— Нет, вы только посмотрите на эту новенькую! Прямо королевишна англицкая… — прошептала Фаина Макаровна, поправляя выцветший халат и щурясь сквозь толстые линзы очков. — Небось, из этих… интеллигентных.
Раиса Петровна, её неизменная собеседница по вечерним посиделкам у третьего подъезда, согласно закивала, шурша пакетом с семечками:
— И не говори, Фаечка! Видала, как она вчера управляющему выговаривала? Прям как по писаному шпарит, параграфы-пункты… А он-то, бедолага, только моргает!
Объект их пристального внимания — высокая женщина лет шестидесяти в строгом костюме песочного цвета — как раз выходила из подъезда. Её осанка действительно напоминала королевскую: прямая спина, гордо поднятая голова, уверенный шаг. Казалось, она не шла, а плыла над потрескавшимся асфальтом, умудряясь даже в этом унылом дворе выглядеть так, будто направляется на важный приём.
Изольда Тихоновна Соколовская — а именно так звали новую жительницу дома №15 по улице Строителей — прекрасно слышала эти перешёптывания. Но годы работы в школе научили её не реагировать на подобные разговоры. Она лишь слегка усмехнулась, вспомнив, как ещё неделю назад эти же кумушки уверяли её, что добиться ремонта в подъезде невозможно. «Да у нас тут, голубушка, двадцать лет ничего не делалось! И не будет!» — причитала тогда Фаина Макаровна.
А сегодня в подъезде уже вовсю работали маляры.
Изольда Тихоновна остановилась у детской площадки, придирчиво осматривая облупившуюся краску на качелях. Достала телефон, сделала несколько снимков. «И это мы исправим», — пробормотала она, добавляя фотографии в папку «Благоустройство двора».
— Мам, ну зачем тебе это надо? — звучал в голове утренний разговор с сыном. — Ты же только переехала, отдохнула бы…
Андрей, её тридцатитрёхлетний сын, всегда был таким — осторожным, старающимся не высовываться. Весь в отца. Она вздохнула, вспомнив бывшего мужа. Тот тоже всё время повторял: «Изольда, не лезь… Изольда, оставь как есть…» А потом взял и ушёл к своей тихой бухгалтерше.
— Андрюша должен вот-вот подъехать, — донёсся до неё голос Раисы Петровны. — С новой… хи-хи… невестой.
— Да ладно! — ахнула Фаина Макаровна. — Опять? А та-то, рыженькая, что стала?
— А что рыженькая! Не показалась она Изольде Тихоновне. «Слишком легкомысленная», говорит. А по мне — девка как девка…
Изольда Тихоновна сжала губы. Ну почему, почему они не могут заняться чем-то полезным вместо этих бесконечных обсуждений? Вон, клумбы запущены, мусор возле скамеек… А они только языками чешут!
Знакомый серебристый «Форд» и правда показался в конце улицы. Андрей за рулём, а рядом… Изольда Тихоновна прищурилась. Рядом сидела миловидная шатенка в скромном платье.
«Ну хоть не в джинсах», — мелькнула первая мысль.
Машина припарковалась, и Андрей, высокий темноволосый мужчина с мягкими чертами лица, помог спутнице выйти. Они направились к подъезду, но Изольда Тихоновна уже стояла у входа, словно случайно.
— Мамуль, привет! — Андрей наклонился поцеловать мать в щёку. — Познакомься, это Вера…
— Очень приятно, — кивнула Изольда Тихоновна, окидывая девушку внимательным взглядом.
Вера улыбнулась немного нервно:
— Здравствуйте, Изольда Тихоновна! Андрей столько о вас рассказывал…
«Голос тихий, — отметила про себя Изольда Тихоновна. — И туфли стоптанные…»
— Проходите, — она пропустила молодых людей вперёд. — Я как раз пирог испекла.
Поднимаясь по лестнице, она слышала, как перешёптываются кумушки внизу:
— Ну, эта долго не продержится…
— И не говори, Фаечка! Видала, какая дамочка нервная? А Изольда Тихоновна у нас — кремень!
«Господи, — подумала вдруг Изольда Тихоновна. — Неужели я правда такая… страшная?»
Но додумать эту мысль она не успела. В кармане зазвонил телефон. Высветился незнакомый номер.
— Алло, — сказала она, пропуская Андрея с Верой в квартиру.
— Здравствуйте, я ваша внучка! — раздался звонкий детский голос.
Она замерла на пороге. Что-то в этом голосе… что-то такое родное…
— Кто? — спросила она севшим голосом.
—Я — Ксюша! Ваша внучка! Мне восемь лет, и я очень хочу с вами познакомиться! Папа не знает, что я звоню, но мама разрешила…
Изольда Тихоновна медленно повернулась к сыну. Тот побледнел, увидев выражение её лица.
— Андрей, — произнесла она очень тихо. — Кто такая Ксюша?
В наступившей тишине было слышно, как капает вода из крана на кухне. Тик-так, тик-так… Время словно застыло.
— Мам, — Андрей сделал шаг вперёд. — Я всё объясню…
— Кто. Такая. Ксюша? — повторила она, чеканя каждое слово.
Вера растерянно переводила взгляд с матери на сына. А в трубке всё ещё звучал этот звонкий голосок:
— Бабушка? Вы меня слышите? Я так хочу с вами познакомиться! У меня скоро будет братик, и мама говорит…
Изольда Тихоновна медленно опустилась на банкетку в прихожей. Внучка. У неё есть внучка. И скоро будет внук. А она…
— Ксюшенька, — произнесла она дрожащим голосом. — Деточка… Где ты сейчас?
— Мама, прости… Я хотел тебе рассказать, правда хотел! Но каждый раз… — он запнулся, подбирая слова. — Каждый раз что-то останавливало. Помнишь Машу? Мою первую любовь?
Конечно, она помнила. Как могла забыть ту простушку из соседнего двора, которая совершенно не подходила её сыну? «Андрюша достоин лучшего!» — твердила она тогда. И добилась своего — они расстались.
— При чём здесь Маша? — Изольда Тихоновна всё ещё держала телефон возле уха, хотя связь уже прервалась.
— Марина… моя жена… она похожа на Машу. Такая же… обычная. — Андрей горько усмехнулся. — Я знал, что ты скажешь. «Сын, ты достоин большего!» А она… она удивительная, мам. Просто ты её не знаешь.
Вера тихонько выскользнула в коридор, прикрыв за собой дверь. Со двора доносились привычные звуки: шелест листвы, детский смех, воркование голубей. Обычная жизнь текла своим чередом, хотя мир Изольды Тихоновны только что перевернулся.
— Значит, все эти девушки… — она обвела рукой пространство, словно указывая на череду «невест», проходивших через их дом, — это был спектакль?
— Актрисы, — кивнул Андрей. — Из театральной студии. Я платил им… Глупо, да?
Изольда Тихоновна закрыла глаза. Перед внутренним взором пронеслись все те девушки: рыжая Света («слишком легкомысленная»), серьёзная Наташа («холодная, как рыба»), весёлая Катя («вульгарная»)… А где-то там, в другой квартире, жила настоящая семья её сына. Росла внучка. И скоро появится внук.
— Где? — только и смогла спросить она.
— В нашей старой квартире, — Андрей поднялся с колен, достал телефон. — Вот, смотри…
Он показал фотографию: симпатичная женщина с добрыми глазами обнимает темноволосую девочку. Они так похожи на…
— Господи, — прошептала Изольда Тихоновна. — Она же копия моей мамы в детстве!
Действительно, у девочки был тот же овал лица, те же выразительные глаза, что и у её покойной матери. Как она могла не знать о существовании этого сокровища?
— Почему, Андрюша? — её голос дрогнул. — Почему ты не доверял мне?
Он присел рядом, взял её руки в свои:
— Я боялся, мам. Боялся, что ты снова скажешь «недостаточно хороша». Что начнёшь вмешиваться, как тогда, с Машей. А Марина… она моя жизнь. И Ксюша…
— Ксюша… — повторила Изольда Тихоновна. — Красивое имя. В честь кого?
— В честь твоей мамы, — тихо ответил Андрей. — Ксении Васильевны.
Это стало последней каплей. Слёзы, которые Изольда Тихоновна сдерживала все эти минуты, наконец прорвались. Она уткнулась в плечо сына, как делала в его детстве, когда ей было особенно тяжело.
А во дворе тем временем разворачивалась привычная сцена:
— Нет, вы видали? — шептала Фаина Макаровна. — Эта-то, новенькая, даже до чая не досидела, выскочила как ошпаренная!
— А я что говорила? — кивала Раиса Петровна. — Не бывать этой свадьбе…
Если бы они знали! Если бы знали, что в эту минуту рушится целая крепость — крепость предубеждений, страхов и ложной гордости, которую Изольда Тихоновна строила годами.
— Отвези меня к ним, — попросила она, вытирая слёзы. — Сейчас же.
— Мам, может, не сегодня? Давай я сначала…
— Сейчас же! — в её голосе прорезались знакомые командные нотки. — Или ты думаешь, я позволю своей внучке ждать ещё хоть минуту?
Андрей улыбнулся — впервые за весь разговор по-настоящему:
— Ты их полюбишь, мам. Особенно Ксюшку — она такая… такая…
— Соколовская! — закончила за него Изольда Тихоновна, и они оба рассмеялись.
Спускаясь по лестнице, она привычно отметила облупившуюся краску на стенах, перегоревшую лампочку на втором этаже. Но впервые за долгое время эти мелочи казались неважными. В конце концов, есть вещи поважнее…
— Изольда Тихоновна! — окликнула её Фаина Макаровна. — А что же…
— Простите, некогда! — бросила она на ходу. — У меня важная встреча!
Они с Андреем сели в машину. Он завёл мотор, но помедлил, прежде чем тронуться с места:
— Мам, только обещай…
— Обещаю, — перебила она. — Обещаю, что постараюсь. Правда постараюсь.
Серебристый «Форд» выехал со двора. А две фигуры на скамейке проводили его недоуменными взглядами.
— Нет, ты видала? — покачала головой Фаина Макаровна. — Прям как другой человек!
— И не говори, — вздохнула Раиса Петровна. — Даже про освещение в подъезде забыла…
А Изольда Тихоновна, глядя на проносящиеся за окном дома, думала о том, как удивительно устроена жизнь. Вот она старалась контролировать всё вокруг: двор, подъезд, сына… А самое главное проходило мимо.
— Андрюша, — спросила она вдруг, — а как там Марина? Ей же нельзя волноваться сейчас…
— Не волнуйся, мам. Она сильная. И она давно хотела с тобой познакомиться.
— Правда?
— Правда. Знаешь, что она сказала, когда Ксюша спросила разрешения позвонить тебе? «Пора впустить бабушку Изольду в нашу жизнь. Она слишком долго была одна».
Изольда Тихоновна почувствовала, как щиплет глаза. Мудрая женщина эта Марина. Получается, она не только воспитала прекрасную дочь и сделала счастливым её сына, но и разглядела то, чего сама Изольда не видела: её одиночество.
Старый дом встретил их тишиной подъезда и знакомым скрипом ступеней. Сколько раз Изольда Тихоновна поднималась по этой лестнице? Тысячу? Десять тысяч? А сегодня каждая ступенька давалась с трудом.
— Мам, ты чего застыла? — Андрей мягко тронул её за плечо.
Она стояла перед дверью их бывшей квартиры, не решаясь позвонить. Прислушивалась к звукам за дверью: детский смех, какая-то мелодия, звон посуды…
— А вдруг… — начала она.
— Не вдруг, — улыбнулся сын и решительно нажал на звонок.
Дверь распахнулась почти мгновенно, словно их ждали. На пороге стояла девочка — та самая, с фотографии, только ещё красивее, живее, настоящее.
— БАБУШКА! — звонкий голос эхом разнёсся по подъезду. — Мамочка, папочка не обманул, она правда пришла!
И прежде чем Изольда Тихоновна успела что-то сказать, маленькие ручки обвились вокруг её талии, а к животу прижалась тёмная макушка.
«Господи, — промелькнуло в голове, — совсем как Андрюшка в детстве…»
— Ксюша, дай бабушке хоть войти, — раздался мягкий голос, и в прихожей появилась женщина с заметно округлившимся животом. — Здравствуйте, Изольда Тихоновна. Я Марина.
Она улыбалась — открыто, искренне, без тени смущения или страха. И эта улыбка что-то перевернула в душе Изольды Тихоновны.
— Здравствуй… доченька, — слова вырвались сами собой, и она испуганно прижала руку к губам.
Но Марина вдруг всхлипнула и шагнула вперёд, обнимая свекровь поверх дочкиных рук. Они стояли так втроём: маленькая Ксюша, её мама с будущим братиком и бабушка, которая только что обрела семью.
— Ну вот, — пробормотал Андрей, украдкой вытирая глаза, — а я переживал…
Квартира изменилась. Там, где раньше стоял строгий сервант, теперь располагался уютный диванчик с разноцветными подушками. Стены, некогда оклеенные строгими обоями, украшали детские рисунки и семейные фотографии.
— Это я нарисовала! — гордо сообщила Ксюша, показывая на один из рисунков. — Это наша семья. Видишь, бабушка? Я тебя тоже нарисовала, хоть и не знала, как ты выглядишь…
Изольда Тихоновна всмотрелась в рисунок. Среди улыбающихся человечков была и она — в короне и с волшебной палочкой.
— Почему с палочкой? — спросила она, растроганно улыбаясь.
— Потому что папа сказал, что ты всё можешь! — просто ответила Ксюша. — Что ты даже злых управдомов побеждаешь!
Марина рассмеялась:
— Андрей нам все ваши подвиги рассказывает. Как вы двор благоустраиваете, как за права жильцов боретесь…
— Глупости всё это, — вдруг сказала Изольда Тихоновна. — Я столько времени потратила на эти… подвиги. А самое главное пропустила.
Она опустилась на диван, и Ксюша тут же примостилась рядом.
— Бабушка, а ты умеешь печь пироги? А сказки рассказывать? А…
— Ксюша! — одёрнула дочь Марина. — Дай бабушке отдохнуть.
— Нет-нет, пусть спрашивает! — Изольда Тихоновна прижала внучку к себе. — У нас ещё столько времени впереди…
…Через три месяца во дворе дома №15 по улице Строителей появилась новая скамейка. На ней частенько можно было увидеть Изольду Тихоновну с внучкой и маленьким свёртком на руках — Мишенькой, названным в честь прадеда.
— Нет, вы посмотрите, как она изменилась! — шептала Фаина Макаровна. — Прямо светится вся!
— И не говори, — кивала Раиса Петровна. — А помнишь, как она раньше всех строила? А теперь только и слышно: внучка то, внук это…
— Да уж… Видно, нашла женщина своё счастье.
А Изольда Тихоновна, укачивая внука и слушая щебетание Ксюши, думала о том, как удивительно устроена жизнь. Иногда нужно просто отпустить контроль, перестать строить крепости из собственных страхов и предубеждений. И тогда в эти крепости войдёт настоящая жизнь — со всей её неправильностью, неидеальностью и… любовью.
— Бабушка, а расскажи ещё раз, как ты победила злого управдома! — просила Ксюша.
— В другой раз, солнышко. Смотри, какие голуби прилетели…
Они сидели на скамейке, наблюдая, как голуби важно расхаживают по двору. Гордые птицы больше не казались Изольде Тихоновне такими уж неуместными. В конце концов, каждому своё: кому-то быть соколом, а кому-то — голубем.
А в старой записной книжке, среди списков дел и телефонов коммунальных служб, появилась новая страница. На ней детским почерком было написано: «Дела для бабушки: 1. Научить меня печь пироги. 2. Рассказать сказку. 3. Обнять…»
И это был самый важный список в жизни Изольды Тихоновны Соколовской.
