никита— Какие могут быть разговоры? Конечно Васильку квартира нужнее, — сказала Зинаида Андреевна. — Он мужчина, должен куда-то будет жену привести. А ты — женщина. Ты должна выйти замуж, то есть, за мужем пойти в квартиру мужа. Тебе своя квартира и не нужна.
Полина сидела, задумчиво слушая мать. Она знала, что спорить бесполезно. Так было всегда, с самого детства. Василёк младшенький, к тому же, болезненный, ему нужно расти, сил набираться, ему всегда самый лучший кусочек.
— А если я никогда замуж не выйду? — спросила она у матери. — Где я жить буду?
— Почему не выйдешь? Меньше носом крути и выйдешь.
— А если у мужа квартиры не будет?
— Пусть он и его родители об этом побеспокоятся. Мы же о своём сыне беспокоимся. Квартиру моей мамы оформим на Васю.
Полина посмотрела на отца и брата. Отец безучастно читал газету. А Василёк — двадцатилетний детинушка ростом метр девяносто — глупенько улыбаясь, переписывался с кем-то в телефоне. Ему беспокоиться было не о чем. Понятно, что вопрос решенный, квартира всё равно будет его.
Но мать, всё-таки, решила позаботиться о дочери:
— Почему бы тебе не выйти за сына Игнатьевых? Уж они-то тебя всем обеспечат, и жильём, и хорошей работой с хорошей зарплатой. Смотри, пробросаешься женихами, ведь не успеешь оглянуться, всех разберут. Тебе уже двадцать пять, пора бы и поумнеть.
— Двадцать четыре, — поправила Полина.
— Какая разница! Пора уже! Поговорить с Игнатьевыми?
— Мама, я его не люблю. Он отвратительный! Никогда за него не пойду.
— Ну, как знаешь. Спохватишься потом, да поздно будет.
— А у нас ни от кого наследство больше не появится? — спросил вдруг отец, оторвавшись от газеты. — Может прошерстить родню, может и найдётся. А за сынка Игнатьевых я бы тоже не пошёл.
— Спасибо, пап, хоть ты меня понимаешь, — кивнула Полина.
— Да полно родни. Но у них свои наследники, — сказала мать. — Ты бы со своей матушкой переговорил, кому она квартиру оставит?
— Моя матушка нас переживёт. Она зарядку по утрам делает и с открытым окном спит даже в морозы. А впрочем, Полинка, съезди, проведай. Давно не были у старушки.
У Полины как раз начинался отпуск. Время было зимнее, на море ехать смысла нет. Почему бы и не проведать бабушку в Краснодаре?
…
Бабушке не было ещё и семидесяти, и она до сих пор работала преподавателем в музыкальной школе.
Полину Надежда Анатольевна встретила приветливо, даже торжественно — накрытым столом и пирогами. Правда, пироги были из ближайшей пекарни, но чай был настоящий, очень вкусный и ароматный.
— Никаких денег на хороший чай не пожалею, — сказала Надежда Анатольевна, отхлёбывая из красивой большой чашки с голубыми цветами. — Но на пироги времени жаль. Самой стряпать — весь день уйдёт. Мне некогда. А продают сейчас — на любой вкус, с любыми начинками. Но ты можешь и постряпать, если время есть и желание. Надолго приехала?
Полине, глядя на эту энергичную, подтянутую, хорошо одетую, красивую, не старую еще женщину, стало смешно, что она приехала сюда в ожидании наследства. Прав отец, помирать Надежда Анатольевна совсем не планировала.
— У меня отпуск сейчас, — сказала Полина, — вот решила вас навестить. Давно не виделись. Помочь, может, чем-нибудь.
— Удивительно, — сказала Надежда Анатольевна, пробуя пирог с капустой, — я бы в твоем возрасте ни за что не стала проводить свой отпуск так скучно. И чего мне помогать? Сама справляюсь. Но я тебе рада. Погости. Можешь и подольше остаться.
— Спасибо, я подумаю, — ответила Полина.
— Подумай. Я рада буду, если в доме живая душа появится. Вечерами иногда тоскливо бывает одной в квартире. А даже кошку не могу завести, у меня с детства на них аллергия.
У Полины глаза вспыхнули от радости, что так удачно бабушка сама пожить предложила. Глядишь, и с наследством так же быстро вопрос решится. Квартира хоть и небольшая, но двухкомнатная, и почти в центре города, да ещё Краснодара! Пусть Васечка сидит там, в своём Екатеринбурге.
А Надежда Анатольевна заметила этот блеск в её глазах, посмотрела внимательно. И Полина не выдержала и откровенно всё выложила:
— Я хочу вам честно признаться, я ведь не просто так приехала. Родители меня послали. Насчёт наследства… Не знаю, как и сказать…
Надежда Анатольевна откинулась на спинку стула, посмотрела из-под полуопущенных век:
— Уже делите? Таак…
— Понимаете, от маминой мамы Васе квартира досталась, — затараторила Полина, смутившись. — Мама сказала, ему нужнее, а я… В общем, папа сказал, съездить к вам, разузнать.
— А знаешь, я даже не против, — весело сказала Надежда Анатольевна. — Оставлю вам квартиру. Кому ещё? Ближе вас у меня никого нет. Только, знаешь ли, ждать-то вам долго придётся. Мне семидесяти ещё нет, а мама моя почти сто лет прожила. И бабка так же. Так что, лет через тридцать получишь. Как раз, к пенсии. Устраивает?
Полина заёрзала на стуле, слушала, пряча глаза. Так и провалилась бы куда-нибудь от таких разговоров.
— Да я же и не навязываюсь и не настаиваю, — забормотала она, — так просто… обидно стало, что у Васьки есть квартира, а у меня нет.
— Детский сад! А сама заработать и купить квартиру не хочешь?
— Сама? Это только к пенсии моих внуков получится.
— Ну это продумать надо, просчитать, покупают же люди квартиры. Я подумаю, как нам быть.
Надежда Анатольевна организовала Полине очень активный отпуск, водя её по музеям, выставкам и театрам. Она оказалась заядлой театралкой и каким-то образом умудрялась доставать билеты на хорошие места на все постановки.
А в конце отпуска заявила:
— В общем, я всё обдумала, и вот что решила. Я выделю тебе, так сказать, наследство. Дам денег на хороший первоначальный взнос, на ипотеку. Деньжат у меня в банке немного скопилось. Работаю ведь, и пенсия плюс. И куда мне их тратить? Квартиру тебе возьмём, квартирантов пустим, а ты у меня пока и живи. Деньги от квартирантов на оплату ипотеки пойдут. Работу найдёшь, я думаю. И вместе нам веселее будет. И не будешь ждать, пока я коньки отброшу. Как тебе такой вариант? Согласна?
Полина не веря своему счастью, кинулась обнимать и целовать Надежду Анатольевну:
— Бабулечка, милая, я так рада! Спасибо! У меня собственная квартира будет!
— Будет. Мы ипотеку быстро выплатим, я помогу. Ещё и родителей твоих потрясём, пусть раскошеливаются. Ишь, девчонку обижать вздумали!
— Спасибо! Я даже о таком не мечтала.
— У меня, честно говоря, тоже свой корыстный интерес есть. Страшновато иногда бывает одной. Пару раз сильно давление прыгало. В такие минуты очень нужно, чтобы рядом кто-нибудь был. Вот и будем друг за друга держаться. Да и другие родственнички хоть от меня отстанут. А то тут уже наведывались некоторые, тоже наследство ждут, как вороны в последнее время вокруг меня кружат. Иногда и побаиваюсь.
…
Зинаида Андреевна не знала, как реагировать на эту новость.
— Мать твоя очень странная женщина, — сказала она мужу. — С одной стороны хорошо, что она Полинке денег на квартиру дала, а с другой — у Васи-то, получается, квартира намного дешевле и хуже будет. Несправедливо это.
— Ну, Вася же ей помогать не поехал, а Полина поехала. И ничего странного не вижу. Спасибо скажи.
— Что ей помогать? Она здоровее нас с тобой. И вот мне интересно, свою-то квартиру она кому, всё-таки, оставить планирует?
— Позвони, да спроси.
— А и позвоню!
Зинаида Андреевна была женщина решительная и деловая. Она не постеснялась позвонить свекрови и задать этот, очень волнующий её, вопрос:
— Надежда Анатольевна, а кому же вы свою квартиру теперь завещаете?
— Даже ещё и не думала, — усмехнулась Надежда Анатольевна, — молода я еще, милочка, чтобы завещания писать. Лет через тридцать перезвони.