— Ну что, сынок? Как тебе идея? – Анна Петровна гордо смотрела на Игоря.
Только что она озвучила молодому человеку свои мысли: они вместе с мужем решили, что сыну пора начинать самостоятельную жизнь.
И для этого уже существовали все предпосылки.
Бабушка оставила родителям свою двушку: вот там и предполагалось жить выросшему Игоряше.
Игорь заканчивал учебу и уже подрабатывал. Значит, деньги на оплату коммуналки и нехитрое питание будут. А, если что – родители подкинут.
Плюс – желание молодого человека жить отдельно, как и всех в этом возрасте: это предполагало максимум свободы и минимум контроля.
Поэтому, давай сынок! Но – с условием: ты делаешь там ремонт! А после ремонта туда переедет и старшая сестра: поживете пока вместе.
А позже, когда она надумает выходить замуж, мы сообща тебе купим свое жилье. Ну, как тебе наш план?
При социализме это называлось бы планом-максимум: а что – Игоря все устроило!
По крайней мере, в течение нескольких лет можно будет спокойно жить, не думая о поиске жилья.
Да, деньги на ремонт родители обещали дать.
Сказано – сделано!
И Игорь переехал в запущенный «бабушатник», который раньше был коммуналкой – родители, еще при жизни бабушки с дедом, выкупили вторую комнату.
Ну, что – держись бабулина халупа: молодой человек решил сделать в квартире «зашибецкий» ремонт.
Нет, не евро – на него бы просто не хватило ни сил, ни денег. Но, хотя бы, евразио, как шутил папа.
И Игорь начал потихоньку копошиться. Причем, рукастому молодому человеку все это было в охотку и удовольствие.
Дело шло не быстро: так ведь его никто и не торопил! И это было вдвойне приятно.
А еще было приятно не только смотреть на преображения запущенного жилья: ремонта там не было лет тридцать.
Но и осознавать, что этим ты помогаешь своей любимой родне: сестренке и родителям – как же, они же возлагают на тебя большие надежды!
Кроме того, ты, как бы, создаешь задел на будущее: ведь тебе обещали купить собственную квартиру!
Время шло: бабушкина площадь постепенно приобретала нормальный вид.
— Кто — молодец? – спрашивал сам себя Игорь, глядя на великолепие, в которое медленно, но верно, превращался бардак.
И сам себе отвечал:
— Я – молодец!
Вопрос был, явно, риторическим: было и так ясно, кто тут молодец.
Через пять лет ремонт, наконец, был завершен. И к брату переехала Глаша, которая была старше его на два года.
Игорь уже давно закончил учиться и работал. И они стали жить вдвоем с сестрой, иногда встречаясь на «вверенной им территории» с лицами противоположного пола: дело-то молодое…
А вскоре Глаша сообщила о приятной новости: она собралась замуж! Ну, что – рождение новой ячейки общества – всегда хорошо!
На свадьбе говорились тосты и строились лучезарные планы.
— Да, эта квартира останется нам с Глашей, а тебе, Игорек, купим что-нибудь подходящее! – с чувством говорил новоиспеченный зять. – И я, конечно, помогу!
И у Игоря внутри крепла радостная уверенность, что у него все будет хорошо.
Вскоре сестра забеременела: опять — здорово! У него будет племянник!
А ему уже, скорее всего, пора переезжать: подошло время выполнять данные обещания, дорогие родственнички! Интересно, какую же он купит себе квартиру?
Но оказалось, что на него не только, в свое время, возложили большие надежды, но и положили еще кое-что, о чем не принято говорить вслух. Да, с тем самым прибором…
— Ты соображаешь, что ты у нас просишь? – удивилась Анна Петровна в ответ на вопрос сына: когда вы мне дадите обещанные деньги. — Тебе не стыдно?
— В смысле – что я у вас прошу? – в свою очередь, изумился Игорь. – И почему мне должно быть стыдно?
Вы же, кажется, обещали мне помочь с покупкой жилья: и ты, и Глашка с мужем. У самого-то меня даже на однушку не хватит!
— Так это когда было! В нашем мире сейчас за день все может измениться, а тут столько времени прошло!
— И что же мне прикажете теперь делать?
— Ну, не знаю! Ты – взрослый мужчина: тебе решать! Думай!
— Но вы же обещали!
— Что ты заладил, как попугай – обещали, обещали? Разве не знаешь? Обещать – не значит, жениться!
К тому же, у Глаши будет малыш. Да и мне скоро придется жить на пенсию: возраст подходит.
С какого перепуга сейчас тебе отстегивать деньги на жилье, спрашивается?
Да и стыдно, сынок, почти в тридцать лет обращаться к родителям с подобной просьбой! Что, так и будешь до старости рассчитывать на наши деньги?
Поэтому, давай как-нибудь сам…
Мама говорила уверенно: видимо, все уже было давно решено.
— А почему же вы тогда молчали? – справедливо возмутился Игорь. – Можно же было предупредить меня заранее, а не тянуть до последнего!
Я бы тогда не рвал жилы тут до потери пульса! И не тратил силы, время и средства!
Почему бы не сказать: «Игорь, денег тебе не дадим! Собирай чемоданы и вали так!»
И я бы давно отвалил и уже устраивал бы собственно жилье!
— Вот мы тебе сейчас и говорим: Игорь, собирай чемоданы – вам вчетвером будет тесно! А денег у нас нет!
Кончено, это была аксиома: вчетвером им тут будет тесно.
К тому же, тогда квартира превратится в классическую коммуналку. Плюс вечно занятая ванная – а санузел был совмещенным.
Поэтому с этим даже спорить было нечего! Но куда съезжать? С финансами-то прокатили!
Да: вот тебе и «уговор дороже денег»! Нет, милые мои – денежки оказались дороже!
Ну, что, опять на съем?
И Игорь ушел. И не только ушел: он обиделся, как на его месте поступили бы многие, и перестал звонить маме.
Почему-то именно ее он считал виноватой в произошедшем. Хотя Анна Петровна говорила, что это было их общим решением.
Поэтому сын не пришел, как остальные, на выписку сестры из роддома: а Глашка родила чудесного мальчика. Об этом он узнал от папы, которому, все еще, иногда позванивал.
Родители, полностью переключившиеся на первого внука, первыми не звонили: до того ли, братец, было!
А Игорь был занят: он взял подработку, чтобы побыстрее купить собственное жилье. И через пять месяцев уже въехал в скромную однушку.
Да, не Бог весть, что. Но – своя! Ура!
Мама не выдержала первой.
— Ты чего не звонишь?
— А должен?
— Ну, не знаю, — замялась Анна Петровна. – Тебе разве безразлично, что происходит с родней? У тебя же теперь есть племянник! Разве тебе не интересно?
— И что? Вам же не интересно, что происходит со мной! Выперли, фактически, на улицу и даже не поморщились!
И мама ничего не смогла сказать на это заявление сына. Потому что Игорь был, к сожалению, прав.
Но не сознаваться же в собственных промахах!
— Да, кстати, вам там не тесно? – поинтересовался сын. — Помнится, ты настаивала, что с малышом в двушке будет не разместиться!
Но я узнал, что ты, оказывается, прекрасно там поместилась! И даже никому не мешаешь! Как же так, мамочка?
Выяснилось, что Анна Петровна после рождения внука переехала жить к Глаше! Это Игорь узнал из недавнего разговора с отцом: а тот был даже этому рад….
Почему же одному человек, мои дорогие, в вашей квартире и жизни не нашлось места, а другому нашлось? Он что – более высшего сорта? И по какому принципу идет отбраковка?
Да, мать – это святое. Но не настолько же, чтобы выпирать брата и сына в никуда…
— Да, — гордо сказала мама после секундной заминки. – Я решила, что буду жить у дочери. Кто же еще поможет родной кровиночке с ребенком? А что ты, собственно, имеешь против?
Игорь, не произнеся ни слова, отключился: что он может иметь против, мамочка? А Анна Петровна не перезвонила.
Да, жизнь – как качели: в любой момент можешь оказаться внизу. А иногда человека нужно просто легонько подтолкнуть, чтобы он опять начал раскачиваться.
И ему обещали это сделать, но, почему-то, не сделали.
И что, теперь вы, собственно, хотите?
Ведь если пообещать и не дать даже конфетку, это – очень обидно. А что же тогда говорить о квартире, которую пообещали, и показали большую фигу?
Дескать, вот тебе, сынок, кукиш – что хочешь, то и купишь! Обидно, слушай!
И даже не извинились — мол, ничего с тобой не сделается: не сахар – не растаешь!
Причем, решили, что можно обманывать человека безнаказанно: наложить ему за шиворот этой самой органики и ждать, что он за это поблагодарит.
Дескать, валите на меня еще: всегда мечтал оказаться в этом самом аромате!
Ведь вы же все хором врали. Причем, в течение нескольких лет, очень складно и в унисон:
— Ах, сынок, будет тебе квартира!
— Да, брат – и мы поможем!
Ну, и где все, спрашивается? Так почему же теперь вы так же синхронно обижаетесь?
Общаться, видите ли, с ними не желают! Да, не желают! Потому что нет вам ни доверия, ни уважения: ведь единожды солгавший – кто тебе поверит?
Кстати, отец в последнем разговоре, сказал, что мама и сестра очень обижены невниманием сына и брата: они ему – все, а он – такой-сякой-неблагодарный!
«Но, судя по вашему поведению, вам и без меня хорошо!» – так решил для себя обидевшийся и обиженный Игорь.
А вы идите все в сад! Да, мои дружные родственники: возьмитесь за руки друзья, чтоб не пропасть по одиночке, как советовал наш умный бард Окуджава. И, прямиком – в сад!
А я буду продолжать карабкаться один: так даже лучше! Чем ждать того, «чего вообще не может быть», как написал другой, тоже очень умный мужчина.
Но и от меня вам тоже ждать нечего: уж вы, как-нибудь, сами…
А вскоре и Игорь решил жениться. И тут возникла дилемма: приглашать родню на свадьбу или не приглашать?
И это оказалось почище Шекспировского «быть или не быть?»
Да, друг наш ВильЯм, это тебе – не проблемы туманного Альбиона! У нас-то страсти похуже будут!
Так звать или, все-таки, не звать? Вот в чем вопрос! Который у нас принято ставить ребром.
Тот самый the question, так его растак…
Ну, так что?
