Секрет мог разрушить семью окончательно. Валентина Семеновна засунула квитанцию об оплате изостудии в самый дальний кармашек старого кошелька. Туда, где лежали фотографии покойного мужа, молясь про себя, чтобы невестка никогда не узнала о тайных тратах на внука.
— Бабуль, а что это за бумажка? — спросил Максимка.
— Ничего особенного, внучек, — Валентина Семеновна быстро защелкнула замочек сумки. — Обычная квитанция.
Мальчик недоверчиво наморщил нос. В свои семь он уже неплохо умел различать, когда взрослые говорят правду, а когда что-то скрывают. А бабушка в последнее время скрывала много чего.
— Бабуль, — Максимка прижал к груди папку с рисунками и серьезно посмотрел на нее, — а почему мы маме не рассказываем про наши уроки рисования? Ведь мама любит, когда я что-то красивое рисую…
— Понимаешь, Максимушка, — сказала Валентина Семеновна, — мамочка сейчас очень-очень устает. Поэтому давай пока не будем ей ничего говорить? Давай сделаем ей сюрприз?
— Сюрприз? — внук широко раскрыл глаза, и на щеках у него появились ямочки.
— Да! А пока это будет наш с тобой секрет. Договорились?
— Договорились, — серьезно ответил мальчик.
***
Вечером, за ужином невестка только и говорила, что о работе.
— К нам тут супруги приходили, хотели девочку одну удочерить, — вещала она, — полгода готовились, курсы проходили, документы собирали… А сегодня выяснилось, что у них справка о доходах липовая. Пришлось отказать.
— Ой, как жалко, — покачала головой Валентина Семеновна.
— Да уж… Жена плакала прямо в кабинете. Говорит: «Мы так мечтали о ребенке, мы так готовились…Может быть, можно что-нибудь сделать?» А что тут можно сделать? Закон есть закон.
— Ну вот, — с какой-то тоской подумала Валентина Семеновна, — опять Света о чужих детях рассказывает, а про своего собственного даже не спросила ничего. Только работа, работа, работа…
Максимка молча жевал котлету, время от времени поглядывая то на маму, то на бабушку. А Валентина Семеновна слушала, качала головой и поддакивала.
С одной стороны, она все понимала, работа у Светланы действительно важная, нужная. Помогать детям-сиротам обретать семьи — дело святое. Но с другой стороны… Максимка весь день ждет маму, а она приходит и только о чужих детях говорит.
И она лишь еще сильнее утвердилась в своем желании развивать внука.
***
На следующий день сын Валентины Семеновны Алексей сказал, что ему предложили работу вахтовым методом.
— Это действительно очень выгодная штука, — говорил он, — зарплата почти в три раза больше, чем здесь. График, правда, тяжелый, два месяца на Севере, потом месяц дома. Но если год-полтора поработать в таком ритме, мы накопим на нормальную двухкомнатную квартиру и забудем про съем, а может, даже и машину купим…
Светлана энергично кивала:
— Конечно, Алеша, соглашайся. Такие возможности не каждый день выпадают. А мы с Максом как-нибудь справимся, да, сынок?
Максимка неуверенно кивнул, но по его лицу было видно, что перспектива остаться без папы на целых два месяца его совсем не радует.
Валентина Семеновна тоже расстроилась. Она, конечно, понимала желание сына заработать для семьи побольше денег. Но… с другой стороны, теперь Света, которая и так нечасто бывает дома, будет просто пропадать на своей работе.
— Хорошо, что у Максимки есть я, — подумала она.
***
На следующее утро у Валентины Семеновны подскочило давление. Вообще, она уже почти десять лет жила с гипертонией, но решение сына уехать так далеко заставило ее понервничать.
После очередного занятия они с Максимкой зашли в аптеку. Пенсию еще было ждать и ждать, денег не хватало, к тому же Валентине Семеновне нужно было еще отложить средства на изостудию… Поэтому она купила только таблетки от давления, а другие лекарства решила приобрести попозже, с пенсии.
— Ничего страшного, — подумала женщина, — буду внимательнее следить за питанием, больше отдыхать и меньше нервничать. Все как-нибудь обойдется.
Затем они зашли в магазин канцтоваров, и Валентина Семеновна предложила внуку выбрать себе новые краски.
— Бабуль… — вдруг как-то совершенно по-взрослому проговорил Максимка, который, разумеется, приметил и понял все. — А как же твои таблетки от головы?
— Ничего страшного, Максимушка, потом куплю, — отозвалась она.
***
Как-то вечером, когда женщина занималась подработкой — неделю назад она взялась иллюстрировать детскую книжку — в дверь ее однушки позвонили. Час был не поздний, но Валентина Семеновна никого не ждала.
— Соседка? — промелькнуло у нее в голове, когда она шла к двери. Но на пороге стояла невестка.
Светлана прошла в комнату и увидела на столе художественные принадлежности.
— Ой, Валентина Семеновна, а вы, оказывается, у нас рисуете? — искренне удивилась она. — А я и не знала, что вы увлекаетесь живописью…
— Да это… Это я так. В молодости немного баловалась, хотела поступать в художку, но не срослось. Ну и сейчас иногда рисую, чисто для себя. Вот, может… — и тут она хотела было сказать про развивающийся талант Максимки, но прикусила язык.
Но Светлана даже не заметила ее замешательства.
— Слушайте, это же здорово! — восхитилась она, разглядывая иллюстрации. — А у вас сохранились какие-нибудь старые ваши работы?
— Нет, Светочка, ничего у меня не осталось, — соврала Валентина Семеновна. — Я же за мужем своим покойным все по гарнизонам моталась… Вот и потерялись мои работы при постоянных переездах.
Они с невесткой поболтали еще немного, а потом та ушла домой.
***
Как-то Максимка разболелся, и Валентина Семеновна с радостью согласилась посидеть с внуком. Она читала ему сказки и следила за тем, чтобы он вовремя принимал лекарства.
К вечеру температура немного спала, и он стал просить альбом и карандаши. Когда пришла с работы Светлана, он все еще что-то увлеченно рисовал.
Уложив его спать, женщины сели пить чай на кухне. После недолгого молчания Светлана улыбнулась:
— Я все думаю… Как же мне повезло со свекровью, а Максу с бабушкой… Вы так много для нас делаете, так заботитесь…
— Да ну тебя, Света! — отмахнулась Валентина Семеновна. — Вы же все мне родные. А внук — это самое дорогое, что у нас есть. Я все сделаю для того, чтобы ему было хорошо.
Она говорила это искренне, от всего сердца. Она и не подозревала, что уже совсем скоро эти слова обернутся против нее…
***
С этих пор прошло чуть больше двух недель. Максимка благополучно выздоровел, и они с бабушкой снова стали посещать изостудию.
Как-то Светлана опять застала сына за рисованием. Максимка сосредоточенно работал над каким-то сложным рисунком, и женщина тихо ахнула от изумления.
— Максим, это… ты сам? — в ее голосе звучало неподдельное восхищение.
— Да, сам! — гордо ответил мальчишка, поднимая на маму сияющие глаза. — Мы с бабулей ходим в специальную школу для художников, и я там научился!
Справившись с удивлением, Светлана сказала:
— Вот оно что…
А сама невольно подумала: «Ну и жук же наша Валентина Семеновна!»
Этим же вечером она решила поговорить со свекровью.
— Начну с главного, — сказала она, когда свекровь сняла трубку, — я только что видела, как рисует Макс. Вы сами знаете, он настоящая находка для шпиона… Короче, Валентина Семеновна, объясните мне, пожалуйста, почему вы мне не сказали, что водите его в художку?
— Светочка, милая… — начала Валентина Семеновна, и голос ее вдруг дрогнул. — Я хотела как лучше для него… У него талант. А у вас с Алешей времени совсем нет времени заниматься его развитием, все работа да работа…
— Это не ответ, — заметила Светлана. — Я спросила о том, почему вы развиваете его втайне от нас?
— Да не втайне вовсе, а просто… Просто не хотела вас беспокоить лишними разговорами, — забормотала Валентина Семеновна. — У тебя же работа, проблемы всякие, Леша вон уезжает на вахту, а тут еще я со своими художественными затеями…
— Валентина Семеновна! Вы хоть понимаете, что фактически обманывали нас? — воскликнула Светлана. — И Макс молчал… Вы понимаете, что заставляли ребенка лгать собственным родителям?
— Да о какой лжи ты говоришь?! — не выдержала Валентина Семеновна. — Я развиваю внука и даю ему то, что вы дать не можете! А вы с Лешей только и думаете о работе! На сына у вас совершенно нет времени!
— Как бы то ни было, но решение о том, куда водить ребенка, чем его занимать и какие кружки выбирать, должны принимать родители. А не бабушка! Еще и втайне от всех, как… Как заговорщица какая-то!
— Ну и что теперь? — спросила Валентина Семеновна.
— Не знаю! Мне нужно поговорить с Лешей!
Светлана повесила трубку и вдруг встретила удивленный и испуганный взгляд сына. Он стоял на пороге кухни с кисточкой в руке.
— Мам… — начал он. — Ты, что ли, сердишься на бабушку?
Светлана резко выдохнула. Ситуация вырисовывалась мегастранная, как ни крути, а бабушка у Максимки была золотая. И занималась она важным делом — развивала талант внука. Но… зачем было делать из этого такую тайну? Зачем было учить Максимку лгать и скрываться?
— Нет, солнышко, — улыбнулась она, — я просто очень удивилась, какой замечательный рисунок ты нарисовал. Слушай, а расскажи мне про эту художественную школу! Тебе там нравится?
Максимка сразу вдруг оживился и принялся подробно рассказывать про свою изостудию, про учительницу, которая всегда хвалит его работы, про других ребят, про то, как они учились смешивать краски и рисовать натюрморты с яблоками и грушами…
Светлана слушала внимательно, изредка задавала вопросы и вскоре поняла, что досада на свекровь прошла. Чуть позже она перезвонила ей и пригласила на семейный совет.
***
Алексей, кстати говоря, был удивлен не меньше.
— Мам, я реально не понимаю… — пробормотал он. — Если Максиму нравится рисовать, у него получается, это же здорово! Зачем было делать из этого какую-то тайну мадридского двора?
—Затем, что у вас времени не хватает ни на что, кроме работы, — пробурчала Валентина Семеновна. — Меня, например, очень удивляет и печалит, что вы оба не заметили, что он увлечен рисованием. А теперь удивляетесь тому, что он рисует шедевры! Как по мне, это говорит о многом…
— А меня вот что интересует, — сказала Светлана. — Эти занятия в изостудии, сколько они стоят?
— Что? — опешила Валентина Семеновна.
— Сколько стоят занятия? И кто их оплачивает?
— Я… Я плачу, — пробормотала Валентина Семеновна, — восемьсот рублей в месяц.
— Из пенсии платите, правильно? — уточнила Светлана.
— Ну да. А что тут такого особенного?
— У вас разве такая большая пенсия?
Тут на кухню ворвался Максимка. Судя по всему, он думал, что родители ругают бабушку, он пронесся мимо них и крепко обнял ее.
— Не ругайте бабулю! — закричал он. — Она… Она…
Он захлебывался словами, в его глазах дрожали слезы.
— Она хорошая! Она вместо таблеток своих мне краски купила!
— Вместо каких таблеток? — встревожился Алексей.
— От головы которые! — запальчиво крикнул Максимка.
— Ну будет, Максимушка, будет, — молвила растроганная Валентина Семеновна, прижав к себе внука.
Когда Максим немного успокоился, его отправили играть. После небольшой паузы Алексей произнес:
— Речь идет о твоих лекарствах от гипертонии, я правильно понимаю?
Валентина Семеновна только рукой махнула.
— Мама, это не дело, — серьезно сказал сын, — ты же понимаешь, что это смертельно опасно? Понимаешь, что ты рискуешь здоровьем, а может, и жизнью?
— Да это было всего один раз, — проворчала Валентина Семеновна.
— И раза может быть достаточно для необратимых последствий, — строго сказал сын.
— В любом случае, — с вызовом отозвалась Валентина Семеновна, — я об этом ничуть не жалею. Мне для Максимки не жалко ни денег, ни здоровья.
Супруги переглянулись, а потом Светлана неожиданно обняла свекровь.
— Светочка, прости меня, пожалуйста, — прошептала Валентина Семеновна. — Я… просто хотела, чтобы у Максимушки было все самое лучшее. Чтобы он рос счастливым и талантливым… Я не хотела обманывать вас…
— Мы все понимаем, — тихо говорила Светлана, поглаживая ее по спине. — Мы понимаем и очень вам благодарны. Очень-очень благодарны за все. Но больше никаких жертв, ладно?
— Угу…— кивнула Валентина Семеновна.
— Кстати, — вдруг озарило Алексея, — мама же у нас сама рисует! Она и мне в детстве пыталась привить любовь к прекрасному, да все как-то… Теперь, значит, Максиму… Не, ну а что, я не против.
— И я тоже, — улыбнулась Светлана, — кстати, Валентина Семеновна, может быть, все-таки не все ваши рисунки потерялись при переездах?
Валентина Семеновна облегченно вздохнула:
— Может быть, Светочка. Я… поищу.
Алексей вскоре уехал работать на Север. А Максимка продолжает ходить с бабушкой в изостудию. И он очень рад, что делать из этого секрет теперь не нужно…
