никита— Лёш, только не заводись! — Елена поправила скатерть и бросила умоляющий взгляд на мужа. — Мама просто хотела помочь.
Алексей молча обвёл глазами гостиную. Старый сервант стоял теперь у окна, журнальный столик — почти у двери, а его кресло, которое раньше смотрело прямо на телевизор, развернулось к стене. Он работал допоздна, а вернувшись, обнаружил перестановку.
— Это называется «помочь»? — Алексей швырнул портфель на диван. — Третий день здесь, а уже весь дом перевернула!
Тамара Ивановна появилась из кухни, вытирая руки полотенцем. В свои пятьдесят шесть она сохранила стройность и энергию, которой хватило бы на двоих. Седые волосы были собраны в аккуратный пучок, очки в тонкой оправе придавали ей вид строгого библиотекаря.
— А что здесь такого? — она поджала губы. — У вас же темно было, как в склепе. Я только пространство правильно организовала.
— Мам, давай потом, — Елена встала между ними. — Ужин стынет.
Тишина за столом звенела как натянутая струна. Алексей методично жевал, глядя в тарелку. Елена пыталась завести разговор, но получала в ответ только короткие фразы. Тамара Ивановна периодически вздыхала и поправляла салфетки.
— А в понедельник я отчёт сдаю, — Елена сделала ещё одну попытку. — Весь день голова разрывается.
— Я же говорила, что бухгалтерия — не женское дело, — тут же отреагировала Тамара Ивановна. — В моё время эксперты по антиквариату…
— Мама! — Елена закатила глаза. — Сейчас другое время. Девяносто шестой на дворе, а не шестидесятые.
— А что изменилось? — Тамара Ивановна отложила вилку. — Разве от женщины не требуется создавать уют? В доме беспорядок, мебель расставлена без всякой логики. Я так и сказала соседке вашей — Клавдии Петровне, что…
Алексей с грохотом отодвинул стул.
— Вы обсуждали нашу квартиру с соседкой?
Елена вздохнула. Наступила неделя её отпуска, когда мама решила приехать «помочь молодым наладить быт». Теперь работа казалась раем по сравнению с домом. Конфликт назревал с первого дня, и она боялась, что сегодня грянет гром.
— Почему ты не убрала эти тряпки с дивана? — Тамара Ивановна повернулась к дочери. — И драные папки мужа тоже бы давно выбросила. Весь шкаф занимают!
— Какие папки? — Алексей резко поднял голову.
— Которые в шкафу лежали годами. Пыльные такие, с бумагами, — Тамара Ивановна непринуждённо намазывала масло на хлеб. — Я их сегодня разобрала.
Алексей вскочил так резко, что чуть не опрокинул стул.
— Вы трогали мои папки? Те синие, с надписью «Реставрация»?
— А что такого? — Тамара Ивановна выпрямилась. — Хлам какой-то, пыль собирает.
— Где они? — голос Алексея звучал глухо.
— Выбросила всё это безобразие, — с нескрываемой гордостью произнесла Тамара Ивановна. — И правильно сделала! Тряпки грязные, деревяшки какие-то…
Елена закрыла глаза. То, чего она боялась, случилось.
— Вы выбросили мои чертежи и образцы? — Алексей побледнел. — Многолетние наработки?
— Лёша, может там ещё можно… — начала Елена.
— Мусоровоз уже приезжал, — отрезала Тамара Ивановна. — И вообще, чему ты удивляешься? Нормальный мужчина должен…
— Мне плевать, что должен нормальный мужчина! — рявкнул Алексей. — Я пять лет собирал эти материалы! Это моё хобби, понимаете? Реставрация — единственное, что помогает мне отвлечься от бесконечных судебных дел!
— Лёша, успокойся, — Елена попыталась положить руку ему на плечо, но он отстранился.
— Я в гараж, — процедил он сквозь зубы. — Там хоть никто не лезет в мои вещи.
Входная дверь хлопнула так, что задребезжала посуда в серванте.
— И что он так раскричался? — удивилась Тамара Ивановна. — Из-за каких-то бумажек!
— Это не бумажки! — Елена почувствовала, как внутри закипает гнев. — Это его страсть, его отдушина! Он после работы ездит по деревням, ищет старую мебель, реставрирует её!
— Да брось, какая страсть…
— А ты хоть задумывалась, почему у нас в квартире антикварный буфет стоит? Который ты, кстати, тоже передвинула! Лёша его с того света вытащил, отреставрировал, лаком покрыл! — Елена почти кричала. — Ты приехала на неделю, а нам тут жить! Почему ты вечно лезешь в чужую жизнь?
Тамара Ивановна замерла с приоткрытым ртом, не ожидая такого отпора от обычно покладистой дочери.
— Я завтра на работу, — Елена встала из-за стола. — У меня отчёт горит. Разбирайтесь сами.
В понедельник Елена проснулась с головной болью. Алексей не вернулся ночевать — наверняка остался в гараже на раскладушке. Тамара Ивановна демонстративно молчала, гремя посудой на кухне.
— Я ухожу, — бросила Елена, наспех глотая кофе. — Буду поздно.
— А муж твой где? — наконец нарушила молчание Тамара Ивановна.
— А ты как думаешь? — огрызнулась Елена, натягивая плащ. — В гараже, конечно. Там теперь единственное место, где его вещи в безопасности!
Весь день она не могла сосредоточиться. Цифры в отчёте расплывались перед глазами. Начальник дважды делал замечания, а коллеги шептались за спиной.
— Что с тобой творится, Ленка? — спросила Ирина из соседнего отдела, когда они курили на лестнице. — На тебе лица нет.
— Мама приехала, — коротко ответила Елена, и Ирина понимающе кивнула.
— А-а-а, стандартный набор? Перестановка мебели, критика мужа, советы по воспитанию детей?
— У нас нет детей.
— Тогда советы, почему их надо срочно завести, — хмыкнула Ирина. — Моя свекровь такая же.
Елена вернулась домой почти в восемь. В подъезде встретила соседку, Клавдию Петровну, которая тут же сочувственно поджала губы:
— Елена Борисовна, а что это ваш Алексей Николаевич в гараже-то ночует? Мой Петя его видел…
— Ремонтирует кое-что, — отрезала Елена, мысленно проклиная местное «сарафанное радио».
Дома было тихо. Она разулась и прошла на кухню — на столе записка: «Ушла к твоему мужу в гараж. Ужин в холодильнике. Мама».
Елена перечитала записку дважды. Что там делать её матери? Довершать разгром? Решила добраться и до гаража?
Она даже не стала переодеваться — схватила ключи и выбежала обратно. Гаражный кооператив находился в пяти минутах ходьбы. Сердце колотилось от дурных предчувствий.
Повернув за угол, Елена увидела тусклый свет из окошка их гаража. Дверь была приоткрыта, и оттуда доносились голоса. Она замедлила шаг, прислушиваясь.
— …нужно мелкой наждачкой, а потом только лаком, — голос Тамары Ивановны звучал увлечённо.
— А я всегда думал, что можно сразу грунтовать, — отвечал Алексей без тени вчерашнего раздражения.
Елена осторожно заглянула в щель. Посреди гаража на импровизированном верстаке лежало старинное зеркало в деревянной раме. Алексей и Тамара Ивановна, оба в рабочих фартуках, склонились над ним. Мать показывала что-то на резном узоре.
— Видишь эти завитки? Это ручная работа, примерно 1910 год. Такие делали в небольших мастерских, а не на фабриках, — теща водила пальцем по дереву с видом профессора. — Я в музее прикладного искусства двадцать лет проработала, каждую резьбу с закрытыми глазами определю.
— Невероятно, — в голосе Алексея звучало искреннее восхищение. — А я-то думал, что это дешёвая подделка.
— Ну что ты! — Тамара Ивановна улыбнулась. — У тебя отличный экземпляр. Где нашёл?
— На дачном участке у одной бабушки. Она хотела выбросить, говорит, старьё.
— Выбросить такую красоту? — возмутилась Тамара Ивановна. — Да это же модерн начала века! Если правильно отреставрировать, цены не будет.
Елена не поверила своим глазам. Её мать и муж, которые вчера были готовы растерзать друг друга, теперь увлечённо беседовали, как старые друзья.
— Ты представляешь, Лёшенька, — продолжала Тамара Ивановна, — в молодости я специализировалась именно на мебели этого периода. Защищала диссертацию по художественным стилям рубежа веков.
— Серьёзно? А почему бросили?
— Времена изменились, — вздохнула Тамара Ивановна. — Музеи закрывались, зарплаты не платили. Пришлось уйти в торговлю, потом на пенсию…
— А я и не знал, что вы эксперт, — Алексей почесал затылок. — Елена никогда не рассказывала.
— Да она и сама не особо интересовалась, — в голосе Тамары Ивановны слышалась грусть. — Современная молодёжь… Им бы только компьютеры да иномарки.
— Так вы потому так на мои папки отреагировали? — вдруг спросил Алексей. — Не знали, что там?
Тамара Ивановна смущённо опустила голову:
— Признаться, я думала, там какой-то хлам. А когда вчера ты так расстроился, я пошла смотреть, что в мусорных баках… Нашла одну папку с чертежами. И поняла, что натворила глупость.
Она вытащила из-под верстака синюю папку с надписью «Реставрация» — потрёпанную, но целую.
— Всё остальное, боюсь, не спасти. Но эту успела достать до мусоровоза.
Алексей взял папку, и его глаза подозрительно заблестели.
— Спасибо, Тамара Ивановна. Здесь самое важное — технологические карты и схемы.
— Я хотела загладить вину, — она положила руку ему на плечо. — И когда увидела, чем ты занимаешься… Знаешь, я ведь думала, что такие, как ты, уже не существуют. Молодые люди, которые ценят старину, историю…
Елена прислонилась к стене гаража, не в силах поверить в происходящее. Сердце переполняли противоречивые чувства — облегчение, удивление, даже какая-то детская обида, что её не позвали в этот новообразовавшийся клуб по интересам.
— Лен, ты чего там стоишь? — голос Алексея вырвал её из раздумий. — Заходи!
Она вздрогнула и вошла в гараж.
— Дочка, ты не поверишь! — Тамара Ивановна бросилась к ней с сияющими глазами. — У твоего мужа золотые руки! Он такие вещи реставрирует — музейного качества!
— Да ладно, — смутился Алексей. — По сравнению с вашими познаниями я дилетант.
— Перестань! У тебя врождённый талант! — Тамара Ивановна уже повернулась обратно к зеркалу. — Смотри, Леночка, тут орнамент ручной работы…
Елена переводила взгляд с мужа на мать, не веря своим глазам. Ещё вчера они готовы были поубивать друг друга, а сегодня… Неужели какое-то старое зеркало могло так изменить отношения?
— Алексей мне рассказал, что в Фёдоровке, у тёти Зины, целый чердак антикварной мебели, — щебетала Тамара Ивановна. — Мы решили в выходные съездить посмотреть!
— Мы? — переспросила Елена.
— Конечно! — кивнул Алексей. — Для этого нужен эксперт, а у нас теперь есть свой!
— А ты знаешь, что твоя мама защищала диссертацию по мебели начала века? — продолжал он с энтузиазмом. — Представляешь?
— Вообще-то знаю, — тихо ответила Елена. — Просто вы никогда не спрашивали друг друга об интересах.
Наступила пауза. Тамара Ивановна и Алексей переглянулись.
— Ты права, — признал Алексей. — Я всегда думал, что твоя мама…
— Что я зануда и старая перечница? — усмехнулась Тамара Ивановна. — А я думала, что твой муж грубый технарь без чувства прекрасного.
— Да уж, — хмыкнула Елена, разглядывая их перепачканные лаком руки. — Поговори вы раньше, сколько нервов бы сэкономили.
— Не волнуйся, дочка, — Тамара Ивановна обняла её за плечи. — Мы наверстаем. В Фёдоровке, говорят, есть буфет модерн, весь в бронзовых накладках!
— И платяной шкаф красного дерева, — подхватил Алексей. — Поедем в субботу!
— А мне обязательно с вами? — Елена посмотрела на часы. — У меня отчёт…
— Да брось ты свою бухгалтерию хоть на день! — в один голос воскликнули муж и мать.
Елена поймала себя на мысли, что пожалеет об этом «союзе двух реставраторов». Теперь их квартира точно превратится в музей антиквариата.
— Ладно, — вздохнула она. — Куда я денусь? Только верните сервант на место. И кресло. И вообще всю мебель.
— О, насчёт серванта, — Тамара Ивановна хитро переглянулась с Алексеем. — Мы решили, что он лучше будет смотреться у этой стены, а не у той…
Елена закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку. Похоже, теперь в их доме будет два специалиста по интерьеру.
— Пойдёмте домой, — она взяла их обоих под руки. — И вы мне всё расскажете про этот ваш модерн. Медленно и с самого начала.
Пока они шли к дому, Елена думала о том, как странно устроена жизнь. Иногда нужно выбросить старые папки, чтобы найти новую общую страсть. И как часто за наслоениями обид и претензий мы не видим того, что могло бы нас объединить.
Гараж остался позади, тусклый свет погас, но что-то новое и тёплое зажглось в их отношениях — что-то похожее на взаимное уважение и понимание.