Лена уже не помнила, когда последний раз был день без звонка от свекрови. Тот самый звонок всегда был одинаковым: сначала тяжёлый вздох, потом жалобы на цены, здоровье, соседей и, конечно, на пенсию, которой не хватает ни на что. В этот раз свекровь позвонила в воскресенье утром, когда Лена только собралась позавтракать.
– Лена, у меня опять денег нет, – начала она сразу. – Ты не могла бы занять до пенсии? Мне лекарства нужны, давление скачет, а ещё за коммуналку платить.
Лена устало посмотрела на мужа. Тот только развёл руками – мол, сам не рад, но что делать.
– Мама, – осторожно начал он, взяв трубку у жены, – мы же недавно тебе переводили.
– Так всё ушло, сынок! – тут же перебила женщина. – Ты знаешь, сколько сейчас стоят таблетки? А продукты? А коммуналка? Я же не гуляю, не шикую, всё только по необходимости.
Лена слушала этот монолог уже в сотый раз. Она не была жадной, но за последние полгода их семейный бюджет стал трещать по швам. Дети в институте учатся – им надо помогать, цены на всё растут, а тут ещё свекровь с её бесконечными просьбами.
– Может, вам всё-таки стоит подумать об обмене квартиры? – осторожно предложила Лена. – Трёшка большая, коммуналка огромная, а вы одна. Поменяете на однушку, и жить будет проще, и деньги останутся.
Свекровь тут же возмутилась:
– Ты что, Лена! Я всю жизнь в этой квартире прожила, тут каждый угол родной. А как же наследство? Я же вам трёшку оставлю, вот увидите, пригодится.
Лена чуть не рассмеялась. Наследство, конечно, хорошо, но ждать его, может, придётся лет двадцать. А пока что приходится ежемесячно выслушивать жалобы и переводить деньги.
– Мама, нам сейчас самим непросто, – пытался объяснить муж. – За учёбу платить надо, ещё ипотека, другие расходы.
– Я всё понимаю, сынок, – вздохнула свекровь. – Но вы же семья. Кто мне поможет, если не вы?
Лена закатила глаза. Семья, конечно, это хорошо, но почему-то все семейные проблемы постоянно ложатся на их плечи.
Вечером Лена снова обсуждала ситуацию с мужем.
– Слушай, ну сколько можно? – не выдержала Лена. – Мы ей уже и продукты покупаем, и лекарства. У нас самих зарплаты на всё не хватает. Может, ты ей сам объяснишь, что мы не банкоматы?
Муж вздохнул:
– Я пробовал. Она не слушает. Для неё эта квартира – всё. Говорит, если продаст, потом нигде не устроится, а однушка – это же тесно, неудобно, и соседи не те.
– А нам удобно, когда она каждые две недели просит деньги? – раздражённо спросила Лена. – Я устала. У меня ощущение, что мы живём для того, чтобы её содержать.
– Ну что ты хочешь, чтобы я сделал? – Муж развёл руками. – Мама не изменится. Она уверена, что делает всё правильно.
– Я хочу, чтобы она хотя бы попробовала жить по средствам, – Лена понизила голос. – Или, если не может, поменяла квартиру. Мы бы ей с переездом помогли, всё бы устроили.
– Она не согласится, – покачал головой муж. – Ты же знаешь.
– Ну тогда пусть хотя бы не обижается, если мы не будем давать ей деньги каждый раз, когда она просит, – сказала Лена. – Я не железная.
В этот момент в телефоне Лены всплыло новое сообщение от свекрови: «Лена, не забудь завтра зайти, у меня закончился чай и хлеб. И таблетки купи, пожалуйста».
Лена тяжело вздохнула. Она чувствовала себя не невесткой, а каким-то менеджером по снабжению. Всё, что она ни делала, воспринималось как само собой разумеющееся.
– Может, тебе проще сразу зарплату ей отдавать? – с иронией спросила Лена мужа.
– Не начинай, – поморщился он. – Ты же знаешь, что она обидится, если мы ей откажем.
Лена знала. Свекровь умела обижаться долго и со вкусом.
Лена старалась не срываться, но терпение у неё было не резиновое. Каждый поход к свекрови превращался в квест: то у неё закончился стиральный порошок, то сломался чайник, то вдруг понадобился новый плед. Лена уже наизусть знала, какие таблетки и в какой аптеке дешевле, где купить овощи по акции, и даже какие носки свекровь считает «правильными».
Однажды Лена принесла продукты и лекарства, а свекровь встретила её с порога:
– Ой, Лена, ты уж прости, но я тут ещё список составила. Мне бы ещё новые тапочки, а то эти совсем развалились. И если получится, посмотри, пожалуйста, почём сейчас сахар, а то вдруг подорожает.
Лена сдержала раздражение:
– Хорошо, посмотрю. Но, может, вы всё-таки подумаете об обмене квартиры? Я тут прикинула – если трёшку поменять на хорошую однушку, ещё большая сумма останется. Можно и ремонт будет сделать, и на лекарства хватит, и на всё остальное.
Свекровь всплеснула руками:
– Лена, ну что ты всё про этот обмен! Я не могу. Я не представляю себя в другой квартире. Тут столько воспоминаний, тут сын вырос, тут всё моё родное. А если я перееду, что я вам оставлю? Однушку? Это же не серьёзно.
Лена попыталась объяснить:
– Нам сейчас не до наследства, честно. Мы не ждём, когда вы нам квартиру оставите. Нам бы сейчас всем жить спокойно, без вечных долгов и просьб.
Свекровь обиделась:
– Ну надо же, как заговорила! Я всю жизнь для семьи старалась, а теперь, выходит, никому не нужна. Хотите избавиться, чтобы я в однушке доживала?
Лена почувствовала, как у неё внутри всё закипает. Она сдержалась, но дома выговорилась мужу:
– Я больше не могу. Я не хочу быть виноватой в том, что ей не хватает денег. Я не виновата, что она не хочет менять квартиру. Пусть тогда сама решает свои проблемы.
Муж только вздохнул:
– Ну ты же знаешь, она не справится. Всё равно придётся помогать.
Лена поняла: эта история не закончится никогда.
Весна выдалась особенно тяжёлой. Свекровь простудилась, давление прыгало, расходы на лекарства выросли вдвое. Лена снова ходила по аптекам, таскала сумки с продуктами, слушала жалобы на жизнь и на государство. Муж старался помогать, но большую часть забот всё равно тянула Лена. Она уже не пыталась спорить — просто делала всё на автомате.
Однажды вечером, когда Лена принесла очередной пакет с продуктами, свекровь встретила её с упрёком:
– Ты опять купила не тот хлеб. Я просила чёрный, а ты белый взяла. И сыр дорогой, зачем такие траты? Я, между прочим, экономлю.
Лена с трудом сдержала раздражение:
– Я купила то, что было по акции. В следующий раз куплю чёрный. Но, может, вы всё-таки подумаете об обмене? Кстати, я уже посчитала: коммуналка в однушке будет в два раза меньше, чем у вас сейчас.
Свекровь замахала руками:
– Нет, не уговаривай. Я не хочу никуда переезжать. Я тут всю жизнь прожила, тут всё моё. А как же вы? Я же вам трёшку оставлю, неужели не жалко?
Лена устало усмехнулась:
– Жалко, конечно. Но когда это ещё будет! А нам всем сейчас тяжело. Нам бы сейчас жить, а не думать о наследстве.
Свекровь обиженно отвернулась:
– Вот и видно, что никому я не нужна. Только и ждёте, когда меня не станет.
Лена дома снова высказала недовольство мужу, но он только пожал плечами:
– Потерпи ещё немного. Может, что-то изменится.
Но ничего не менялось. Свекровь продолжала просить деньги, обижаться на любые намёки о переезде и напоминать о трёшке, которую она якобы оставит им. Лена всё чаще ловила себя на мысли, что устала не только от забот, но и от самой этой бесконечной истории.
В итоге Лена перестала спорить, просто молча делала всё, что просили. Она поняла: в этой семье её желания и усталость никого не волнуют. И конца этому не видно. Свекровь всё так же держалась за свою трёшку, как за последний оплот стабильности, и при каждом удобном случае напоминала:
– Я же вам оставлю квартиру, вы не думайте.
Лена поняла, что разговаривать с ней бесполезно. Всё слилось в один бесконечный день сурка: заботы, просьбы, переводы денег, обиды, упрёки, вечные разговоры о наследстве, которое ей, по большому счёту, и не нужно.
Лена всё чаще думала: наверное, так и будет до самого конца. Она будет носить продукты, покупать лекарства, слушать жалобы и ждать, когда, наконец, наступит хоть какая-то передышка.
