— Ты совсем с ума сошла? Как это — не дашь денег? — Евгения смотрела на старшую сестру с плохо скрываемым возмущением. — Мама перед смертью взяла с тебя слово, что ты меня никогда не бросишь!
Лариса медленно поставила чашку на стол. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тонкие занавески, освещали их маленькую кухню, где столько раз разыгрывались подобные сцены. Сорок лет, а до сих пор приходится оправдываться перед младшей сестрой за каждое решение.
— Женя, — она старалась говорить спокойно, — ты дипломированный юрист. У тебя красный диплом. Может, хватит сидеть на шее? Тебе двадцать восемь лет.
— Вот именно! — Евгения вскочила со стула. — Я юрист! А ты знаешь, какая сейчас ситуация на рынке труда? Везде нужен опыт работы. А где его взять? И вообще, ты же знаешь, что я не могу работать в этой сфере — у меня повышенная социальная ответственность!
Лариса невольно усмехнулась. За годы сестра научилась виртуозно подбирать оправдания своему безделью. То у неё «повышенная социальная ответственность», то «творческий кризис», а то и вовсе «астрологически неблагоприятный период для смены деятельности».
— Хорошо, — Лариса решила сменить тактику, — а что мешает тебе устроиться для начала администратором? Или секретарём? Наработаешь опыт…
— Ты издеваешься? — в глазах Евгении заблестели слёзы. — Я с моим образованием должна кофе разносить? Нет уж, увольте! Лучше я подожду достойного предложения.
«И будешь ждать его до пенсии», — подумала Лариса, но вслух сказала другое:
— Женя, пойми, я не могу больше тянуть нас обеих. У меня свадьба через два месяца. Андрей…
— А, ну да! — Евгения театрально всплеснула руками. — Конечно, теперь у тебя Андрей! Твой успешный Андрей! Только не надо делать вид, что дело в деньгах. У тебя своя сеть кафе, ты сдаёшь квартиры. Просто признайся честно — ты хочешь от меня избавиться!
Лариса почувствовала, как внутри всё сжимается от знакомого чувства вины. Каждый раз, когда она пыталась установить границы, Евгения искусно давила на её больные точки.
«Мама взяла с тебя слово» — это была главная мантра Евгении, её универсальный ключ к сестринскому кошельку и совести. Но сегодня что-то изменилось. Возможно, дело было в утреннем разговоре с Андреем.
«Ты позволяешь ей манипулировать собой, — сказал он тогда. — Это не забота, а созависимость. Ты не помогаешь ей, а делаешь хуже».
— Женя, — Лариса поднялась из-за стола, — я не собираюсь тебя бросать. Но пора что-то менять. Тебе нужно научиться жить самостоятельно.
— Самостоятельно? — Евгения горько рассмеялась. — Как ты? Целыми днями в своих кафе, по вечерам встречи с арендаторами, а теперь ещё и свадьба эта! Ты называешь это жизнью?
— Да, представь себе, называю! — впервые за разговор Лариса повысила голос. — Это нормальная жизнь взрослого человека. А то, что ты делаешь — это…
Звонок в дверь прервал начинающуюся ссору. Лариса бросила взгляд на часы — Татьяна Сергеевна, её давняя подруга и по совместительству опытный юрист, была пунктуальна как всегда.
— Мне пора, — Лариса взяла сумку, — вечером поговорим.
— Конечно, поговорим, — процедила Евгения сквозь зубы, — если у тебя найдётся для меня время в твоём плотном графике.
Татьяна Сергеевна ждала на лестничной площадке. Высокая, подтянутая, в строгом костюме — она излучала уверенность и компетентность.
— Ну что, готова заняться документами? — спросила она вместо приветствия. — Сергей Петрович освободил для нас целый час.
Лариса кивнула. Пора было разобраться с наследством матери раз и навсегда. Может быть, там найдутся ответы и на сегодняшние вопросы.
Офис Сергея Петровича находился в старом купеческом особняке в центре города. Массивные двери, лепнина на потолке, скрипучий паркет — всё здесь дышало основательностью и респектабельностью.
— Присаживайтесь, — Сергей Петрович, седовласый мужчина лет пятидесяти, указал на кожаные кресла. — Татьяна Сергеевна обрисовала мне ситуацию. Давайте посмотрим документы.
Следующий час прошёл в внимательном изучении бумаг. Завещание, дарственные, какие-то дополнительные распоряжения — Лариса никогда не думала, что их мать оставила столько документов.
— Так-так-так, — вдруг пробормотал Сергей Петрович, вглядываясь в один из листов, — а это интересно…
— Что там? — Татьяна Сергеевна подалась вперёд.
— Послушайте, — он начал читать: — «В дополнение к основному завещанию устанавливаю следующее условие: моя младшая дочь, Евгения Иванова, получает право на свою долю наследства только при условии подтверждения финансовой независимости, а именно — официального трудоустройства в течение не менее шести месяцев».
В кабинете повисла тишина. Лариса почувствовала, как у неё перехватывает дыхание.
— И это… правомочно? — наконец спросила она.
— Абсолютно, — кивнул Сергей Петрович. — Более того, здесь есть ещё одна интересная деталь. Если условие не будет выполнено в течение пяти лет после вступления завещания в силу, доля Евгении переходит в благотворительный фонд поддержки молодых юристов.
«Мама… — подумала Лариса. — Ты всё предусмотрела. Ты знала…»
— И сколько осталось времени? — спросила Татьяна Сергеевна.
Сергей Петрович посмотрел на дату:
— Чуть больше трёх месяцев.
Лариса откинулась в кресле. Теперь многое становилось понятным. Мамино «обещание присмотреть за сестрой» имело совсем другой смысл. Не потакать капризам, а помочь встать на ноги.
Возвращалась домой она пешком, хотя обычно предпочитала такси. Нужно было проветрить голову, собраться с мыслями. Как сказать Евгении? Как объяснить, что всё это время они неправильно понимали мамину волю?
Телефон завибрировал — сообщение от Андрея: «Как всё прошло? Жду тебя вечером».
Лариса улыбнулась. С появлением Андрея в её жизни многое начало меняться. Он помог ей увидеть ситуацию с сестрой со стороны, понять, что безграничная опека может быть формой эгоизма.
Вечером, сидя в любимом ресторане Андрея, она рассказала ему о находке.
— Знаешь, — задумчиво произнёс он, — твоя мать была мудрой женщиной. Она понимала, что просто наследство может навредить Жене.
— Да, — согласилась Лариса, — но как теперь всё это объяснить сестре? Она воспримет это как предательство.
— А ты попробуй начать с главного — с того, что мама хотела для неё лучшего будущего. Не просто обеспеченной жизни, а настоящей самостоятельности.
На следующее утро Лариса набралась решимости. Евгения, как обычно, спала до обеда — очередной «режим творческого поиска себя».
— Нам нужно поговорить, — сказала Лариса, когда сестра наконец появилась на кухне. — Присядь, пожалуйста.
Евгения настороженно опустилась на стул:
— Что, опять будешь читать мне нотации о самостоятельности?
— Нет. Я хочу рассказать тебе кое-что о мамином завещании.
По мере того как Лариса говорила, лицо Евгении менялось. Недоверие сменялось шоком, потом — обидой, затем — страхом.
— Это неправда, — наконец выдавила она. — Ты всё придумала! Мама не могла так поступить со мной!
— Женя, документы настоящие. Я была вчера у Сергея Петровича…
— Ах, так вот куда ты ходила! — Евгения вскочила. — Конечно! Небось, твой драгоценный Андрей подсказал, как от меня избавиться!
— Прекрати! — Лариса тоже повысила голос. — Ты можешь хоть раз подумать не о том, как тебя предали, а о том, почему мама сделала такой выбор? Она хотела…
— Знаешь, что? — перебила её Евгения. — Не надо мне рассказывать, чего хотела мама. Я всё поняла. Ты получила, что хотела — официальное разрешение меня бросить. Поздравляю!
Она выбежала из кухни. Хлопнула входная дверь.
Следующие две недели прошли в гнетущей тишине. Евгения почти не появлялась дома, а когда приходила — запиралась в своей комнате. Лариса пыталась с ней заговорить, но натыкалась на глухую стену молчания.
— Дай ей время, — советовал Андрей. — Она должна сама во всём разобраться.
Татьяна Сергеевна была менее оптимистична:
— Время-то у неё как раз ограничено. Три месяца — это очень мало для того, чтобы найти работу и продержаться на ней полгода.
Развязка наступила неожиданно. В один из вечеров, когда Лариса вернулась с очередной встречи с организатором свадьбы, она застала сестру на кухне. Перед Евгенией лежала стопка бумаг.
— Это резюме, — сказала она, не поднимая глаз. — Я подумала… может быть, ты посмотришь? У тебя всё-таки опыт в бизнесе.
Лариса осторожно присела рядом. Взяла первый лист.
— Знаешь, — тихо проговорила Евгения, — я вчера весь день читала мамин дневник. Нашла его в старых вещах. Она писала обо мне. О том, как боится, что я не научусь жить самостоятельно. Что всю жизнь буду прятаться за чужими спинами.
Она подняла глаза на сестру:
— Ты была права. И она была права. Я… я хочу попробовать.
Лариса почувствовала, как к горлу подступает комок:
— Конечно, я помогу. Мы вместе всё сделаем, — Лариса осторожно обняла сестру. — У меня даже есть пара идей.
Следующие дни прошли в лихорадочной активности. Они обновили резюме Евгении, составили сопроводительные письма, отправили заявки в несколько компаний. Параллельно Лариса начала вводить сестру в курс дел своего бизнеса — так, на всякий случай.
— Смотри, — объясняла она, — главное в управлении кафе — это…
— Контроль качества и внимание к мелочам, — неожиданно закончила Евгения. — Я же всё-таки наблюдала за тобой все эти годы.
Лариса удивлённо посмотрела на сестру. Похоже, та действительно была не так далека от реальной жизни, как казалось.
Первые собеседования были неудачными. Евгения возвращалась домой расстроенная, но не сломленная.
— Они сказали, большой перерыв в стаже — это минус, — рассказывала она вечером. — Но в одной компании намекнули, что могут взять на испытательный срок.
«Осталось два с половиной месяца», — мысленно подсчитывала Лариса, но вслух подбадривала сестру:
— Это уже прогресс! Продолжай в том же духе.
Андрей наблюдал за этими изменениями с одобрительным интересом:
— Знаешь, а она молодец. Я думал, будет сложнее.
— Не сглазь, — улыбалась Лариса. — Ещё ничего не решено.
Она не знала, что самое сложное испытание ждёт их впереди. Оно началось со звонка старой маминой подруги, тёти Веры:
— Ларисонька, я тут слышала, Женечка работу ищет? А что же ты её к себе не возьмёшь? У тебя же целая сеть кафе!
Этот вопрос начал всплывать всё чаще. Родственники, знакомые — все считали своим долгом «помочь советом». Евгения держалась стойко, но Лариса видела, как ей тяжело.
— Может, и правда… — начала она однажды.
— Нет, — твёрдо ответила Евгения. — Я должна сама. Иначе какой во всём этом смысл?
В начале второго месяца поисков случилось чудо. Небольшая но перспективная юридическая фирма, специализирующаяся на корпоративном праве, заинтересовалась Евгенией.
— У нас есть проект по систематизации договоров, — объяснял начальник отдела. — Для начала это будет во многом техническая работа, но если проявите себя…
Евгения согласилась не раздумывая. Впервые за долгое время Лариса увидела в её глазах настоящий интерес.
Работа оказалась непростой. Евгения приходила домой измотанная, с красными от компьютера глазами, но счастливая.
— Представляешь, — делилась она впечатлениями, — я сегодня нашла ошибку в типовом договоре. Такую, знаешь, неочевидную… Начальник отдела сказал, что я молодец!
Лариса слушала и понимала — сестра наконец-то нашла себя. Дело было не в зарплате (для начала совсем небольшой) и не в статусе. Впервые в жизни Евгения почувствовала себя полезной.
Время летело незаметно. Подготовка к свадьбе, работа, ежедневные заботы — всё смешалось в один стремительный поток. Лариса иногда ловила себя на мысли, что совсем забыла про сроки и условия завещания.
За неделю до свадьбы они с Евгенией сидели на кухне, как в старые времена. За окном моросил осенний дождь, на плите уютно шумел чайник.
— Знаешь, — вдруг сказала Евгения, — я тут подсчитала. Получается, прошло почти пять месяцев, как я работаю.
Лариса кивнула. Она тоже вела счёт.
— Ещё месяц — и можно будет оформлять документы, — продолжала Евгения. — Но знаешь что? Мне уже всё равно. Я поняла главное — мама хотела, чтобы я научилась уважать себя. И… кажется, у меня начинает получаться.
Она помолчала и добавила:
— Спасибо тебе. За то, что не сдалась. За то, что верила в меня.
Лариса почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы:
— Это тебе спасибо. За то, что нашла в себе силы измениться.
День свадьбы выдался на удивление солнечным для поздней осени. Евгения, в элегантном платье подружки невесты, светилась от счастья не меньше самой Ларисы.
«Я, Лариса Иванова, беру тебя, Андрей Петров, в законные мужья…» — эти слова звучали как начало новой главы. Главы, в которой было место для всех: для любви, для семьи, для развития и роста.
Вечером, когда основные торжества остались позади, сёстры вышли на террасу ресторана. Внизу мерцал огнями город, тот самый, где они выросли, где пережили потери и обретения, где научились понимать друг друга заново.
— Помнишь, — сказала Евгения, — как мы в детстве мечтали, что будем жить вместе всю жизнь?
— Помню, — улыбнулась Лариса.
— А теперь я думаю… может, пора и мне искать свою квартиру? — Евгения лукаво взглянула на сестру. — В конце концов, у меня теперь стабильная работа, неплохие перспективы…
— Уверена? — осторожно спросила Лариса.
— Более чем. — Евгения посмотрела на звёздное небо. — Знаешь, я ведь многое поняла за эти месяцы. Главное — что любовь не в том, чтобы держаться друг за друга до последнего. А в том, чтобы дать друг другу свободу расти.
Лариса молча обняла сестру. Где-то в глубине души она знала — мама сейчас улыбается, глядя на них. Её план сработал. Не сразу, не просто, но сработал.
Из зала доносилась музыка, смех гостей, голос Андрея, о чём-то оживлённо рассказывающего друзьям. Жизнь продолжалась. И теперь обе сестры были готовы идти своим путём, зная, что в любой момент могут рассчитывать друг на друга — не из чувства долга или вины, а по-настоящему, по-сестрински.
Они справились. Они повзрослели. Они стали свободными.
