— Геля, ты не видела мой синий свитер? Тот, с оленями, — Витя перебирал вещи в шкафу, разбрасывая их по кровати.
— Свитер? — Ангелина оторвалась от своих расчетов. — Посмотри внизу, где зимние вещи лежат.
— Уже смотрел, нет его там.
В комнату без стука вошла Ирина Юрьевна, держа в руках тот самый синий свитер.
— Вот, возьми. Толику отдавала, ему на собеседование надо было прилично выглядеть. У него ничего подходящего не нашлось.
Ангелина замерла. Уже третий раз за неделю вещи из их комнаты исчезали без спроса.
— Мам, ты могла бы хотя бы спросить, — сказал Витя, но в его голосе не было ни капли раздражения.
— А что тут спрашивать? Ты же не носишь его, я же вижу. А Толику нужнее было.
Ирина Юрьевна, не дожидаясь ответа, вышла из комнаты. Ангелина перевела взгляд на мужа.
— И ты ничего ей не скажешь?
— А что говорить? — пожал плечами Витя. — Толику действительно нужнее было.
— Дело не в свитере, а в том, что она даже не спросила разрешения.
— Гель, ну не начинай. Подумаешь, свитер взяла. Завтра я у неё возьму что-нибудь без спроса, и мы будем квиты.
Ангелина вздохнула. Бесполезно. Уже два месяца они жили у свекрови, и всё это время ей приходилось мириться с тем, что понятие «личное» в этом доме отсутствовало. Сначала пропадали мелочи — ручка, блокнот, зарядка от телефона. Потом начали исчезать вещи покрупнее. А неделю назад случилось то, что окончательно вывело её из себя.
Ангелина тщательно вела учёт всех расходов. Каждую неделю она откладывала определённую сумму — на первый взнос для ипотеки. Эти деньги хранились в отдельном конверте, спрятанном в её шкатулке с украшениями. В прошлую пятницу, открыв шкатулку, она обнаружила, что из конверта исчезло двадцать тысяч рублей.
— Витя! — закричала она, выбежав в коридор. — Ты брал деньги из моей шкатулки?
— Какие деньги? — удивился муж, выглядывая из ванной с зубной щёткой в руке.
— Из конверта. Двадцать тысяч не хватает.
— Нет, я не брал.
Ангелина похолодела. Неужели в доме кто-то посторонний был? Но Ирина Юрьевна, услышав разговор, вышла из кухни, вытирая руки полотенцем.
— А, это я взяла, — сказала она будничным тоном. — Верочке нужно было помочь. У неё сын в больницу попал, на лекарства не хватало.
— И вы… просто взяли? Без спроса? — Ангелина почувствовала, как у неё перехватывает дыхание.
— А что такого? — искренне удивилась Ирина Юрьевна. — Я верну, как пенсию получу.
— Мама, нехорошо всё-таки без спроса, — мягко заметил Витя.
— Вить, да ладно тебе. Я же не чужая. Сейчас мне нужно было, потом вам понадобится — возьмёте у меня.
Ирина Юрьевна говорила так, будто это было самым естественным в мире. Витя кивнул и снова скрылся в ванной. А Ангелина стояла в коридоре с ощущением, что её ограбили средь бела дня, и никто не видит в этом проблемы.
— Геля, я понимаю, тебе непривычно, — говорил Витя вечером, когда они лежали в постели. — Но у нас в семье всегда так было. Никто ничего не прячет, все всем делятся.
— Делиться и брать без спроса — разные вещи, — ответила Ангелина. — Эти деньги были отложены на нашу квартиру. Я каждую копейку считаю, чтобы быстрее накопить.
— Мама вернёт.
— Дело не в этом! Дело в уважении! Почему нельзя было просто спросить?
Витя повернулся к ней и обнял за плечи.
— Хорошо, я поговорю с ней. Но ты тоже пойми — она привыкла так жить. Для неё это норма.
Но разговор с матерью, видимо, не слишком помог. Через неделю Ангелина обнаружила, что исчезли её любимые духи. Оказалось, Ирина Юрьевна «одолжила» их для похода в театр. А ещё через день пропала коробка конфет, которую Ангелина купила для коллеги на день рождения.
Постепенно Ангелина начала прятать всё ценное. Деньги она теперь носила с собой, а особо дорогие вещи запирала на ключ в чемодане. Она чувствовала себя параноиком, но по-другому защитить своё имущество не могла.
— Гель, ты не видела мою зарплатную карту? — спросил Витя, копаясь в ящике стола.
— Нет. А где ты её оставлял?
— Да вот тут была, в кошельке.
В этот момент на пороге комнаты появилась Ирина Юрьевна.
— Сынок, я твоей картой расплатилась за коммуналку. Там ещё осталось, не переживай.
Витя только кивнул. Ангелина же не выдержала:
— А как вы пин-код узнали?
— Так у Вити всегда один и тот же код — дата моего рождения, — с гордостью ответила свекровь.
Когда Ирина Юрьевна ушла, Ангелина повернулась к мужу:
— И тебя это не беспокоит? Что твоя мать знает пин-код от твоей карты и пользуется ею без спроса?
— Гель, она же за коммуналку заплатила, не в казино деньги спустила.
— А если бы я взяла твою карту и пошла покупать себе новое платье?
— Ну купила бы и купила, — пожал плечами Витя. — Тебе же нужно платье.
Ангелина поняла, что спорить бесполезно. Они просто по-разному смотрели на эти вещи. То, что для неё было нарушением границ, для Вити и его матери было нормой жизни.
Ситуация накалилась, когда в гости приехал Антон, старший брат Вити, с женой Ларисой. За ужином Ирина Юрьевна рассказывала, как удачно она купила билеты в театр для подруги.
— Представляете, такие дорогие обычно, а тут со скидкой! Я как увидела, сразу взяла деньги из Гелиной шкатулки и побежала покупать.
Лариса поперхнулась вином.
— Из Гелиной шкатулки? Без разрешения?
— А что такого? — удивилась Ирина Юрьевна. — Мы потом рассчитались.
Лариса посмотрела на Ангелину с сочувствием.
— И часто так происходит?
— Постоянно, — вздохнула Ангелина. — И не только деньги. Вещи, косметика, продукты…
— О, я через это проходила, — кивнула Лариса. — В первый год нашей жизни с Антоном его мама…
— Лариса, — перебила её Ирина Юрьевна, — давай не будем сейчас об этом. Лучше расскажи, как там Мишенька в школе успевает?
Разговор перешёл на другую тему, но позже, когда женщины остались на кухне одни, Лариса шепнула Ангелине:
— Держись. Я десять лет воевала за то, чтобы мои вещи оставались моими. Если хочешь, заходи завтра ко мне на работу, поговорим.
На следующий день Ангелина встретилась с Ларисой в кафе недалеко от её офиса.
— Свекровь обыскивала мою сумку, когда я приходила к ним в гости, — рассказывала Лариса. — Говорила, что ищет салфетки или расчёску. А потом я узнавала, что моя помада исчезла или деньги из кошелька.
— И как ты с этим справилась?
— Поставила жёсткие границы. Сказала Антону, что либо он решает эту проблему, либо я ухожу. Он сначала не понимал, в чём дело. Для него это была норма — у них в семье всегда так было.
— Как у нас с Витей, — вздохнула Ангелина.
— Именно. Но когда я объяснила, что для меня это неприемлемо, он всё-таки поговорил с матерью. Было много слёз, обвинений в эгоизме, но в итоге она смирилась. Хотя до сих пор иногда пытается «одолжить» что-нибудь без спроса.
— Витя не понимает. Для него это нормально.
— Антон тоже не понимал. Пока я не начала делать то же самое с его вещами. Брала его телефон, читала сообщения, тратила деньги с его карты. Через неделю он взвыл и сказал, что это невыносимо.
— И что, помогло?
— Да. Он понял, каково это — когда твои вещи перестают быть твоими.
Вернувшись домой, Ангелина обнаружила, что из копилки, где они с Витей собирали мелочь, исчезли все деньги. На её вопросительный взгляд Ирина Юрьевна беззаботно ответила:
— Я взяла на молоко и хлеб. Не беспокойся, верну, когда будет сдача.
Это была последняя капля. Вечером, когда они с Витей остались одни, Ангелина заявила:
— Я больше так не могу. Либо мы съезжаем, либо я ухожу одна. Это у вас семейное — чужие деньги без спроса брать?
— Гель, ну куда мы съедем? У нас нет денег на съёмную квартиру, иначе мы бы не жили с мамой.
— Тогда я буду снимать комнату. Одна.
— Из-за каких-то копеек из копилки? Ты серьёзно?
— Не из-за копеек! Из-за отношения! Мне надоело, что мои вещи берут без спроса, что мои деньги тратят, даже не считая нужным предупредить!
— Но мы же одна…
— Не говори, что мы одна семья! — перебила его Ангелина. — Семья — это взаимное уважение. А у вас… у вас какое-то племя с общим имуществом!
Витя обиделся.
— Значит, так ты думаешь о моей семье? Хорошо. Раз тебе здесь так плохо — уходи.
Он вышел из комнаты, хлопнув дверью. А на следующее утро Ангелина собрала самые необходимые вещи и переехала к подруге Соне.
— Ты поступила правильно, — говорила Соня, помогая ей разбирать чемодан. — Я бы на твоём месте давно сбежала.
— Я люблю Витю. Но я не могу жить в доме, где у меня нет ничего своего.
— Он образумится. Дай ему время понять, что он теряет.
Но Витя не звонил. Прошла неделя, две. Ангелина страдала, но не делала первый шаг. Она была уверена, что права.
На третью неделю раздался звонок от Ларисы.
— Геля, ты как? Держишься?
— Как могу.
— Хочешь, новость расскажу? Витя поругался с матерью.
— Что? — Ангелина не поверила своим ушам. — Из-за чего?
— Из-за денег, конечно. Ирина Юрьевна взяла его карту и потратила почти всю зарплату на какую-то путёвку для подруги. Сказала, что вернёт, когда подруга отдаст. А у него платёж по кредиту горел.
Ангелина не знала, радоваться ей или сочувствовать мужу.
— И что теперь?
— Антон одолжил ему денег на платёж. А Витя, кажется, наконец понял, о чём ты говорила всё это время.
Вечером того же дня в дверь позвонили. На пороге стоял Витя, осунувшийся и какой-то растерянный.
— Привет, — сказал он. — Можно войти?
Они сидели на кухне у Сони, и Витя крутил в руках чашку с чаем.
— Я понял, о чём ты говорила, — наконец произнёс он. — Мама взяла мою зарплату. Всю. И даже не посчитала нужным сказать мне об этом сразу.
— Мне жаль, — тихо сказала Ангелина.
— Нет, не жаль. Ты ведь предупреждала. А я не слушал.
Он поднял на неё глаза.
— Я поговорил с отцом. Оказывается, они с мамой развелись в том числе и из-за этого. Из-за её привычки считать всё общим. Он говорит, что годами терпел, а потом не выдержал.
— И что ты теперь думаешь?
— Я думаю, что ты была права. И… я нашёл нам квартиру. Небольшую, в старом доме, но чистую. И недорогую. Сможем потянуть, если я возьму подработку.
Ангелина смотрела на мужа, не веря своим ушам.
— Ты хочешь, чтобы я вернулась?
— Очень хочу. Я скучаю по тебе, Гель. И я многое понял за эти недели.
Они въехали в съёмную квартиру через неделю. Маленькую, с минимумом мебели, но зато свою. Ирина Юрьевна обиделась, не разговаривала с ними несколько дней, но потом смирилась.
— Сынок, а может, вы вернётесь? — спрашивала она при каждом визите. — Зачем деньги на съём тратить?
— Мама, нам так удобнее, — твёрдо отвечал Витя.
Прошло полгода. Они всё ещё снимали квартиру, но уже накопили приличную сумму на первоначальный взнос. Ирина Юрьевна приходила в гости, и теперь всегда спрашивала разрешения, если ей что-то нужно было взять. Иногда её прорывало — она могла взять с полки книгу или какую-то мелочь, но Витя сразу же делал ей замечание, и она исправлялась.
А недавно случилось то, что окончательно убедило Ангелину — они на правильном пути. Ирина Юрьевна пришла к ним на воскресный обед и принесла конверт.
— Вот, — сказала она, протягивая его Ангелине. — Это те двадцать тысяч, что я у тебя взяла тогда, из шкатулки. И ещё десять — сверху, за моральный ущерб.
— Не нужно, — начала Ангелина, но свекровь перебила:
— Нужно. Я тогда поступила нехорошо. И вообще… я многое переосмыслила. Наверное, я была неправа.
Для Ирины Юрьевны это было почти равносильно признанию в убийстве. Она никогда не признавала своих ошибок.
— Можете не верить, но я поняла, что заставляла вас страдать своими привычками. И я… я постараюсь измениться.
Ангелина обняла свекровь. Витя смотрел на них с улыбкой.
В тот вечер, когда Ирина Юрьевна ушла, он сказал:
— Когда будем покупать свою квартиру, давай возьмём с отдельной комнатой для мамы. На всякий случай, вдруг ей понадобится когда-нибудь у нас пожить.
Ангелина улыбнулась и кивнула. Она знала, что теперь всё будет по-другому. Потому что все они усвоили главный урок: уважение к чужому — основа любой семьи.
На новоселье в их собственной квартире, купленной спустя год упорного накопления, собрались все: Ирина Юрьевна, Антон с Ларисой, родители Ангелины, друзья. Витя поднял бокал с соком и произнёс:
— За нашу новую жизнь! И за то, чтобы каждый имел своё место и свои вещи, а делился ими только по доброй воле!
Все засмеялись и подняли бокалы. А Ирина Юрьевна шепнула Ангелине:
— Спасибо, что не бросила его тогда. И прости меня за всё.
— Всё в прошлом, — улыбнулась Ангелина и крепко обняла свекровь.
Иногда, чтобы построить настоящую семью, нужно сначала понять, что семья — это не общий кошелёк и не право брать чужое без спроса. Семья — это уважение, понимание и забота друг о друге. И иногда для этого понимания нужно пройти через испытания.
