— Мамин дневник! — воскликнул Дмитрий. — Вот это находочка!
Дневник Татьяны Даниловны нашелся, когда мужчина, готовясь к переезду, разбирал домашнюю библиотеку. Он лежал на верхней полке, сразу за томами классиков. Это была тетрадка средней толщины, явно очень старая.
Сначала Дмитрий тут же хотел отнести находку матери, но… любопытство оказалось сильнее. Он открыл наугад и начал читать:
«Толя опять играл с Димкой в солдатики. Полчаса сидели на полу, что-то там строили, придумывали. А я в это время ужин готовила, стирала, убирала. Как всегда. Ему хорошо — поиграл и свободен. А я как была ломовой лошадью, так и остаюсь.
Говорю ему, займись сыном по-настоящему, помоги с уроками, с одеждой там, с кормежкой. А он: «Я же играю с ним, читаю книжки». Игры! Легкая часть воспитания ему досталась. А все остальное — мне.
И как Димка к нему тянется! Папа пришел — сразу к нему бежит. Уроки делает — зовет папу, а не меня. Больно это. Я же мать! Я его рожала, кормила, ночами качала! А он отца больше любит.
Надо что-то с этим делать. Димка должен понимать, кто в доме главный».
Дмитрий помнил те игры с отцом… Помнил, как это было здорово… И как внезапно все это закончилось…
Он перелистнул еще несколько страниц:
«Поговорила с Димкой. Объяснила, что папа очень занят на работе, что не надо его отвлекать играми. Что у папы важные дела, а игрушки — это глупости.
Димка расстроился, но понял. Он хороший мальчик, послушный. Теперь будет больше времени со мной проводить. Как и должно быть».
Дмитрий устроился поудобнее и стал читать дальше:
«Толя возмущается, что я запретила ему читать Димке на ночь сказки. Говорит, это наша традиция. А я говорю, какая еще тебе традиция? Ребенок должен ложиться спать в строго определенное время.
Пусть лучше уроки проверяет, если хочет участвовать в воспитании сына. Или посуду помоет. А то, ишь ты, нашел легкий способ — пришел, сказку прочитал и герой.
Ну уж нет! Димка должен понимать, что мама — это главное. Что мама его больше всех любит и больше всех о нем заботится».
А потом шло это:
«Толя говорит, что хочет устроить Димке день рождения. Пригласить детей, клоунов там каких-то. Ерунда все это. Деньги на ветер, дети дом разгромят, а потом убирай еще за ними.
Лучше мы втроем отметим, тихо, по-семейному. Тортик купим, подарки ему подарим… Ну зачем вот этот цирк?
А Толя обиделся. Говорит, что лишаю ребенка радости. Да какой еще радости? Беготня, крики, хаос — это радость? Ребенку нужны спокойствие и порядок, а не сумасшедшие праздники».
Дмитрий читал и вспоминал. Да, его десятый день рождения был тихим. И игры с отцом действительно прекратились. И сказки ему перестали читать…
Он перелистнул дальше:
«Толя хочет повести Димку на рыбалку. На выходные, с ночевкой в палатке. Сказал, что пора мальчика приучать к мужским делам.
Глупости какие! Ребенок простудится, комары его искусают, ничего толкового не поест и заработает себе какую-нибудь болячку. А потом я буду его лечить.
Сказала, что не отпущу. Пусть ездит на рыбалку сам, а ребенка дома оставляет».
Потом было написано это:
«Толя закатил мне тут скандал из-за рыбалки. Кричал, что я не позволяю ему быть отцом, что делаю из сына какого-то маменькиного сынка…
Вот неправда все это. Просто я знаю, что лучше для ребенка. Да, мать всегда лучше знает. А отцы только играют в воспитание, да и то, только когда им удобно».
Дмитрий помнил ту несостоявшуюся рыбалку. Помнил, как плакал, когда мама сказала, что папа передумал ехать…
Следующая запись была такой:
«Все. У меня нет другого выхода. Толя хочет забрать у меня сына. Хотелось бы мне ошибаться, но все к тому идет.
Димка теперь с каждым вопросом к отцу бежит. А я… Меня как будто нет.
Я же мать! Я его родила! Он должен быть моим!»
Дмитрий почувствовал, как дрожат руки. На него вдруг накатили мучительные воспоминания, и он не мог перестать читать. А дальше записи становились все более и более откровенными:
«Все! Я наконец решила действовать. Рассказала Димке, что папа хочет от нас уйти. И что больше он нас любить не будет.
Димка плакал. Спрашивал, почему, в чем он виноват. Я объяснила, что так бывает с мужчинами. Они обещают любить, а потом уходят.
Зато теперь сын понимает, кто его по-настоящему любит, кто никогда его не предаст. И это мать».
Следующая запись:
«Толя пытается объяснить Димке, что любит его больше всего на свете. К счастью, я опередила его и поговорила с ребенком. Димка теперь боится, что папа нас бросит.
Правильно боится…»
Дмитрий отложил дневник и вытер внезапно выступившую испарину. Выходит… Мать специально настраивала его против отца? Специально разрушала их отношения? Он взял дневник и стал читать дальше:
«Толя говорит, что больше не может так жить. Что я не даю ему быть отцом. Что превращаю сына в невротика.
Да пусть уходит, господи! Димка мой, был моим и останется моим. Навсегда! Никому я его не отдам! Никогда!
А если Толя попытается через суд сына отнять, я этого не допущу. Я уж найду способ доказать, что он плохой отец.
Димка будет только мой. И никто никогда не сможет встать между нами».
Дмитрий закрыл дневник и положил его назад. Слова отца подтвердились, мать сама разрушила семью. А причиной тому были исключительно ее ревность и ужасающее собственничество. И, конечно же, желание контролировать всех и вся.
Тут в дверях появилась Елена.
— Дима, что с тобой? — участливо спросила она. — Ты белый как мел…
Он молча протянул ей свой дневник…
***
Дмитрий и Елена сидели на кухне и обсуждали прочитанное.
— Почему? — спрашивал мужчина. — Почему она так ненавидела отца?!
— Ревность, — пожала плечами Елена. — Она, вероятно, не могла вынести, что ты можешь любить кого-то кроме нее. Это жутко звучит, но, Дим, она желала обладать тобой полностью.
Дмитрий надолго замолчал.
— И вот что мне теперь делать с этими знаниями? — тихо спросил он.
— Мне кажется, — молвила Елена, — тебе просто нужно продолжать жить свою жизнь.
— А мама?
— Ну, если хочешь мое мнение, то… Твоей маме не помешала бы помощь психотерапевта, — сказала Елена.
Дмитрий вдруг выпрямился, у него в глазах мелькнул огонек.
— Лен, а что, если показать ей этот дневник? Пусть признает очевидное!
— Димочка, такие люди, как твоя мама, очень редко признают свою неправоту, — покачала головой жена. — Скорее всего, она просто найдет себе кучу оправданий.
В этот момент из гостиной донеслись звуки телевизора. Татьяна Даниловна смотрела свой любимый сериал и не подозревала, что ее давняя тайна только что была раскрыта…
***
После той ужасной сцены Сергей Михайлович и Татьяна Даниловна не виделись чуть больше месяца. И вот он собрался с духом и решился снова нанести ей визит, просто чтобы окончательно расставить точки над «i».
Увидев его в глазок, Татьяна Даниловна сразу же открыла дверь.
— Сережа? — удивилась она. — Что ты здесь делаешь?
— Добрый вечер, Таня, — спокойно сказал он. — Поговорить нужно.
Я могу войти?
— Да, конечно.
Они прошли в гостиную, и Сергей Михайлович сразу же начал:
— Тань, я пришел, чтобы… Короче говоря, я должен извиниться перед тобой за тот вечер. Я… не должен был…
— Ой, да будет тебе, — отмахнулась женщина, — забей. Я вот все насчет дневника переживаю…
— Тань, — улыбнулся Сергей Михайлович, — да что ты все так носишься с этим дневником? Ну мало ли что ты там писала сто лет назад?
— Я ношусь с ним потому, — раздраженно ответила она, — что там я писала о бывшем муже! О том, каким ужасным отцом был! А если Димка его найдет… то все! Я его потеряла навсегда!
— Если там написана правда, ты его не потеряешь, — уверенно сказал Сергей Михайлович. — Дима умный парень и…
— Сергей, ты не понимаешь! — женщина почти кричала. — Дима уже с отцом встречается! Я это знаю! Он думает, что я не догадываюсь, но я все вижу!
— И что в этом плохого? — пожал плечами Сергей Михайлович. — По-моему, давно пора им увидеться уже…
— Нет, не пора! — взвизгнула она. — Этот… человек семью разрушил! Маленького ребенка, своего сына родного, бросил! А теперь, значит…
В этот момент, словно в какой-то второсортной комедии, в квартиру снова вошли Дмитрий и Елена. А следом злосчастный Олег, которому опять что-то потребовалось по хозяйству.
— Мам, что происходит? — спросил испуганный Дмитрий.
— Ах, вот и вы с женушкой!
Мать повернулась к нему с яростным лицом и завопила что есть мочи:
— Это ты украл мой дневник! Отдай! Верни немедленно!
Дмитрий и Елена переглянулись.
— Мама, — сказал Дмитрий, — никто твой дневник не похищал. Я случайно его обнаружил на книжной полке.
— И прочитал, конечно же, да?! В чужих секретах рылся! Да?!
— Да, прочитал, — спокойно сказал Дмитрий, — и, знаешь ли, много интересного узнал.
Он достал из сумки тетрадку. Увидев ее, Татьяна Даниловна побледнела.
— Отдай! Это мое!
— Нет, мам, — твердо сказал мужчина. — Сначала мы поговорим.
Он открыл дневник на закладке.
— Вот ты пишешь, цитирую: «Рассказала Димке, что папа от нас уйти хочет. И что больше он нас любить не будет».
— Это… неправда… — пролепетала женщина.
— Написано твоей рукой, — возразил Дмитрий, — это твой почерк, мама. Или вот еще: «Толя Димке объяснить пытался… Но я его опередила».
Сергей Михайлович слушал и ушам своим не верил. Растерявшийся Олег пробормотал извинения и поспешно ретировался.
— Отдай мой дневник! — визжала Татьяна Даниловна, пытаясь вырвать тетрадь из рук сына.
— Нет, мам, не отдам! Я… Я столько лет с твоей ложью жил, что пора, реально пора мне правду узнать! — воскликнул Дмитрий.
И продолжил читать вслух:
— «Димка мой. Он был моим, моим и останется. Никому его не отдам».
— Я… Я защитить тебя хотела! — закричала мать. — Твой, с позволения сказать, отец был очень, очень плохим человеком!
— В дневнике черным по белому написано, что ты сама все его попытки быть хорошим отцом разрушила, — наседал на нее Дмитрий. — Ты ему играть со мной запрещала, сказки читать не давала, на рыбалку ездить мешала…
— Он был безответственным! — завопила мать. — Только играть и умел!
— А вот еще запись, — Дмитрий перелистнул страницу. — «Я найду способ доказать, что он плохой отец. Димка будет только мой».
— Димочка, не читай! — вдруг разрыдалась женщина. — Я молодая была, глупая… Не понимала, что пишу…
— Тебе на тот момент было больше тридцати лет, — отрезал Дмитрий. — По-моему, ты прекрасно понимала, что делаешь.
— Я любила тебя! — закричала мать. — Больше всех любила!
— Как хотите, но это не любовь, — вмешалась тут Елена. — Это какая-то одержимость напополам с собственничеством!
— Не умничай мне тут! — взвилась Татьяна Даниловна. — Ты вообще кто?
— Она моя жена! — резко сказал Дмитрий.
— «Жена»! — передразнила его мать. — Она… Она вредительница! Она тебя против меня настраивает! Из семьи увести хочет!
— Ты точно так же сама против меня отца настраивала, — усмехнулся Дмитрий, — принцип бумеранга еще никто не отменял.
Лицо Татьяны Даниловны вдруг исказилось злостью.
— Да! Я хотела, чтобы ты со мной был! И что такого? Я мать! Я на тебя право имею!
— Мама, ты семью разрушила. И меня отца лишила… — покачал головой Дмитрий.
— Я защищала тебя!
— Ты власть свою надо мной защищала! — возразил Дмитрий.
Татьяна Даниловна вдруг осела на диван. Дмитрий подумал, что сейчас снова будет разыграна сцена с сердцем, но она вдруг негромко сказала:
— Значит, все против меня… Родной сын, невестка, друзья, бывший муж… И этот еще, как его там… сосед этот, который вечно не вовремя появляется… Вокруг одни враги…
— Мы не враги тебе, — немного мягче сказал Дмитрий, — просто я хочу, чтобы ты манипуляции свои прекратила.
— Никем я не манипулирую! Я… Я… Просто я не хочу остаться одна!
— Но ты же сама отталкиваешь всех, кто только приблизиться пытается, — заметил Сергей Михайлович. — Меня вот оттолкнула, сына отталкиваешь…
— Никого я не отталкиваю!
— Ты отталкиваешь, всех, кто твоей воле подчиниться не готов, — веско сказал Дмитрий.
— Неправда!
— Тогда скажи честно, когда ты в последний раз чужими желаниями интересовалась? Когда ты спрашивала, чего хочу я?
Татьяна Даниловна промолчала. Но молчание ее длилось недолго. Поняв, что проиграла, она громко завопила:
— Ну и убирайтесь! Убирайтесь все и больше не возвращайтесь! Такой сын мне не нужен!
— Хорошо, мам. Как скажешь.
Дмитрий положил дневник на край стола и направился к входной двери. Елена последовала за ним.
Когда сын с невесткой ушли, Татьяна Даниловна повернулась к Сергею Михайловичу.
— Сережа, — начала она — ты уж извини… Ну, ты понимаешь же… что я…
— Понимаю, — тихо сказал Сергей Михайлович, — теперь-то я все понимаю.
Он поднялся и тоже направился к двери.
— Сережа, подожди! — позвала женщина. — Не оставляй меня одну!
Сергей Михайлович обернулся в дверях и бросил:
— Тань, обратись к психотерапевту. Это не подколка, а дружеский совет.
Когда он ушел, Татьяна Даниловна осталась одна в пустой квартире.
Да… впервые за много лет, она была по-настоящему одна.
