— Ну и как долго ты собираешься делать вид, что ничего не происходит? — Лидия поставила чашку на стол и внимательно посмотрела на подругу.
Марина отвернулась к окну. За стеклом мелькали редкие прохожие — обычный осенний вечер в их небольшом городке. Всё как всегда, если не считать того, что муж второй месяц не ночует дома.
— Лид, давай не будем, — она машинально поправила седую прядь, выбившуюся из безупречной укладки. — Алексей просто… много работает.
— Ага, особенно по вечерам, — хмыкнула Лидия. — И особенно с этой новой сотрудницей, как её… Анной?
Правда ударила больнее любых слов. Марина почувствовала, как немеют кончики пальцев. Тридцать лет брака, и вот так просто — «много работает». А ведь действительно, началось всё с работы. С той самой Анны Рудовой, которая пришла в их проектный институт полгода назад.
— Мне пятьдесят лет, Лида. Куда я пойду? Что буду делать? — голос предательски дрогнул.
— А что ты делаешь сейчас? Ждёшь, когда твоя свекровь окончательно убедит сына, что ты ему не пара?
Ольга Петровна. Как же она могла забыть про свою свекровь, которая за тридцать лет так и не смогла смириться с выбором сына. Всегда находила к чему придраться: то обед невкусный, то в доме пыль, то внуку мало внимания уделяет.
— Дмитрий звонил вчера, — Марина резко сменила тему. — Говорит, с Алёной собираются второго ребёнка.
— И как отреагировала Ольга Петровна на новость о втором правнуке?
— А как ты думаешь? «В наше время о детях думать? Сейчас такая неопределённость…» — Марина почти идеально спародировала интонации свекрови.
Лидия покачала головой: — Маринка, ты же всегда была сильной. Помнишь, как в девяностые свой магазин открыла? А потом ради его карьеры всё бросила…
— Это другое. Тогда всё было проще. Понятнее.
— Да что тут понимать? — Лидия встала, прошлась по кухне. — Твой муж, которому ты отдала тридцать лет жизни, решил тряхнуть сединой. А его мамочка радостно подливает масла в огонь. «Сынок, ты же ещё молодой! Жизнь только начинается!» — она снова налила чай. — Вот только жизнь, Мариночка, действительно только начинается. Твоя жизнь.
В прихожей раздался звонок. Марина вздрогнула, посмотрела на часы — десять вечера.
— Открывай, — подтолкнула её Лидия. — Хватит прятаться.
На пороге стоял Дмитрий. Высокий, как отец, только взгляд жёстче, решительнее.
— Мам, нам надо поговорить, — он прошёл на кухню, кивнул Лидии. — Хорошо, что ты здесь, тёть Лид. Может, хоть ты вразумишь её.
— Что случилось, сынок?
— Отец квартиру собрался разменивать. Говорит, вы с ним уже всё решили.
Мир покачнулся. Марина медленно опустилась на стул.
— Какой размен? Мы ничего не решали…
— Вот именно! — Дмитрий в сердцах стукнул кулаком по столу. — Он уже и риелтора нашёл. Бабушка Оля постаралась, своего знакомого присоветовала.
— Действует твоя свекровь, — протянула Лидия. — Быстро и наверняка.
— Мам, ты что, не понимаешь? Они тебя просто выживают!
Выживают. Слово эхом отозвалось в голове. А ведь правда — методично, шаг за шагом. Сначала намёки, потом отчуждение, теперь вот квартира…
— Дим, успокойся, — Марина встала, подошла к сыну. — Всё будет хорошо.
— Ничего не будет хорошо! — он отстранился. — Хватит уже терпеть! Что ты как… как половик у двери! Всю жизнь о других думаешь, а о себе?
— Дима!
— А что Дима? Правду говорю! Отец как с этой… своей связался, так вообще берега потерял. А бабушка Оля рада стараться: «Сыночек, ты же ещё молодой! Тебе жить надо!» А мама моя, значит, не молодая? Ей жить не надо?
Марина смотрела на сына и не узнавала. Куда делся тот мальчик, которого она всегда учила сдержанности, уважению к старшим?
— Сынок, не надо так об отце…
— А как надо? — он резко развернулся. — Как надо, мам? Молчать? Делать вид, что всё нормально? А потом что? На улице окажешься — тоже будешь говорить «всё хорошо»?
— Дмитрий дело говорит, — вмешалась Лидия. — Марин, очнись. Ты же сильная женщина! Была всегда такой!
— Была… — Марина снова отвернулась к окну. Когда же она перестала быть сильной? Когда растворилась в чужих желаниях, чужих амбициях?
Звонок в дверь заставил всех вздрогнуть.
— Я открою, — Дмитрий решительно направился в прихожую.
На пороге стоял Алексей. Осунувшийся, какой-то потерянный, с букетом её любимых лилий.
— Папа? — в голосе Дмитрия звенела сталь. — Ты что здесь делаешь?
— Это мой дом, между прочим.
— Да? А я думал, ты уже другой дом нашёл. Поуютнее.
— Не груби отцу, — машинально одёрнула сына Марина.
— А я и не грублю, — Дмитрий скрестил руки на груди. — Просто интересуюсь. Может, заодно расскажешь маме про свои планы на квартиру?
Алексей переступил с ноги на ногу: — Марина, нам надо поговорить.
— О чём? О том, как ты за моей спиной собрался нашу квартиру делить?
— Мне Анна посоветовала… То есть, я хотел сказать…
Имя любовницы прозвучало как пощёчина.
— Убирайся, — тихо сказала Марина.
— Что?
— Убирайся! — она сорвалась на крик. — Вон из моего дома! Ты, твоя Анна, твоя мать — все вон!
Лилии полетели на пол. Алексей попятился к двери: — Марина, ты не понимаешь…
— Нет, это ты не понимаешь! — она подняла цветы, швырнула их вслед мужу. — Тридцать лет! Я отдала тебе тридцать лет жизни! А ты… ты даже не нашёл в себе смелости сказать мне правду!
Хлопнула входная дверь. Марина осела на пол, обхватив голову руками.
— Мамочка… — Дмитрий опустился рядом, обнял за плечи.
— Всё хорошо, сынок, — она через силу улыбнулась. — Теперь действительно всё будет хорошо.
Три месяца спустя
— Нет, ну ты видела его лицо? — Лидия заразительно хохотала. — Когда ты ему документы на развод принесла — прямо на работу, при всех!
Марина улыбнулась, поправляя новую стрижку. Седина, которую она раньше так тщательно закрашивала, теперь красиво серебрилась на висках.
— А что такого? Он же хотел определённости — вот она, определённость.
— Ольга Петровна, говорят, чуть в обморок не упала, когда узнала, что ты не просто развода требуешь, а ещё и раздела имущества через суд.
— Да уж, — Марина отхлебнула кофе. — Она-то думала, я тихонько съеду куда-нибудь в однушку на окраине. А тут такой поворот — её «мальчику» придётся делить нажитое поровну.
— Справедливо, между прочим. Ты ж эту квартиру тоже покупала. Твой магазин в девяностых немало средств принёс.
— Знаешь, — Марина задумчиво посмотрела в окно, — я ведь только сейчас поняла: дело не в квартире. Дело во мне самой. В том, что я позволила себя убедить — быть счастливой можно только в тени чужого счастья.
— А как же Анна? Что с ней стало?
— Говорят, нашла себе нового… перспективного, — Марина усмехнулась. — Только теперь это уже не моя история.
— Дмитрий звонил?
— Да, вчера, — она просияла. — У них девочка будет. Представляешь, я бабушкой стану… второй раз.
— А Алексей?
— Что Алексей? — Марина пожала плечами. — Живёт с мамой. Говорят, сильно сдал в последнее время. Ольга Петровна его теперь борщами откармливает, причитает: «Сыночек, да как же она могла с тобой так поступить!»
— И не жалко его?
— Жалко, — она помолчала. — Только себя жальче. Столько лет потеряла, пытаясь соответствовать чужим ожиданиям. А знаешь, что самое смешное?
— Что?
— Я ведь правда думала, что без него не смогу. А оказалось — смогла. Да ещё как смогла!
В кармане завибрировал телефон — пришло сообщение от риелтора. Марина улыбнулась: — Представляешь, нашёлся покупатель на мою долю квартиры. Предлагает хорошую цену.
— И что думаешь делать?
— Жить, Лидочка. Просто жить. Своей жизнью, по своим правилам. Без оглядки на чужие «должна» и «обязана».
За окном медленно падал снег, укрывая город белым покрывалом. Чистый лист — подумала Марина. Как символично.
— Знаешь, — она посмотрела на подругу, — а ведь я им даже благодарна.
— Кому? Алексею? Ольге Петровне?
— Всем. За то, что заставили проснуться. Понять, чего я стою на самом деле, — она достала из сумочки папку с документами. — Смотри.
Лидия развернула бумаги: — Это же… Марина! Ты подала документы на регистрацию ИП?
— Ага, — она улыбнулась. — Решила вернуться к своему делу. Помнишь мой магазин? Только теперь это будет не просто магазин, а целая сеть. У меня уже есть инвестор, бизнес-план…
— А как же твой возраст? — поддела подруга. — Ты же у нас старушка!
— Знаешь, что я поняла? Возраст — это всего лишь цифра. Главное — что у тебя внутри. А внутри у меня столько планов, столько идей! — Марина порывисто встала. — Представляешь, я даже спать перестала нормально — всё думаю, как лучше организовать, где найти поставщиков…
— Ну ты даёшь! — Лидия покачала головой. — А говорила «куда я пойду, что буду делать»…
— Глупая была, — Марина махнула рукой. — Знаешь, что самое интересное? Когда я всё это затеяла, Дмитрий первый меня поддержал. Сказал: «Мам, ты всегда была предпринимателем по натуре, просто забыла об этом».
В дверь позвонили. На пороге стояла Светлана Васильевна — мама Марины.
— Доченька, я к тебе по делу, — она решительно прошла на кухню, кивнула Лидии. — Надо поговорить.
Сердце ёкнуло. В последний раз мама приходила «поговорить» перед свадьбой с Алексеем — отговаривала, чувствовала что-то. Как в воду глядела.
— Что случилось, мам?
— Ольга объявилась, — Светлана Васильевна поджала губы. — Звонила мне сегодня.
— Зачем? — удивилась Марина.
— Пыталась надавить. Мол, ты совсем совесть потеряла — требуешь половину квартиры, а её сын остаётся ни с чем…
Марина рассмеялась. Громко, от души, впервые за долгое время.
— Мам, а ты что?
— А я ей сказала — пусть спасибо скажет, что мы не будем поднимать вопрос о твоём магазине, который ты продала, чтобы её сыночку на повышение квалификации хватило. Затихла сразу.
— Светлана Васильевна, вы это серьёзно? — Лидия восхищённо присвистнула.
— А то! — мама гордо выпрямилась. — Думали, я всё забыла? Как Мариночку мою затюкали, заставили бизнес бросить? «Жена начальника отдела не должна торговать!» А теперь что? Теперь, значит, можно на улицу выставить?
Марина смотрела на мать и не узнавала. Куда делась всегдашняя сдержанность, мягкость?
— Мам, не надо…
— Надо, доченька. Давно надо было вмешаться. Я же видела, как ты угасала рядом с ним. Всё думала — может, я ошибаюсь? Может, ты правда счастлива? — Светлана Васильевна достала из сумки конверт. — Вот, возьми.
— Что это?
— Деньги. Те самые, что ты когда-то от продажи магазина выручила. Я их все эти годы хранила. Знала, что пригодятся.
— Мама… — Марина почувствовала, как к горлу подступают слёзы.
— Не реви, — Светлана Васильевна обняла дочь. — Ты у меня сильная. Всегда такой была. Просто забыла об этом.
Сильная. Второй раз за день она слышит это слово. И впервые за долгие годы чувствует — да, это правда. Она действительно сильная.
Вечером позвонил Дмитрий: — Мам, ты как?
— Прекрасно, сынок! — она улыбнулась, глядя на разложенные на столе бизнес-планы. — Даже лучше, чем прекрасно.
— Отец спрашивал про тебя…
— А что отец? — она захлопнула ноутбук. — Пусть живёт своей жизнью. У меня теперь своя дорога.
— Знаешь, — в голосе сына послышалась улыбка, — а ведь ты совсем другая стала. Живая какая-то.
— Живая… — эхом отозвалась Марина. — Точное слово, сынок.
Она подошла к окну. Город уже зажёг вечерние огни, в их свете снег казался золотым. Где-то там, в многоэтажке на другом конце города, Алексей слушает причитания матери. Где-то там его Анна строит планы на нового «перспективного». Где-то там осталась прежняя Марина — послушная, удобная, незаметная.
А здесь, в этой уютной квартире, рождается новая жизнь. Её жизнь. Только её.
Телефон снова зазвонил. На этот раз высветился незнакомый номер.
— Марина Николаевна? Беспокоит Сергей Иванович, ваш потенциальный инвестор. Я посмотрел ваш бизнес-план…
Она улыбнулась, присаживаясь в кресло. Кто бы мог подумать — в пятьдесят лет жизнь только начинается. И начинается она именно так, как нужно — без оглядки на чужое мнение, без страха перед будущим, без сожалений о прошлом.
