— Мария Александровна, к вам посетитель, — голос секретарши по внутренней связи звучал неуверенно.
— Я никого не жду, — Мария быстро проверила календарь встреч. Пусто.
— Женщина настаивает. Говорит, что она ваша мать.
Мария замерла. Офисный шум вокруг словно стих. Она почувствовала, как по спине пробежал холодок — тот самый, детский, когда слышишь в коридоре мамины шаги и понимаешь, что домашнее задание не сделано.
— Хорошо, пусть войдет.
Елена Петровна появилась в дверном проеме, как всегда прямая, с идеально уложенными седыми волосами. В строгом тёмно-синем костюме, который она носила на все важные встречи. А значит, визит был именно таким.
— Здравствуй, дочка, — Елена Петровна оглядела офис, задержав взгляд на фотографиях внуков на столе. — Неплохо устроилась.
— Здравствуй, мама. Что привело тебя сюда? — Мария старалась говорить ровно, но внутри все сжималось.
— Отец болеет. Серьезно. Нужны деньги на лечение.
Елена Петровна села напротив, положив сумку на колени. Мария отметила, что сумка новая, дорогая. На руке блестел золотой браслет.
— Я заметила, что ты давно не звонишь. Не навещаешь. А отец спрашивает о тебе.
Мария сглотнула. Прошло одиннадцать лет с тех пор, как она последний раз видела отца. Тот вечер, когда родители выставили её за дверь после окончания школы. «Взрослая уже, сама проживёшь».
— Извини, но я сейчас очень занята. Может, мы встретимся вечером, обсудим?
— Нет времени ждать, — Елена Петровна подалась вперед. — Александр в больнице. Нужно оплатить курс лечения. Восемьдесят тысяч.
— Мама, у вас же есть пенсия, сбережения…
— Не хватает! — Елена Петровна повысила голос, и Мария заметила, как коллеги за стеклянной перегородкой обернулись. — Ты обязана помогать родителям. Мы тебя вырастили.
Это было больше, чем просто просьба. Это был ультиматум. Так же, как одиннадцать лет назад.
Вечером, укладывая детей, Мария рассказывала мужу о визите матери.
— Я не понимаю, Андрей. У них трёхкомнатная квартира, дача, машина. Отец постоянно хвастался, как хорошо заработал в девяностые. Куда всё делось?
— А Дима что говорит?
Дмитрий, старший брат, летчик международных авиалиний, помог ей, когда родители выставили из дома. Снимал ей квартиру, пока она училась. Без него она бы не выкарабкалась.
— Надо позвонить ему.
Дмитрий ответил не сразу — был в рейсе. Говорил быстро, на фоне слышались аэропортовые объявления.
— Маш, они и ко мне приходили. И к Серёге. Мать требует деньги, говорит про какой-то долг. Отец будто бы при смерти, но когда я предложил свозить его в частную клинику, она отказалась.
— Почему ты мне не сказал?
— Не хотел тебя волновать. Ты же только-только на ноги встала, детей родила.
Мария покачала головой. Типичный Дима — защищает её, как в детстве.
— А Серёга?
— Платит. Каждый месяц. Мать его шантажирует чем-то из прошлого.
— Каким прошлым?
— Не знаю точно. Но помнишь, как в девяностые отец возил какие-то коробки из Польши? Мать все время нервничала, когда приходили какие-то мужики.
Мария помнила. Ей было всего три года, но она запомнила крики, шепот по ночам, странные люди, приезжавшие к отцу.
— Думаешь, там что-то нечистое?
— Уверен, — ответил Дмитрий. — Но доказательств нет.
Через неделю Елена Петровна снова появилась у Марии на работе. На этот раз без предупреждения. Мария как раз проводила совещание.
— Я так и не получила от тебя ответа, — заявила мать, когда коллеги вышли.
— Я купила лекарства, которые ты просила, — ответила Мария. — Они у меня дома. Могу привезти вечером.
— Лекарства? — Елена Петровна усмехнулась. — Этого мало. Нужны деньги на санаторий, на специальное питание. Ты живешь хорошо, можешь помочь. В конце концов, это твой долг.
Мария подняла глаза:
— Долг? Когда вы выставили меня из дома сразу после школы, о каком долге шла речь?
— Не драматизируй. Мы дали тебе образование, кормили, одевали.
— Минимум, который требует закон. А потом просто выбросили, как ненужную вещь.
Елена Петровна изменилась в лице:
— Значит, не хочешь помогать родителям? Ты знаешь, что по закону дети обязаны содержать нетрудоспособных родителей?
— Знаю. Но там есть условия. Например, если родители не исполняли свои обязанности.
— Ты мне угрожаешь? — Елена Петровна повысила голос. — Думаешь, я не смогу заставить тебя платить? Я могу рассказать твоим коллегам, какой ты была в юности. Или в школу твоих детей зайти, поговорить с директором. Думаешь, ему понравится, что мать его учеников бросила своих родителей?
Мария почувствовала, как кровь приливает к лицу. Это был шантаж. Откровенный, грубый шантаж.
— Мама, ты сейчас угрожаешь мне. Я, пожалуй, запишу наш разговор.
Она достала телефон и включила диктофон. Елена Петровна встала:
— Ты пожалеешь об этом. Обязательно пожалеешь.
— Неужели нельзя с этим что-то сделать? — Андрей обнял жену вечером, когда они наконец остались одни. — Ты же юрист, должны быть какие-то законные способы.
— Теоретически можно доказать, что родители не исполняли обязанности. Но нужны свидетельские показания, документы. Это долго, грязно.
— У тебя есть Дима. Он все подтвердит.
— А толку? Мама так легко не сдастся. Она придет в школу к детям, начнет звонить начальству. Я её знаю.
— И что, ты будешь всю жизнь платить? — Андрей сжал кулаки. — Это шантаж!
— А что делать?
— Прекрати бояться! Они уже не имеют над тобой власти!
Телефон Марии зазвонил. Номер Сергея. Средний брат никогда не звонил просто так.
— Привет, Маш. Ты говорила с мамой?
— Говорила. Она требует денег.
— И что ты решила?
— Пока ничего. Сергей, а почему ты ей платишь? Дима сказал…
— Дима слишком много говорит, — перебил Сергей. — Послушай меня. Просто дай ей денег. Поверь, так будет лучше для всех.
— Но почему? Она шантажирует тебя?
Сергей помолчал.
— Помнишь, как в девяностые родители торговали? Привозили товар из Польши?
— Смутно. Мне было три года.
— А я помню хорошо. Отец возил не только одежду. Там были лекарства, косметика. Все контрабандой, без документов. А еще… там были поддельные документы, Маша. Я знаю, потому что сам помогал их прятать, когда приходили с проверками.
— Но это было давно. Сроки давности…
— Ты не понимаешь. Есть вещи, у которых нет срока давности. Особенно если там был криминал.
— Сергей, ты о чем?
— Просто поверь мне. Дай ей денег. Так будет спокойнее.
Мария решила встретиться с матерью на нейтральной территории. Кафе в центре города казалось идеальным местом.
Елена Петровна пришла точно в назначенное время. Выглядела она уставшей, но держалась все так же прямо.
— Я решила помочь отцу, — сказала Мария, когда они сели за столик. — Куплю необходимые лекарства, оплачу месяц в санатории. Но я хочу знать правду.
— О чем ты? — Елена Петровна напряглась.
— О вашем бизнесе в девяностые. О том, чем вы на самом деле занимались.
Елена Петровна внимательно осмотрела кафе, убедилась, что никто их не слышит:
— Это было другое время. Выживал кто как мог.
— Что вы провозили из Польши?
— Одежду, косметику, мелочи. Все так делали.
— А документы? Сергей сказал про какие-то документы.
Лицо Елены Петровны исказилось:
— Сергей слишком много болтает. Как и Дмитрий. Не лезь в это, Маша. Просто помоги родителям и живи своей жизнью.
— Нет, мама. Либо ты мне все рассказываешь, либо никаких денег. Больше я не поддамся на шантаж.
Елена Петровна смотрела на дочь долго, оценивающе. Потом сказала:
— У тебя дети. Подумай о них. Ты хочешь, чтобы они узнали, что их дедушка был фальшивомонетчиком? Что твой отец делал поддельные паспорта? Что твоя мать была его соучастницей?
Мария отшатнулась.
— Это правда?
— Не вся. Но достаточно, чтобы уничтожить твою репутацию. И Сергея. И Димы. Ты хочешь, чтобы летчика международных авиалиний уволили, потому что его отец делал фальшивые документы?
— Ты сейчас меня шантажируешь.
— Я пытаюсь защитить семью! — Елена Петровна повысила голос, но быстро взяла себя в руки. — Послушай. Твой отец действительно болен. У него рак. Последняя стадия. Ему недолго осталось.
Мария смотрела на мать, пытаясь понять, правда это или очередная манипуляция.
— Если это правда, почему ты не сказала сразу? Почему начала с шантажа?
— Потому что ты бы не поверила. Не после того, как мы с тобой расстались одиннадцать лет назад.
— Это был твой выбор, не мой.
— Наш выбор! Твоего отца и мой! — Елена Петровна вдруг осеклась, глаза её наполнились слезами. — Мы должны были тебя отпустить. Иначе они бы добрались и до тебя.
— Кто — они?
— Люди, на которых работал твой отец. Бандиты. Когда он решил выйти из дела, ему угрожали. Нам пришлось бежать, менять город. А тебя… тебя мы решили оставить в стороне. Чтобы тебя не трогали.
— И поэтому выгнали из дома?
— Да! Чтобы они думали, что ты нам не дорога. Чтобы не использовали тебя как рычаг давления.
Мария смотрела на мать, не веря своим ушам. Всё это звучало как дешевый детектив.
— И ты ждешь, что я в это поверю?
— Поверь или нет, но это правда.
— А зачем тогда деньги? Если вы скрывались от бандитов, откуда квартира, дача, машина?
Елена Петровна опустила глаза:
— Мы отдали все, что у нас было. Квартиру записали на подставное лицо. Дача оформлена на мою сестру. Деньги… их просто нет.
— И как долго ты собираешься продолжать этот спектакль?
— Это не спектакль! — Елена Петровна вдруг сникла. — Впрочем, думай что хочешь. Но твой отец умирает, это факт. И ему нужна помощь. Это тоже факт.
— Я не верю ни единому её слову, — сказал Дмитрий по телефону. — Всё это сказки про бандитов. Она просто выкручивается.
— А что если правда? — спросила Мария.
— Какая правда? Что они нас выгнали из-за каких-то бандитов? Бред. Они просто не хотели тратить деньги на наше образование. Вспомни, как отец купил новую машину сразу после того, как ты съехала.
Мария помнила. И помнила, как плакала в комнате, которую снимал для неё брат.
— Дим, а что если отец и правда умирает?
— Я проверил. Он действительно в онкологии. У него рак легких, последняя стадия.
Мария закрыла глаза. Ей было сложно сопереживать отцу после всего, что случилось. Но и радоваться его болезни она не могла.
— И что будем делать?
— Я оплачу лечение. Но напрямую в больницу, не матери. А ты делай как знаешь.
Елена Петровна позвонила через два дня.
— Я хочу знать твое решение, — сказала она без приветствия.
— Я не буду давать тебе деньги, мама. Но я помогу отцу. Дима уже оплатил курс лечения.
— Этого мало! Нужны еще лекарства, специальное питание…
— Я куплю все необходимое. Составь список.
— Ты не понимаешь! — голос Елены Петровны сорвался. — Мне нужны деньги! Наличные!
— Зачем?
— Не твое дело!
— Тогда нет, — твердо сказала Мария. — Помощь отцу — да. Наличные — нет.
— Ты пожалеешь об этом, — прошипела Елена Петровна и бросила трубку.
Вечером в дверь позвонили. Мария открыла и увидела незнакомого мужчину средних лет в строгом костюме.
— Мария Александровна? Адвокат Кузнецов. Ваша мать, Елена Петровна, обратилась ко мне по вопросу взыскания алиментов на содержание нетрудоспособных родителей.
— Что? — Мария не могла поверить своим ушам.
— По закону дети обязаны содержать своих нетрудоспособных родителей. Ваша мать готова обратиться в суд.
— Передайте моей матери, что я тоже готова к суду, — ответила Мария, удивляясь собственному спокойствию. — У меня есть свидетели и доказательства того, что родители не исполняли свои обязанности. Я законом об алиментах тоже владею.
Адвокат разглядывал её с интересом:
— Хорошо. Я передам. Но подумайте, стоит ли доводить дело до суда. Это будет неприятно для всех сторон.
— Я готова.
— Мы правильно поступаем? — спросила Мария мужа, когда они собирались ко сну. — Что если мать права насчет их прошлого? Что если был какой-то криминал, и они действительно пытались нас защитить?
— Даже если так, это не оправдывает шантаж, — ответил Андрей, обнимая её. — Они могли все объяснить, попросить прощения. Вместо этого твоя мать давит, угрожает, манипулирует. Это все равно неправильно.
— А если дойдет до суда? Вся эта грязь всплывет наружу.
— Возможно, — Андрей поцеловал её в лоб. — Но иногда правду нужно узнать, какой бы неприятной она ни была. Иначе она будет отравлять всю жизнь.
Мария кивнула. Она больше не боялась.
Утром позвонил Сергей.
— Маша, я все знаю. Адвокат был у меня вчера.
— И что ты решил?
— Я не буду платить. Хватит. Мне надоело жить в страхе.
— Что именно ты знаешь о прошлом родителей?
Сергей помолчал.
— Не все. Но достаточно, чтобы понять: нас использовали. Все эти годы. Включая мои. Я платил, потому что боялся огласки. Но теперь… Черт с ним. Пусть будет суд. Если мать хочет вытащить все это на свет, пусть так и будет. Я устал бояться.
— Отец действительно умирает?
— Да. Я был у него вчера. Он не знает о том, что делает мать. Похоже, она действует на свой страх и риск.
— И ты по-прежнему думаешь, что в их прошлом что-то серьезное?
— Уверен в этом. Но я больше не боюсь. У меня есть моя семья, моя жизнь. И у тебя тоже.
Мария улыбнулась. Впервые за долгое время она чувствовала себя свободной от страха и манипуляций. Что бы ни случилось дальше, она справится. У неё есть братья, муж, дети. Настоящая семья, построенная на любви, а не на чувстве долга и страхе.
Телефон зазвонил снова. Номер матери.
— Да, мама, — спокойно ответила Мария.
— Я подаю в суд, — голос Елены Петровны дрожал. — На всех вас. На тебя, на Диму, на Сергея. Вы все пожалеете!
— Нет, мама, — тихо ответила Мария. — Пожалеешь ты. Потому что, к сожалению, ты так и не поняла: настоящий материнский долг — это любовь, а не деньги. И этот долг невозможно истребовать через суд.
Она положила трубку и глубоко вздохнула. Впереди была неизвестность и, возможно, судебные тяжбы. Но страха больше не было. Только решимость и спокойствие. Какой бы ни была правда о прошлом, она, Мария, свою жизнь построила правильно. И никто не сможет у неё это отнять.
