Рита стояла у окна, рассматривая причудливый узор на стекле, оставленный первым осенним заморозком. В голове назойливо крутились мысли о вчерашнем визите свекрови.
– Риточка, ну как же так можно? – раздался в воспоминаниях пронзительный голос Галины Павловны. – У тебя же все специи неправильно стоят! И почему полотенца в ванной висят не по размеру? Алёша, сынок, ты посмотри, какой беспорядок!
Три года замужества превратились в бесконечную битву за личное пространство.
Галина Павловна появлялась в их квартире как джинн из бутылки – внезапно и без предупреждения. Каждый её визит оставлял после себя перевёрнутый вверх дном шкаф с одеждой, «правильно» расставленную посуду и головную боль у Риты.
– Мама просто хочет как лучше, – говорил Алексей, виновато улыбаясь. – Она же с любовью всё это делает.
«С любовью?» – мысленно усмехнулась Рита, вспоминая, как вчера обнаружила свои любимые серьги не в шкатулке, а в старой коробке из-под конфет. «Для порядка», – объяснила свекровь, просияв от собственной находчивости.
Телефон завибрировал – сообщение от Алексея: «Мама забежит сегодня, поможет с уборкой». Рита почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Она посмотрела на идеально чистую квартиру, которую убрала только вчера. На кухне пахло свежей выпечкой – утром она встала пораньше, чтобы порадовать мужа пирогом с яблоками.
Звонок в дверь раздался ровно в тот момент, когда Рита достала пирог из духовки. На пороге стояла Галина Павловна с внушительной сумкой, из которой торчали какие-то тряпки и банки.
– Ох, Риточка, что же ты в такой холод окна нараспашку держишь? – с порога начала свекровь, решительно проходя в квартиру. – И запах какой-то странный… Ты что, опять свои эксперименты с выпечкой устраиваешь?
Рита молча наблюдала, как свекровь, не снимая пальто, направилась прямиком на кухню. Галина Павловна придирчиво осмотрела пирог, поджала губы и достала из своей необъятной сумки контейнер.
– Вот, я тебе настоящий пирог принесла, по бабушкиному рецепту. А это, – она махнула рукой в сторону Ритиной выпечки, – выброси, только продукты зря переводишь.
– Галина Павловна, – Рита старалась говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало, – я не буду выбрасывать пирог. Алексею нравится моя выпечка.
– Ой, да что ты понимаешь! – свекровь уже открывала шкафчики, переставляя банки с крупами. – Алёшенька просто не хочет тебя обидеть. Он с детства привык к правильной домашней еде.
Рита прислонилась к дверному косяку, чувствуя, как немеют пальцы от сдерживаемых эмоций. А Галина Павловна, словно смерч, носилась по кухне, попутно комментируя каждую деталь:
– Сковородки надо по размеру ставить! Специи нельзя на свету держать! И что это за новые занавески? Совсем не сочетаются с обоями. Я тебе свои привезла, у меня как раз лишние были.
В этот момент что-то щёлкнуло в голове у Риты. Она вдруг отчётливо поняла, что больше не может и не хочет это терпеть.
План созрел мгновенно, яркий и дерзкий, как вспышка молнии.
– Галина Павловна, – произнесла Рита неожиданно мягко, – а вы сегодня во сколько дома будете?
Свекровь от неожиданности замерла с банкой гречки в руках:
– А что?
– Да так, просто спросила, – улыбнулась Рита, и в этой улыбке промелькнуло что-то такое, от чего Галина Павловна вдруг почувствовала необъяснимое беспокойство.
Вечером, когда Алексей вернулся с работы, его встретила непривычная картина: жена сидела в кресле с блокнотом и что-то сосредоточенно записывала.
– Что пишешь? – поинтересовался он, целуя её в щёку.
– Список покупок, – ответила Рита, и глаза её загадочно блеснули. – Завтра у меня большие планы.
На следующий день Рита поднималась по лестнице в квартиру свекрови, нагруженная пакетами. В одном позвякивали банки с соленьями, в другом – новые занавески и скатерть.
– Галина Павловна! – радостно воскликнула она, когда ошеломлённая свекровь открыла дверь. – А я к вам! С ответным визитом, так сказать.
– Как… с ответным? – растерялась женщина, машинально пропуская невестку в квартиру.
– Ну как же! – Рита уже деловито разбирала пакеты. – Вы же вчера у меня были, помогали. Теперь моя очередь!
Не дожидаясь ответа, она прошла на кухню и принялась открывать шкафчики:
– Боже мой, Галина Павловна, как же у вас всё неправильно расставлено! Надо срочно переделать. И эти шторы… такие тяжёлые, тёмные. Я вам свои привезла – лёгкие, современные.
– Что значит неправильно? – свекровь начала приходить в себя. – У меня тридцать лет так стоит!
– Вот именно! – энергично кивнула Рита, выгружая содержимое шкафов на стол. – Тридцать лет – это же прошлый век! Надо всё менять. И эти старые банки с огурцами я выброшу, принесла вам свои – по новому рецепту.
Галина Павловна хватала ртом воздух, наблюдая, как невестка хозяйничает в её кухне. А Рита, словно не замечая её состояния, продолжала:
– А обои у вас совсем выцвели. Я тут присмотрела чудесные, сейчас покажу каталог. И мебель надо переставить – по фэн-шую. Вот диван точно не на месте…
– Это ещё что такое?! – наконец взорвалась Галина Павловна. – Ты как смеешь в моём доме командовать?
Рита остановилась и посмотрела на свекровь с искренним удивлением:
– Но ведь вы же именно так делаете в моём доме. Разве не здорово, когда кто-то приходит и всё переделывает по-своему? Вот, я даже ваш фотоальбом перебрала – все фотографии по-новому разложила, по цветовой гамме.
Лицо Галины Павловны стало пунцовым:
– Это совершенно другое дело! Я – мать Алёши! Я имею право!
– А я его жена, – мягко перебила Рита, доставая из пакета новую скатерть. – И раз уж мы семья, то давайте действовать по одинаковым правилам. Смотрите, какая чудесная скатерть! Ваша старая совсем не подходит к интерьеру.
В этот момент в дверь позвонили.
На пороге стоял Алексей, который, получив взволнованный звонок от матери, примчался сразу после работы.
– Что здесь происходит? – спросил он, оглядывая разгромленную кухню.
– Твоя жена! – возмущённо начала Галина Павловна. – Она ворвалась и устроила здесь погром! Переставляет всё, выбрасывает мои вещи!
– Милый, – спокойно отозвалась Рита, – я просто делаю то же самое, что твоя мама делает у нас дома. Вот, смотри, – она достала блокнот, – я даже составила список, как она вчера: «переставить мебель, сменить занавески, разобрать шкафы, выбросить старые вещи…»
Алексей переводил растерянный взгляд с жены на мать и обратно. Впервые в жизни он видел свою властную родительницу в таком замешательстве.
– Мама, – медленно произнёс он, – а ведь Рита права. Ты действительно делаешь то же самое в нашей квартире.
– Но я же… я хотела как лучше! – всплеснула руками Галина Павловна.
– И я хочу как лучше, – улыбнулась Рита. – Вот, например, эти старые чашки давно пора заменить на современный набор. И кстати, я нашла ваш ежедневник – переписала все телефоны в электронный вид, а бумажный выбросила. Так ведь удобнее?
Галина Павловна опустилась на стул, словно из неё выпустили весь воздух. Она смотрела на свою кухню, где всё было не на своих местах, и впервые почувствовала то, что испытывала Рита все эти годы.
– Я… я не думала, что это так… неприятно, – тихо произнесла она.
Рита присела рядом со свекровью:
– Галина Павловна, я ценю вашу заботу. Правда. Но у каждой хозяйки должно быть право самой решать, как организовать пространство в своём доме. Я люблю Алексея и уважаю вас, но мне нужно чувствовать, что наш дом – действительно наш.
Алексей подошёл и положил руку на плечо матери:
– Мам, я тоже люблю тебя. Но Рита права. Мы с ней семья, и ты должна уважать наши границы.
В комнате повисла тишина. Галина Павловна медленно обвела взглядом кухню, задержавшись на новых занавесках, которые Рита так и не успела повесить.
– Хорошо, – наконец произнесла она. – Я… я поняла. Давайте вернём всё на места.
Следующий час они втроём раскладывали вещи по своим местам. Рита достала из сумки термос с чаем и домашнее печенье. Когда они сели за стол, атмосфера была уже совсем другой.
– Знаешь, – неожиданно сказала Галина Павловна, глядя на Риту, – а печенье у тебя действительно вкусное. Может… может, поделишься рецептом?
Рита улыбнулась:
– С удовольствием. И если хотите, в следующий раз мы можем вместе испечь пирог. По вашему рецепту.
– Только давайте договоримся заранее о встрече, – добавил Алексей, и все трое рассмеялись.
С того дня многое изменилось. Галина Павловна больше не приходила без звонка и не переставляла вещи в квартире сына. А по воскресеньям они стали собираться вместе – готовить, разговаривать и учиться уважать границы друг друга. И даже старый фотоальбом остался в прежнем порядке – как символ того, что некоторые вещи не нуждаются в переменах, если они дороги сердцу.
