— Значит, так решил? Уезжаешь? — Ирина Петровна поправила седую прядь, выбившуюся из тугого пучка, и посмотрела на сына тем особым взглядом, от которого у Алексея всегда что-то сжималось внутри.
— Мам, я же объяснял уже. Квартира простаивает, надо разобраться с документами. К тому же, — он замялся, подбирая слова, — давно пора встретиться с отцом.
— С отцом, значит, — в голосе матери прозвучали знакомые нотки горечи. — Что ж, езжай. Только помни: там все не так просто, как кажется.
Алексей промолчал, сосредоточившись на сборах. Старый чемодан, доставшийся еще от деда, натужно скрипнул, когда он защелкнул замки. В глубине души он знал, что мать права — простых решений в их семье никогда не было.
Дорога до родного городка заняла чуть больше четырех часов. Старенькая маршрутка, пропахшая бензином и усталостью, медленно ползла по разбитому шоссе, а за окном проплывали унылые пейзажи русской провинции: покосившиеся заборы, облупленные пятиэтажки, редкие прохожие, спешащие по своим делам.
Город встретил его все той же гнетущей атмосферой запустения. На месте бывшего завода, где когда-то работал отец, теперь красовался очередной торговый центр с претенциозным названием «Европа». Алексей усмехнулся — какая уж тут Европа.
Квартира в старой пятиэтажке встретила его спертым воздухом и пылью. Пять лет прошло с тех пор, как он здесь был в последний раз. Пять лет, наполненных обидами, недомолвками и бесконечными попытками начать новую жизнь где-то далеко отсюда.
Звонок в дверь раздался, когда он заканчивал разбирать вещи.
— Явился, значит, — на пороге стоял Дмитрий, старший брат. Годы добавили седины в его волосы, но взгляд остался прежним — цепким и недоверчивым. — Что, решил все-таки вспомнить про родню?
— Здравствуй, Дима, — Алексей посторонился, пропуская брата в квартиру. — Проходи, раз пришел.
Дмитрий прошел в комнату, по-хозяйски осматриваясь.
— Надолго приехал?
— Пока не знаю. Надо с документами разобраться, с отцом поговорить.
— С отцом? — Дмитрий хмыкнул. — Ну-ну, поговори. Только учти — он теперь совсем другой человек. Елена его… изменила.
В голосе брата прозвучала такая неприкрытая неприязнь, что Алексей невольно поежился.
— Что значит изменила?
— Сам увидишь. Она там теперь всем заправляет. И домом, и деньгами, и… — он осекся, словно боясь сказать лишнее. — В общем, зря ты приехал. Нечего здесь делать.
Алексей почувствовал, как внутри поднимается глухое раздражение.
— Слушай, может хватит? Я не за советами приехал. У меня свои причины.
— Причины у него, — Дмитрий встал, одернул куртку. — Ладно, живи как знаешь. Только потом не говори, что я не предупреждал.
Когда за братом закрылась дверь, Алексей долго стоял у окна, глядя на серый двор внизу. В голове крутились слова матери: «Там все не так просто, как кажется».
На следующее утро он решил сначала заняться документами. В местной администрации его промариновали два часа, отправляя из кабинета в кабинет, пока наконец не выяснилось, что нужной справки все равно нет — «компьютер сломался, приходите через неделю».
— Вот так всегда у нас, — пожилая женщина в очереди понимающе покачала головой. — Или компьютер сломался, или начальство на совещании. А люди пусть ждут.
Алексей вышел на улицу, чувствуя, как внутри растет глухое раздражение. Все те же проблемы, все та же безнадежность в глазах людей. Ничего не изменилось за эти годы.
Телефон в кармане завибрировал. На экране высветилось сообщение от отца: «Жду тебя сегодня в 18:00. Адрес прежний».
Дом отца находился в новом районе — здесь даже дороги были получше, и дворы выглядели ухоженнее. Алексей поднялся на третий этаж, помедлил секунду перед дверью и нажал на звонок.
Дверь открыла Елена — статная женщина лет пятидесяти, с идеальной укладкой и цепким взглядом карих глаз.
— А, Алексей, — она улыбнулась, но улыбка не коснулась глаз. — Проходи, отец ждет.
Сергей Николаевич сидел в кресле у окна — осунувшийся, заметно постаревший, но все еще сохранивший военную выправку. При виде сына он привстал, протянул руку:
— Здравствуй, сын.
Рукопожатие вышло сухим и официальным.
— Присаживайся, — Елена указала на диван. — Чай будешь?
— Спасибо, не нужно.
— Как знаешь, — она опустилась в кресло напротив, скрестив ноги. — Надолго к нам?
— Пока не решил. Нужно кое-какие дела уладить.
— Дела? — Сергей Николаевич хмыкнул. — Какие у тебя могут быть здесь дела? Ты же, вроде, в столице теперь живешь, успешный…
— Папа, давай без этого, — Алексей почувствовал, как начинает закипать. — Я приехал поговорить.
— О чем?
— О квартире. О документах. О том, что происходит.
Елена подалась вперед:
— А что происходит, Алеша? Что тебя беспокоит?
В ее голосе прозвучала такая фальшивая забота, что его передернуло.
— Меня беспокоит то, что я ничего не понимаю. Почему Дмитрий говорит, что здесь все изменилось? Почему мать… — он осекся, заметив, как дернулось лицо отца.
— При чем здесь твоя мать? — Елена встала, прошлась по комнате. — Она давно живет своей жизнью. И вообще…
— Елена, — голос отца прозвучал неожиданно резко. — Оставь нас.
Она застыла на секунду, потом молча вышла из комнаты. Сергей Николаевич тяжело вздохнул:
— Зря ты приехал, сын. Правду Дмитрий сказал — нечего тебе здесь делать.
— Почему? Что случилось? Что за тайны вы все храните?
— Нет никаких тайн. Просто жизнь такая… сложная штука.
Алексей почувствовал, как внутри что-то обрывается — столько лет прошло, а отец все так же прячется за общими фразами.
— Знаешь что, — он встал. — Ты прав. Зря я приехал. Но я все равно останусь, пока не разберусь во всем.
— Воля твоя, — отец отвернулся к окну. — Только потом не жалуйся.
На улице моросил мелкий дождь. Алексей шел пешком, не разбирая дороги. В голове крутились обрывки разговоров, недосказанные фразы, странные взгляды. Что-то здесь было не так, что-то важное ускользало от понимания.
Телефон снова завибрировал — на этот раз сообщение было от неизвестного номера: «Нам нужно встретиться. Приходи завтра в 11:00 в кафе ‘Уют’ на Ленина. Это важно».
Кафе «Уют» оказалось типичной провинциальной забегаловкой с обшарпанными столами и выцветшими занавесками. За дальним столиком его ждала пожилая женщина — Алексей не сразу узнал в ней Веру Михайловну, бывшую соседку.
— Присаживайся, — она кивнула на стул напротив. — Я тебя сразу узнала — вылитый отец в молодости.
— Вера Михайловна? Это вы мне написали?
— Я, кто же еще, — она говорила тихо, то и дело оглядываясь по сторонам. — Слушай меня внимательно, Алеша. То, что я тебе сейчас расскажу… В общем, ты должен знать правду.
История, которую поведала старая соседка, казалась абсурдной и неправдоподобной. Но чем дольше она говорила, тем больше деталей складывались в единую картину.
Оказалось, что за внешним благополучием семьи скрывалась настоящая драма. Елена, втершись в доверие к отцу, методично отстранила его от всех дел, переписала на себя часть имущества, а теперь планировала окончательно избавиться от «ненужных родственников».
— Понимаешь, — Вера Михайловна наклонилась ближе, — твой отец… он ведь совсем не такой сильный, каким хочет казаться. После того случая на заводе, когда его несправедливо обвинили… В общем, она этим воспользовалась.
— Каким случаем? — Алексей подался вперед. — О чем вы говорите?
— Ты разве не знаешь? — она удивленно посмотрела на него. — Там же целая история была. Твой отец тогда…
В этот момент дверь кафе распахнулась, и на пороге появился Дмитрий. Увидев их, он замер на секунду, потом решительно направился к столику.
— Вот ты где, — процедил он сквозь зубы. — А я-то думаю, куда ты пропал.
Вера Михайловна поспешно встала:
— Мне пора. Ты думай над тем, что я сказала, Алеша.
Когда она ушла, Дмитрий тяжело опустился на стул:
— Ну и что она тебе наплела?
— Правду, Дима. То, о чем все молчат.
— Правду? — он невесело усмехнулся. — Ты даже не представляешь, что такое правда.
— Так расскажи.
Дмитрий долго молчал, барабаня пальцами по столу.
— Ладно, — наконец произнес он. — Хочешь знать правду? Пойдем.
Они вышли из кафе и направились к старому заводу. По дороге Дмитрий рассказывал — сбивчиво, перескакивая с одного на другое, но постепенно картина становилась все яснее.
История оказалась куда сложнее, чем представлял себе Алексей. Отец действительно пострадал из-за интриг на заводе, но главное было не в этом. Елена появилась в их жизни не случайно — она была связана с теми событиями, знала всю подноготную и умело этим пользовалась.
— Понимаешь, — Дмитрий остановился у заводской проходной, — она держит отца на крючке. У нее есть документы… доказательства. Если они всплывут, то все — конец репутации, может даже под суд пойдет.
— Какие документы?
— Не знаю точно. Что-то связанное с финансовыми махинациями. Отец был не виноват, его подставили, но доказать это теперь невозможно.
Алексей почувствовал, как внутри все холодеет. Столько лет прошло, а призраки прошлого все еще преследуют их семью.
— И что теперь делать?
— А что тут сделаешь? — Дмитрий достал сигареты, закурил. — Я пытался разобраться, искал документы, но без толку. Она все продумала.
Вечером Алексей долго не мог заснуть. В голове крутились обрывки разговоров, всплывали детали, которые раньше казались незначительными. Почему отец так резко оборвал все связи с бывшими коллегами? Почему продал дачу, хотя всегда говорил, что это память о деде?
Утром раздался звонок в дверь. На пороге стоял отец — осунувшийся, с покрасневшими глазами.
— Можно войти?
Алексей молча посторонился. Сергей Николаевич прошел в комнату, тяжело опустился на стул.
— Знаю, что ты вчера разговаривал с Верой Михайловной. И с Дмитрием.
— Откуда…
— Неважно, — он махнул рукой. — Важно другое. Ты должен знать всю правду.
История, которую рассказал отец, заставила Алексея по-новому взглянуть на события пятнадцатилетней давности. Оказалось, что завод тогда спасали от банкротства. Отец, будучи главным инженером, обнаружил серьезные нарушения в документации. Но вместо того, чтобы сообщить об этом руководству, решил по-тихому все исправить.
— Понимаешь, если бы правда всплыла, завод бы закрыли. Три тысячи человек на улице. А у нас город маленький, другой работы нет.
— И что пошло не так?
— Елена тогда работала в бухгалтерии. Она все поняла, но молчала. А потом, когда начались проверки, как-то так вышло… — он замолчал, подбирая слова. — В общем, она предложила помощь. Сказала, что сможет все уладить, есть связи…
Алексей почувствовал, как внутри поднимается глухая злость.
— И ты согласился?
— А что было делать? — отец ссутулился еще больше. — Думал, обойдется. А она… она все документы сохранила. И теперь…
— Шантажирует тебя.
— Не то чтобы шантажирует… — он поморщился. — Просто дает понять: если что, может использовать.
Алексей встал, прошелся по комнате. В голове постепенно складывался план.
— Пап, а ты помнишь Николая Степановича? Который в юридическом отделе работал?
— Конечно. А при чем тут…
— Он сейчас в областной прокуратуре. Я его недавно встретил в Москве, общались.
Отец медленно поднял глаза:
— И что?
— А то, что срок давности по таким делам — пятнадцать лет. И он скоро истекает.
— Думаешь…
— Думаю, нам есть о чем поговорить с Еленой.
Разговор состоялся на следующий день. Елена держалась уверенно, но когда Алексей выложил на стол распечатки старых документов, в глазах мелькнул страх.
— Откуда это у тебя?
— Неважно, — он подвинул бумаги ближе. — Важно другое. Здесь есть кое-что интересное. Например, подписи на финансовых отчетах. И даты.
Она побледнела:
— Что ты хочешь?
— Чтобы ты оставила отца в покое. Собрала вещи и уехала. Навсегда.
— А если нет?
— Тогда документы попадут куда надо. И поверь, найдутся люди, которые захотят в этом разобраться.
Она долго молчала, разглядывая бумаги. Потом медленно подняла глаза:
— Ты блефуешь.
— Проверим?
Через неделю Елена уехала. Просто собрала вещи и исчезла, оставив короткую записку: «Все документы в сейфе. Код 24-18-55».
Отец постепенно приходил в себя. Снова начал встречаться с друзьями, даже улыбаться стал чаще. Дмитрий тоже изменился — будто груз с плеч упал.
В день отъезда Алексея провожала вся семья. Мать, узнав обо всем, примчалась из Москвы. Стояла теперь рядом с отцом, украдкой поглядывая на него с тревогой и надеждой.
— Ты это… приезжай почаще, — Дмитрий неловко обнял брата. — Теперь все будет по-другому.
Алексей смотрел на них и думал, что иногда нужно просто набраться смелости и взглянуть правде в глаза. Даже если эта правда горькая и неудобная. Потому что только так можно по-настоящему что-то изменить.
Поезд тронулся, увозя его обратно в Москву. За окном проплывали знакомые пейзажи: облупленные пятиэтажки, покосившиеся заборы, пыльные тополя. Но теперь все это выглядело как-то иначе. Может быть, потому что он наконец-то понял: нет безвыходных ситуаций. Есть только страх смотреть правде в глаза.
А еще он понял, что обязательно вернется. Потому что здесь, в этом маленьком городке, осталась часть его души. И теперь, когда все тайны раскрыты и все призраки прошлого изгнаны, можно начать все сначала.
Просто нужно не бояться делать первый шаг.
