— Лариса, тебе пора уходить.
Она услышала это спокойно, даже как-то отстранённо, будто не с ней говорили. Олег стоял перед ней с руками в карманах, отводя взгляд.
— Куда уходить? — медленно переспросила она, словно не понимала смысла сказанного.
— В смысле куда? — его тон стал жёстче. — Это моя квартира. Ты здесь просто жила.
Только теперь Лариса заметила за его спиной несколько пакетов с её вещами. Он уже всё собрал. Без неё.
— Я сюда деньги вкладывала.
— Деньги? — Олег усмехнулся. — Ты чеки сохранила?
Он говорил спокойно, даже равнодушно, будто не выгонял жену, с которой прожил десять лет, а просто обсуждал что-то бытовое.
— Олег, ты не можешь просто так меня выкинуть!
— Да? — Он скрестил руки на груди. — А по закону квартира моя. Документы все на меня оформлены.
Лариса молчала. Ей казалось, что это какой-то дурной сон. Она знала, что квартира куплена до брака, но они всегда говорили, что это их общий дом. Что она здесь хозяйка. Разве можно вот так в один день превратить её в чужую?
— У тебя есть друзья, родители, иди к ним, — продолжал Олег. — А мне нужна свобода.
Он больше не смотрел на неё. Подошёл к двери, открыл её.
— Я дам тебе час, чтобы собрать остальное.
И всё. Разговор окончен.
Лариса не помнила, как оказалась на улице. Только что она стояла в своей — нет, уже не своей — квартире, а теперь брела по заснеженному тротуару, сжимая в руках два полиэтиленовых пакета. Они врезались в пальцы, но она не замечала боли.
Ехать к родителям? Не вариант. Они давно переехали в деревню, где у них только крошечный домик, и там даже не было места для неё. К подругам? Можно, но надолго ли? «Олег прав… Мне идти некуда», — пронеслось в голове.
Она зашла в круглосуточное кафе. У неё была небольшая сумма в кошельке, но надолго её точно не хватит.
«Что делать?»
Работа у неё была, пусть и не слишком прибыльная. Лариса преподавала в школе, но её зарплаты едва хватало, чтобы жить вдвоём с Олегом. На съемное жильё — тем более не хватит.
Она просидела в кафе до самого закрытия. Потом пришлось идти в школу. Ночевать было негде, а её класс — хоть и не кровать, но всё же хоть какое-то укрытие.
Сидя в темноте между партами, Лариса пыталась собрать мысли в кучу. Но в голове не было ничего, кроме звенящей пустоты.
На следующее утро она умылась в школьном туалете, поправила волосы, надела свежую блузку, вытащенную из пакета. Никто не должен был узнать, что ей некуда идти.
Но коллеги заметили.
— Лариса, ты ночевала здесь? — тихо спросила Марина, учительница младших классов.
Лариса отвела взгляд.
— Конечно нет, просто рано пришла.
Но Марина её поняла. Смотрела с сочувствием, но ничего не сказала. Только вечером принесла термос с горячим супом и оставила его у неё на столе.
«Всё наладится», — убеждала себя Лариса.
Но когда на третий день её вызвала к себе директор школы, стало ясно — всё только начинается.
— Лариса Сергеевна, нам стало известно, что вы ночуйте в школе, — голос у директора был официальный, холодный. — Мы не можем позволить, чтобы учитель жил в классе.
— Это ненадолго, — тихо сказала Лариса.
— Надеюсь. Но пока вам нужно решить этот вопрос. У нас учебное заведение, а не ночлежка.
Это был намёк. Тонкий, но понятный.
Через несколько дней её уволили. Официально — за нарушения трудового распорядка. Неофициально — потому что у бомжей нет права учить детей.
Теперь у неё не было не только дома. У неё не было даже работы.
Лариса сидела на автобусной остановке, сжимая в руках исписанный блокнот. В нём был список всех мест, куда она уже обращалась в поисках работы. Все попытки пока приводили к одному и тому же «Свободных вакансий нет», «Вы нам не подходите», «Мы вам перезвоним».
В кармане оставались последние деньги. Снимать квартиру было нереально, даже комнату — тоже.
«У меня же есть права. Я не могла просто так потерять всё!»
Лариса отправилась к юристу, которого ей посоветовала одна из знакомых.
— Ваш муж неправ, — спокойно сказал мужчина, просматривая документы. — Но доказать, что у вас есть право на долю в квартире, будет сложно.
— Почему? Мы же жили вместе десять лет! Делали ремонт, покупали мебель…
— Всё было оформлено на него. Вам нужно доказать, что вы финансово вкладывались. Есть квитанции, переводы, расписки?
Все деньги они всегда отдавали из одной общей копилки, ничего специально не фиксируя.
— Нет.
— Тогда закон на его стороне.
Эти слова прозвучали как приговор.
Она вышла из офиса и медленно пошла по улице. Сколько всего они купили вместе, сколько раз выбирали плитку, мебель, технику. Но теперь это было неважно. В глазах закона её существование в той квартире не оставило следов.
«Как же так? Как можно прожить с человеком столько лет и вдруг стать для него никем?»
Она набрала номер подруги, у которой иногда оставалась ночевать.
— Привет… Можно я опять у тебя переночую?
— Лариса, слушай… Ты хорошая, правда… Но у меня семья. Нам тесно…
— Я ненадолго, пока что-нибудь не найду…
— Прости, но я не могу.
Лариса кивнула, хотя подруга её не видела.
«Я поняла. Я никому не нужна.»
Она отключила телефон и прислонилась к холодной стене дома.
Теперь у неё не было ни квартиры, ни работы, ни даже друзей. Только пакеты с вещами да крошечные деньги в кармане.
Но она всё равно решила, что сдавать позиции не будет. Не теперь.
Именно в этот вечер она увидела то самое объявление.
«Требуется администратор в арт-студию. Без опыта. Главное — любовь к людям и желание учиться.»
Лариса посмотрела на бумажку, потом подняла голову.
Впервые за долгое время ей показалось, что где-то впереди, в самом конце этого кошмара, может появиться луч надежды.
— Вы хоть кисть в руках держали? — хмуро спросил мужчина за стойкой.
Лариса покачала головой.
— Никогда.
Он посмотрел на неё оценивающе, словно решал, стоит ли тратить время. Арт-студия была небольшой — больше походила на уютную мастерскую, где на стенах висели картины, а в углу стояли холсты с недописанными этюдами.
— Ну что ж, — наконец сказал он, отложив кисть. — Главное, чтобы руки не из плеч. Работа у нас несложная, чай разлить, столы вытереть, клиенты у нас спокойные. Будешь учиться рисовать — бонусом.
Лариса кивнула.
Так началась её новая жизнь.
Первые дни она боялась, что её выгонят, но хозяин студии, Виктор, оказался человеком терпеливым. Он ничего не требовал, не задавал вопросов, не лез в её прошлое. Он просто оставлял ей на столе коробку с печеньем и говорил.
— Поешь. Работа на голодный желудок не в радость.
Прошло несколько месяцев. Лариса стала не просто администратором — она начала рисовать. Сначала робко, украдкой, пока никто не видел. Потом Виктор подошёл, долго смотрел на её неровные линии и сказал.
— Странно… Как будто ты рисуешь не картину, а свою жизнь.
Она улыбнулась.
Однажды, вечером, когда все ушли, Лариса осталась одна. Взяла кисть, смешала краски, сделала мазок.
На холсте начал появляться новый мир — её собственный.
Тот, который больше никто у неё не отнимет.
