Влад с трудом втащил чемодан в прихожую. Дорожная сумка соскользнула с плеча и с глухим стуком приземлилась на пол. Ключи звякнули о настенную вешалку. Тишина квартиры давила на уши после грохота самолета и тарахтенья такси.
— Ну, я дома! — крикнул он в пустоту и прислушался.
Никто не ответил. Странно. Она же знала, что он прилетает сегодня. Два месяца вахты в Эмиратах тянулись бесконечно, и все эти дни он представлял, как Ирка бросится ему на шею.
— Ирк, ты где? Лиза? — Он заглянул на кухню.
На столе — сложенный вчетверо листок. Сердце ёкнуло и застряло где-то в районе кадыка.
«Привет. Мы у мамы. Возвращаться не планируем. Поговорим, когда будешь готов обсудить всё без крика и обвинений. Ирина».
Буквы расплылись перед глазами. Влад тяжело опустился на табуретку и уставился в записку. Что значит «не планируем»? Как это — «у мамы»? Почему?
В горле застрял колючий ком. Руки стали ледяными, словно кровь отхлынула от конечностей. Они же нормально разговаривали… или нет? Последние дни Ирка действительно отвечала односложно. Но он списывал это на усталость — с пятилеткой Лизкой не расслабишься.
Влад достал телефон. Дрожащие пальцы никак не могли попасть по нужным кнопкам. Гудки тянулись вечность.
— Да? — голос Ирины звучал отстранённо.
— Это что за… — он запнулся, проглотив готовое сорваться резкое слово. — Что происходит? Я приехал, а тут… это… — он помахал запиской в воздухе, будто она могла это увидеть.
— А что ты хотел? Чтобы я с распростёртыми объятиями встречала мужика, который даже не знает, как зовут воспитательницу его дочери? — в её голосе звенела сталь.
— Причём тут…
— Притом! — перебила она. — За два месяца ты ни разу не спросил, как у нас дела по-настоящему. «Как вы там?» — «Нормально» — «Ну, ладно». И всё! Знаешь, я устала быть невидимкой в собственной семье!
Влад зажмурился. Перед глазами всплыли их скайп-разговоры. Да, он торопился. Да, временами отвлекался на звонки коллег. Но он же вкалывал там как проклятый! Для них же старался!
— Ир, давай не по телефону, а? Я только прилетел, устал как собака. Привёз вам кучу подарков. Лизке платье как у принцессы, тебе…
— Подарки? — её смех напоминал треск ломающегося льда. — Господи, Влад! Ты реально думаешь, что можно откупиться побрякушками? Лизка вчера расплакалась, когда в садике спросили про папу для утренника. Знаешь, что она сказала? «У меня нет папы, он только по компьютеру бывает».
Что-то оборвалось внутри. Горло сжалось так, что стало трудно дышать.
— Дай мне с ней поговорить, — хрипло выдавил он.
— Она спит уже. И вообще, я не…
— Пожалуйста, — впервые за много лет он произнёс это слово без иронии.
Тишина на том конце. Затем тяжёлый вздох.
— Хорошо. Приезжай завтра к трём. Мама будет на даче, поговорим.
— Я могу и сейчас…
— Нет. Мне нужно собраться с мыслями. И тебе тоже, — её голос дрогнул на последней фразе. — До завтра.
Гудки. Влад уронил телефон на стол и обхватил голову руками. Взгляд упал на чемодан, торчащий из прихожей. Дурацкие сувениры, которые он так бережно выбирал — кому они теперь нужны?
Он доковылял до холодильника. Пусто, только банка оливок и засохший сыр. Ну конечно, они же не планировали возвращаться. От этой мысли затошнило.
На следующий день он стоял перед дверью тёщиной квартиры. В руках — мягкий заяц для Лизки. Не то розовое платье, а самый обычный плюшевый заяц из местного магазина. Почему-то казалось важным, чтобы игрушка была куплена здесь, а не привезена издалека.
Дверь распахнулась до того, как он успел позвонить. На пороге стояла Лиза. Его маленькая девочка, которую он не видел два месяца. Она заметно вытянулась, а на щеке появилась новая родинка — точно такая же, как у него самого.
— Папа! — она не бросилась к нему, а замерла в нерешительности.
Это «папа» царапнуло сердце. Не «папочка», не «папуль». Просто формальное «папа».
За её спиной появилась Ирина. Осунувшаяся, с тёмными кругами под глазами. Такой он её не видел даже после тяжёлых родов.
— Привет, — она посторонилась. — Заходи.
Квартира тёщи была такой же, как и пять лет назад. Те же обои, те же фотографии на стенах. Вот только среди них появились новые — Лиза на качелях, Лиза с тортом, Лиза в обнимку с бабушкой. Ни на одной не было его.
— Чай будешь? — спросила Ирина, не глядя в глаза.
— Буду, — он протянул зайца дочери. — Это тебе.
Лиза осторожно взяла игрушку и прижала к груди.
— Спасибо, — пробормотала она и тут же убежала в другую комнату.
Влад опустился на кухонный стул. Руки вспотели, во рту пересохло.
— Где твои заморские подарки? — спросила Ирина, ставя чайник.
— В машине оставил.
— И правильно.
Повисла тяжёлая пауза. Чайник начал тихо шуметь.
— Почему ты не сказала раньше? — наконец выдавил он. — Почему надо было так… с запиской?
Ирина резко повернулась.
— А ты бы услышал? Я пыталась. Господи, сколько раз я пыталась! Но тебе всегда было некогда. То проект горит, то начальство дышит в спину, то связь плохая. Всегда находилась причина не разговаривать по-настоящему.
— Я работал как проклятый! Думаешь, мне нравилось торчать в этой пустыне?
— Дело не в работе, Влад, — она устало потёрла висок. — Дело в том, что даже когда ты дома, тебя нет с нами. Помнишь наш последний отпуск? Ты половину времени провёл с телефоном!
Влад хотел возразить, но внезапно вспомнил: Лиза зовёт его с горки, а он машет рукой — подожди, мол, важный звонок.
В комнате что-то с грохотом упало. Они оба вздрогнули.
— Лиза! — крикнула Ирина. — Всё в порядке?
— Да! — отозвался детский голосок. — Я нечаянно!
Влад поймал взгляд жены и неожиданно для себя улыбнулся. Она на мгновение замерла, а потом уголки её губ дрогнули в ответной полуулыбке.
— Я не хочу развода, — вдруг сказал он, удивляясь своему хриплому голосу.
Ирина опустила взгляд.
— Я тоже не хотела. Но так продолжаться не может. Нам с Лизой нужен муж и отец, а не поставщик подарков из-за границы.
— Я могу изменить это. Уволиться из офшора. Найти что-то здесь.
— Дело не в офшоре! — она всплеснула руками. — Можно жить на две страны и быть семьёй. А можно жить в одной квартире и быть чужими. Нам нужно не твоё физическое присутствие, а… — она запнулась, подбирая слова.
— Участие, — тихо закончил он.
В дверях появилась Лиза, прижимая к груди нового зайца и старого, потрёпанного медведя.
— Мам, а папа с нами останется? — спросила она, переводя взгляд с одного родителя на другого.
И Влад вдруг с пронзительной ясностью понял, что все его заморские контракты, командировки, доплаты за переработки — всё это ничего не стоит по сравнению с этим детским вопросом.
— Если мама разрешит, — сказал он, глядя на жену.
Ирина молчала, кусая губы. Что-то боролось в её глазах — обида, усталость, надежда.
— Я хочу, чтобы мы попробовали ещё раз, — наконец произнесла она. — Но по-другому. По-настоящему.
Левая рука Влада мелко задрожала. Он перехватил её правой и стиснул пальцы.
— Я дома, — сказал он, и впервые за много лет это слово обрело истинный смысл.
Лиза неуверенно шагнула вперёд, а потом вдруг бросилась к нему. Влад подхватил дочь на руки, зарылся лицом в её волосы, пахнущие какими-то ягодами. Протянул руку к жене. Ирина помедлила, но всё же вложила свои пальцы в его ладонь.
— Дома, — эхом откликнулась она.
На кухонном столе остался лежать сложенный вчетверо листок с запиской — напоминание о том, как легко потерять самое главное, гоняясь за морскими побрякушками.
