— Еле успела к тебе. Ехала с йоги, а там такая пробка, пришлось за три остановки выйти и бежать до дома. Но это ничего, бегать я люблю, у нас с подружками даже традиция есть: по субботам собираемся на пробежки в парке рядом с домом. Там так хорошо с утра, свежо, людей нет, разве что пара собачников встретятся. А ты чем в свободное время занимаешься? — без остановки щебетала Карина.
Приятная она женщина. Ухоженная, веселая, умная, тактичная. Я ее у сестры на дне рождения приметил, коллега. Так хорошо с ней пообщались на празднике, сразу понравилась, пригласил на свидание. А теперь веду эту идеальную женщину под руку в ресторан, до которого мы решили прогуляться, и понимаю, что у меня на нее сердце даже на сотую удара быстрее не стучит. Оно будто вообще биться перестало с тех пор, как я единственную свою потерял. По своей же глупости.
— Какое еще свободное время? —– пытаюсь шутить, криво улыбаясь. В конце концов, Карина не виновата, что я в последнее время безрадостный сухарь. Я обещал ей хороший вечер — и обещания свои привык сдерживать. Жаль только, что не обзавелся этим принципом в молодости.
Мысленно встряхиваюсь, включаю джентльмена, напускаю на себя показной бодрости — до конца ужина буду душкой, а потом надо как-то аккуратно сворачивать эту историю. Не хочу так. Мне сорок три, а я еще женат не был ни разу. Дома никто не ждет, не с кем поговорить по душам и обсудить прошедший день. Хочется уюта, спокойствия и тепла, но ни одна женщина так и не смогла мне этого дать. Устал от пустого и чужого, нужно свое искать. А не найду — так лучше совсем одному, чем этот суррогат счастья.
— Да с утра до вечера работаю, Карин, — отвечаю все-таки на ее вопрос. С досугом у меня и правда беда. — В редкие выходные в бассейн хожу, люблю плавать, и расслабляет отлично. На рыбалку с друзьями ездим. Но это целое событие. После сорока всех собрать — это что-то из разряда фантастики, — вроде, ворчу, но все равно тепло улыбаюсь. Хоть личная жизнь и не сложилась, но с друзьями мне повезло.
— О, понимаю! — она так заразительно хохочет, что я невольно улыбаюсь. — То дети болеют, то на работе завал, то муж не отпускает. А после тридцати еще и проблемы со здоровьем стали уважительной причиной.
Кокетничает, как девочка. Да она девочка и есть, никогда бы не сказал, что ей тридцать семь. Легкая, подтянутая, смешливая. Бери, дурак, и даже не думай! Но нет, чего-то не хватает.
Веснушек на носу, например, и детской наивности во взгляде.
Доходим наконец-то до ресторана, как она на этих каблуках не убилась, я не понимаю. Придерживаю дверь, помогаю сесть — мужчину во мне мама дрессировала с детства. Уже собираюсь подозвать официанта и сделать заказ, как вдруг краем глаза замечаю до боли знакомое лицо. Больше двадцати лет ее не видел, а все равно каждую черточку помню.
Мы с Юлей встречались в университете. Она на три года младше, очень меня любила. И я ее тоже, только тогда не понимал, как сильно. Воспринимал ее внимание и преданность как должное. В один прекрасный день она мне сказала, что беременна, а я испугался ответственности и в армию сбежал. Таким дураком был, до сих пор стыдно. Думал: не нагулялся, не готов остепениться. Теперь вот гуляй — не хочу, только больше и правда не хочется. Я быстро тогда одумался, писал ей. Она не отвечала. Найти пытался, когда вернулся, но она уехала, и никто мне не сказал куда. А беременности никакой и не было, просто на фоне стресса из-за первой сессии задержка случилась.
Вот так бездарно я свое счастье упустил. Только со временем понял, каким Юлька сокровищем была. Заботливая, искренняя, такая трогательная. Только с ней я себя чувствовал дома. Хотелось ее защищать, оберегать, заботиться в ответ. У меня и семью создать ни с кем не получилось, потому что я всех с ней сравнивал, и все проигрывали.
— Я буду салат с персиком и капучино, — сказала Карина официанту. Я в воспоминания провалился и не заметил, как он подошел к нам.
— Пасту с морепродуктами и зеленый чай, — сказал. Не привычный эспрессо, а чай. Зеленый. Который я не любил никогда, но Юле всегда заваривал. Без сахара, но с молоком, до сих пор помню. А потом обратился к своей спутнице: — Я отойду на минутку.
Потому что Юля направилась в сторону уборных. Хочу перехватить ее и хотя бы извиниться. Сомнительное место для серьезного разговора, но меня двадцать лет совесть мучила, нужно срочно облегчить душу.
Пока ждал ее, так нервничаю почему-то, даже ладони вспотели. Страшно, что она меня даже не вспомнит. Что у нее муж и семеро по лавкам. И столько вопросов в голове. Как она живет? Кто этот мужчина, с которым она пришла? Счастлива ли она? Доучилась ли? Стала врачом, как мечтала?
Такое ощущение, что вечность уже здесь. Вот вышла… Скользнула по мне взглядом, как будто я табуретка, и мимо прошла.
— Юль, не узнала, что ли?
— Узнала, — меня холодом от этого ледяного тона обдало.
— Мы можем поговорить?
— Раньше надо было говорить, — наконец-то ее сорвало на эмоции. Вау! Если злится, значит, еще что-то чувствует.
Резко обернулась и припечатала меня взглядом к полу, когда я попытался сделать шаг навстречу. Защищается, сразу границы выставляет. А мне так больно, что ей пришлось стать такой. И все из-за меня.
Уловил теплый аромат ее парфюма. Не сменила. Юлька всегда так сладко и уютно пахла какой-то выпечкой, что съесть ее хотелось.
— Это муж твой? — стрельнул недовольным взглядом в их столик.
— Тебе какое дело? — возмущенно приподняла бровь.
— Муж или нет?
— Нет, — это я и хотел услышать. Вижу, что сама на себя начинает злиться за то, что разоткровенничалась, но врать она никогда не любила и не умела. Видимо, ничего не изменилось.
Схватил ее за руку и потащил к выходу. Не муж, значит, ничего мы ему не должны. Выловил официанта, расплатился с ним за ужин, а с Кариной я потом объяснюсь. Она умная, славная, она поймет.
— Да отпусти ты! У меня свидание!
— Теперь у тебя свидание со мной.
— А после него ты сбежишь? — Юля вообще очень добрая, мухи не обидит. Но сейчас язвит и характер показывает. Так мне и надо, конечно. Сам виноват. Но такая она мне даже больше нравится.
Остановились под огромным цветущим каштаном, и я поймал себя на мысли, что все как раньше. Под таким же ее с занятий ждал, у нас рядом с университетом целая аллея была.
Я сначала даже сам не понял, зачем увел ее. Извиниться и там можно было. А теперь смотрю, как она свой красивый нос от злости морщит, и понимаю, что все это время ей одной принадлежал. Пересчитываю веснушки — все на месте. Любуюсь. Похудела, волосы покрасила, но все равно такая же красивая, как на нашем первом свидании. Только глаза больше так не горят. Ну это ничего, я верну этот блеск и снова нарисую улыбку на ее лице.
— Юль, я сразу понял, что натворил. Хотел с поезда сбежать, но никто меня, конечно, и слушать не стал, пришлось служить.
— О, сбежать — это в твоем стиле, — небрежно бросила она. Ну какая злюка!
— Писал тебе, искал…
— Плохо искал, раз нашел только через двадцать лет, — непробиваемая!
— Ты как будто в воздухе растворилась. Родители твои на порог не пустили, подружка, думал, глаза мне выцарапает, и мои друзья тоже ничего не сказали. И правильно сделали, наверное. Ты им так нравилась, что они даже от меня тебя защищали. А я пацаном был, только из армии вернулся, ну какие там у меня были возможности? Потом думал, что у тебя уже давно муж и дети, не стал лезть. А сегодня увидел и понял, как скучал по тебе.
— Какая прелесть, — обманчиво мило улыбнулась моя зазноба. — Мне сейчас тебе на шею кинуться или подождать, пока ты начнешь рассказывать, что всю жизнь меня ждал и верность хранил?
— Юль, ну я идиотом молодым был, испугался ответственности, ошибся! Каждый человек имеет право на ошибку!
— Понимаю. Я тоже ошиблась, когда с тобой связалась, — пользуясь моим замешательством, она вырвала руку и пошла прочь. У меня сердце будто остановилось от мысли, что она может сейчас уйти — и я ее больше н увижу.
Пошел за ней — как на поводке. Улыбался, как дурак. Мы от силы пятнадцать минут вместе провели, а она уже из меня веревки вьет. Ну и пусть. Хоть макраме из меня пусть делает.
— Мне даже мечтать страшно, что ты до сих пор меня любишь и готова дать нам еще один шанс. Но позволь хотя бы просто быть рядом и показать, как я сожалею о том, что сделал. Ты не разочаруешься во мне больше, обещаю, — я не знал, куда она идет, но покорно и виновато плелся за ней.
— Если я не соглашусь, тебя это остановит? — небрежно бросила, стрельнув в меня взглядом через плечо… улыбнулась уголком рта.
И я снова ранен в самое сердце. Шанс. Шанс! Понял, поймал! Больше не отпущу
