Дарья проснулась от настойчивого жужжания электробритвы.
Андрей собирался в командировку, по утреннему холодку спешил добриться — в Кемерово поезд уходил в полдень.
За окном еще клубился предрассветный туман, а в детской уже слышалась возня — близняшки тоже проснулись, шуршали одеялами, перешептывались.
— Девочки, рано еще, — негромко позвала Дарья. — Поспите.
— Не хотим, мам! — отозвалась Зоя. — Мы папу проводить.
Юля поддакнула сестре, и вскоре обе, взъерошенные, в пижамах с котятами, уже обнимали отца, повисли на нем, как виноградные лозы.
— Ну что вы, егозы, — улыбнулся Андрей, целуя дочерей по очереди. — Всего на неделю еду.
— Целую неделю! — протянула Юля. — Это же сто шестьдесят восемь часов!
— Или десять тысяч восемьдесят минут, — подхватила Зоя.
Андрей рассмеялся, прижал к себе математических вундеркиндов. А Дарья смотрела на них и думала — как же ей повезло.
Двенадцать лет назад, когда выяснилось, что будет двойня, она испугалась. А сейчас не представляла жизни без этих умниц.
Звонок в дверь прозвучал, когда Андрей застегивал чемодан. Все замерли.
— Кого это в такую рань? — удивился он.
Дарья пошла открывать. На пороге стояла Лариса Семеновна — свекровь, которую никто не ждал.
— Здравствуй, Дашенька! — пропела она, проплывая в прихожую. — А я вот решила — возьму да приеду!
У нас в школе каникулы, дай, думаю, проведаю сыночка, внучек.
Сыночек, услышав голос матери, выглянул в коридор.
— Мама? — изумленно протянул он. — Ты почему не предупредила?
— А что, мать должна предупреждать? — Лариса Семеновна уже стаскивала сапоги. — Я же не чужая! Или у вас тут секреты?
Дарья прикусила губу.
Вот так всегда — ни здрасьте, ни до свидания, врывается как к себе домой. И ведь знает прекрасно, что Андрей в командировку собрался — созванивались вчера.
— Мам, я через два часа уезжаю, — растерянно произнес Андрей. — В Кемерово, на неделю.
— Ну и чудненько! — Лариса Семеновна уже шествовала на кухню. — Поможешь мне сумки занести, а там и езжай. А мы тут с девочками поживем, правда, внученьки?
Близняшки переглянулись. По их лицам было видно — идея их не вдохновляет.
— Дашенька, — Лариса Семеновна уже хозяйничала у плиты, — а что у нас на завтрак? С дороги так проголодалась!
«У нас!» — мысленно передразнила Дарья.
Вслух же произнесла:
— Овсянка, Лариса Семеновна. С яблоками и корицей.
— Овсянка? — Свекровь поморщилась. — Нет, это не годится.
Вот Ирочка, помнится, всегда блинчики пекла. Такие воздушные, пышные…
Дарья стиснула зубы. Началось!
Опять будет попрекать ее этой Ирочкой — дочкой маминой подруги, на которой Лариса Семеновна мечтала женить Андрея.
— Мам, хватит, — поморщился Андрей. — Я же просил.
Но Ларису Семеновну уже понесло:
— А что такого? Ирочка и готовит вкусно, и хозяйка отменная.
Не то что некоторые — овсянкой семью кормят!
— Я овсянку люблю, — вдруг твердо сказала Юля.
— И я, — поддержала сестру Зоя.
Лариса Семеновна осеклась, но ненадолго.
— Ну ладно, — вздохнула она. — Давайте хоть чаю. А потом я в ванную — с дороги освежиться. А там и комнату мне покажете.
— Какую комнату? — насторожилась Дарья.
— Как какую? Где я жить буду!
— В гостиной, на диване, — пожала плечами Дарья. — Других вариантов нет.
— Как это нет? — возмутилась свекровь. — А детская? Девочки в гостиную переедут, а я в их комнате устроюсь.
— Нет! — хором выпалили близняшки.
— Мама, — устало произнес Андрей, — девочки никуда не переедут. Ты без предупреждения приехала — извини, но придется в гостиной.
Лариса Семеновна поджала губы.
— Ну конечно, — процедила она, — мать родную на диван, в проходную комнату!
А вот Ирочка…
— Все, мне пора, — Андрей решительно взял чемодан. — Дарья, вызови такси, пожалуйста.
Дарья кивнула, радуясь возможности выйти из кухни. Руки дрожали, когда она набирала номер.
Неделя. Целая неделя со свекровью, которая ее терпеть не может. Как они это переживут?
— Не переживай, — шепнул Андрей, обнимая ее на прощание. — Я позвоню вечером.
Дарья через силу улыбнулась. За его спиной маячила недовольная физиономия свекрови, и улыбка получилась кривоватой.
Когда такси увезло Андрея, в квартире повисла гнетущая тишина.
Лариса Семеновна демонстративно прошествовала в ванную, что-то бормоча про «бардак» и «разбросанные полотенца».
Дарья переглянулась с дочерьми.
— Мам, может, к бабе Тане сбежим? — шепнула Зоя, имея в виду Дарьину маму.
— Нельзя, милая, — вздохнула Дарья. — Бабушка Лариса к нам приехала, надо потерпеть.
«Впору самой сбежать куда подальше», — добавила она про себя.
День тянулся бесконечно.
Лариса Семеновна придиралась ко всему — от расстановки чашек в шкафу до цвета занавесок.
Особенно ее возмущало, что Дарья не готовит «нормальных обедов из трех блюд, как Ирочка».
— В приличных семьях, — вещала она, размешивая сахар в чае, — обед подают ровно в час. И непременно с супом.
Вот помню, Ирочка такой борщ варила…
Дарья молча сжимала кулаки под столом. Держалась из последних сил — ради мужа, ради девочек.
Но внутри все кипело от возмущения.
Приехала без спросу, командует, попрекает этой своей Ирочкой…
К вечеру, когда свекровь в очередной раз заикнулась про «неудобный диван в проходной комнате», Дарья не выдержала:
— Лариса Семеновна, вы сами приехали без предупреждения. Мы вас не ждали. Так что уж извините — других вариантов нет.
— Какая же ты все-таки черствая, Дарья, — покачала головой свекровь. — Вот Ирочка бы никогда…
— Бабушка! — воскликнула Юля. — Почему ты все время говоришь про какую-то Ирочку? Нам неинтересно!
Лариса Семеновна побагровела, но промолчала. Только поджала губы и уткнулась в телевизор.
Вечером позвонил Андрей. Дарья, запершись в спальне, шепотом рассказывала ему о мучительном дне. Муж вздыхал, просил потерпеть.
— Родная, — сказал он напоследок, — держись. Я знаю, с мамой тяжело.
Дарья невесело усмехнулась. Но деваться некуда — придется справляться. Ради семьи, ради любимого мужа. А там видно будет.
К исходу третьего дня Дарья почувствовала — еще немного, и она сорвется. Лариса Семеновна методично превращала их жизнь в ад, и казалось, делала это с каким-то извращенным удовольствием.
— Нет, вы только подумайте! — вещала она, восседая в кресле. — В приличном доме дети с утра до ночи за компьютером! А мать и не чешется.
Дарья, загружая посудомойку, стиснула зубы. Свекровь специально говорила так громко, чтобы было слышно на кухне.
— У моей подруги Верочки дочка — та да, умница! По музеям внучек водит, в театры. А здесь…
— Бабушка, у нас каникулы! — донесся возмущенный голос Зои.
— Вот именно! — подхватила Лариса Семеновна. — Каникулы! Самое время для культурного досуга. А вы что делаете? В телефонах сидите! Нет чтобы бабушку по городу поводить, достопримечательности показать.
Дарья хмыкнула. Ну конечно! Вот оно, истинное недовольство — никто не возит драгоценную свекровь и бабулю по магазинам и выставкам.
— Лариса Семеновна, — не выдержала она, выходя в гостиную, — я работаю. До вечера. А девочкам нужен отдых.
— Отдых! — фыркнула свекровь. — Да какой это отдых — целый день в четырех стенах! Вот Ирочка…
— Опять Ирочка! — в сердцах воскликнула Юля. — Мам, можно мы к Маше в гости сходим? Она через два дома живет.
— Конечно, идите, — с облегчением кивнула Дарья. Хоть девочки отдохнут от этого бесконечного брюзжания.
Лариса Семеновна поджала губы:
— Ну вот, стоило бабушке приехать — и внучки сбегают! Никакого уважения к старшим.
Вечером, когда близняшки уже спали, свекровь подкараулила Дарью на кухне.
— Знаешь, что я тебе скажу, — начала она, поигрывая чайной ложечкой. — Избаловала ты девочек. Распустила.
В их возрасте уже и готовить умеют, и прибираться. А твои только в телефоне сидят да по гостям шастают.
Дарья медленно выдохнула. Спокойно. Главное — спокойно.
— Они хорошо учатся, — произнесла она ровным голосом. — У них пятерки по всем предметам. И в музыкальную школу ходят.
— Пятерки! — передразнила свекровь. — Да что толку от этих пятерок, если элементарных вещей не умеют!
Вот я своего Андрюшу…
— Простите, — перебила Дарья, — мне рано вставать. Пойду спать.
Она едва дождалась вечернего звонка мужа.
— Андрей, — прошептала она в трубку, — я больше не могу! Она невыносима. Постоянно критикует, придирается, девочек достает…
— Потерпи, родная, — вздохнул муж. — Три дня осталось. Я приеду — со всем разберемся.
Но эти три дня показались Дарье вечностью. Лариса Семеновна, похоже, задалась целью прочно обосноваться в их квартире.
Она переставляла вещи, командовала всем, пыталась установить свои порядки.
— В гостиную вообще невозможно зайти! — жаловалась она. — То девочки телевизор смотрят, то на балкон выходят. А я отдохнуть не могу!
— Это общая комната, — в сотый раз повторяла Дарья. — Вы сами приехали без предупреждения.
— Ах вот как! — вскидывалась свекровь. — Значит, мать родная теперь без предупреждения не моги! А если б твоя мать приехала — небось, и комнату бы отдельную нашли!
Дарья молчала. Спорить было бесполезно.
Когда такси привезло Андрея из аэропорта, Лариса Семеновна встретила сына с заплаканными глазами.
— Сынок, — с порога начала она, — не могу я так! Твоя жена меня в гостиной поселила, как кошку бездомную!
Девчонки целыми днями мимо шастают, никакого покоя! А она и не думает их приструнить.
Андрей молча снял ботинки, прошел в комнату. Лариса Семеновна семенила следом, причитая:
— И готовит она непонятно что! Не то что Ирочка — та всегда и супчик, и котлетки…
А эта только бутербродами кормит!
Дарья застыла в дверях, с тревогой глядя на мужа.
Тот стоял у окна, сунув руки в карманы, и смотрел куда-то вдаль.
— Андрюша, — не унималась Лариса Семеновна, — ты бы поговорил с ней! Научил уму-разуму!
А то что ж это такое — мать родную в проходной комнате…
— Хватит.
Андрей произнес это так тихо, что свекровь осеклась на полуслове.
— Хватит, мама, — повторил он, поворачиваясь. — Я все понял. Сейчас вызову тебе такси.
— Какое такси? — опешила Лариса Семеновна.
— До вокзала. — Андрей уже доставал телефон. — Через два часа есть поезд до Воронежа. Я куплю тебе билет.
— Но… но как же… — забормотала свекровь. — Сынок, ты что это? Родную мать…
— Мама. — Андрей подошел к ней вплотную. — Это моя семья. Моя жена и мои дочери. И мы будем жить так, как считаем нужным. Без советов и нравоучений. Ясно?
Лариса Семеновна ахнула, схватилась за сердце:
— Да как же… Да что же это… Андрюшенька, неужто эта… эта женщина тебя против матери настроила?
— Эта женщина, — отчеканил Андрей, — моя жена.
Все, разговор окончен. Иди собирай вещи.
Когда за потрясенной свекровью закрылась дверь такси, Дарья наконец смогла вздохнуть полной грудью.
Андрей обнял ее, прижал к себе.
— Прости, — шепнул он. — Надо было сразу это сделать.
