— Мам, где моя белая рубашка? — Женя ворвался на кухню, где Ирина готовила завтрак. — У меня же собеседование!
— На балконе сохнет, — ответила она, не поднимая глаз от сковороды.
— Как сохнет?! Я же вчера просил постирать!
— Вчера у меня было родительское собрание до девяти, потом пришла домой и стирала до полуночи. Рубашка будет готова через час.
— Мам, ну ты что! — Женя схватился за голову. — Я же говорил, что мне важно!
— А мне что, не важно? — Ирина наконец подняла на него взгляд. — Ты думаешь, я здесь только для того, чтобы за тобой ухаживать?
— Валерий! — крикнул Женя в сторону спальни. — Скажи маме что-нибудь!
Из коридора появился Валерий в затёртом халате и тапочках.
— Ира, что ты психуешь с утра? Парню на работу надо.
— Парню двадцать пять лет, и он может сам следить за своими вещами, — сказала Ирина, выключая плиту.
— Ну вот опять… — Валерий потёр переносицу. — Слушай, ты работаешь в школе, у тебя летом каникулы. А у нас дела серьёзные.
— Дела серьёзные, — повторила Ирина. — Валера, ты уже полгода без работы. Женя — тоже. Кто в этом доме зарабатывает деньги?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что директор школы — тоже серьёзная работа. И что я не обязана стирать, готовить и убирать за двумя здоровыми мужиками!
Женя закатил глаза:
— Мам, ну из-за чего весь сыр-бор? Ну ладно, я сам поглажу рубашку.
— Не в этом дело, — Ирина сняла фартук и повесила его на крючок. — Дело в том, что я устала быть обслуживающим персоналом в собственном доме.
— Ира, ты что, крышей поехала? — удивился Валерий. — Мы же семья!
— Семья, — согласилась Ирина. — Только почему в этой семье я одна работаю, одна готовлю, одна стираю, одна убираю? Где тут семья?
— Мам, ты же знаешь, я ищу работу! — Женя развёл руками. — Кризис же!
— Кризис… Женя, ты полгода «ищешь работу», а по факту сидишь дома и играешь в компьютер. А когда я прихожу усталая с работы, ты даже тарелку за собой не помоешь.
— Слушай, Ирина, — Валерий подошёл ближе, — ты что-то не то говоришь. Мы тебя не принуждаем. Ты сама всё делаешь.
— Я сама? — Ирина рассмеялась, но смех вышел какой-то горький. — Валера, а что будет, если я перестану «сама» готовить? Вы будете питаться всухомятку?
— Да ладно тебе, — махнул рукой Валерий. — Мужики и сами могут что-то приготовить.
— Могут, но не готовят. Почему?
— Потому что ты лучше готовишь! — вмешался Женя. — Мам, ну что ты доводишь до абсурда? Мы же тебя любим!
— Любите? — Ирина посмотрела на них обоих. — А когда в последний раз кто-то из вас спросил, как у меня дела? Как я себя чувствую? Нужна ли мне помощь?
Повисла неловкая тишина.
— Ирина, ну ты же сильная, — наконец сказал Валерий. — Ты же справляешься.
— Справляюсь, — кивнула Ирина. — А знаете что? Справлюсь и без вас. Сегодня за ужином у нас будет серьёзный разговор.
— О чём? — настороженно спросил Женя.
— Об этом узнаете вечером. А сейчас идите завтракать. Я постираю твою рубашку, Женя. В последний раз.
Она взяла корзину с бельём и направилась к стиральной machine.
— Мам, ты чего так? — Женя пошёл за ней. — Это же нормально, что семья друг другу помогает!
Ирина остановилась у ванной и обернулась:
— Женя, а ты мне когда-нибудь помогал? Без напоминаний, без просьб? Просто увидел, что маме тяжело, и помог?
Он открыл рот, но ничего не ответил.
— Вот именно, — сказала Ирина и закрыла за собой дверь.
Валерий и Женя остались на кухне. Валерий почесал затылок:
— Что это на неё нашло?
— Не знаю, — пожал плечами Женя. — Может, на работе что-то случилось?
— Или возраст. Слышал, у женщин бывают такие периоды…
— Пап, а может, она права? — неуверенно сказал Женя. — Мы и правда мало помогаем.
Валерий махнул рукой:
— Да ладно! Она же наша мама и жена. Это нормально, что она за нами ухаживает. Мы тоже ей помогаем — я же вчера мусор вынес.
— Это точно, — согласился Женя. — Наверное, у неё просто настроение плохое. Пройдёт.
За дверью ванной Ирина слушала их разговор и тихо плакала. Она поняла, что больше не может так жить.
В школе Ирина чувствовала себя совершенно другим человеком. Здесь её называли Ирина Савельевна, здесь к её словам прислушивались, здесь её уважали. Учителя приходили к ней за советом, родители благодарили за внимание к их детям.
— Ирина Савельевна, у вас такой усталый вид, — заметила завуч Ольга Петровна, заглянув в кабинет. — Может, стоит взять отгул?
— Спасибо, Оленька, но у меня всё в порядке.
В порядке ли? Ирина посмотрела на свою фотографию на рабочем столе — это был снимок пятилетней давности, когда она ещё улыбалась по-настоящему. Сейчас в зеркале она видела усталую женщину с тёмными кругами под глазами.
Она вспомнила, как три года назад получила награду за лучшую работу директора года. Валерий тогда сказал: «Молодец, Ирка! Теперь ещё больше будешь получать!» А Женя добавил: «Мам, может, премию потратим на новый компьютер?»
Никто не сказал, что гордится ею.
Ирина открыла ящик стола, где лежала стопка благодарностей от родителей. «Спасибо за чуткость и понимание», «Вы изменили жизнь моего ребёнка», «Такие директора — редкость».
Дома таких писем не было.
Зазвонил телефон.
— Ирина Савельевна, это Марина Викторовна из пятого «Б». Хотела поблагодарить вас лично. После нашего разговора Максим стал совсем другим ребёнком!
— Рада слышать, Марина Викторовна.
— Знаете, я вчера мужу говорила: «Вот бы и дома был человек, который так понимает людей». У нас дома никто никого не слышит.
После разговора Ирина долго сидела молча. «У нас дома никто никого не слышит» — эти слова точно описывали и её ситуацию.
Она взяла ручку и начала составлять списки. В первый записала всё, что делает дома: готовка, уборка, стирка, глажка, покупка продуктов, оплата счетов, мытьё посуды… Список занял целую страницу.
Во второй список записала, что делают Валерий и Женя: вынос мусора (иногда), разбор своих вещей (редко), просмотр телевизора (ежедневно).
— Смешно, — тихо сказала она себе.
В третий список она записала то, о чём мечтала: выходные без готовки, вечера с книгой, поездки, театры, простые прогулки без мыслей о том, что дома ждёт гора посуды.
А потом написала четвёртый список — план действий.
Первым пунктом стояло: «Поговорить с Валерием и Женей. Честно.»
Вторым: «Если не поймут — принять решение.»
Третьим: «Жить для себя.»
Ирина аккуратно сложила листок и убрала в сумочку. Впервые за долгое время она почувствовала что-то похожее на надежду.
Домой Ирина вернулась в обычное время, но с необычным настроением. На кухне её ждала знакомая картина: грязная посуда после обеда, крошки на столе, открытая упаковка колбасы. Женя сидел за компьютером, Валерий смотрел новости.
— Ира, а что на ужин? — крикнул Валерий из зала, не отрываясь от телевизора.
— Не знаю, — ответила Ирина, развешивая пиджак.
— Как не знаешь? — удивился Женя, выглядывая из своей комнаты. — А что тогда будем есть?
— А что вы ели на обед? — спросила Ирина.
— Я бутерброды делал, — ответил Женя. — А папа разогрел вчерашний суп.
— Вот и замечательно. Значит, умеете готовить.
Валерий наконец оторвался от телевизора и пришёл на кухню:
— Ира, ты серьёзно? Мы же обсуждали утром — я неважно готовлю. А Женя вообще может только яичницу пожарить.
— И макароны варить, — добавил Женя. — Но это же не еда для семьи.
— Почему не еда? — Ирина села за стол. — Макароны с маслом или с чем-то ещё — вполне нормальная еда. Я была очень голодной студенткой и знаю, о чём говорю.
— Мам, но ты же так вкусно готовишь! — Женя сел напротив. — Твоя солянка, твои котлеты…
— Женя, а почему ты не научился готовить солянку? Тебе двадцать пять лет.
— Потому что зачем, если мама умеет?
— А если мамы не будет?
— Как не будет? — встревожился Валерий. — Ты о чём?
— О том, что женщины иногда устают быть единственными взрослыми в семье.
Женя почесал голову:
— Мам, ну мы же взрослые! Я вообще-то диплом института имею.
— Тогда объясни мне, — Ирина встала и подошла к раковине, — почему взрослый мужчина с дипломом не может помыть за собой тарелку?
— Ну забыл…
— Каждый день забываешь? Валера, а ты почему не моешь посуду?
— Ира, ну у тебя получается лучше, — сказал Валерий не очень уверенно. — И ты же дома больше…
— Дома больше? — Ирина повернулась к нему. — Валера, ты в последний раз работал полгода назад. Я каждый день встаю в семь, еду в школу, работаю до шести, а иногда и до восьми. А ты дома больше?
— Ну в смысле, ты привыкла…
— Привыкла. Знаете, к чему ещё можно привыкнуть? К тому, чтобы жить одной.
— Ира, прекрати! — Валерий рассердился. — Что за глупости! Мы же семья!
— А семья — это когда один человек обслуживает остальных?
— Нет, но…
— Тогда что такое семья? — Ирина подошла к Валерию. — Объясни мне. Женя, ты тоже объясни.
Они молчали.
— Семья — это когда заботятся друг о друге, — наконец сказал Женя.
— Правильно. А кто о ком заботится в нашей семье?
Снова молчание.
— Я покупаю продукты, готовлю, убираю, стираю, глажу, слежу за порядком, плачу за квартиру, — продолжила Ирина. — А вы заботитесь как?
— Мы же любим тебя, — тихо сказал Валерий.
— Любить — это не только говорить слова. Любить — это поступки каждый день.
— Мам, но мы не специально! — воскликнул Женя. — Мы просто не думали…
— Вот именно. Двадцать восемь лет замужества и двадцать пять лет материнства — а вы не думали. Женя, когда твоя девушка была, ты думал о ней?
— Ну да…
— Дарил подарки? Помогал? Заботился?
— Конечно.
— А обо мне почему не думаешь?
Женя растерянно посмотрел на отца, но тот тоже молчал.
— Поэтому сегодня мы и поговорим серьёзно, — сказала Ирина. — После ужина. Который, кстати, будете готовить вы. Я устала.
Ужин получился странным. Валерий пожарил картошку, которая местами подгорела, а местами осталась сыроватой. Женя сделал салат из помидоров, забыв про соль. Но они ели молча, каждый думал о предстоящем разговоре.
— Ну что, — сказала Ирина, убирая тарелки (по привычке), — давайте поговорим честно.
— Ира, мы поняли, — начал Валерий. — Ты права. Мы будем больше помогать.
— Пап, точно! — подхватил Женя. — Мам, давай я составлю график уборки. Мы всё разделим поровну!
Ирина покачала головой:
— Поздно.
— Как поздно? — не понял Валерий.
— Мне уже пятьдесят три года. Половина жизни прошла. Сколько я ещё должна ждать, пока вы «поймёте»?
— Но мы же говорим, что поняли!
— Валера, а почему ты понял только сейчас? Потому что я устроила скандал? Значит, без скандалов ты не замечал, как мне тяжело?
— Я… я думал, тебе нравится заботиться о нас.
— Мне нравится. Но не в ущерб себе. И не когда это воспринимается как должное.
Женя вмешался:
— Мам, но ты же никогда не говорила, что недовольна!
— Женя, а ты спрашивал? Хоть раз за двадцать пять лет ты спросил: «Мам, как дела? Не устала? Тебе помочь?»
— Ну мы видели, что ты справляешься…
— А если бы не справлялась? Что бы вы делали?
— Помогли бы! — горячо сказал Валерий.
— Сейчас уже не важно. Важно то, что я приняла решение.
Ирина встала и прошла в спальню. Вернулась с небольшим чемоданом.
— Я уезжаю.
— Куда?! — ахнул Женя.
— К сестре в Ярославль. На неделю. Подумать.
— Ира, это крайность какая-то! — Валерий вскочил. — Мы же договорились, что будем помогать!
— Вы договорились. А я — решила. Мне нужно побыть одной и понять, чего я хочу от жизни.
— Мам, но это же эгоизм! — Женя был в шоке. — Ты не можешь просто взять и уехать!
— Почему не могу? А вы можете просто взять и не помогать мне двадцать восемь лет?
— Это другое…
— Чем другое?
Валерий подошёл к жене:
— Ира, хорошо, мы поняли. Мы изменимся. Но зачем уезжать? Давай решим всё дома.
— Валера, ты помнишь, когда у меня был день рождения?
— Конечно… в… — он замялся.
— Восемнадцатого апреля. Два месяца назад. Помнишь, как мы его отмечали?
Валерий и Женя переглянулись.
— Вы забыли, — констатировала Ирина. — Я вечером пришла домой, а вы сидели и смотрели футбол. Я даже намекнула: «Какой сегодня день?» А вы ответили: «Среда».
— Мам, прости, мы правда забыли…
— Я не за день рождения расстраиваюсь. Я за то, что вам неважно, что я чувствую. Вам важно только то, что я для вас делаю.
— Это не так!
— Тогда скажи, Женя, о чём я мечтаю? Что я люблю? Кроме готовки и уборки?
Женя открыл рот, но ничего не сказал.
— А ты, Валера? Знаешь, какие у меня планы? Чем я интересуюсь?
— Ты… ты любишь читать…
— Когда вы видели меня читающей в последний раз?
— Ну… давно…
— Потому что времени нет. Некогда. Все силы уходят на вас.
Ирина взяла чемодан:
— А знаете, что самое печальное? Я отличный директор. Меня уважают, ко мне прислушиваются, меня ценят. Но дома я — просто бесплатная домработница.
— Мам, это несправедливо! — воскликнул Женя. — Мы тебя любим!
— Любить и пользоваться — разные вещи, — ответила Ирина. — Неделя без меня — это ваш шанс понять разницу.
— Ира, не делай глупостей, — попросил Валерий. — Что люди скажут?
— А мне всё равно, что скажут люди. Мне важно, что я скажу себе. И я скажу: наконец-то поставила себя на первое место.
Она направилась к выходу.
— Мам, постой! — Женя преградил ей дорогу. — А как же мы? Что мы будем делать?
— То же, что делали бы, если бы меня не было совсем. Жить. Готовить. Убирать. Заботиться о себе.
— Но мы же не умеем!
— Научитесь. Мне было тоже восемнадцать, когда я вышла замуж за Валеру. И я научилась всему сама.
— Ира, хватит театра! — рассердился Валерий. — Возвращайся и не выдумывай!
Ирина остановилась у двери и посмотрела на мужа:
— Театр? Валера, я двадцать восемь лет жила не своей жизнью. Это ли не театр?
Она вышла, закрыв за собой дверь.
Ярославль встретил Ирину дождём и свежим воздухом. Сестра Нина жила одна в двухкомнатной квартире с видом на Волгу.
— Наконец-то ты решилась! — обняла её Нина. — Я уже думала, ты так и будешь всю жизнь их нянчить.
— Нин, а вдруг я не права? — Ирина поставила чемодан. — Может, я правда эгоистка?
— Ирочка, ты забыла, какая была раньше? Весёлая, мечтательная. Помнишь, как мы с тобой мечтали путешествовать?
— Помню. А теперь я боюсь даже на дачу одна поехать — вдруг они без меня пропадут.
— Не пропадут. Максимум похудеют — и то полезно.
В первый день Ирина металась по квартире, проверяла телефон каждые пять минут.
— Они звонят? — спросила Нина.
— Валера написал: «Ира, хватит обижаться. Приезжай.» А Женя: «Мам, мы покушали. Всё нормально.»
— Покушали, — хмыкнула Нина. — Небось купили пельменей в магазине.
— Наверное. А знаешь, что странно? Мне не хочется их жалеть.
На третий день Ирина проснулась без будильника в десять утра. Позавтракала не спеша, прочитала четверть книги, погуляла по берегу Волги. Впервые за годы она не думала о том, кого и чем кормить на обед.
— У меня такое ощущение, — сказала она Нине за ужином, — что я снова стала собой.
— Это и есть настоящая ты. А та, что дома, — это роль, которую ты играла.
На пятый день Валерий позвонил:
— Ира, мы поняли. Правда поняли. Приезжай, пожалуйста.
— А что поняли?
— Что без тебя… тяжело. Мы уже три дня едим одни пельмени. И в доме такой бардак…
— Валера, дело не в пельменях и не в бардаке.
— Тогда в чём?
— В том, что я хочу жить для себя. В том, что мне пятьдесят три, а я ни разу не была счастлива по-настоящему.
— Ира, но ведь мы можем изменить всё! Женька уже готовить учится по роликам из интернета!
— Это замечательно. Но поздно.
— Что значит поздно?!
Ирина помолчала, глядя на Волгу за окном:
— Это значит, что я встретила человека.
— Кого?! — взорвался Валерий.
— Мужчину. Который знает, что я люблю читать. Который спрашивает о моих планах. С которым я могу поговорить не только о ваших проблемах.
— Ира, ты что, совсем спятила? У тебя семья!
— У меня была обуза. А теперь появился шанс на семью по-настоящему.
Ирина положила трубку. Нина обняла её за плечи:
— Трудно?
— Да. Но правильно.
Через неделю Ирина вернулась домой только за вещами. Мужчины встретили её растерянными взглядами. В квартире действительно был бардак.
— Мам, ну нельзя же так! — сказал Женя. — Ну поссорились и поссорились, а ты прямо семью рушишь!
— Женя, в хорошей семье такие ссоры невозможны. Потому что там уважают друг друга.
Ирина собрала свои книги, документы, фотографии. Валерий сидел на диване и смотрел в пол.
— Ира, а что мне теперь делать? — тихо спросил он.
— Жить, Валера. В пятьдесят шесть лет пора научиться жить самостоятельно.
У двери она обернулась:
— Знаете, что самое смешное? Я не уверена, что вы меня любили. Но я точно знаю, что вы любили то, что я для вас делала.
Полгода спустя Женя нашёл работу, Валерий подтянулся и похудел на десять килограммов. А Ирина живёт в Ярославле под фамилией Савельева-Марина, работает завучем в местной школе и планирует свадьбу с Григорием — мужчиной, который каждое утро заваривает ей кофе и интересуется её снами.
