Весенний ветер гулял по кухне, солнце пригревало через приоткрытое окно. Света готовила субботний обед, то и дело выглядывая во двор, где её свекровь возилась с детьми в песочнице. Малышня что-то старательно лепила, а Антонина Альбертовна помогала им формочками.
С самого появления Артёмки, а потом и Леночки, без свекрови жизнь молодых родителей превратилась бы в сущий кошмар. Двое мелких — 3 и 5 лет, работа в частной клинике с ежедневными переработками… Света, руководитель отделения диагностики, задёрганная бесконечными сложными случаями, не представляла, как выжила бы без поддержки. Муж, Роман, хоть и работал ведущим тестировщиком в IT-компании, с зарплатой в сто восемьдесят тысяч, но на фоне Светиных двухсот тысяч в месяц, его доход казался недостаточным для всех амбициозных планов семьи — ипотеки в новостройке с закрытой территорией, машины иностранные комфорт класса в кредит и частного садика для детей.
Сегодня был редкий выходной, когда Света могла побыть дома. Она выглянула в окно и крикнула:
— Антонина Альбертовна! Обед почти готов! Заводите детей!
Свекровь поднялась с лавочки, отряхнула руки и стала собирать игрушки с песка:
— Артёмка, Леночка, идём кушать! Мама обед приготовила!
Дети неохотно, но послушно побросали формочки и вместе с бабушкой направились к дому.
Когда все расселись за столом, Света поставила перед свекровью тарелку супа:
— Вы сегодня с самого утра с детьми. Наверное, устали?
— А то как же, — вздохнула Антонина Альбертовна, пробуя суп. — Ох, Светка, недосолила… В моём возрасте целый день за малышнёй бегать — не шутка. Ленка всё норовит с горки вниз головой съехать, еле успеваю подхватывать.
— Знаю, с ними тяжело, — кивнула Света. — Потому и ценю вашу помощь.
Света достала из кошелька пятитысячную купюру и положила рядом с тарелкой свекрови:
— Вот, на ваши расходы с детьми. Мороженое купите, в парк аттракционов сходите…
Антонина Альбертовна взяла деньги и положила в карман домашнего халата.
— На парк этого мало будет. Там нынче билеты по тыще рублей стоят.
— Я ещё добавлю, не переживайте, — улыбнулась Света. — У меня на днях премию обещали.
Так они и жили. На пенсию в пятнадцать тысяч, которую получала Антонина Альбертовна, в наше время не проживёшь, поэтому Света с Романом каждый месяц переводили свекрови пятнадцать тысяч — просто так, на жизнь. Плюс регулярные «карманные» на развлечения с детьми, плюс каждый летний отпуск в пятизвездочных отелях Турции и Египта — вместе с бабушкой, естественно, за счёт молодых. Одна такая поездка обходилась не меньше трехсот тысяч на всех.
Всех всё устраивало. До одного судьбоносного дня.
В парке было людно — воскресное утро, погода ясная. Антонина Альбертовна контролировала Артёмку, который,похоже, пытался закопать свою сестру в песок.
— Ну хватит! Ещё песка в глаза ей засыплешь! — вяло покрикивала она.
На лавку плюхнулась худая дама с идеально уложеной в пучок сединой.
— Не возражаете? А то ноги уже не те, — она растянула губы в приветливой улыбке. — Лидия Валентиновна, ваша соседка по району. Часто вижу, как вы с малышами гуляете.
— Антонина Альбертовна, — представилась свекровь. — Внуки это, сын с невесткой на работе вечно…
— Ооо, знакомая история, — протянула Лидия Валентиновна. — Скажите, а вы давно так… помогаете?
— С самого их рождения, — в голосе Антонины Альбертовны проскользнула гордость. — Артём вот уже в школу на следующий год.
Лидия скептически прищурилась:
— И что, прям совсем бесплатно вкалываете?
Антонина Альбертовна растерялась от такого поворота.
— Ну как бесплатно… Они мне помогают, конечно. На жизнь подкидывают, в отпуск с собой берут…
— Понятно, — Лидия покачала головой с таким видом, будто услышала историю вопиющей несправедливости. — А вы знаете, во сколько сейчас ценится такая работа? Моя подруга, тоже бабушка, брать начала за внуков. Знаете, сколько платят няне с проживанием в приличной московской семье? ВОСЕМЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ! И это минимум! А если учесть, что ваша невестка в частной клинике работает, так они наверняка больше полумиллиона в месяц вместе с зятем зарабатывают! А вы — бесплатно, фактически…
Антонина Альбертовна вздрогнула, словно от укола:
— Не может быть…
— Ещё как может! — воодушевилась Лидия. — А тут смотрю — вас используют по полной. Это всё любовь на словах, социальные навязанные клише, а на деле — дармовую рабочую силу нашли!
Встречи с Лидией стали регулярными. Странная соседка подбрасывала в костёр сомнений всё новые поленья.
— В вашем возрасте надо о себе думать, а не горбатиться на молодых! Они себе время на салоны красоты да фитнес находят, а вы с детьми возитесь от зари до зари!
— Антонина Альбертовна, дорогая, вы же из последних сил выбиваетесь! Вспомните, как мы в советское время сами с детьми справлялись, а не перекладывали всё на бабушек! Сейчас молодёжь привыкла, что им всё на блюдечке…
— Я вот соседку встретила, так она рассказала, что её дочь няне за двух детей восемьдесят тысяч платит! А вы, получается, свою жизнь и здоровье бесплатно отдаёте!
Антонина Альбертовна сначала отнекивалась, потом задумывалась, а потом начала считать. И правда — дети на ней с утра до вечера, молодые только и знают, что работать. А она что получает? Жалкие подачки!
Ужин у Романа и Светы проходил как обычно — с гомоном детей, звоном посуды и обсуждением рабочих проблем. Света крутилась вокруг стола, подкладывая детям оладушки. Роман уткнулся в телефон, просматривая рабочую почту.
— Я тут подумала… — громко начала Антонина Альбертовна, отодвигая тарелку.
— М-м-м? — промычал Рома, не отрываясь от экрана.
— Я хочу получать зарплату за ваших детей!
Света так и застыла с полной тарелкой, а Роман наконец оторвался от телефона.
— Чего-чего? — он непонимающе уставился на мать.
— Того самого! — Антонина Альбертовна повысила голос. — Сколько можно на мне ездить? Я вам что — нянька бесплатная? Я между прочим узнавала — нормальные няни по восемьдесят тысяч получают!
Роман фыркнул:
— Мам, ты чё? Мы тебе денег каждый месяц даём, на море возим, детям на развлечения…
— Это всё ерунда! Копейки жалкие — перебила его мать. — Я практически живу у вас, с детьми вожусь, а что имею? Нынче бесплатно только сыр в мышеловке!
Света всё ещё не могла выдавить из себя ни слова. Леночка захныкала — она чувствовала напряжение и злость в голосе бабушки.
— Мне Лидия глаза открыла! — не унималась Антонина Альбертовна. — Все нормальные бабушки давно поняли свою ценность, а я тут бесплатно работаю! Либо платите мне восемьдесят тысяч в месяц, либо сами крутитесь, как хотите! Деньги на стол! Я решила ценить свое время и силы! Каждый месяц!
Роман с грохотом отодвинул стул:
— Мам, ты совсем уже? Какие восемьдесят тысяч? Ты в своём уме вообще?
— Не смей так со мной разговаривать! Я твоя мать — взвизгнула Антонина Альбертовна. — Это вы обнаглели — меня эксплуатировать! За бесплатно! При ваших-то зарплатах!
Света наконец пришла в себя:
— Антонина Альбертовна, давайте без этого… при детях. Мы обязательно всё обсудим, но не сейчас.
— Нечего тут обсуждать! — отрезала свекровь. — Или деньги, или прощайте. Найду куда свою пенсию тратить, не волнуйтесь…
Света подхватила захлюпавшую Леночку на руки:
— Идём, зайка, поиграем в другой комнате. Папа и бабушка поговорят.
— Никаких разговоров! — Антонина Альбертовна встала из-за стола. — Я всё сказала. Жду денег.
И, демонстративно хлопнув дверью, ушла.
— Представляешь? Восемьдесят штук требует! — Роман нервно мерил шагами кухню. — Мама словно с цепи сорвалась! И это после всего, что мы для неё делаем!
Света мыла посуду, с силой оттирая тарелки, от возмущения у неё даже руки дрожали.
— Знаешь, что меня больше всего задело? — она повернулась к мужу. — Не само требование денег, а то, как она о нас говорила. Будто мы её используем! Будто мы — бессовестные, а она — жертва! А кто ей путёвки оплачивает? Кто ей одежду покупает? Кто ремонт в квартире оплатил? Кто кормит в конце концов ее — она же дома вообще не ест!
— И ведь это же явно не она сама придумала, — добавил Роман. — Кто-то ей эти мысли внушил. Мама раньше такой не была.
— Да какая разница, кто внушил? — возмутилась Света. — Взрослый человек должен своей головой думать! А она теперь нам выставляет счёт за то, что с внуками время проводит! Это же её родные внуки! Её продолжение!
— Я не могу в это поверить, — Роман опустился на стул. — Знаешь, у Петровича тёща с внуками сидит и ещё им денег подкидывает, говорит: «Вам сейчас нужнее». А моя мать… требует зарплату за общение с внуками…
— А я подсчитаю, — внезапно решила Света. — Посмотрим, во сколько она нам обходится на самом деле. Выведу ее на чистую воду!
Ночью, когда дети уснули, Света достала телефон с банковским приложением. С методичностью врача она раскладывала по стопкам все расходы, связанные со свекровью. Ежемесячные переводы — отдельно. Траты на отпуск — отдельно. Карманные деньги — отдельно.
— Ну что? — Роман заглянул в комнату. Света молча протянула ему калькулятор.
— Не может быть, — покачал головой Роман, глядя на итоговую сумму. — Почти семьсот тысяч в год? Это… это же больше шестидесяти тысяч в месяц! Да у половины моих знакомых зарплата меньше!
— Вот именно, — кивнула Света. — И это не считая подарков, угощений в ресторанах, куда мы ее берем постоянно, походов по врачам… А теперь она требует ещё восемьдесят тысяч! Да это просто какой-то шантаж получается!
— Может, у неё что-то со здоровьем? — предположил Роман. — Маме ведь никогда деньги не были так важны…
— А может, она просто показала своё истинное лицо? — горько произнесла Света. — Знаешь, я всегда думала, что мне с тобой повезло — такая замечательная свекровь, не суётся, не учит жить, с детьми помогает… А оказалось, что всё это время она мысленно выставляла нам счёт! Считала, что мы у неё в долгу!
Её глаза блестели от обиды:
— Знаешь что? Я звоню своей маме.
— Зачем? — удивился Роман.
— Пусть приезжает. Насовсем. Что она там сидит в своей квартирке одна. Такого предательства я терпеть не намерена. Я столько лет относилась к твоей матери как к родной, а она… она просто перечеркнула всё одним махом!
— Может, стоит поговорить с мамой? Объяснить ей…
— Нет, Ром. Она всё прекрасно понимает. Просто решила, что может нас шантажировать внуками. Думает, мы без неё не справимся. Но мы справимся. Я докажу ей, что она просчиталась.
Антонина Альбертовна топталась у подъезда дома сына. Неделя прошла в мучительном ожидании. Ни звонков, ни сообщений. Она то злилась — как можно лишать бабушку общения с внуками! — то начинала сомневаться в своих требованиях, но быстро гнала эти мысли прочь. Лидия Валентиновна каждый день подбадривала: «Держись, они ещё приползут! Без тебя им никуда!»
Наконец Антонина Альбертовна собралась с духом и позвонила в дверь сына. Открыла Света.
— А, Антонина Альбертовна, — сухо произнесла она. — Проходите.
— Где дети? — первым делом спросила свекровь, оглядывая пустую прихожую.
— С бабушкой гуляют, — ответила Света. — С моей мамой.
Это был удар под дых. Антонина Альбертовна пошатнулась, но быстро взяла себя в руки:
— Надо же! Решили маму вызвать на замену?
— Да мы уж как-нибудь разберёмся, — отрезала Света. — Вы присаживайтесь. Надо поговорить.
Антонина Альбертовна прошла в комнату. На столе лежала толстая папка бумаг. Света деловито раскрыла её и принялась выкладывать перед свекровью бумажки.
— Вот смотрите, — её голос звучал безэмоционально, как у аудитора на проверке. — Выписка по карте — 15 тысяч ежемесячно. За год — 180 тысяч. Вот чеки на отели из Турции и Египта — 300 тысяч только на ваш перелёт, проживание и питание.
— Ты мне отчёт решила тут устроить? — Антонина Альбертовна попыталась перейти в наступление, но Света, не обращая внимания, продолжала раскладывать бумаги.
— А вот тут все переводы на вашу карту — карманные деньги, развлечения с детьми. — она подняла взгляд на свекровь. — Итого, Антонина Альбертовна, вы нам обходитесь в 700 тысяч рублей ежегодно. Это почти 60 тысяч в месяц.
— Ну и что? — свекровь скрестила руки на груди. — Вы хотите сказать, что из-за этих подачек я должна на вас бесплатно вкалывать? При ваших-то заработках!
Света хмыкнула:
— Подачки? Интересная формулировка. Мы считали это помощью родному человеку. Но раз вы хотите официальных отношений — извольте…
Она достала ещё одну бумагу.
— Что это? — Антонина Альбертовна прищурилась.
— Расчёт стоимости услуг няни. Вы хотите 80 тысяч в месяц. Хорошо. Но тогда и работать будете как положено: пять дней в неделю, с 8 утра до 8 вечера, без опозданий и отгулов. Питание детей, развивающие занятия, иностранный язык, прогулки — всё по графику. И отчёты о проделанной работе, разумеется. Английский с детьми. Готовка для детей, покупка продуктов. И уборка квартиры.
— Ты издеваешься? — задохнулась от возмущения Антонина Альбертовна. — Я же не просто няня, я — бабушка!
— Нет, Антонина Альбертовна, — Света смотрела ей прямо в глаза. — ВЫ отказались быть бабушкой в тот момент, когда потребовали денег за право общаться с собственными внуками. Теперь вы хотите быть няней. Но, к сожалению, — она собрала бумаги обратно в папку, — няня нам больше не требуется. Моя мама переехала насовсем. И в отличие от вас, она не требует платы за любовь к внукам.
— Ах ты негодная! — вскричала Антонина Альбертовна. — Да как ты смеешь! Ты меня от внуков отлучаешь?!
— Не я вас отлучаю, — Света поднялась, давая понять, что разговор окончен. — Вы сами себя отлучили. Своей жадностью, своей… меркантильностью.
— Рома знает про это твоё решение? — свекровь перешла на злой шёпот.
— Это наше общее решение, — кивнула Света. — Роман полностью согласен. И ещё, Антонина Альбертовна. Переводы мы тоже прекращаем. Раз у нас теперь чисто деловые отношения — то никаких поблажек.
Парк шумел детскими голосами. Антонина Альбертовна угрюмо колупала краску на лавочке. Рядом с ней — неизменная Лидия, с нездоровым любопытством выпытывающая подробности скандала.
— Ну, рассказывай, не томи! Что решили твои молодые?
— Они просто неблагодарные, — процедила Антонина Альбертовна. — Представляешь, эта невестка считает, что они мне и так много платят! Расписки мне под нос тыкала…
— Жадины!
— Не то слово. А ещё… — Антонина Альбертовна запнулась, заметив знакомые фигурки на детской площадке. — Ох, нет…
Артёмка с радостным визгом съезжал с горки. Леночка висела на турнике, болтая ножками в воздухе. А рядом — немолодая женщина, слишком похожая на Свету, чтобы сомневаться в их родстве.
— Вот она! Приехала! — Антонина Альбертовна закусила губу. — Заменили меня…
Она смотрела, как Леночка, обнаружив что-то интересное, позвала эту чужую женщину:
— Бабуля! Смотри, какая гусеница!
«Бабуля». Раньше так звали только её… А теперь — эту выскочку.
— Ты что же думаешь — у твоих детей только одна бабушка? — ехидно заметила Лидия, проследив за её взглядом. — Нашли замену, и дело с концом.
Антонина Альбертовна хотела что-то сказать, но осеклась, когда увидела, как Артёмка подбежал к своей новой бабушке и крепко обнял её за шею. Та рассмеялась и поцеловала его в чумазую щёку.
Это было слишком. Комок подкатил к горлу. Неужели дети уже забыли её? Неужели им так легко заменить бабушку, которая вынянчила их с пелёнок?
— Эй, Светкина мамаша! — крикнула вдруг Лидия. — Нашли золотое дно, да? Теперь вы с дочкой семейный бюджет пилить будете?
— Замолчи сейчас же! — зашипела Антонина Альбертовна, дёргая Лидию за рукав. — Ты что творишь?!
Но было поздно. Женщина обернулась, пристально посмотрела в их сторону. Антонина Альбертовна похолодела — заметят дети или нет?
Но Леночка и Артёмка были увлечены игрой и не смотрели в их сторону. А мать Светы, смерив их презрительным взглядом, демонстративно повернулась спиной.
— Видала? — фыркнула Лидия. — Воображает из себя невесть что!
— Иди-ка ты, Лида, домой, — внезапно твёрдо сказала Антонина Альбертовна. — И больше ко мне не подходи.
— Чего это вдруг? — опешила Лидия. — Ты что, обиделась?
— Просто иди. Это всё из-за тебя. Из-за твоих глупых советов я потеряла внуков…
— Ну-ну! — Лидия вскочила, возмущенно встряхнув головой. — Ишь ты какая! На меня стрелки переводить? Это же ты требовала у них денег, а не я!
— Иди отсюда, — Антонина Альбертовна даже не повернула головы.
Когда Лидия наконец ушла, бормоча под нос проклятия, Антонина Альбертовна осталась одна. Одна — напротив своих внуков, которые её не узнавали. Одна — в пустом мире, где больше не было места для счастливой бабушки.
Она незаметно смахнула предательскую слезу. Восемьдесят тысяч… Эта цифра теперь казалась абсурдной, нелепой. Какие деньги могут заменить утреннее «Бабуля, я тебя люблю»? Разве можно измерить в рублях счастье держать в руках маленькую ладошку?
В памяти промелькнули вспышки воспоминаний. Вот Артёмка срыгнул ей на плечо, когда она укачивала его грудничком. Вот Леночка сделала первые неуверенные шаги, пошатываясь и падая ей на руки. Бессонные ночи, когда малыши болели. Их первые слова, первые рисунки, первые смешные истории…
Всё. Теперь всего этого не будет. Она не увидит, как Артёмка пойдёт в школу. Не научит Леночку заплетать косички. Не испечёт им блины на масленицу. Их жизнь будет идти дальше, но уже без неё. А ради чего?
Эти восемьдесят тысяч, которых она так и не получила, теперь казались ей до смешного нелепыми.
Антонина Альбертовна не заметила, как начала всхлипывать вслух. Плечи затряслись, на руках выступили пятна — верный признак нервного срыва. И тут она услышала топот маленьких ножек.
— Бабушка Тоня? Ты чего плачешь?
Артёмка, её Артёмка стоял прямо перед ней, серьёзно вглядываясь в её лицо. Её непоседа, её радость…
— Я… я просто… — она запнулась, не зная, что ответить.
— Тебе плохо? — в голосе мальчика звучала искренняя тревога. — Хочешь, я бабушку позову?
Антонина Альбертовна затрясла головой:
— Нет-нет, не надо…
— Артёмка! — раздался встревоженный голос. Мать Светы торопливо шла к ним. — Ты куда убежал? Я же просила не отходить! — Она остановилась с напряженным лицом. — Пойдём, нам пора домой. Леночка уже заждалась.
— Но это же бабушка Тоня! — возразил Артёмка, не понимая, почему нельзя поговорить с родной бабушкой.
— Нам пора домой, — мать Светы взяла Леночку за руку. — Мы уходим!
Антонина Альбертовна беспомощно смотрела, как уводят её внуков. Артёмка пару раз оглянулся, недоумённо хлопая глазами, но послушно шёл к новой бабушке.
Это конец. Теперь уже точно конец. Они не простят. Света не простит, Рома не простит. Даже дети, кажется, уже начинают забывать.
Антонина Альбертовна жила теперь как в тумане. Целыми днями сидела перед телевизором, бездумно щёлкая каналы. Телефон молчал — даже Лидия не звонила, обиженная на грубость. Пенсия таяла катастрофически быстро — без дополнительных пятнадцать тысяч от детей и питанием дома приходилось экономить на всём.
Прошёл месяц. В один из серых дней раздался звонок в дверь. На пороге стоял Роман.
— Привет, мам.
Антонина Альбертовна почувствовала, как подгибаются колени:
— Ромочка! Сынок…
— Можно войти?
Она засуетилась, пропуская его в квартиру:
— Конечно-конечно! Чайку поставлю… Или покрепче чего?
— Не надо, — он прошёл в комнату, сел на край дивана. — Я ненадолго.
Повисла тяжёлая пауза. Антонина Альбертовна разглядывала сына, отмечая новые морщинки, залегшие у глаз.
— Как вы там? — наконец спросила она. — Как дети?
— Нормально, — коротко ответил Роман. — Растут.
— А Света?
— Тоже в порядке, — он потёр лоб. — Мам, я пришёл поговорить.
Сердце Антонины Альбертовны забилось часто-часто. Неужели? Неужели они решили её простить?
— Я тебя слушаю, сынок, — она присела рядом.
— Света считает, что мы правильно всё сделали, — начал Роман. — И я с ней во многом согласен. Но… дети скучают. Особенно Артёмка. Всё спрашивает, куда делась бабушка Тоня и почему она больше не приходит.
Антонина Альбертовна прикрыла глаза, чтобы скрыть радостные искры:
— И что ты решил?
— Я подумал… — Роман запнулся. — Может, ты приходила бы раз в неделю на пару часов? Чисто повидаться с детьми. Без всяких… обязательств.
— Без денег, ты хочешь сказать?
— Именно, — кивнул Роман.
Антонина Альбертовна сглотнула комок в горле. Всего пару часов в неделю вместо целых дней раньше. Под присмотром, как нашкодившая школьница. Без прежней близости. Но это лучше, чем ничего. Лучше, чем пустота последнего месяца.
— Конечно, сынок, — она с трудом сдерживала дрожь в голосе. — Я согласна.
— И ещё кое-что, — Роман поднял на мать строгий взгляд. — Никаких разговоров о деньгах. Никогда больше. Иначе Света тебя на порог не пустит. И я, честно говоря, тоже.
Она кивнула, не доверяя своему голосу.
— И ещё, мам… — Роман вздохнул. — Ты должна извиниться перед Светой. Лично. И перед её мамой — за ту сцену в парке.
Антонина Альбертовна почувствовала, как к лицу приливает жар. Гордость требовала отказаться, возмутиться, напомнить, что она — мать, и это ей должны кланяться дети, а не наоборот.
Но перед глазами стояло лицо Артёмки: «Бабушка Тоня, ты чего плачешь?» И она поняла, что согласна на любые условия, лишь бы снова обнять своих внуков.
— Хорошо, сынок, — она выдавила из себя. — Я всё сделаю. Всё, что угодно.
Когда Роман ушёл, она ещё долго сидела неподвижно. В голове крутилась одна мысль: восемьдесят тысяч. Восемьдесят тысяч стоили ей любви семьи, счастья быть рядом с внуками, душевного покоя. Но она заплатила за свою ошибку сполна. И теперь, возможно, сможет хоть что-то вернуть.
Пусть не всё. Но хоть что-то. А там, кто знает, может и наладится…
