— Алёша, пора её вернуть туда, откуда взял! — Елена Ивановна метнула быстрый взгляд на невестку и скривила лицо, словно укусила лимон. — Я терпела месяц, но моё терпение закончилось!
Анна застыла в дверном проёме с поникшими плечами. Хотелось выбежать из квартиры, но сил даже на это не хватало. За два месяца совместной жизни со свекровью они с Алексеем успели пережить больше ссор, чем за два года брака.
Алексей посмотрел на жену, потом на мать, и его лицо исказилось от внутренней борьбы.
— Мама, о чём ты говоришь? Это моя жена, а не вещь, которую можно вернуть.
— Жена? — Елена Ивановна всплеснула руками. — Назови мне хоть одну причину, почему эта… твоя жена, должна жить в моей квартире? Какой прок от неё? Посуду не моет, убирается через пень-колоду, готовит — я лучше собаке отдам!
Анна сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Приходилось кусать губы, чтобы не сорваться на крик. Две недели назад свекровь выбросила её любимый шампунь, заявив, что он «воняет дешёвой парфюмерией». Вчера перестирала её белые блузки с красным свитером. А сегодня это.
Алексей подошёл к матери и положил руки ей на плечи.
— Мама, мы обсуждали это. Кризис, на работе задержки. Как только мы встанем на ноги — съедем.
— Как же! — Елена Ивановна отстранилась. — Знаю я ваши обещания! Так и будете сидеть на моей шее годами. А всё из-за неё! До неё ты был нормальным сыном.
— Да что я такого сделала? — не выдержала Анна. — Я работаю с утра до вечера, готовлю, убираю…
— Молчать! — рявкнула Елена Ивановна. — Это мой дом, и я буду говорить! Алёша, ты же видишь, что она специально против меня идёт? В моём доме, при живой матери!
Алексей потёр виски. Его взгляд заметался между двумя женщинами, которых он любил. Почему они не могли просто поладить?
— Аня, может, сходи погуляй? — тихо предложил он. — Я поговорю с мамой.
Анна смотрела на мужа полными слёз глазами. Опять. Опять он выбирал мать. Всё повторялось.
— Почему бы нам не взять ипотеку? — Анна осторожно коснулась руки мужа.
Они сидели в маленьком кафе неподалёку от её работы. Алексей выглядел измотанным — сказывались двойные смены и постоянные ссоры дома.
— Ань, ты о чём? Какая ипотека? Мне зарплату третий месяц задерживают. — Он машинально помешивал остывший кофе.
— У меня стабильная работа. Первый взнос у нас есть — те деньги, что копили на машину. А платить будем вместе.
Алексей насторожился:
— Ты хочешь влезть в долговую яму на двадцать лет?
— Я хочу перестать плакать в подушку каждую ночь! — голос Анны дрогнул. — Сколько можно терпеть эти издевательства? Третий год живём у твоей матери, и всё хуже и хуже!
— Потерпи немного. Кризис скоро кончится…
— Четыре года назад ты говорил то же самое! — Анна наклонилась к мужу через стол. — Лёш, мне тридцать будет скоро. Я детей хочу. А в каких условиях? Чтобы твоя мать постоянно упрекала и воспитывала нас обоих?
Алексей поджал губы:
— Мы не можем бросить маму. Она столько для меня сделала.
— А она не может хотя бы раз подумать о тебе? — Анна сжала салфетку в кулаке. — Твои бывшие однокурсники уже квартиры поменяли на большие. У Сергея двое детей и машина. А мы всё у мамочки ютимся.
— Сравнила! — взорвался Алексей. — У Сергея отец бизнесмен! А у меня кто? Мать-учительница на пенсии!
— И что теперь, всю жизнь с ней жить? Может, ещё и спать с нами будет? А что? Удобно!
Посетители за соседними столиками начали оборачиваться. Алексей понизил голос:
— Давай не будем здесь.
— А где будем? Дома нельзя — там мама всё слышит. На улице холодно. В машине неудобно. Где нам поговорить о нашей жизни, Лёша?
Алексей молчал, глядя в чашку.
— Знаешь, — тихо сказала Анна, — я сегодня была в банке. Мне одобрили ипотеку на однушку. Даже без твоей подписи.
Он поднял глаза:
— Что ты сделала?
— Я решила жить дальше. С тобой или без тебя — решай сам.
Однокомнатная квартира в панельной новостройке казалась Анне дворцом. Пусть без ремонта, с голыми стенами и минимумом мебели, но своя. Без пронзительного взгляда свекрови, без её колких замечаний и постоянных напоминаний о том, кто здесь хозяйка.
Алексей помогал клеить обои, хотя каждый раз, возвращаясь к матери, выслушивал многочасовые тирады. «Бросил маму ради этой», «Неблагодарный», «Я тебя растила не для того»… Но Анна видела, как он меняется, проводя время в их новом доме. Он наконец расправлял плечи, шутил, планировал будущее.
— Представляешь, — сказал он однажды, сидя на полу среди банок с краской, — мама сегодня упала. Говорит, что сердце прихватило.
Анна отложила кисть:
— Серьёзно? Врача вызвали?
— Да она не разрешила. Сказала, что сама справится, — он провёл рукой по волосам. — Знаешь, я тут подумал… может, мне к вам переехать? А на маму будем по очереди заезжать, проведывать.
Анна с трудом сдержала радость. Она знала, что свекровь не больна — она просто не могла смириться с тем, что сын вырвался из-под её контроля.
— Конечно, Лёша. Я буду только рада.
— Почему ты не отвечаешь, когда я звоню? — Елена Ивановна стояла на пороге их новой квартиры, поджав губы. — Что с тобой происходит, Алёша? Ты совсем мать забыл?
— Мама, я на работе был, — Алексей помог ей снять пальто. — Проходи, мы как раз ужинать собирались.
Елена Ивановна прошла на кухню, критически осматривая квартиру:
— И это вы называете жильём? У меня кладовка больше. Это она тебя заставила сюда переехать?
— Мама, прекрати, — голос Алексея стал жёстче. — Мы пригласили тебя на новоселье, а не на разбор полётов.
— Новоселье? Ха! Ну и когда оно? — Елена Ивановна поджала губы.
— Сейчас. Мы тебя ждали, — ответила Анна, выходя из кухни с тарелкой салата. — Проходите, Елена Ивановна. Я приготовила ваш любимый холодец и пирог с капустой.
Свекровь окинула невестку взглядом, от которого та чуть не выронила тарелку:
— На стол накрыла и уже хорошая невестка? — она повернулась к сыну. — А то, что я неделю пролежала с давлением, тебя не волнует? Это твоя забота о матери?
Алексей растерянно посмотрел на жену:
— Какое давление? Ты мне не говорила…
— А что я должна? Звонить и жаловаться? — в глазах Елены Ивановны блеснули слёзы. — Я всю жизнь одна справлялась. И сейчас справлюсь. Без вас.
Она резко развернулась и направилась к выходу.
— Мама, подожди! — Алексей бросился за ней. — Давай поговорим!
— О чём говорить? — она уже надевала пальто. — Ты сделал свой выбор. Твоя жена важнее матери. Что ж, живите счастливо. Только не приходи потом, когда меня хоронить будут!
Дверь захлопнулась, оставив Алексея в прихожей с ошарашенным лицом.
Анна подошла и обняла его:
— Лёш, она просто манипулирует. Никакого давления у неё нет.
— Откуда ты знаешь? — он отстранился. — Ты даже не позвонила ей за эту неделю!
— И ты тоже! — возразила Анна. — Почему это только моя обязанность?
— Потому что она моя мать! — крикнул Алексей. — Ей 53 года, она одна, а я единственный сын!
— Отлично! — Анна скрестила руки на груди. — Тогда иди к ней! Если она важнее нашей семьи, нашего будущего — иди! Но учти, я больше не вернусь в тот ад. Никогда.
Свой тридцатый день рождения Алексей встречал в их новой квартире. Анна накрыла стол, пригласила друзей. Не хватало только одного человека — его матери.
— Она не придёт, — сказал он Анне утром. — Опять «давление».
— Лёш, ты звонил ей? — Анна раскладывала закуски по тарелкам.
— Конечно. Сказала, что еле говорит, — он вздохнул. — Может, заедем к ней после? Мне как-то не по себе.
Анна поджала губы, но кивнула:
— Хорошо. Только ненадолго.
Вечер прошёл замечательно. Друзья разошлись около одиннадцати, и Алексей предложил:
— Поехали к маме? Узнаем, как она.
Они припарковались у знакомого дома. В окнах квартиры Елены Ивановны было темно.
— Наверное, спит уже, — Анна взглянула на часы.
Алексей не ответил. Что-то привлекло его внимание. Во дворе, около клумбы, работала пожилая женщина. Она энергично орудовала лопатой, высаживая какие-то цветы.
— Это невозможно, — прошептал он.
Они подошли ближе, и женщина обернулась. Это была Елена Ивановна. Увидев сына с невесткой, она вздрогнула и выпрямилась.
— Алёша? Что вы тут делаете?
Алексей смотрел на мать, не веря своим глазам:
— Тебе лучше? Час назад ты при смерти была, а сейчас сажаешь цветы?
Елена Ивановна смутилась лишь на секунду:
— Мне полегчало. Вышла воздухом подышать.
— С лопатой? — Алексей подошёл ближе. — Мама, ты специально это делаешь? Заставляешь меня чувствовать себя виноватым, чтобы манипулировать мной?
— Что за глупости? — Елена Ивановна нервно одёрнула кофту. — Я просто…
— Прекрати! — Алексей повысил голос. — Хватит лгать! Все эти «болезни», «давление», «сердечные приступы» — это ложь! Ты обманывала меня годами!
— Алёша, как ты можешь… — начала Елена Ивановна, но он перебил:
— Как ТЫ можешь? Ты заставила меня выбирать между женой и матерью! Ты испортила наше новоселье, мой день рождения! Ради чего? Чтобы привязать меня к себе?
Елена Ивановна бросила лопату и заплакала:
— Ты не понимаешь! Я боюсь остаться одна!
— Так веди себя так, чтобы люди хотели быть рядом, а не бежали от тебя! — Алексей развернулся и пошёл к машине. — Я долго терпел, мама. Но с меня хватит.
Анна догнала его:
— Лёша, подожди…
— Поехали домой, — отрезал он.
Две недели Алексей не общался с матерью. Не отвечал на звонки, не реагировал на сообщения. Анна видела, как он страдает, но не вмешивалась. Пусть наконец-то научится устанавливать границы.
В субботу утром в дверь позвонили. На пороге стояла Елена Ивановна с пакетами.
— Можно войти? — тихо спросила она.
Анна переглянулась с Алексеем, и он кивнул.
Елена Ивановна прошла на кухню и начала выкладывать продукты:
— Я пирогов напекла. И варенье принесла. Сама делала.
Она присела на край стула, выглядя непривычно маленькой и растерянной:
— Алёша, Аня… я пришла извиниться.
Наступила тишина. Такого никто не ожидал.
— Я была неправа, — продолжила Елена Ивановна, глядя в стол. — Эти дни я много думала. Вы правы — я манипулировала, лгала, ставила сына перед выбором. Это неправильно.
Она подняла взгляд на Анну:
— Аня, я не была хорошей свекровью. Ты делала всё, чтобы наладить отношения, а я только придиралась. Прости меня.
Повернувшись к сыну, она взяла его за руку:
— Алёша, я боялась потерять тебя. Ты всё, что у меня есть. Но своим поведением я только оттолкнула тебя. Я хочу исправиться. Правда.
Алексей смотрел на мать, не зная, что сказать. Он не был готов к такому повороту.
Елена Ивановна достала конверт:
— Я ходила к психологу. Он объяснил мне многое о моём поведении. Я записалась на курс терапии.
Глаза Алексея расширились от удивления:
— Ты ходила к психологу? Серьёзно?
— Представляешь? — впервые за день Елена Ивановна улыбнулась. — Старая учительница на приеме у психолога. Но мне это нужно. Я хочу измениться. Хочу… быть хорошей матерью и свекровью.
Анна почувствовала, как к горлу подступают слёзы. Она не верила своим ушам.
— Я не прошу прощения сразу, — сказала Елена Ивановна. — Но дайте мне шанс. Мне важна наша семья. Вы оба важны для меня.
Алексей обнял мать:
— Конечно, мама. Мы дадим тебе этот шанс.
Анна наблюдала за ними, чувствуя, как рушится стена, которая разделяла их годами. Может быть, теперь они действительно смогут стать настоящей семьёй.
— Елена Ивановна, — Анна протянула руку, — давайте начнём сначала.
Свекровь крепко пожала её руку:
— Спасибо, Анечка. Я больше не подведу вас.
Может быть, она лукавила. Может быть, старые привычки вернутся. Но в этот момент, на маленькой кухне новой квартиры, появилась надежда. А надежда — это то, за что стоит бороться.
Через полгода Елена Ивановна помогала Анне выбирать детскую кроватку. Узнав о беременности невестки, она не высказала ни одного негативного комментария — лишь искренне обрадовалась.
— Знаешь, — сказала она, когда они отдыхали в кафе, — я многое поняла за эти месяцы. Моя болезнь была не в сердце или давлении. Она была в голове, в страхах. И лечить её нужно было не таблетками.
Анна улыбнулась:
— Главное, что вы это поняли, Елена Ивановна.
— Знаешь, Анечка, — свекровь посмотрела на неё с теплотой, — с дочкой мне не повезло. Зато с невесткой, кажется, всё наладилось.
Они рассмеялись, и Анна поняла — прошлое наконец отпустило их.
