— А зачем я буду работать, мне и так нормально! — это ее коронная фраза.
Я слышал ее раз пять за последний год.
***
Я стоял и смотрел на дверь. В руке пакет с продуктами, печенье, шоколадки, мандарины. То, что любит Илья, мой пятилетний внук, которого я не видел уже… Да, уже полгода. Ровно полгода.
— Николай Ильич? Вы к Ане?
Соседка, с которой мы были шапочно знакомы, остановилась рядом. Она смотрела на меня как-то странно. Как на человека, который чего-то не знает, а она знает, и ей от этого… неловко.
— Да, вот… Гостинцы внуку принес.
— А… — она замялась. — А разве Илья… Хотя, наверное, я путаю.
Она быстро отвела взгляд и заторопилась к лифту. И вот это ее «наверное, я путаю» ударило меня куда-то под дых. Я нажал на звонок. Один раз, второй… Тихо.
— Аня, ты дома? — крикнул я.
Никакого ответа. Я вдруг почувствовал, как сильно стучит сердце. Прижался ухом к двери — ни звука. Попытался позвонить, но механический голос твердил: «Абонент временно недоступен».
Конечно, недоступен. Бывшая невестка всегда недоступна, когда мы хотим повидаться с ребенком. Зато деньги от сына и от меня принимает охотно. Сашка на вахте пашет, отправляет все до копейки, а она…
— А зачем я буду работать, мне хватает алиментов! — это ее коронная фраза.
Я слышал ее раз пять за последний год.
И каждый раз, когда приходил сюда за последние полгода, слышал:
— Илюшка у подруги.
— Илюшка болеет, спит.
— Илюшка на занятиях.
Я киваю, оставляю деньги и гостинцы. Ухожу. И каждый раз думаю: «В следующий раз точно увижу внука». Я достал телефон. Набрал еще раз и наконец услышал гудки, а затем голос невестки:
— Алло?
— Аня, это я, Николай Ильич.
— А, здрасьте. Вот блин, не вовремя… Я это… Не дома сейчас.
— А где Илья?
— Ну… Он… Это… У моей тети. Ну вы же знаете, я вам говорила.
— Нет, не говорила. Какая тетя?
— Ну как же… Ой, ладно, потом поговорим, у меня тут… Занята я.
Я хотел еще что-то сказать, но Аня отключилась, даже не попрощавшись. В этот момент я понял, что с меня хватит такого обращения.
***
Я возвращался домой медленно, потому что не хотелось сидеть одному в четырех стенах. С тех пор как год назад Аня подала на развод, все изменилось. Сын уезжал на вахту, возвращался ненадолго, снова уезжал. Так он глушил тоску по ребенку и зарабатывал на алименты.
Деньги на внука отправлял регулярно. Я подрабатывал сторожем, добавлял свою пенсию. Алименты, переводы, обещания Ани показать ребенка… Бесконечный замкнутый круг.
Я проснулся от звонка. Сначала я подумал, что это сон, кто будет звонить-то в такую рань, аж в семь утра.
— Алле, — сказал я и прокашлялся.
— Николай Ильич? Это Света, соседка Ани. Мы виделись пару раз, когда вы приходили…
Я припомнил, что Светой звали ту милую девушку, которую я видел вчера у двери бывшей невестки.
— Да-да, конечно, здравствуйте.
— Мне… Это… Неудобно звонить, но уже не могу молчать. Вы же Илью искали?
Я сел на кровати. Резко, как будто меня подбросило.
— Да. А что случилось?
— Ничего не случилось, просто… Короче, Анька врет вам всем. Уже давно. Илюшку она отдала своей двоюродной тетке. Уже месяца четыре как. А сама… Ну, живет в свое удовольствие. Деньги ваши получает, а ребенку копейки дает. Вы не подумайте, она сама мне рассказала, похвасталась, мол, как хорошо устроилась.
Я молчал. Я не знал, что сказать. Злость подкатила к горлу, но я заставил себя дышать ровно.
— Адрес тетки знаете? — спросил я наконец.
— Нет, но могу узнать.
— Буду страшно благодарен! Спасибо вам, Света. Не знаю, почему вы решили рассказать, но спасибо.
— Да ладно… Мне просто жалко мальчишку. И вас жалко, и папу Ильи. Вы ж нормальные мужики, я же вижу, а она… Ну вы поняли.
Я положил трубку и долго сидел, глядя в стену, потом набрал Сашку. И снова: «Аппарат абонента выключен». Ну, конечно, сын на вахте, где связь ловит раз в сутки, да и то не всегда. Придется действовать самому. А вот и Света прислала адрес Аниной тетки.
Я оделся быстро, как в молодости, когда на работу опаздывал. Схватил куртку, бумажник, перед выходом глянул на себя в зеркало и увидел небритого старика с красными глазами. Да, такие волнения мне не на пользу…
Я решительно хлопнул дверью и поехал по адресу, который дала Света. Это оказалось на другом конце города, в старом районе с хрущевками. Я долго искал нужный дом, потом подъезд…
Дверь открыла пожилая женщина с уставшим лицом.
— Вам кого?
— Здравствуйте, я Николай Ильич, дедушка Ильи. А вы тетя Ани?
Она смерила меня взглядом и чуть отступила.
— Я… Да. Зоя Петровна.
— Илья здесь?
В этот момент из-за ее спины выглянул маленький человечек с растрепанными волосами. Мой внук. Я не видел его так долго, что на секунду растерялся: как он вырос!
— Дедушка! — воскликнул он и бросился ко мне.
***
Зоя Петровна рассказала мне все. С каждым ее словом что-то внутри меня сжималось и твердело. Илья сидел рядом, рисовал что-то карандашами, иногда поглядывал на меня и улыбался.
— Аня привезла его в ноябре, сказала, временно, на пару недель. Потом стала приезжать редко. Денег почти не дает, вещи не покупает. Я на свою пенсию тяну, но тяжело, сами понимаете. А мальчишке ж много надо, то обувь, то одежда, то в садик что-то…
— А почему вы мужу ее не позвонили? Или мне?
Зоя Петровна пожала плечами.
— И деньги она вам совсем не давала? Ни разу?
— Ну бывало, подкинет тыщонку-другую. А потом все, пропадает на неделю, на две. Появляется нарядная, веселая… — она понизила голос. — От нее винишком попахивает. Ну и ясно все.
Я сжал кулаки.
— Илюш, — я повернулся к внуку, — хочешь ко мне поехать? В гости?
Его глаза загорелись.
— А папа там будет?
— Скоро приедет, а пока мы с тобой вдвоем побудем, хорошо?
Илья радостно закивал, а я повернулся к Зое Петровне.
— Я забираю его. И спасибо вам, что присматривали.
— Да ладно… Я ж не чужая. Жалко мальчишку.
Мы собрали вещи Ильи. Их оказалось немного, причем одежда и обувь были малы, давно их не обновляли. Я оставил Зое Петровне деньги, хотя она сначала отказывалась. И мы уехали.
Сашка позвонил через два дня. От моих новостей он сначала замолчал, потом выругался так, что я даже трубку от уха отвел.
— Еду домой, — сказал он коротко. — Сегодня же.
***
Аня объявилась через неделю. Позвонила в дверь нашей квартиры, стояла на пороге вся такая красивая, ухоженная, в новой куртке.
— Вы чего это устроили? — с порога начала она. — Илья — мой сын! Вы не имели права его забирать! Я сейчас полицию вызову!
— Вызывай, — спокойно ответил Сашка.
Он стоял, скрестив руки на груди, такой большой, сильный, спокойный. А в глазах был лед.
— Отдайте ребенка, — потребовала Аня, но уже не так уверенно.
— Нет, — сказал я. — Хочешь видеться с сыном — пожалуйста. Но жить он будет с нами.
— Да как вы… Вы… — она задохнулась от возмущения. — Я мать! У меня права!
— И обязанности, — добавил Сашка тихо. — О которых ты забыла. Так что вот все как будет, Илья останется здесь, пока я на вахте, папа позаботится о нем лучше, чем ты.
— Это… Вы еще пожалеете! — она развернулась и стала спускаться по лестнице.
— И кстати, алиментов больше не будет, — крикнул ей вслед Сашка. — Завтра иду подавать на опеку. И на пересмотр алиментов. А то хорошо устроилась!
— Я с тобой разберусь! — пригрозила Аня.
Кажется, потеря алиментов испугала ее намного сильнее, чем риск потерять сына.
***
В день суда шел мелкий, противный дождь. Я вышел из дома рано, специально надел выходной костюм. Сашка тоже приоделся, был серьезный, собранный. Даже Илюшу мы нарядили в маленький костюмчик.
Мы сидели в коридоре суда, я, Саша, наш адвокат, внушающая уверенность пожилая женщина. Аня опаздывала. Она влетела в последний момент, запыхавшаяся, с каким-то мужчиной. Молодой, подтянутый, в дорогой куртке. Точно не адвокат. Я убедился в этом, когда он взял ее за руку и что-то шептал на ухо.
— Это еще кто? — прошептал я.
— Новый хахаль, наверно, — буркнул Сашка.
Аня посмотрела на нас, вздернула подбородок и прошла мимо, даже не поздоровавшись.
Судья внимательно изучила документы. Мы предоставили все, показания Зои Петровны и соседки Светы, справки, чеки переводов, которые Саша отправлял Ане, мои сообщения бывшей невестке с просьбой показать внука и ее отказы.
— Значит, так, — начала судья. — Мать ребенка Анна Сергеевна фактически передала сына на воспитание третьим лицам без уведомления отца, при этом получала алименты в полном объеме…
— Да я просто иногда оставляла его у тети! — вскочила Аня. — Что тут такого?
— На четыре месяца? — уточнила судья. — И без материальной поддержки?
— Я… У меня были сложности… личного характера.
Судья посмотрела на нее с каким-то усталым интересом.
— Какого рода сложности мешают матери заботиться о пятилетнем ребенке?
Тут вмешался мужчина, который пришел с Аней.
— Ваша честь, позвольте мне сказать. Я — Виктор, жених Анны. Мы планируем пожениться в ближайшее время. У меня свой бизнес, я могу обеспечить и Анну, и ребенка.
Сашка хмыкнул. Судья подняла бровь.
— Вы зарегистрированы как заинтересованное лицо в данном деле?
— Н-нет, но…
— Тогда не перебивайте.
Аня побледнела, схватила своего жениха за руку.
— Да что вы привязались! — вдруг выкрикнула она. — Подумаешь, оставила ребенка у родственницы! Я молодая еще, имею право на личную жизнь! А эти!
Она ткнула пальцем в нашу сторону.
— Они просто мстят мне!
Судья велела:
— А теперь давайте опросим ребенка.
Илье в зале суда явно было не по себе, он постарался пристроиться поближе к отцу. А на мать… На мать он почти не взглянул, даже тетке своей уделил больше внимания.
— Илья, — мягко обратилась к нему судья, — расскажи, пожалуйста, с кем ты сейчас живешь?
— С папой и дедой, — шепнул мальчик.
— Тебе нравится?
— Да…
— А с кем ты жил до этого? — продолжила судья.
— С тетей Зоей… И с мамой…
— Хочешь к маме вернуться? — спросила судья.
И тут Илья вдруг воскликнул четко и громко:
— Нет!
— Но почему? — удивилась судья. — С мамой тебе плохо? Говори, не бойся.
— Мама кушать не дает и гулять не пускает, — бесхитростно ответил мальчик. — Еще она всегда куда-то уходит и громко кричит на меня.
Повисла пауза, которую нарушила Аня. Она вдруг расплакалась, громко, некрасиво, с подвываниями.
— Он… Он не понимает! Он маленький! Ему внушили! — она всхлипывала и размазывала тушь по щекам.
Судья дала ей салфетку и спокойно сказала:
— Успокойтесь, Анна Сергеевна.
Потом повернулась к Илье:
— Илья, скажи, пожалуйста, а как тебе жить с папой и дедушкой?
— У нас есть компьютер, и мы играем в шахматы, и папа учит меня рисовать машины! — ответил Илья гордо.
Когда Илья вышел, Аня вскочила:
— Это нечестно! Его настроили против меня! Я его мать!
— Сядьте, — строго сказала судья.
Она объявила решение: опеку над Ильей передают отцу, Александру Николаевичу. Аня же сможет встречаться с ребенком в присутствии Саши. Кроме того, ей придется платить алименты.
— Но у меня нет дохода! — воскликнула Аня.
— Значит, придется устроиться на работу, — спокойно ответила судья.
Аня замолчала, лицо было мертвенно-бледным. Ее жених выглядел растерянным.
Когда мы выходили из зала, она догнала нас в коридоре.
— Вы… Вы все подстроили! Вы украли моего сына!
Сашка остановился, повернулся к ней. Сказал тихо, чтобы Илья не услышал:
— Нет, Аня, это ты его бросила. А теперь иди. Мы не хотим тебя видеть.
***
Вот уже месяц, как Илья живет с нами. Саша нашел работу в городе, где платят меньше, чем на вахте, но зато он может видеть сына каждый день и лично его воспитывать. Я вожу внука в детский сад, забираю, готовлю обеды. Вечерами мы все вместе смотрим мультики или читаем.
Аня приходила два раза, приносила игрушки, какую-то пластиковую одноразовую ерунду, ту, что стоит подешевле. Илья вежливо говорил «спасибо» и убирал их в шкаф.
Потом она стала приходить все реже, пока не пропустила целый месяц. У нее, похоже, началась своя жизнь, в которой сыну не было места.
Но мы не возмущались, ведь и она нам была больше не нужна. В конце концов, хороший отец и дед прекрасно справятся сами.
