Катя Петровна жила одна. Время давно потеряло для неё счёт — дни сливались в серую, бесконечную ленту, где не было ни праздников, ни гостей, ни голосов родных. Был только старый будильник, который каждое утро своим дребезжащим звонком напоминал, что пора вставать.
Проснувшись, она нехотя натянула махровый халат, шлёпая тапочками по полу, прошла на кухню. Включила чайник, машинально достала единственную кружку. Когда-то их было много — для гостей, для семьи. Теперь одной хватало.
— Вот и новый день, Катя, — пробормотала она, садясь за стол.
Тишина в квартире была такая густая, что её можно было разрезать ножом. Когда-то здесь звенел детский смех, спорили на кухне взрослые, звучал голос мужа. Теперь были только старые фотографии, тихий треск газовой плиты да редкие звуки с лестницы.
Она подошла к телефону. С надеждой взглянула на экран — пусто. Ни звонков, ни сообщений.
— Опять забыли, — выдохнула она.
Сын и дочь звонили редко. Дела, работа, семья. Внуки выросли, и им, конечно, не до старой бабушки. Сначала Катя Петровна пыталась оправдывать их занятость, но с каждым годом надежда на то, что кто-то вдруг скажет: «Как ты, мама?», становилась всё слабее.
Она провела рукой по пожелтевшим страницам семейного альбома.
— Вот ты, Серёжа, — шептала она, глядя на фото сына, где он ещё мальчишка, с растрёпанными волосами. — А вот Анечка. Как вы быстро выросли…
За окном сыпал снег. Ветер раскачивал старые качели во дворе. Катя Петровна смотрела на них, как на воспоминание о прошлом, когда сама раскачивала на них внука. Но вдруг её взгляд зацепился за что-то необычное.
На крыльце соседнего подъезда сидел мальчик лет десяти. В тонкой куртке, без шапки. Он держал руки в карманах и явно замерзал.
Катя Петровна нахмурилась.
— Что за родители такие? – пробормотала она.
Она долго смотрела на него, ожидая, что кто-нибудь выйдет, заберёт его, но никто не появлялся.
Не выдержав, она натянула пальто прямо поверх халата и, вооружившись старым зонтом вместо трости, вышла на улицу.
— Ты что тут делаешь, милый? – её голос дрожал не то от волнения, не то от холода.
Мальчик поднял на неё испуганные карие глаза, но не ответил.
— Ждёшь кого-то?
Он кивнул.
— Кого?
— Маму, – пробормотал он.
Катя Петровна обвела взглядом двор.
— Долго ждёшь?
— Уже… два часа.
Она ахнула.
— Ой, да ты совсем замёрз! Чего ж сидишь тут?
— Она сказала подождать, — его голос стал тише.
Бабушка вздохнула.
— Ну-ка, пошли ко мне. Чай горячий попьёшь.
Мальчик замялся.
— А если мама вернётся?
— Тогда я провожу тебя обратно, хорошо?
Он посмотрел на неё долго, будто оценивая, можно ли доверять этой старушке. Потом кивнул.
В квартире было тепло, пахло яблочным вареньем и старым деревом. Катя Петровна тут же усадила мальчика за стол и поставила перед ним чашку с горячим чаем.
— Как тебя зовут?
— Артём, — пробормотал он.
— Хорошее имя, — улыбнулась бабушка. — У меня внук тоже Артём… был. Теперь взрослый, не звонит.
Мальчик молча прихлёбывал чай.
— Где вы живёте?
— В третьем подъезде. Недавно переехали.
— А мама твоя кем работает?
— В магазине.
Катя Петровна вздохнула. Всё ясно. Работа допоздна, некому забрать ребёнка.
— Ты хоть поел сегодня?
Он пожал плечами.
— Давай-ка я тебе бутерброд сделаю. С маслом будешь или с вареньем?
— Можно с вареньем?
— Конечно, можно! – с улыбкой сказала она, доставая банку с полки.
Мальчик ел медленно, смакуя каждый кусочек.
— А ты всегда одна тут живёшь? – вдруг спросил он.
Катя Петровна на мгновение замерла.
— Да, одна.
— А дети?
Она усмехнулась.
— Дети… у них своя жизнь. Внуки тоже. Все заняты.
Артём задумался.
— А я бы к тебе приходил.
Катя Петровна посмотрела на него удивлённо.
— Правда?
Он кивнул.
Она вдруг почувствовала, как в груди что-то сжалось.
— Приходи, конечно.
За закрытой дверью её квартиры вдруг стало не так пусто.
После той встречи Артём стал приходить к бабушке Кате почти каждый день. Вначале он робко заглядывал в её дверь, будто боялся, что его вдруг прогонят. Но с каждым разом задерживался всё дольше, и вскоре она поняла: мальчик не просто заходит на чай — он ищет уюта, которого ему так не хватало.
— Баб Катя, я могу тут посидеть? – спрашивал он каждый раз.
— Конечно, можешь, милый, — отвечала она, наливая ему горячий чай.
Они сидели на кухне за маленьким столиком, говорили о разном.
— А ты внуков не видишь? — однажды спросил Артём, болтая ложечкой в чае.
Катя Петровна замерла.
— Они далеко, — ответила она после паузы.
— Но ты же по ним скучаешь?
Бабушка кивнула, посмотрела в окно, за которым уже темнело.
— Когда-то они тоже тут бегали, — вздохнула она. — А теперь у них своя жизнь.
Артём тоже вздохнул.
— А мама тоже всегда занята. Говорит, что если бы могла, всё время была бы со мной… но работа.
Катя Петровна смотрела на него с сочувствием.
— Мама тебя любит. Просто взрослые иногда теряются в заботах.
— А мне иногда кажется, что я сам по себе, — тихо пробормотал он.
Катя Петровна погладила его по плечу.
— Ты теперь не один.
Артём поднял на неё глаза.
— Правда?
— Правда.
И с того дня их странная дружба стала неотъемлемой частью её жизни.
Катя Петровна стала готовить больше, чем обычно — «а вдруг Артём зайдёт». На плите всегда стоял горячий чай, на столе появлялись пирожки или бутерброды.
Вскоре мальчик почувствовал себя у неё, как дома.
— Баб Катя, а давай я помогу тебе! – однажды сказал он, когда увидел, как она тяжело поднимает ведро с водой.
— Ты же ребёнок, какие тут дела?
— Но я сильный! – надув щёки, заявил Артём. – Давай, я хотя бы пол подмету!
Катя Петровна улыбнулась.
— Ну ладно, покажи-ка, какой ты сильный.
Он с воодушевлением схватил веник и начал водить им по полу.
— Главное, не разнеси всю пыль по квартире! – смеясь, сказала бабушка.
Артём старательно довёл дело до конца, а потом сел, уставший, но довольный.
— Теперь ты мой главный помощник, – сказала Катя Петровна, ставя перед ним чашку чая.
Мальчик улыбнулся.
— Мне нравится у тебя. Тут… как-то по-настоящему.
Катя Петровна посмотрела на него, почувствовав, как внутри разлилось тепло.
— Приходи, когда захочешь.
Однажды, когда Артём ушёл, бабушка вдруг услышала телефонный звонок. Это было так неожиданно, что она даже вздрогнула.
— Алло? – осторожно сказала она, поднеся трубку к уху.
— Мам, привет…
Это был сын.
Катя Петровна даже не сразу нашла, что сказать.
— Серёжа… ты… откуда?
— Да я вот… решил позвонить. Как ты?
Она почувствовала, как сдавило горло.
— Нормально, живу.
— Продукты есть?
— Есть.
— Может, я приеду? – неуверенно спросил сын.
Катя Петровна вдруг поняла: если бы он позвонил ещё неделю назад, она бы расплакалась от счастья. Но теперь в её доме снова был кто-то, кто не давал ей чувствовать себя забытой.
— Приезжай, конечно, — сказала она, но в голосе уже не было той жадной тоски, что была раньше.
Когда она положила трубку, в душе было странное чувство.
«Неужели что-то меняется?»
На следующий день Катя Петровна проснулась с непривычным волнением. Впервые за долгое время ей предстояло встретиться с сыном. Она перебирала мысли: что сказать? Как встретить? Будет ли он долго сидеть или ограничится коротким визитом?
— Приезжай, конечно, — повторила она вчерашние слова, вслушиваясь в их звучание.
Она надела лучшее платье, прибралась в комнате, хотя и так всё было в порядке. Разогрела пирожки, заварила чай. Теперь осталось только ждать.
Но кто первым постучал в дверь, так это не сын, а Артём.
— Баб Катя! – радостно воскликнул он. – А чего ты нарядная?
Катя Петровна усмехнулась.
— Сын обещал приехать.
Артём кивнул, но в его взгляде мелькнуло что-то, похожее на тревогу.
— А ты теперь меня не забудешь? – вдруг спросил он.
Катя Петровна опешила.
— Что ты, милый? Конечно, нет.
Мальчик всё ещё смотрел на неё внимательно, будто пытаясь прочитать её мысли.
— Можно, я пока тут посижу?
— Конечно, садись.
Они пили чай, как обычно, но тишина между ними казалась чем-то новым.
Чуть позже в дверь действительно позвонили. Катя Петровна поднялась, поправила волосы и открыла.
На пороге стоял Сергей.
— Привет, мам, — неуверенно сказал он, заглядывая в квартиру.
Она шагнула в сторону, приглашая его войти.
— Проходи, сынок.
Он снял куртку, поставил пакет с продуктами на стол.
— Я тут тебе кое-что привёз. Колбасу, фрукты… ты ешь фрукты?
— Конечно, ем, — улыбнулась Катя Петровна, но улыбка быстро угасла.
Они сидели друг напротив друга, между ними был стол и годы молчания.
— Как ты? – наконец спросил Сергей.
— Живу. Как всегда.
Он кивнул.
— Работы много, сама понимаешь.
— Да, конечно, — ответила она ровным голосом.
Он словно не замечал, как пусто звучали его оправдания.
И тут вдруг со стула поднялся Артём.
— Здравствуйте! – громко сказал он, глядя прямо на Сергея.
Тот вздрогнул.
— А это кто? – удивлённо спросил он, оглядывая мальчика.
— Это Артём. Он мой друг, — спокойно ответила Катя Петровна.
Сергей нахмурился.
— Друг?
— Да, — снова сказала она.
Артём гордо вскинул голову.
— Баб Катя – самая добрая! – заявил он.
Сергей растерялся.
— Так ты… с ним тут живёшь?
Катя Петровна посмотрела на сына пристально.
— Я живу одна. Но теперь уже не совсем.
Он вдруг отвёл взгляд.
— Мама…
— Что?
— Прости.
Она застыла. Неужели он действительно это сказал?
А потом Катя Петровна просто кивнула.
— Садись, сынок. Пей чай.
Ведь за закрытой дверью её квартиры вдруг стало теплее.
После той встречи с сыном что-то в жизни Катерины Петровны изменилось. Это было нечто едва уловимое, но ощутимое – словно в её доме снова появился свет, словно воздух стал теплее.
Сергей начал звонить. Не каждый день, конечно, но теперь он спрашивал, как она себя чувствует, что делает, как проходит день. Иногда говорил о делах, иногда просто молчал в трубку, но даже эта тишина была другой – живой, наполненной присутствием.
Артём же продолжал приходить. Теперь он заходил почти каждый вечер после школы, помогал бабушке по хозяйству, рассказывал ей о своих делах, о ссорах с одноклассниками, о своих маленьких радостях и тревогах.
Катя Петровна чувствовала, что рядом с ним её сердце снова наполняется теплом. Однажды вечером, когда за окном уже сгущались сумерки, кто-то постучал в дверь.
Она открыла и увидела женщину – уставшую, с тёмными кругами под глазами, с потёртой сумкой на плече.
— Вы Катя Петровна? – спросила незнакомка.
— Да, — настороженно ответила бабушка.
— Меня зовут Ольга. Я мама Артёма.
Катя Петровна впустила её в квартиру. Ольга выглядела измученной, но в её глазах читалась тревога.
— Я знаю, что он к вам ходит, — тихо сказала она.
Катя Петровна напряглась, готовая к упрёкам.
— Простите, я…
— Нет, не извиняйтесь, — поспешно перебила её Ольга. — Я… Я хочу сказать спасибо.
Катя Петровна подняла брови.
— За что?
— За то, что были рядом, когда я не могла, — голос женщины задрожал. — Я работаю допоздна, мне страшно, что он один… А тут я вижу, что он счастлив.
Катя Петровна долго смотрела на неё.
— Вы – хорошая мать, Ольга, — сказала она наконец.
Женщина прикрыла глаза.
— Иногда мне кажется, что я ничего не успеваю, — выдохнула она.
Катя Петровна вдруг вспомнила себя много лет назад – молодой, вечно бегущей, разрывающейся между работой и домом.
— Я понимаю, — тихо сказала она.
Ольга взглянула на неё.
— Можно я тоже буду заходить?
Катя Петровна почувствовала, как на её лице медленно расплывается улыбка.
— Конечно, можно.
Прошло несколько недель.
Теперь в доме Катерины Петровны стало оживлённо. Артём приходил, болтал без умолку, Ольга иногда оставалась пить чай, а сын продолжал звонить.
Как-то раз, когда Артём в очередной раз возился с игрушечным вертолётом у её стола, Катя Петровна вдруг поняла: её дом больше не пуст.
За закрытой дверью её квартиры снова звучали голоса. За закрытой дверью её жизни снова было место для любви. Она больше не была забыта.
