивление хорошо. Елена Викторовна немного оттаяла, время от времени бросая любопытные взгляды на внучку, которая сидела в высоком стульчике рядом с ней. Нина Сергеевна, как обычно, хлопотала вокруг стола, подкладывая всем еду и развлекая Марту смешными рожицами.
После обеда, когда Дима увёл Марту показывать ей новую игрушку, а Нина Сергеевна отправилась на кухню мыть посуду, Елена Викторовна и Яна остались наедине.
— У вас очень… — Елена Викторовна подбирала слова, — дружная семья.
— Да, — просто ответила Яна. — Нам повезло.
— И свекровь у тебя… хорошая, — эти слова, казалось, дались Елене Викторовне с особым трудом.
— Она замечательная, — кивнула Яна. — Она очень нам помогла. И продолжает помогать.
Елена Викторовна молчала, глядя куда-то в сторону.
— Знаешь, — вдруг сказала она тихо, — я, наверное, была не самой хорошей матерью. И уж точно не самой лёгкой в общении. Но я всегда хотела для тебя лучшего. Просто… не всегда понимала, что именно будет для тебя «лучшим».
Яна смотрела на мать широко раскрытыми глазами. За всю жизнь она не слышала от неё ничего подобного.
— Мам…
— Нет, дай я договорю, — Елена Викторовна подняла руку, останавливая дочь. — Когда твой отец умер, я осталась одна. С маленьким ребёнком, без денег, без поддержки. Это было… тяжело. Я научилась рассчитывать только на себя и быть сильной. И я хотела, чтобы ты тоже была сильной. Чтобы никогда не оказалась в такой ситуации, как я. Может быть, я перестаралась.
Яна почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— Я понимаю, мама. Правда понимаю.
— Когда вы с Димой ушли тогда… — Елена Викторовна сделала глубокий вдох. — Я была обижена. Но потом… потом я поняла, что сама вас выгнала. Не словами, нет. Своим отношением. И я… я хотела бы это исправить. Если возможно.
Яна подошла к матери и обняла её. Елена Викторовна сначала замерла, а потом неловко обняла дочь в ответ.
— Конечно возможно, мама, — прошептала Яна. — Мы семья.
Прошло ещё два года. Марта выросла в смышлёную трёхлетнюю девочку, обожающую свои книжки и конструктор. Яна и Дима наконец переехали в собственную квартиру, но часто навещали и Нину Сергеевну, и Елену Викторовну, которая, к удивлению всех, нашла общий язык со свекровью Яны. Теперь они вместе баловали внучку, иногда даже заговорщически переглядываясь, когда Яна пыталась ограничить количество сладостей или время просмотра мультиков.
В этот воскресный день они все вместе собрались у Нины Сергеевны. Дима и Яна привезли шашлык, Елена Викторовна испекла свой фирменный пирог. Пока мужчины возились с мангалом во дворе, женщины накрывали на стол.
— Мама, передай, пожалуйста, салфетки, — обратилась Яна к Нине Сергеевне, не задумываясь.
И только заметив удивлённый взгляд свекрови, поняла, что впервые назвала её «мамой».
— Прости, я не хотела… — начала она смущённо, но Нина Сергеевна прервала её, крепко обняв.
— Доченька, — прошептала она. — Ты даже не представляешь, как я ждала этого.
Елена Викторовна, наблюдавшая эту сцену, вдруг улыбнулась — не своей обычной сдержанной улыбкой, а искренне и тепло.
— А знаешь, — сказала она, — мне кажется, у Марты теперь две бабушки и целых две мамы. Одна строгая и принципиальная, а вторая — добрая и мягкая. Не каждому ребёнку так везёт.
Яна смотрела на этих двух таких разных женщин, ставших теперь одной семьёй, и чувствовала, как в груди разливается тепло. Она вспомнила их первый разговор с матерью Димы на той детской площадке, её слова: «Своих не бросаем». Тогда она не до конца поняла их смысл. Теперь же, глядя на эту необычную, но такую родную семью, она осознала — вот что значит быть по-настоящему своими.
— Марта, иди кушать! — позвала Нина Сергеевна внучку, выглядывая в окно. — И папу своего зови!
— Я научу её готовить, когда подрастёт, — заявила Елена Викторовна, расставляя тарелки. — У меня бабушка была знатной кулинаркой, многому меня научила.
— А я научу её вязать, — не осталась в долгу Нина Сергеевна. — Носочки для будущих братиков или сестричек.
Яна и Дима переглянулись и улыбнулись. О втором ребёнке они пока никому не говорили, планируя сделать сюрприз на ближайшем семейном ужине. Но, похоже, от Нины Сергеевны не так-то просто что-то скрыть.
Марта влетела в комнату, следом вошёл Дима с блюдом шашлыка.
— А где моя полка в холодильнике? — вдруг спросил он, подмигнув тёще. — Помнится, вы обещали нам отдельную полку.
Елена Викторовна рассмеялась — открыто и заразительно, что для неё было большой редкостью.
— А на что тебе отдельная полка, когда весь холодильник теперь наш общий? — она подхватила хохочущую Марту на руки. — Правда, внученька?
Они сели за стол — простой, но накрытый с любовью. Яна окинула взглядом эту странную, неидеальную, но такую крепкую семью, и поняла, что никогда ещё не была так счастлива.
— За нас, — поднял тост Дима. — За нашу семью!
— За семью, — эхом отозвались все, даже маленькая Марта, поднимая свой стакан с соком.
И Яна подумала, что иногда самые сложные испытания могут превратиться в самые ценные уроки и подарить то, о чём даже не мечталось. Ведь семья — это не просто кровь и не просто общая фамилия. Семья — это люди, которые принимают тебя целиком, поддерживают в трудную минуту и радуются твоим успехам как собственным.
А всё остальное — это просто полки в холодильнике, которые давно уже стали общими.
