никита– Мам, ну ты даешь жару! – хохотнул Костя, откидываясь на спинку стула. – Хочешь, чтоб я уговорил Светку хату свою продать? Да она меня из дома выгонит вместе с моими носками!
Галина Ивановна, свекровь Светланы, насупилась, мешая сахар в чашке с таким остервенением, будто размешивала цемент.
– А что такого? – буркнула она. – Живет у тебя, квартиру свою зачем держит? А долг-то какой на мне висит! Коммуналка, как петля на шее!
Костя почесал затылок, глядя на мать с сочувствием, смешанным с ужасом.
– Мам, ну ты как маленькая, честное слово! Представляешь, что Света мне скажет? Она ж у меня баба огонь, искры полетят!
– Да ладно, уговоришь! Ты же мужик! – отмахнулась Галина Ивановна. – Скажи, мол, так и так, мамка в беде, выручай!
– Ага, щас! – Костя снова расхохотался. – Она мне потом всю жизнь припоминать будет! «Помню, помню, как ты квартирку мою зажилил!». Не, мам, иди сама проси. Геройствуй.
Лицо Галины Ивановны перекосилось так, будто она лимон съела целиком.
– Да она меня в три шеи погонит! Знаю я твою Светку! Как увидит меня, сразу в глазах – бешеный подсчет убытков!
Тут на кухню заглянула сама Светлана, с кружкой кофе и сонным взглядом.
– Чего тут за гогот с утра пораньше? – проворчала она, потягиваясь. – Дайте хоть кофе допить в тишине.
Костя нервно сглотнул, а Галина Ивановна тут же затараторила, глядя в потолок:
– Да мы тут… анекдоты травим… Костя рассказывает…
Светлана скептически приподняла бровь. Анекдоты от Кости? Это ж как снег летом!
– Ага, верю. Ну, рассказывайте дальше, только потише.
Вечером, после работы, Костя, как солдат на минном поле, снова поднял тему долга.
– Свет, ну мама там это… волнуется…
Светлана отложила книгу и посмотрела на него как на умственно отсталого.
– Костя, ты сейчас серьезно? Мама твоя действительно думает, что я свою квартиру продам, чтоб ей долги закрыть?
– Ну… она просто… надеется… – промямлил Костя, чувствуя, как его мужество стремительно испаряется.
– Надеется? Она надеется! – возмутилась Светлана. – А я надеюсь, что она в лотерею выиграет миллиард! Или пусть Ленка, её любимая дочурка, раскошелится! У Ленки-то квартир, небось, как у меня трусов!
– Ну, Ленка… она ж тоже… – Костя запнулся, не зная, что сказать.
– Что Ленка? – перебила Светлана. – Ленка у нас всю жизнь на мамкиной шее сидит и ножки свесила! Ей же, наверное, мамкина хата по наследству перейдет? А моя квартира – это мой горб, мои нервы, мои кредиты! И никому я ее не отдам, тем более на оплату чьих-то коммунальных подвигов! От мертвого осла уши, а не квартира!
Костя вздохнул. Спорить с женой, когда она в таком настроении – это все равно, что пытаться остановить цунами веником. Понятно, что этот фокус не пройдет.
За ужином Галина Ивановна решила зайти с другой стороны.
– Светочка, – запела она сладким голосом, – а ты не думала… может… квартирку свою… ну… в аренду сдавать?
Светлана отрезала кусок пирога и, не глядя на свекровь, ответила:
– А вы, Галина Ивановна, не думали, что Ленуська может свою квартиру сдать? Или на работу устроиться? Чего это вы всё на чужое добро заглядываетесь?
Костя поперхнулся чаем и закашлялся так, что чуть не выплюнул кусок пирога на скатерть. Галина Ивановна побагровела.
– Да я… я же для вас стараюсь! – выпалила она обиженно.
– Ага, знаем, знаем, как вы для нас стараетесь, – усмехнулась Светлана. – Только вот стараться надо в другом месте. А то, знаете ли, от такой заботы потом голова трещит, как после хорошей попойки!
И тут Костя понял: в этой битве победит не он, и даже не его мама. В этой битве победит только Светлана, со своим железным характером и нежеланием отдавать свое кровное кому бы то ни было. И, честно говоря, он был ей за это благодарен. Хоть какая-то стабильность в этом сумасшедшем доме!